Тут находится бесплатная электронная фантастическая книга Братья Рой и Генрих Васильевы -. Умершие живут автора, которого зовут Снегов Сергей Александрович. В электроннной библиотеке fant-lib.ru можно скачать бесплатно книгу Братья Рой и Генрих Васильевы -. Умершие живут в форматах RTF, TXT и FB2 или же читать книгу Снегов Сергей Александрович - Братья Рой и Генрих Васильевы -. Умершие живут онлайн, причем полностью без регистрации и без СМС.
Размер архива с книгой Братья Рой и Генрих Васильевы -. Умершие живут = 45.4 KB
Братья Рой и Генрих Васильевы – 0
«Посол без верительных грамот»: АСТ, Terra Fantastica; Москва; 2003
ISBN 5-17-016036-4, 5-7921-0591-Х
Сергей Снегов
Умершие живут
1
Петр потерял нить спора. Рой и Генрих спорили всегда. В мире не было явления, которое братья оценили бы одинаково. Если один говорил: «да», другой сразу же откликался: «нет». Даже по виду они были не разные, а противоположные. Рой — два метра тридцать, голубоглазый, белокурый — был так обстоятелен, что отвечал речами на реплики. Генрих — всего метр девяносто восемь, черноволосый, непоседливый — даже на научных совещаниях ограничивался репликами вместо речей. Словоохотливость Роя раздражала Генриха, он насмехался над стремлением брата не упустить ни одной мелочи. Исследования по расшифровке слабых излучений человеческого мозга, уловленных приборами в межзвездном пространстве, они совершили совместно. Еще когда Генрих заканчивал школу — Рой был на семь лет старше, — братья стали работать вместе и с той поры не разлучались ни на день. Достаточно было одному чем-либо заинтересоваться, как другой тотчас загорался этим же. Трудно было найти столь же близких друзей, как эти два человека.
— Ты не желаешь слушать! — упрекнул Генрих Петра.
— …и потому надо переработать огромный фактический материал, фиксируя сразу десятки и тысячи объектов, — невозмутимо продолжал Рой какой-то сложно задуманный аргумент.
— Тумба! — с досадой продолжал Генрих. — Даже тумба — и та внимательнее тебя, Петр.
— …а на основе проделанного затем подсчета и отбора наиболее благоприятных случаев…
— Я отвлекся, — сказал Петр с раскаянием.
— …учитывая, конечно, индивидуальные особенности каждого объекта, ибо на расстояниях в сотни светолет искажения неизбежны, и, кроме общей для всех характеристики, они будут пронизаны своими неповторимыми особенностями…
— Твое мнение? — потребовал Генрих.
— У меня его нет, — сказал Петр. — Я наблюдатель, а не судья.
— …вывести общее правило поиска и применить его к расшифровке других объектов, которые, в свою очередь…
Генрих вскочил:
— Выводи общие правила, а я начну, как все люди, с самого простого.
Генрих вышел, хлопнув дверью. Рой замолчал, не закончив фразы. Петр засмеялся. Рой с укором посмотрел на него.
— Неужели вы рассчитывали, что с первого испытания все пойдет как по маслу? — спросил Петр.
— Вторая неделя, как механизмы запущены, — пожаловался Рой, — и ни одной отчетливой картины!
Петр сочувственно посмотрел на него. Братьям, конечно, не до веселья.
Сверхсветовые волны пространства, в считанные минуты уносясь за Сириус и Капеллу, фиксировали множество сфер излучения, удалявшихся от Земли, но расшифровать их не удавалось. На экране порой вспыхивало что-то туманное, нельзя было разобраться, где лица, а где деревья, где животные, а где здания, — посторонние шумы забивали голоса.
— Вы сумели разрешить самое важное: волны пространства оконтуривают все уносящиеся мозговые излучения, — сказал Петр. — Доказано, что человек оставляет после себя вечный памятник своей жизни. А что буквы на памятнике так сложны…
— На Земле уже двести лет отлично расшифровывают излучения мозга, — возразил Рой. — Но что это может оказаться так трудно по отношению к волнам, давно путешествующим в космосе…
— Вот-вот! А теперь вы тщательно разберетесь в помехах и найдете способы преодолеть их.
В комнату вошел взволнованный Генрих.
— Все механизмы уже переведены на мою систему поиска, Рой! Советую тебе убедиться, что ничего от твоих предложений в программах не сохранено.
— Если все собрано точно по твоей схеме, то не сомневаюсь в провале.
— Рой вышел.
— Устал! — сказал Генрих, опускаясь в кресло. — Две недели почти без сна… Тошнит от мысли о восстановительном душе. Рой обожает душ. А терять часы на сон жалко! Как вы обходились в своей дальней дороге?
— Мы спали, Генрих. У нас тоже имелся радиационный душ, и мы порой, особенно за Альдебараном, прибегали к нему. Но любить его — нет, это противоестественно! Когда была возможность, мы спали обычным замечательным земным сном.
— Я посплю, — пробормотал Генрих, закрывая глаза. — Минут десяток…
— Только не сейчас!.. — Петр потряс Генриха за плечо. — Когда вы запальчиво спорите, я никого из вас не понимаю. Объясни, пока Роя нет, чем твоя схема отличается от его.
— Схема? — сказал Генрих, открывая глаза. — У Роя нет схем. Рой педант.
Генрих вскочил и зашагал по комнате. Если приходилось объяснять, ему легче это было делать на ходу.
Петр наконец уяснил себе, что Рой настаивает на фиксации всех излучений мозга, обнаруженных в галактическом пространстве, а после изучения того, что объединяет их, хочет искать индивидуальную расшифровку. Генрих же настаивает, чтобы поиск начали с излучений выдающейся интенсивности, с резкой индивидуализацией — горных пиков своеобразия на плоской равнине схожестей.
— Во все времена существовали люди с особо мощной работой мозга. Пойми меня правильно, Петр, я не о признанных титанах умственного усилия… Нет, обычные люди, может, неграмотные мужики, а может, и гении, не зарекаюсь, — те, у кого мозг генерировал особо мощно…
— Мне кажется, резон в твоих рассуждениях есть.
— Скажи это Рою! Обязательно скажи!
Генрих снова опустился в кресло. Рой все не появлялся, и Петр осторожно спросил Генриха:
— Рой намекнул, что у тебя есть какие-то личные причины заниматься этой работой… Извини, если вторгся в интимное…
— Я не скрываю. Ты слыхал об Альбине?
— Знаю, что она была твоей невестой.
— И больше ничего?
— Я был в командировке на Проционе, когда она погибла при катастрофе с планетолетом. Нас всех потрясло это известие. Очаровательная, очень красивая женщина.
— К тому же — редкая умница… Гибель ее… в общем, я думал о ней ежеминутно, говорил с ней во сне и наяву. Мне захотелось возвратиться в ее жизнь, увидеть ее девочкой, подростком, девушкой… Так явилась мысль заняться волнами мозга, излученными в пространство. Механизмы разрабатывал Рой.
— А то, ради чего ты начал работу?
— С Альбиной пока не получается… Радиосфера ее мозга несется где-то между тридцатью двумя и восемью светогодами. Она умерла восемь лет назад, двадцати четырех лет от роду. Но на таком близком расстоянии — дикий хаос мозговых излучений. Слишком уж интенсивно думают наши дорогие современники…
В комнату быстро вошел Рой.
— В восьмистах пятидесяти светогодах от Земли, за Ригелем и Бетельгейзе, приемники зафиксировали мощное излучение мозга! Идемте смотреть.
2
На стереоэкране вначале прыгали цветные блики, световорот крутящихся вспышек накладывался на круговорот предметов. Потом в хаосе внезапно наступил порядок. На экране выступили цифры, знаки и буквы, они выстраивались цифра за цифрой, буква за буквой, знак за знаком.
— Формулы! — воскликнул Генрих.
— Формулы! — подтвердил Петр. — Стариннейший способ, начало алгебры. Сколько помню, такие формулы применялись на заре науки.
— Похоже, мы уловили мыслительную работу какого-то математика, — сказал через минуту Генрих. — Рой, ты все знаешь. Какие математики были в ту эпоху?
Расшифрованное излучение походило на доказательство теоремы. Неизвестный математик рассчитывал варианты, принимал одни, отвергал другие: некоторые буквы исчезали, словно стертые, другие выступали отчетливей — доказательство шло от посылок к следствиям.
— Нет, какая мощная мыслительная работа! — снова не выдержал Генрих.
— Этот парень так погружен в вычисления, что не видит ни одного окружающего предме… Что это?
На экране возникло изображение старинной улицы — кривая, круто уходящая вверх мостовая, трехэтажные красные дома с балкончиками и флюгерами, в отдалении — крестьянская телега, запряженная быком. По улице шел толстый человек в берете и темном плаще, из-под плаща выступал кружевной воротник. У человека было обрюзгшее лицо, под глазами багровые мешки, губы зло кривились. В руке он держал суковатую палку.
— Вы так задумались, господин советник Ферма, что не видите, как наталкиваетесь на прохожих, — сказал человек в берете и стукнул палкой по булыжнику. Голос у него был под стать лицу — хриплый, сварливый. — Скажите спасибо, что столкнулись со мной, а не со стеной, а не то у вас появилась бы на лбу преогромнейшая шишка!
С экрана зазвучал другой голос, растерянный и добрый:
— Простите, господин президент парламента, я временами бываю… Поверьте, я очень смущен!..
— Рад за вас, что вы смущены своей бестактностью, Ферма, — продолжал человек в кружевном воротнике. — И что вы временами «бываете», я тоже знаю. Весь вопрос, где вы бываете. Бывать на службе вы не имеете времени. Ну-с, я слушаю. О чем вы размышляли?
— У меня сегодня счастливый день, господин президент. Я наконец осуществил давно задуманное!
— Вот как, счастливый день? Осуществили задуманное? А что вас так обрадовало, Ферма? Неужели вы задумали разобраться наконец в том ворохе дел, что накопился у вас в ратуше, и осуществили задуманное? Неужели теперь никто не будет тыкать в вас пальцем как в лентяя? Ферма, может быть, вы задумали взяться за ум, как этого требует ваше благородное происхождение и незаурядные знания, а также общие пожелания граждан нашего города, и осуществили это? О, если это так, Ферёма, я вместе с вами воскликну: «Да, он имеет право быть счастливым!» Что же вы опустили голову?
— Господин президент… Я сегодня нашел доказательство одной замечательной теоремы, и какое доказательство!
Толстяк взял за локоть невидимого на экране Ферма.
— Сделаем шаг в сторону, господин советник. Вот цирюльня нашего уважаемого Пелисье, вот его реклама — уличное зеркало. Вглядитесь в зеркало, Ферма, и скажите, что вы видите?
— Странный вопрос, господин президент! Я вижу себя.
Теперь с экрана глядел второй собеседник — худое, удлиненное лицо, высокий, плитою, лоб, резко очерченный нос над крохотными, ниточкой, усиками, черные волнистые — свои, а не накладные — волосы, белый, платком, льняной воротничок.
— Я видел его портрет в музее, — прошептал Генрих. — Как похож!
— Какие лучистые глаза! — отозвался Петр. — И какое благородство и доброта в лице!
— Вы мешаете слушать! — пробормотал Рой. — Глаза как глаза — глядят!
А люди на экране продолжали беседу:
— Я скажу вам, что вы увидели в зеркале, Ферма. Вы увидели удивительного мужчину — не добившегося положения в обществе, теряющего любовь невесты, уважение окружающих… Вот кого вы увидели, Ферма! И после этого не твердите мне о дурацких доказательствах каких-то дурацких теорем. Я друг вам и как друг говорю: вы конченый человек, Ферма! Вся Тулуза издевается над вами! Арифметикой Диофанта в наше время не завоевать ни денег, ни положения, ни любви. Оставьте это старье древним грекам, которые находили в цифрах и чертежах противоестественное наслаждение, и станьте наконец в уровень с веком. До свиданья, Ферма!
— Одну минуточку, господин президент!.. Я ведь шел к вам, чтобы… Я третий месяц не получаю жалованья, господин президент!
Толстяк снова стукнул тростью о булыжник.
— И еще три месяца не получите! Жалованье! Вас не за что жаловать. Подумайте над моими словами, Ферма.
Толстяк медленно поднимался по крутой улице, а дома стояли неподвижно. Потом дома пришли в движение, теперь улица опускалась. Дома уходили вверх, их сменяли новые — Ферма шел вниз. Улица стала тускнеть, сквозь кирпич стен и булыжник мостовой проступили буквы и знаки — мозг Ферма снова заполнили формулы. Вскоре от внешнего мира не осталось и силуэтов — на экране светило лишь сызнова повторяемое вычисление.
А потом сквозь математические знаки проступила заставленная вещами комната — картины и гобелены на стенах, высокие резные шкафы по углам. В сумрачной комнате, освещенной одним узким окном, всюду виднелись книги — заваливали диван, возвышались горками на полу. Одна, огромная, в кожаном переплете, лежала на столике — на экране руки Ферма перелистывали страницы фолианта.
На пороге комнаты стояла старуха в чепце.
— Отвлекитесь от Диофанта, господин Ферма, — говорила старуха. — Удалось вам достать хоть немного денег? У меня не на что покупать провизию, господин Ферма. Вы меня слышите?
— Слышу, слышу, дорогая Элоиза, — донесся с экрана торопливый голос Ферма. — Я слышу тебя самым отличным… Что ты хочешь от меня?
— Я хочу вас накормить, а на это нужны деньги.
— К несчастью, Элоиза, поход был неудачен. Президент пригрозил, что не будет платить еще три месяца.
— Боже, что вы говорите! Еще три месяца без жалованья!
— Пустяки, Элоиза! Всего девяносто один день. Продай что-нибудь, и мы отлично проведем эти три месяца.
— А что продать? Самое ценное у вас — книги, но вы не разрешаете даже пыль с них стирать.
— И не разрешу, Элоиза! Книги святей икон.
— Не кощунствуйте! Может, продать шкаф?
— Правильно! На что нам так много шкафов?
— А куда вы будете класть свои книги?
Было бы неплохо, чтобы фантастическая книга Братья Рой и Генрих Васильевы -. Умершие живут писателя-фантаста Снегов Сергей Александрович понравилась бы вам!
Если так получится, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Братья Рой и Генрих Васильевы -. Умершие живут своим друзьям-любителям фантастики, проставив гиперссылку на эту страницу с произведением: Снегов Сергей Александрович - Братья Рой и Генрих Васильевы -. Умершие живут.
Ключевые слова страницы: Братья Рой и Генрих Васильевы -. Умершие живут; Снегов Сергей Александрович, скачать бесплатно книгу, читать книгу онлайн, полностью, полная версия, фантастика, фэнтези, электронная