Есть ночи, созданные для мечтаний, есть - для возвышенной
романтической любви. Бывают ночи и скучно-деловые, когда хорошо
заканчивать сверхурочные работы или спокойно спать, зная, что ничто
особенное тебя не потревожит. Но бывают и ночи, призванные сводить людей с
ума, толкать их на поступки непредсказуемые и жуткие.
Эта ночь относилась к последним.
Не случайно одна сверхтихая и неприметная домохозяйка, выглянув на
секунду в окно, подумала вдруг, что... неплохо бы отравить собственного
мужа. Просто так. Ни за что. Без всякого смысла, себе в ущерб, только
потому, что небо покрыто нелепыми пятнами, а круглый лунный диск
проглядывает сквозь них особо нагло и неприятно...
Эта мысль была столь неожиданной и нелепой, противоестественной для
ее индивидуальности, что Минни Поттер испугалась и отшатнулась, задергивая
занавеску.
"Что со мной?" - растерянно подумала она, вновь очутившись в уютной
гостиной, среди вещей привычных и милых, показавшихся вдруг удивительно
родными. Ей трудно было поверить, что она могла хоть на миг подумать о
таком злодействе.
Минни не имела привычки анализировать свои чувства к мужу. Супруги
Поттеры настолько привыкли друг к другу, существуя при этом каждый своей
обособленной жизнью, что им не нужны были ни ненависть, ни любовь, ни
что-либо другое.
Минни была нежна с Сайласом. Он тоже был всегда приветлив и даже
ласков - но это входило составной частью в общий домашний уют, или, как
теперь нередко выражаются, в микроклимат. Собственно, ради этого
микроклимата оба и жили на редкость тихой и непримечательной жизнью,
способной кому угодно показаться скучной, как бесконечная асфальтовая
автострада: без выбоин, трещин, но и без неповторимой индивидуальности,
придающей прелесть старым, особенно сельским, дорогам. И Минни, и Сайласа
такое невыдающееся существование устраивало; тем более странным выглядело
на этом фоне секундное безумство, навеянное Минни луной.
Неужели их мирок дал трещину? Неужели Минни проглядела, что в их доме
возникли какие-то перемены? Ничто ведь не берется из ниоткуда...
На всякий случай Минни, шаркая разношенными тапками, направилась в
комнату с камином, где Сайлас, как обычно, сидел, уткнувшись взглядом в
телевизор. В этот час шла его любимая программа. Хоккей.
Сайлас сидел в том же самом кресле, в той же самой позе, в какой
Минни могла наблюдать его в течение нескольких лет...
Так откуда же взялась такая бредовая идея - поднять на него руку?
Минни осторожно подошла поближе и, стесняясь самой себя, потрогала
мужа за плечо. Даже на ощупь (как ни смешно это звучит, но для Минни это
имело огромное значение) он был таким, как всегда: немолодой, обрюзгший
мужчина с обвисшей на подбородке кожей - само воплощение неторопливой
жизненной стабильности.
Словно в благодарность за его привычность, Минни обняла Сайласа,
наваливаясь на мужа всем своим немалым избыточным весом.
В этот момент на экране возле ворот сложилась критическая ситуация:
левый полузащитник перебросил шайбу нападающему, тот замахнулся и...
Полное тело Минни напрочь заслонило собой телевизор, и Сайласу сразу
стало душно и жарко.
- Ты мне мешаешь! - протестующе запыхтел он, выворачиваясь из ее
объятий.
- Да ну? - невинно и удивленно спросила Минни.
Сайлас посмотрел на супругу, стараясь понять, что за муха ее укусила,
но вид у Минни казался настолько счастливым и глупым, что он просто не
смог на нее рассердиться.
В конце концов жена для того и существует, чтобы время от времени
одаривать его своей близостью.
- Ах ты проказница! - Сайлас расплылся в улыбке, разгладившей
редковатые мелкие морщины человека, никогда серьезно ничего не
переживавшего. Не остались без движения и его руки - вскоре Минни
вскрикнула и залилась добродушным смешком.
- Нет, это ты проказник! - толстушка шутливо погрозила супругу
пальцем.
Ей было приятно и легко сейчас: глупые и страшные мысли окончательно
канули в небытие.
- Ты есть хочешь? - заботливо поинтересовалась она.
Сама Минни могла ужинать, завтракать и обедать бесконечное количество
раз в день.
- Пожалуй, не отказался бы, - решил поддержать ее на этот раз Сайлас,
лениво вздохнул и вернулся к своему любимому занятию.
За недолгое время их разговора шайба успела перекочевать к воротам
"Носорогов", и к мельканию номеров на спинах игроков приходилось
присматриваться заново, чтобы понять, что к чему.
Уточкой переваливаясь с боку на бок, Минни засеменила на кухню.
- Я пойду принесу, - бросила она на пути.
"Главное - не смотреть в окна, тогда все будет в порядке..."
Вдруг Минни уловила на верху лестницы какое-то движение и вздрогнула
- скорее от неожиданности, чем от настоящего испуга, - но, подняв голову,
тотчас улыбнулась. Правда, еще через секунду напустила на себя строгий вид
- на верхней лестничной площадке стоял маленький Джонни.
- А ты что здесь делаешь? - почти сурово спросила она (настоящей
строгости Минни никогда не могла от себя добиться). - Кажется, я сказала
тебе, чтобы ты шел спать!
- Я не могу, мама! - тоненьким умоляющим голоском проговорил Джонни,
и Минни еле удержалась, чтобы снова не вздрогнуть, на этот раз уже от
смутной тревоги.
- Что это еще за выдумки? - еще строже спросила она. Но голос ее не
дрогнул только чудом.
Минни не понимала, что ее могло напугать, но с каждой новой секундой
ей становилось все неуютней. Одна лунища за окном чего стоит...
- Мама, я видел кое-что! - в голосе ребенка сквозил неприкрытый
испуг. Сердце у Минни екнуло. Лишь необходимость играть до конца роль
матери-защитницы, непоколебимой жизненной опоры для своего мальчика
заставила ее отмахнуться от его слов.
- Ну что ты там мог видеть!
- Мама, я видел мертвеца! - глядя вниз широко раскрытыми глазенками,
проговорил Джонни. И только сейчас Минни обратила внимание, каким бледным
и испуганным выглядит его личико.
Несколько секунд она молчала, стараясь справиться со своими эмоциями.
Конечно, она, как взрослая и трезвая женщина, ни на миг не могла поверить
в то, что Джонни и впрямь мог увидеть что-либо прямо у них в доме, но
вместе с тем безотчетный страх старался убедить ее в обратном.
А что если в доме и на самом деле кто-то прячется? Все может
случиться в такую жуткую ночь... Или все-таки это просто наваждение?
Все вещи в доме на своих местах, Сайлас смотрит свой телевизор... Все
- как всегда. Только вот Джонни не спится, да и в том виновата спятившая
луна и пятнистое небо...
- Ладно, - уже более мягким тоном произнесла Минни, - успокойся и
ложись - тебе это только почудилось.
- Но, мама! - в детском голосе появились нотки безнадежного отчаяния.
- Ложись! - командным тоном проговорила Минни и тут же устыдилась: на
этот раз собственная "удавшаяся" строгость показалась ей проявлением
бессилия перед собственным страхом. И, словно извиняясь, она добавила:
- Я подойду к тебе через минуту...
Она подождала несколько минут, молча наблюдая, не уйдет ли Джонни, -
но он продолжал стоять, сжимая побелевшими ручонками тонкие балясины,
похожие сейчас на прутья клетки, куда его засадили. И Минни отвернулась и
поспешила в сторону кухни, чувствуя, что просто сбегает от его взгляда,
требующего ответа, и от собственного страха.
Но в самом деле, чего можно вот так пугаться?
Все на месте? Все - как всегда?
Вроде и так...
Минни нервно распахнула дверцу шкафа и тупо уставилась внутрь.
Разумеется, она попала не туда: сухой завтрак должен был лежать за самой
крайней створкой, но беспокойство заставило ее перепутать дверцы. Буркнув
себе под нос что-то неразборчивое, Минни исправила ошибку, и в ее руках
оказался пакет с поджаренными ломтиками хлеба.
Все на своих местах, все в порядке...
За окном тихо улыбалась луна.
Вой собак заставил Минни похолодеть. Неужели и впрямь ее нехорошие
предчувствия имели под собой реальную основу? Да нет, не может быть...
Ведь все пока в порядке... Пока...
В порядке?
Уже сама не зная зачем, Минни подошла к холодильнику. (Как страшно
поворачиваться спиной к двери!) Она ничего не собиралась брать оттуда, но
надо же было хоть чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься от все растущего
страха.
Джонни видел мертвеца... Сон, конечно, но кто сказал, что этот сон не
относится к категории вещих? Да и собаки воют...
Швырнув продукты на ближайший стол, Минни заспешила к прихожей и
припала к двери. Она не услышала ни звука, но молчание не успокаивало ее,
- наоборот, страшило, как и всякая неизвестность. Уже откровенно дрожащими
руками она защелкнула задвижку. Достаточно ли такой защиты - или нет?
Бледнея от страха, Минни огляделась по сторонам. Каким ненадежным
показался ей собственный дом! Что может дать одна запертая дверь, когда
кругом столько окон? Заходи, кто хочешь, влезай, убивай!
"Нет! - чуть не закричала она. - Ничего этого нет!!!"
Рассеянным и затравленным взглядом Минни снова огляделась по
сторонам. Ведь нет же рядом ничего странного, дом как дом, все на месте...
Вот только сердце скачет, да волосы шевелятся на голове непонятно
почему... И Джонни, перепуганный и бледный, все еще торчит где-то на
лестнице, а она, Минни, не знает, как его успокоить. Кто бы саму ее
успокоил и утешил!
А Сайлас?
Она вспомнила, как мирно сидит он напротив телевизора, и от сердца
сразу отлегло. Не то чтобы страх прошел совсем, но он сразу уменьшился.
Итак, стоит только взять бутерброды, подойти к Сайласу, обнять его, и все
будет в порядке. Все в порядке...
Торопливой походкой Минни заковыляла обратно на кухню.
Вот и еда... Минни вновь сунулась в холодильник, быстро соорудила
пару бутербродов и заспешила туда, где тепло и уютно, где она будет не
одна. А потом они вместе, вдвоем, поднимутся к Джонни...
Удар настиг ее сзади. В первый момент Минни не поняла, почему все ее
тело пронзила вдруг жгучая резкая боль. Не поняла она также, почему
падает. Вдруг, как в страшном сне, перед ее глазами мелькнуло
полотняно-белое лицо, похожее на маску, блеснуло лезвие, стремительно
приближаясь к телу, - и мир взорвался.
Тяжелое и неуклюжее женское тело пролетело, подброшенное ударом
редкой силы, через полкомнаты и грузно врезалось в кухонный стол.
Посыпалась посуда. Кокосовые орехи вылетели из ящика и покатились по полу,
разбрызгивая свежую лужу крови и чертя вслед за собой по кафелю красные
влажные полосы, - словно гигантская когтистая лапа оставила в комнате свой
жуткий след. Они вылетели в коридор, пересекли еще одну комнату и
остановились где-то у стены.
Глядя на красные линии-пятна, Джонни еще сильнее вцепился в балясины.
Уж ему-то можно было не объяснять, что произошло, - спрятавшийся на кухне
живой мертвец наверняка напал на маму. Джонни тоже иногда смотрит
телевизор и знает, что бывает, когда на человека нападают такие существа.
Но что же будет дальше?
Все сильнее впивались в дерево детские пальцы. Джонни понимал, что
мамы больше нет, и, хотя не мог еще оценить весь ужас безвозвратности
слова "смерть", уже цепенел от инстинктивного ужаса перед ней. Детское
дыхание становилось все прерывистее и чаще...
Тем временем в прихожей, а затем в проходной комнате появилась
человеческая фигура. Во всяком случае, ее руки, ноги и тело, вне всякого
сомнения, принадлежали представителю рода людского. Но вот голова...
Вернее, лицо... Вместо глаз темнели маленькие щелки, будто бы нарисованные
углем, кривая полоска рта была напрочь лишена даже следов губ, на месте
носа можно было не без труда различить всего лишь небольшую выпуклость.
Зато сталь в руках поблескивала весьма выразительно - даже кровь не делала
ее более тусклой.
Фигура остановилась, повертела головой (Джонни присел от страха) и
наконец повернулась в ту сторону, откуда доносились приглушенные звуки
телевизора. Страсти на экране все накалялись: дошло до драки, несчастные
судьи напрасно пытались навести на поле хотя бы подобие порядка, но даже
несколько удалений не помогли нормализовать обстановку. Хоккеисты
уверовали в то, что сейчас происходит соревнование по боксу или вольной
борьбе. Зрители на трибунах бесновались. Наконец свалку кое-как удалось
растащить. И Сайлас облегченно вздохнул.
Именно в этот момент сзади раздались шаги.
"Минни, - подумал он, не отрываясь от экрана, и облизнулся,
предвкушая что-нибудь вкусненькое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31