.. - простонал Маньян. - Какой
ужас...
- Тихо! - Ретиф поднял руку. Из отдаленного угла кладовки донесся
неясный шорох. Ретиф знаком указал Маньяну налево, а сам начал обходить
сложенные штабелями картонки справа. Послышался топот торопливо бегущих
ног...
- А, вот вы где, Кориаль! - раздался неестественно оживленный голос
Маньяна. - Мы... э... только что вошли, чтобы увеличить наш заказ. Нам
нужно двенадцать дюжин пирогов с бобами и почками и шесть дюжин жареных
рябчиков под майонезом...
Маньян боком выбрался из-за штабелей, стараясь держаться между
наступающим на него низеньким плотным аборигеном и трупом в углу.
Блестящие глаза селинорца цепким взглядом окидывали комнату.
- Но если вы заняты, - торопливо продолжал Маньян, - то мы, пожалуй,
пойдем...
- Угм-м... Вы земляне, не так ли? - пропищал туземец пронзительно
высоким голосом.
- Я... э... да, но... - Маньян громко проглотил слюну. - Я же был
здесь вчера, мистер Кориаль. Неужели вы меня не помните?
- Да. Совершенно верно. Теперь припоминаю, - селинорец двинулся по
направлению к двери. - Шесть дюжин жареных бобов и двенадцать рябчиков под
майонезом. Я тотчас же запишу. А теперь вы уходите, не правда ли?
Совершенно верно. До свидания, пожалуйста.
Маньян опередил селинорца, добрался до двери и распахнул ее настежь.
- Рад был повидаться с вами, Кориаль. Всего наилучшего! - он потянул
Ретифа за рукав. - Пошли отсюда! - прошипел он. - Мы ведь очень торопимся,
не так ли?
- Я не уверен, что мистер Кориаль правильно усвоил заказ, - Ретиф
оттеснил Маньяна от двери и выглянул наружу. Темная улица была пуста.
Высоко на стенах в голубоватых шарах светились бледные огоньки, отбрасывая
колеблющиеся тени на древние камни мостовой.
- Ничего! Он сделает все как следует, я уверен... - голос Маньяна
дрогнул, когда взгляд его упал на селинорца, из ноздрей которого струился
коричневый дымок.
- Что за дым вы пускаете? - удивленно заморгал глазами Маньян. - Я не
думал, что селинорцы курят...
Кориаль бочком протиснулся ближе к двери.
- Это новая дурная привычка, только на этой неделе приобретенная. А
теперь добрый путь с сожалением.
- Странно, - нахмурился Маньян. - Пару дней тому назад вы отлично
изъяснялись на космолингве...
- Пригнитесь! - крикнул Ретиф, оттолкнул Маньяна и одним прыжком
сократил расстояние между собой и маленьким аборигеном, который неуловимым
движением выхватил из кармана какой-то блестящий предмет. Блюдо с
холодными закусками рядом с Маньяном обратилось в пыль, обдав его дождем
брызг и мелких осколков. Маньян с воплем прыгнул в сторону, столкнувшись
на лету с селинорцем, увильнувшим от бросившегося на него Ретифа. С минуту
ничего нельзя было понять, кроме дикого мелькания рук и ног. Затем Маньян
попятился назад и тяжело шлепнулся на пол. Голова его кружилась. Он
свалился набок и без движения растянулся на полу.
Селинорец выпрямился и поднял свой пистолет...
Ретиф схватил со стола первый попавшийся торт и с размаху швырнул его
прямо в вытянутое лицо селинорца.
Тот взвизгнул. Пистолет отрывисто рявкнул раз, другой. Пуля сорвала
золотой погон винно-красной куртки полуофициального вечернего костюма
Ретифа. Вторая с тупым звуком - тинк! - попала в оловянную супницу. Густой
пурпурный суп в две струи потек из пробитых отверстий. И только теперь
Ретиф добрался до стрелявшего. Он завернул ему руку с пистолетом за спину
и собрался перехватить вторую руку, как вдруг почувствовал, что комната
почему-то увеличилась раза в три. Он затряс головой, задержал дыхание и
отшвырнул чужака в дальний угол.
Ноги его превратились в рояльные струны, напряженные и дрожащие. Он
ухватился рукой за стол, ища опору, и с грохотом свернул его набок.
Маньян, отфыркиваясь под каскадом ледяного зеленого пунша, хлынувшего на
него сверху, с трудом сел на полу.
- Да, да, мама, уже иду... - бормотал он.
Ретифу казалось, будто голос Маньяна доносится до него откуда-то из
огромного пустого зала. Он увидел, словно сквозь сон, как его напарник
медленно, пошатываясь, поднялся на ноги.
- Что... прохрипел Маньян. - Что случилось?
Глаза его обретя, наконец, устойчивую четкость изображения, испуганно
уставившись на разбитую посуду, перевернутую мебель, вывернутые на пол
соусы и закуски - и на маленькую скорченную фигурку у противоположной
стены.
- Ретиф... Он не?..
Ретиф потряс головой, пытаясь прояснить ее. Пошатываясь на
непослушных ногах, он подошел к неподвижному телу селинорца. Тот лежал
навзничь, широко раскрыв остекленевшие глаза. Большой осколок разбитой
чашки из под пунша торчал из его груди, лицо все еще сохраняло живой
розовый цвет.
- Кориаль! - с трудом выдавил из себя Маньян. - Опять мертвый...
- Нам лучше поскорее убраться отсюда, - сказал Ретиф, - и разобраться
с Кориалями завтра утром, на свежую голову.
- Золотые слова! - Маньян бросился к двери, распахнул ее и отступил
назад под недвусмысленной угрозой тяжелого пистолета, тускло
поблескивающего в руках тонконогого гроуси в форме "миротворца".
- Делайть никакого движения, нехорошие злодеи! - просвистел на своем
родном языке полицейский в шлеме и наколенниках, и пять его глаз
внимательно обшарили царивший вокруг беспорядок. - На этот раз поймать вас
с поличным, мягкотелые!
- Вы совершили ужасную ошибку, - заговорил Маньян, когда еще с
полдюжины "миротворцев" протолкались в лавку, все с оружием наизготовку. -
Мы не... то есть я не... А Ретиф только...
- О, мистер Маньян, не так ли? - пронзительным голосом пропищал
капитан патруля. - Я принимать вашу невинность, дорогой сэр - при условии,
конечно, вы давать показания на истинного преступника.
- Истинного преступника? - заикаясь, проговорил Маньян. - Вы имеете в
виду Ретифа?.. Но ведь он...
- А кто еще? - рассудительно спросил гроуси.
- Но... но...
- Не иметь необходимости делать заявление сейчас, - успокоил его
капитан. - Спокойно уходить и оставить нас заняться убийцей.
Решительным жестом он дал знак своим подчиненным, и те, сгрудившись
сообща вытолкали Маньяна на улицу. Затем гроуси обратился к Ретифу:
- Помнить меня, быть может, Ретиф? Шлух мое имя, когда-то служить во
Всепланетной Полиции гроуси. Ты однажды делать мне очень большой вред.
Сегодня, в камере гроуской тюрьмы, мы сводить наши последние горькие
счеты...

2
Украшенные драгоценностями защитные шторки на глазах капитана Шлуха
отбрасывали сверкающие зайчики под нестерпимо ярким белым светом мощных
прожекторов, установленных в центре пыльной комнаты для допросов.
- Еще раз, мой дорогой Ретиф, - прошипел он на безукоризненном земном
языке без малейшего акцента. - Что толкнуло вас на совершение столь
зверских преступлений против мира и порядка на Гроуси? Или на Селиноре,
если хотите. Может быть, вы намеревались подмешать в продукты питания,
предназначенные для питания делегатов, какие-нибудь незначительные
добавки? Или ваши планы шли значительно дальше? Может, вы имели злодейские
намерения установить в предметах сервировки устройства - те самые, которые
были обнаружены у вас во время обыска, о чем я не премину
засвидетельствовать официально?
- Пара годков пребывания за решеткой совершили с тобой настоящее
чудо, Шлух, - рассудительно заметил Ретиф. - Ты утратил свой прежний вид
обожравшегося борова. К сожалению, хрюкаешь ты все так же.
- А ты, несчастный землянин, все еще не избавился от дурной привычки
говорить дерзости? Любопытно будет понаблюдать, как твои глупые шутки
постепенно превратятся в мольбы о пощаде в процессе нашего дальнейшего
знакомства!
- На этот раз вы, гроуси, задумали, пожалуй, какую-то более
изысканную пакость, чем обычно, - вслух размышлял Ретиф. - Ведь для того,
чтобы уговорить Посла Шиндльсвита согласиться на поддержку этого
фальшивого мирного сборища, потребовалась масса времени и сил. А вы не
такие ребята, чтобы выдавать авансы под пустые жесты...
- Ты намекаешь, что наши мотивы не бескорыстны? - безразличным тоном
спросил Шлух. - А впрочем, что толку в твоих намеках, мягкотелый! Можешь
свободно поделиться ими с палачом!
- Рассмотрим вопрос аналитически, - продолжал Ретиф. - Чего вы
добились, кроме разве возможности собрать в одном помещении представителей
наиболее значительных миров Сектора, контролируемого вооруженными силами
Земли? Впрочем, может быть, и этого достаточно, а, Шлух? Если произойдет
какой-нибудь несчастный случай, и они погибнут - кто будет отвечать перед
мировой общественностью? Мне почему-то кажется, что не гроуси, которые как
всегда, выйдут сухими из воды. Значит, остается второй инициатор собрания
- ДКЗ...
- Довольно, самоуверенный землянин! - стебельки глаз Шлуха
возбужденно зашевелились. - Ты от страха начинаешь болтать черт знает что!
- А если будет подорван авторитет Земли, - невозмутимо продолжал
Ретиф, - то кто, как не гроуси, вынуждены будут вмешаться, чтобы
предотвратить возникновение нежелательных эксцессов и сохранить мир на
Селиноре? Возможно, они сочтут необходимым призвать на помощь кого-нибудь
вроде своих дружков с планеты Блуг. И вполне возможно, что прежде чем дела
войдут в норму, немногие оставшиеся в живых селинорцы, попросту говоря,
вымрут, оставив после себя пустую планету, годную для ассимиляции такой
предприимчивой нацией, как гроуси.
- Что за лихорадочный бред? - прошипел Шлух. - Ведь всем известно,
что именно вы, земляне, всегда подозрительно относящиеся к самым чистым
намерениям других, установили контрольные приборы МАРК ХХI в порту и по
всему конференц-залу, исключив таким образом всякую возможность доставки
какого бы то ни было оружия, кроме той горсточки, которой оснащены мои
патрули по охране порядка.
- Верное замечание, Шлух. МАРК ХХI обыщет все, от носков до головной
булавки. Разумеется, немножко отравы в солонке не насторожит детектор,
зато метаболические мониторы сразу же засекут это при обычном анализе пищи
на пригодность ее для чужеземного пищеварения. Так что и методы Борджиа,
пожалуй, исключены.
- Я устал от твоих теоретизирований! - Шлух вскочил на ноги. - Думай,
что хочешь. Могу сообщить по секрету: уже сейчас ваша канцелярия окружена
моими отрядами - под видом почетного караула, разумеется - так что никто
не может ни выйти, не войти туда. А завтра в это время ни один землянин не
посмеет показать свое голое лицо ни в одной из столиц Сектора! -
спохватившись, Шлух замолк, поняв, что сказал слишком много.
- Завтра, говоришь? - прищурился Ретиф. - Спасибо за четкое
расписание.
- Тебе оно ни к чему, несчастный мягкотелый, сующий свой нос в дела
великих гроуси! Судьба твоя решена. Но перед смертью ты скажешь мне имя
шпиона, который продал тебе наши секреты, и я лично прослежу, чтобы его
посадили на кол у стены тысячи крючков.
- Ах, секреты? Что ж, это, пожалуй, в достаточной степени
подтверждает справедливость моих догадок, - сказал Ретиф. - Еще один
вопрос - чем вы заплатили блугам?..
- Молчать! - заверещал Шлух. - Оставшееся тебе время будет посвящено
вопросам политики, в которой ты ничего не смыслишь, а детальным и точным
ответам на целый ряд вопросов, которые буду задавать тебе я!
- Опять врешь, - сказал Ретиф и шагнул к столу, за которым потрясал
кулаками в перчатках разъяренный полицейский офицер. Шлух отскочил в
сторону, махнул рукой вооруженному охраннику, стоявшему рядом. Тот сорвал
с плеча ружье и направил его в лицо Ретифа.
- А тебе не говорили, что нельзя стрелять из бластера в закрытом
помещении, если не хочешь испепелить в нем все, включая стреляющего? - как
бы мимоходом спросил Ретиф и сделал еще один шаг. Охранник в
замешательстве опустил ружье. Глаза его растерянно вращались на
стебельках.
- Да он лжет, недоразвитый трутень, портящий выводок! Стреляй,
кретин! - завизжал Шлух и бросился к открытому ящику письменного стола.
Ретиф одним прыжком преодолел расстояние между и незадачливым капитаном,
схватив его за шею и швырнул на охранника. Запоздалый выстрел осветил
комнату, словно фотовспышка. Пока двое гроуси барахтались на полу, Ретиф
поднял выпавший из рук охранника бластер.
- Что ж, взорвался еще один миф, - сказал он. - Шлух, сними пояс и
хорошенько свяжи своего напарника.
Все еще держа двух чужаков под прицелом, он сел за стол, нажал кнопку
включения полевого видеофона и набрал номер.
1 2 3 4 5 6