...Горячее солнце жгло спину. Слабый ветерок колыхал высокую траву,
растущую на склоне, где укрылся раненый лев. Капли пурпурно-красной крови,
висевшие на высоких стеблях, обозначили путь огромного кота. Он должен
быть здесь, распростершийся на земле в тени колючего кустарника, его
желтые глаза сузились от боли: грудь его разорвана пулей большого калибра.
Он ждет, надеясь, что его мучитель придет сюда...
Сердце Мэллори глухо стучало под влажной рубашкой цвета хаки.
Тяжелая винтовка в его руках казалась ему детской - бесполезная
игрушка против первобытной ярости зверя. Он сделал шаг, его губы
искривились в иронической улыбке. Что он хочет доказать? Если бы он
отступил и посидел под деревом, лениво потягивая из фляги, - пока лев не
умер бы от потери крови, - а затем пошел бы и нашел тело, то никто бы об
этом не узнал. Он сделал еще один шаг. Теперь он решительно шел вперед. В
лицо бил холодный ветер. Ноги были легкими, сильными. Он глубоко вздохнул,
ощутил сладость весеннего воздуха. Жизнь никогда не была так дорога ему...
Раздался глубокий астматический кашель, и огромный зверь вышел из
тени, желтые клыки оскалены, мышцы перекатываются под светло-коричневой
шерстью, темная кровь на боку отливает черным...
Лев двинулся вниз по склону, Мэллори уперся ногами в землю, вскинул
ружье, прижал его к плечу.
Как в книге, - подумал он с иронией. - Прицельтесь выше грудины, не
стреляйте, пока не будете уверены...
Он выстрелил с расстояния в сто футов - как раз, когда животное
повернуло налево. Пуля попала в цель где-то за ребрами. Кот остановился,
пришел в себя. Ружье дернулось, и снова грохнул выстрел. На месте
разъяренной морды вспыхнуло красное пятно... И все равно умиравший хищник
шел вперед. Мэллори смахнул пот, заливающий ему глаза, прицелился в плечо
животному...
Курок заело. Быстрого взгляда было достаточно, чтобы понять, что в
ружье застрял патрон. Не сходя с места, Мэллори подергал его. Тщетно. В
последнее мгновение он сделал шаг в сторону, и бросившееся на него
чудовище рухнуло в пыль рядом с ним. И вдруг ему в голову пришла мысль,
что, если бы Моника наблюдала за ним, сидя в машине у подножья холма, то
на этот раз она бы не смеялась...
- Снова комплекс реакций не соответствует какому бы то ни было
понятию разумности из моего/нашего опыта, - ячейки Реколлектора сообщили о
парадоксе, который преподнес интеллекту Ри захваченный разум. - Мы имеем
дело с личностью, которая стремится к выживанию с не имеющей аналогов
мощью, и в то же время идет на риск крайней категории без необходимости,
согласно абстрактному коду поведенческой симметрии.
- Я/мы делаем вывод, что выбранный в качестве образца сегмент
личности не является подлинно аналогичной Эгону частью объекта, -
предположили Мыслители. - Очевидно, он неполноценен, нежизнеспособен.
- Давайте попробуем выборочно снять контроль с периферийных областей
поля мозга, - предложили Перцепторы. - Таким образом мы сможем сильнее
сконцентрировать стимулирование на центральной матрице.
- Приведя энергии в соответствие с захваченным мозгом, можно будет
управлять его ритмом и получить ключ к полному контролю над ним, - быстро
определили Вычислители.
- Такой путь несет в себе риск разрыва матрицы и разрушения образца,
- предупредили Анализаторы.
- НА РИСК НЕОБХОДИМО ПОЙТИ!
С беспредельной точностью мозг Ри сузил границы зондирования,
подгоняя его по форме под очертания находившегося в боевой готовности
мозга Мэллори, подстраиваясь под мощные потоки энергии, идущие от стула.
- Равновесие достигнуто, - наконец сообщили Перцепторы. - Однако оно
неустойчиво.
Следующая проверка должны быть проведена с целью обнаружения новых
аспектов синдрома выживания объекта, - указали Анализаторы.
Модель стимулирующего воздействия была выдвинута и принята. На борту
корабля, вращавшегося на подлунной орбите, мозг Ри еще раз бросился в
атаку и коснулся восприимчивого мозга Мэллори...
Вместо темноты появился неясный свет. Внизу под его ногами от
сильного грохота задрожали скалы. Сквозь вихрь брызг он увидел плот и
маленькую фигурку, которая припала к нему: ребенок, маленькая девочка,
возможно, лет девяти, стояла на коленях, вцепившись в плот руками и
смотрела на него.
- Папочка!
Высокий, тонкий голос, полный нескрываемого ужаса. Дикое течение
швыряло плот из стороны в сторону. Он сделал шаг, поскользнулся, чуть не
упал вниз со скользких скал. Ледяная вода бурлила вокруг его ног. В сотне
футов ниже по течению река серебристо блестела, скрытая туманной вуалью
своего зловещего падения. Он повернулся, вскарабкался назад на берег,
побежал вдоль него. Там, впереди, он увидел выступ скалы. Может быть...
Плот подпрыгивал и, кружась, несся в пятидесяти футах от него.
Слишком далеко. Он увидел бледное личико, умоляющие глаза. Его стал
охватывать страх, липкий и одуряющий.
Перед глазами возникали картины смерти: его изломанное тело
покачивается на волнах ниже водопада, лежит белое, как воск на столе,
напудренное и неестественное в обитом атласом ящике, разлагается в
кромешной тьме в безразличной сырой земле.
У него задрожали ноги. Он сделал шаг назад.
На мгновение его охватило любопытное ощущение нереальности. Он
вспомнил темноту, чувство невыразимой клаустрофобии, лицо, которое
склонилось над ним...
Он моргнул - и сквозь брызги, летевшие от речных порогов, его глаза
заглянули в глаза обреченного ребенка. Сострадание пронзило его, как боль
от удара. Он кашлянул, почувствовал, как чистая, белая злость на самого
себя охватывает его, почувствовал презрение к своему страху. Он закрыл
глаза и прыгнул далеко вперед, ударился о воду, пошел вниз, всплыл,
задыхаясь. Он поплыл к плоту, почувствовал сильный удар, когда течение
бросило его на скалу, захлебнулся, когда жестокие брызги стали сечь его
лицо. Неважно, - подумал он, - что у него сломаны ребра, что ему не
хватает воздуха для дыхания. Важно только добраться до плота, пока тот не
доплыл до края, сделать так, чтобы маленькая напуганная душа полетела
вниз, в беспредельную темноту, не одна...
- Ваше превосходительство! Мне нужна помощь! - умолял техник мрачного
диктатора. - Я подаю в его мозг такое количество энергии, какого
достаточно, чтобы убить двух обыкновенных людей, а он все еще
сопротивляется! Я готов поклясться, что мгновение назад он на секунду
открыл глаза и посмотрел прямо сквозь меня! Я не могу принять на себя
ответственность...
- Он... должен... говорить! - проскрежетал Косло. - Держи его! Сломай
его! Или я обещаю тебе медленную и ужасную смерть!
Дрожащими руками техник взялся за ручки панели управления.
Сидевший на стуле Мэллори был напряжен, но больше не сопротивлялся
путам. Он был похож на человека, который глубоко задумался. Пот,
выступивший на его лбу, тонкими струйками стекал по лицу.
- В захваченном объекте опять появились новые потоки энергии, -
объявили Перцепторы в тревоге. - Ресурсы его мозга поразительны!
- ПОДСТРОИТЬСЯ ПОД НЕГО! - дал указание Эгон.
- Ресурсы моей/нашей энергии уже исчерпаны, - вмешались Калькуляторы.
- ВЗЯТЬ ЭНЕРГИЮ СО ВСЕХ ПЕРИФЕРИЙНЫХ ФУНКЦИЙ! СНИЗИТЬ ЭНЕРГИЮ
ЭКРАНИРОВАНИЯ. НАСТАЛ МОМЕНТ ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ ПРОВЕРКИ!
Мозг Ри быстро подчинился.
- Захваченный объект под контролем, - объявил Калькулятор. - Но я/мы
указываем на то, что эта связь теперь представляет собой канал возможного
нападения.
- НЕОБХОДИМО ПОЙТИ НА РИСК.
- Даже сейчас его мозг старается помешать мне/нам контролировать его.
- ДЕРЖИТЕ ЕГО КРЕПКО!
Мозг Ри отчаянно стремился сохранить контроль над мозгом Мэллори.
Какое-то мгновение он не существовал, затем вдруг появился. Мэллори,
- подумал он. - Этот символ представляет я/мы...
Чужеродная мысль стала исчезать. Он поймал ее, удержал символ.
Мэллори. Он вспомнил форму своего тела, ощущение черепа, в который был
заключен его мозг, восприятие света, звука, цвета - но здесь не было ни
звука, ни света. Только замкнутая темнота, непроницаемая, вечная,
неизменная...
Где он?
Он вспомнил белую комнату, хриплый голос Косло, стальной стул...
И мощный рев волн, бросавшихся на него...
И тянувшиеся к нему когти гигантского кота...
И жар бесновавшихся языков пламени, облизывавших тело...
Но теперь не было никакой боли, никакого неудобства - никаких
ощущений вообще. Значит, это смерть? Сразу же он отбросил эту мысль, как
абсурдную.
- Я мыслю - значит, я существую. Я пленник. Где?
Его чувства зашевелились, обследуя пустоту. Он выбрался наружу - и
услышал звуки голосов - умолявших, требовавших. Они становились все
громче, эхом отдаваясь в беспредельном пространстве.
- ...Говори, черт возьми! Кто твои главные сообщники? На какую
поддержку Вооруженных Сил ты рассчитываешь? Кто из генералов за тебя?
Вооружение?.. Организация?.. Место первых атак?
Посыпавшиеся, как снег, помехи затмили слова, заполнили Вселенную,
ослабели. На какое-то мгновение Мэллори почувствовал ремни, врезающиеся в
онемевшие мышцы рук, ощутил боль, причиняемую зажимами, впившимися в
голову.
...Почувствовал, что плывет, невесомый, в море вспыхивающих и
гаснущих энергий. Голова его пошла кругом, он отчаянно старался сохранить
равновесие в окружавшем его хаосе. В кружащейся тьме он обнаружил матрицу
одного направления, неуловимого, но служащего ориентиром на фоне
менявшихся энергетических потоков. Он добрался до нее, схватил...
- Полная разрядка! - объявили Рецепторы всем шести тысячам девятистам
тридцати четырем блокам памяти мозга Ри и замерли в шоке. - Захваченный
разум цепляется за контакты: мы не можем освободиться!
Пульсируя от невероятного потрясения, вызванного внезапным нападением
пленника, чужеродный мозг отдыхал в течение доли секунды, необходимой для
восстановления равновесия между сегментами.
- Энергия врага, хотя и является беспрецедентно высокой, недостаточна
для того, чтобы нарушить целостность моей/нашей сущности, - с напряжением
констатировали Анализаторы. - Но я/мы должны немедленно отступить!
- НЕТ! Я/МЫ НЕ ИМЕЕМ ДОСТАТОЧНО ДАННЫХ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ОПРАВДАТЬ
ОТМЕНУ ФАЗЫ ОДИН, - не согласился Эгон. МЫ ИМЕЕМ ДЕЛО С РАЗУМОМ,
РУКОВОДИМЫМ ПРОТИВОРЕЧИВЫМИ ИМПУЛЬСАМИ БОЛЬШОЙ ЭНЕРГИИ. ЭТО ИМЕЕТ
ПЕРВОСТЕПЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ. В ЭТОМ КЛЮЧ К ЕГО ПОРАЖЕНИЮ. Я/МЫ ДОЛЖНЫ
РАЗРАБОТАТЬ КОМПЛЕКС СТИМУЛИРУЮЩИХ ВОЗДЕЙСТВИЙ, КОТОРЫЕ СВЕДУТ ОБА
ИМПУЛЬСА В СМЕРТЕЛЬНОМ ПРОТИВОДЕЙСТВИИ.
Проходили бесценные микросекунды. Сложный мозг спешно зондировал мозг
Мэллори в поисках символов, из которых можно было бы создать необходимую
форму проверки поведения.
- Готово, - объявили Перцепторы. - Но необходимо указать на то, что
ни один разум не может долго оставаться неповрежденным при прямом
столкновении этих антагонистических императивов. Должны ли я/мы доводить
стимулирование до состояния, из которого нельзя будет выйти?
- ПОДТВЕРЖДАЮ. - Эгон произнес это тоном, не допускавшим возражений.
- ПРОВЕРЯТЬ ДО РАЗРУШЕНИЯ.
- Иллюзия, - сказал Мэллори себе. - Меня забросали иллюзиями...
Он почувствовал приближение нового мощного волнового фронта,
обрушившегося на него подобно тихоокеанскому валу. Он цепко ухватился за
свой слабый ориентир. Но сокрушительный удар отшвырнул его в вертевшуюся
тьму. Издалека на него смотрел Инквизитор в маске.
- Боль не смогла стать нашей помощницей, - произнес глухой голос. -
Угроза смерти не действует на вас. Но все же есть способ...
Занавес сдвинулся в сторону, за ним стояла Моника, высокая, стройная,
трепещуще живая, красивая, как олень. А рядом с ней - ребенок.
- Нет! - закричал он и бросился вперед, но цепи удержали его. Он
наблюдал, беспомощный, как грубые руки схватили женщину, стали привычно,
небрежно двигаться по ее телу. Другие руки схватили ребенка. Он увидел
ужас на детском личике, страх в глазах...
Страх, который он уже видел раньше... Ну, конечно, он видел ее
раньше. Ребенок, это ведь его дочь, его бесценное дитя, а изящная
женщина... Моника, - поправил он себя.
...Он видел эти глаза, сквозь бурлящий туман, над водопадом...
Нет. Это был сон. Сон, в котором он умер, умер насильственной
смертью. А еще был сон, в котором он стоял перед раненым львом, а тот
бросился на него...
- Вам не причинят вреда, - казалось, голос Инквизитора доносится с
большого расстояния.
1 2 3 4 5