А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


После подписания Брестского мира перед Раскольниковым и его товарищами по Морской коллегии встала задача: как предотвратить захват немцами Балтийского и Черноморского флотов? По условиям мирного договора Россия должна была перевести все корабли в свои порты или разоружить их. Договор же застал оба флота в гаванях, которым угрожала немецкая оккупация: Черноморский флот в Севастополе, Балтийский - в Гельсингфорсе.
На Украине немцы методично, согласно условиям договора, занимали ее центральные и южные районы. Дошли до Николаева, завладев тыловыми базами Черноморского флота. Можно было предположить, что они не остановятся перед соблазном овладеть и самим флотом. Коллегия Наркоммора решила при первых признаках угрозы Крыму со стороны немцев перевести флот в Новороссийск, как единственный оборудованный порт в восточной части Черного моря, способный вместить все суда флота.
Еще тревожнее складывалась обстановка на севере. В Финляндии произошел правый переворот, белое финское правительство заключило военный союз с Германией, немецкие войска вошли в Финляндию. Надо было выводить суда из Гельсингфорса. А море оставалось сковано тяжелыми льдами, двигаться можно было лишь при помощи ледоколов, их же на флоте в наличии оставалось всего два, "Ермак" и "Волынец".
Коллегия Наркоммора поручила вывод судов флота новому командующему Балтфлотом Щастному, бывшему капитану первого ранга.
Щастный успешно справился с задачей. К концу апреля в Кронштадт и Петроград перебазировалось 236 кораблей, ставших основой боевой мощи Петроградского района обороны.
Газеты восторженно описывали перипетии ледового похода, много места уделяли личности комфлота, называли его национальным героем, печатали интервью с ним. А над головой национального героя тем временем собиралась гроза. И вскоре она разразилась.
Произошла нелепая, чудовищная по своему результату история. Герой ледового похода, спасший для России Балтийский флот, безупречный моряк и патриот, комфлота Щастный был арестован как контрреволюционер, осужден специально созданным для разбора его дела Революционным трибуналом и расстрелян через несколько часов после вынесения приговора.
Дикая история. Объяснить ее можно было лишь абсурдностью обстановки, созданной несчастным Брестским миром.
На суде Щастного обвиняли в н а м е р е н и и захватить власть в Петрограде, в контрреволюционной пропаганде на флоте, неисполнении приказов наркомвоенмора Троцкого. Все обвинения были надуманными, это доказал фактами в первый же день суда защитник Щастного присяжный поверенный Жданов. Суд тем не менее с фактами не посчитался.
А факты свидетельствовали об одном: суть "дела" Щастного заключалась в различном понимании служебного долга подсудимым и его судьями, прежде всего его главным обвинителем наркомвоенмором Троцким. Проявилось это в различном отношении Щастного и его убийц к судьбе Балтийского флота.
После перебазирования флота в Кронштадт и Петроград его будущее оставалось неопределенным. Немцы не отступились от намерения завладеть им, рассматривая его как законный брестский трофей. Уступчивость большевистского правительства разжигала их аппетиты. Их войска продолжали двигаться на восток, вплотную приблизились к Петрограду. Двигались они и на юге республики - к портам Черного моря. Нарушая Брестский договор, немцы вошли-таки в Крым и заняли Феодосию и Севастополь. Черноморский флот едва успел выйти из Севастополя, перебазировался в Новороссийск. Немцы стали накапливать войска в Керчи, явно намереваясь перекинуться на Новороссийское побережье.
В руки Щастного попали дешифровки секретных переговоров Ленина и Троцкого с немцами о возможном будущем Балтийского флота. Вожди большевиков склонялись к тому, чтобы отдать флот немцам в обмен на гарантии безопасности северной столицы.
Свою тревогу за судьбу флота Щастный высказал на Совете комиссаров флота, сообщив о переговорах Ленина и Троцкого с немцами о возможной сдаче флота. Совет постановил: флот, как реальную силу для обороны Петрограда, сохранить во что бы то ни стало.
Произошли еще некоторые события на флоте, которые потом ставили в вину Щастному, как командующему.
В Петрограде бастовали рабочие Обуховского и Путиловского заводов, недовольные мерами, которые принимали руководители Петрокоммуны во главе с Зиновьевым по обороне города и борьбе с голодом. В мае на собрании представителей судовых команд Минной дивизии моряки, поддерживая протесты и требования петроградских рабочих, приняли грозную резолюцию: Петроградскую коммуну, ввиду ее неспособности и несостоятельности предпринять что-либо для спасения родины и Петрограда, распустить, всю власть по обороне и управлению Петроградским округом вручить морской диктатуре Балтфлота, немедленно войти в тесную связь со всеми рабочими Петрограда и демобилизованными солдатами и офицерами армии для организации обороны Петрограда…
В глазах большевистского руководства это был мятеж, тем более опасный, что в руках моряков была огневая мощь, способная обрушиться на любой район Петрограда.
Суд над Щастным проходил 20 и 21 июня. На суде должны были выступить свидетелями все члены коллегии Наркоммора, в том числе и Раскольников. Но ему не довелось выступать на суде. Да о чем бы он мог свидетельствовать? Он не видел никакой вины Щастного, за которую его следовало судить.
За несколько дней до начала процесса Раскольникову пришлось выехать из Москвы с чрезвычайным поручением Ленина.
2
Брился в ванной, когда зазвонил телефон. Лариса сняла трубку, голосом сонным переспросила, кто звонит, и сорвалась с места, вызвала его из ванной:
- Тебя. Владимир Ильич.
- Кто?
- Ленин.
Подошел к телефону. Лариса в красном своем шелковистом халате, розовая со сна, со жгучим любопытством смотрела на него. Почему Ленин звонил на квартиру, и так рано? И в воскресенье?
- Немедленно приезжайте ко мне, - заговорил Ильич тоном, не допускающим отговорок. - Оставьте все дела и приезжайте. В Кремль. Жду вас.
Раскольников повесил трубку.
- Что? - спросила Лариса.
- Вызывает. Срочно. Должно быть, куда-нибудь пошлют.
- Я поеду с тобой.
- Может быть, еще и никуда не пошлют, - заметил он, торопясь обратно в ванную, не успел выбриться.
В Кремль у него был постоянный пропуск, предъявил его красноармейцу с винтовкой, стоявшему под белой аркой Кутафьей башни.
Ленин сидел за письменным столом на стуле с круглой спинкой. Против стола стояли два низких кожаных кресла для посетителей. Возле двери на стене висела зеленая карта России.
Пожав руку Раскольникову, Ленин показал на одно из кресел. Раскольников сел.
- Я вызвал вас потому, - озабоченно поглаживая лысину, заговорил Ильич, - что в Новороссийске дела идут плохо. Вахрамеев и Глебов-Авилов телеграфируют, что потопление Черноморского флота встречает неслыханное сопротивление со стороны части команд и всего белогвардейски настроенного офицерства. Имеется сильное течение за уход в Севастополь, к немцам. Этого никак нельзя допу стить. Необходимо во что бы то ни стало потопить флот… Надеюсь, вы это понимаете?
Он с нажимом произнес "вы", не спуская с лица Раскольникова изучающего взгляда.
- Да, конечно, - поспешил ответить Раскольников. Ленин всматривался в него пытливо, и он повторил тверже: - Конечно.
Так вот в чем дело. Черноморский флот. Неприятное дело.
Когда флот перебазировался в Новороссийск, немцы ультимативно потребовали вернуть его в Севастополь и передать им для интернирования до конца войны, угрожая в противном случае возобновить наступление по всему фронту. Советское правительство официально согласилось выполнить это требование, негласно же распорядилось уничтожить корабли. Члена коллегии Морского комиссариата Вахрамеева отправили в Новороссийск провести эту акцию.
Но с самого начала у него не заладилось. Как знал Раскольников из сообщений Вахрамеева, на митингах моряков-черноморцев шли бесконечные споры между сторонниками и противниками потопления. Не хотели моряки топить флот. Между тем истекал срок ультиматума, поставленного немцами: 18 июня. А было уже 15-е число.
Не хотели топить флот моряки. И Раскольников их понимал. Но понимал и то, что другого выхода не было. Не отдавать же корабли немцам. До последнего дня он втайне надеялся, что, может быть, неприятное дело устроится без него. Вахрамеев, бывший матрос, договорится с братишками. Но вот, похоже, пришла и его очередь…
- Поручили Сталину, уехавшему в Царицын на заготовку хлеба, отложить все и выехать в Новороссийск немедленно, помочь Вахрамееву привести в исполнение приказ о потоплении, это сейчас всего важнее, - продолжал Ленин со сдерживаемым раздражением. - Что же вы думаете? Смотрите, что он телеграфирует.
Порылся в груде бумаг на столе, нашел расшифрованную телеграмму Сталина.
- В Царицыне, видите ли, тяжелое положение, - пробегая глазами текст телеграммы, передавал и комментировал его содержание. - Приводит факты тяжелого положения. В связи с чем, видите ли, "не счел целесообразным, выделил голосом эти слова, - выехать в Новороссийск, послал туда вместо себя Шляпникова, снабдив его всеми документами…" Как изволите это понимать? Почему послал вместо себя Шляпникова? Что за уловки? Шляпникову, наркому труда, как раз целесообразнее оставаться в Царицыне. Шляпникову, а не ему. Не понимаю…
Бросил телеграмму на стол. Однако не стал развивать эту тему. Подумал, глядя на бумаги. Снова поднял глаза на Раскольникова.
- Вам придется сегодня же выехать в Новороссийск. Позвоните в Наркомпуть Невскому и попросите его от моего имени приготовить для вас экстренный поезд. Непременно возьмите с собой пару вагонов с матросами и с пулеметом. Между Козловом и Царицыном неспокойно.
Ильич встал, вышел из-за стола, подвел Раскольникова к зеленой карте.
- Донские казаки перерезали железную дорогу, захватили Алексиково, показал на карте станцию между Борисоглебском и Себряково. - А на Волге настоящая Вандея. Я хорошо знаю приволжскую деревню. Там сильны кулаки… Сейчас напишу вам мандат.
Резко повернулся, поспешил назад к столу.
- Сегодня воскресенье, и Бонч-Бруевича здесь нет. Но это все равно. Зайдите к нему на квартиру поставить печать. Вы знаете, где он живет?
- Знаю.
Вытащив из стола чистый бланк с надписью в левом верхнем углу "Председатель Совета Народных Комиссаров РСФСР", низко нагнувшись над листком, стремительно застрочил. Кончив писать, протянул листок Раскольникову:
- Желаю успеха.
Мандат удостоверял, что член коллегии Морского комиссариата Раскольников командирован Советом народных комиссаров по срочному и важному делу в Новороссийск, в связи с чем всем гражданским, военным и железнодорожным властям надлежало оказывать ему всяческое содействие.
До вечера занимался в генштабе. Вернулся домой, только чтобы попрощаться с Ларисой да захватить дорожную сумку, уже уложенную, - среди дня звонил Ларисе, просил ее сделать это.
Ехать решил без всякого сопровождения. С отрядом, конечно, было бы надежнее. Но и мороки больше. Как знать, что ждало в пути? Дончаки могли устроить такую заварушку, что и с полком не пробиться, а в одиночку можно проскочить. В это неопределенное время лучше положиться на удачу.
- Почему не предупредил, что задерживаешься? - гневно встретила его Лариса, была она в дорожном своем платье, рядом с его кожаной сумкой стояла на полу ее сумка. - Жду тебя с минуты на минуту, а ты и в ус не дуешь.
- Извини, не было ни минуты свободной, занимались с Беренсом… Ты куда собралась?
- Еду с тобой.
- Это невозможно.
- Почему?
- Потому что… Видишь ли, я не думаю, что задержусь больше пяти-шести дней. Если, конечно, доеду до места…
- Но ты едешь в Новороссийск?
- Да.
- Топить флот?
- Сначала надо застать его в Новороссийске. Боюсь, что не успею доехать и он уйдет в Севастополь. По немецкому ультиматуму он должен быть там 18-го…
- Почему не успеешь доехать? Тебе дали поезд?
- Да. Но можно застрять в пути. Под Царицыном идут бои с казаками Краснова. В одном месте казаки перерезали железную дорогу.
- Как же ты проедешь в комиссарском поезде?
- Пока не знаю. Будет видно. Может быть, придется добираться до Царицына не по железной дороге.
- А дальше?
- То-то, что неизвестно, что дальше. Южнее Царицына железная дорога в наших руках, но обстановка…
- Еду с тобой. Будем пробиваться вместе.
Он засмеялся. На секунду представил, как они вдвоем с Ларисой, она в своем светлом платье и замшевых туфлях, бредут, обливаясь потом, по раскаленной степи, поминутно оглядываясь, не скачут ли где верховые… Даже не стал отвечать.
- Ладно. Мне надо торопиться. - Раскрыл сумку. Полотенце, мыло, бритвенный прибор. Сверток с полбуханкой хлеба. Оружие. Все на месте. Засунул принесенный с собой пакет с солдатским сухим пайком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов