— Что-нибудь еще?
— Сейчас больше ничего, но начните думать, кто из последней партии новобранцев мог бы служить в горах. Список из пятидесяти лучших завтра должен лежать на моем столе.
— Да, сэр.
Уильям сказал:
— Я уже выбрал триста лучших, они явятся завтра на рассвете, под командование Колвина и Джедоу Шати. Большая часть вашей команды выступит маленькими группками на этой неделе. Завтра в полдень я введу вас в курс дела. До тех пор ваше время принадлежит вам.
Эрик отдал честь, пожелал принцу, герцогу и другим всего хорошего и ушел. Он поспешил к себе и сел изучать список людей, с которыми он только что вернулся из гор.
На мгновение он почувствовал, что задача ему не по силам. Имена ничего ему не говорили; как он выберет пятьдесят человек, у которых больше шансы на выживание? Вдруг внимание его привлекло имя «Реардон». Он запомнил его из-за одного забавного неприличного замечания, которое он выдал в трудный момент, когда другой бы на его месте разъярился. Все вокруг засмеялись, обстановка разрядилась, и солдаты справились с заданием, которое им дал Эрик.
Он представил себе его лицо и вдруг начал вспоминать людей, которые были в той группе — Реардон и пять его товарищей по команде, — и другую группу. В считанные секунды Эрик вспомнил дюжину имен.
К концу часа Эрик составил список из пятидесяти человек, которых он счел годными к выполнению особых заданий в горах. Радуясь тому, что справился с задачей, он пошел в баню, где уже мылись несколько солдат. Он подслушал барачные сплетни, и когда наконец, помывшись, вышел оттуда, у него уже не оставалось сомнений, что весь гарнизон гудит в преддверии надвигающейся войны.
Эрик переоделся и со всей доступной ему скоростью побежал в «Сломанный щит». Трактир был переполнен, но это не помешало Китти выскочить из-за стойки и броситься в его объятия. Эрик рассмеялся, но, когда девушка поцеловала его, он сказал:
— Не так шустро, женщина. Ты хочешь, чтобы люди думали, что ты совсем стыд потеряла?
— Кого заботит, что подумают люди? — ответила Китти.
Посетители засмеялись, а одна из шлюх, нанятых герцогом Джеймсом, сказала:
— Уж конечно, не меня, дорогуша!
— Как ты жила без меня? — спросил Эрик.
Она игриво ущипнула его за щеку и сказала:
— Одиноко. Когда тебе снова во дворец?
Эрик улыбнулся.
— До завтрашнего полудня я там не нужен.
Китти чуть не завизжала от восторга.
— Я сегодня с утра, так что через два часа уже освобожусь. Возьми чего-нибудь поесть и не пей слишком много с этими отбросами общества, потому что у меня на тебя свои планы.
Эрик покраснел, а те, кто услышал это замечание Китти, громко расхохотались.
Эрик подошел к столику, за которым сидели сержант Альфред и люди из отряда Эрика. Эрик подвинул себе стул, и одна из девушек принесла кувшин эля и чистую кружку. Она собрала пустые кружки и предоставила мужчин самим себе.
— Чего такой мрачный? — спросил Эрик.
— Приказы, — сказал Альфред.
Другой солдат, капрал из Родезии по имени Мигель, сказал:
— Мы выступаем завтра на закате.
Эрик сделал большой глоток.
— Так.
Альфред сказал:
— Начинается.
Другие солдаты закивали.
Эрик, единственный из присутствующих, кто был с Кэлисом в Новиндусе, сказал:
— Нет, началось это давным-давно. — Он посмотрел вдаль, потом на своих товарищей и сказал:
— Только теперь это начинается у нас.
***
Китти уткнулась лицом в плечо Эрика.
— Как меня бесит, что ты должен завтра уйти.
— Я знаю, — сказал Эрик.
— Что стряслось?
— А с чего ты взяла, будто что-то стряслось?
Они лежали в относительном уединении в комнате Китти. Эрик мог бы позволить себе снять комнату, но все его детство прошло на таком же чердаке, и поэтому ему нравился запах сена и животных, кожи и железа.
Китти сказала:
— Эрик, я тебя знаю. Ты взволнован.
Эрик обдумал свои слова. Наконец он сказал:
— Ты знаешь дорогу из города?
— Ты имеешь в виду, где ворота? — дурачась, спросила она.
— Нет, я имею в виду, ты смогла бы найти дорогу, если город закроют?
Китти приподнялась на локте и посмотрела на своего возлюбленного.
— Зачем?
— Просто ответь: могла бы?
— Так, чтобы не столкнуться с Мошенниками, вероятно, нет.
Эрик тщательно взвесил следующие слова, потому что то, о чем он собирался говорить, граничило с изменой, по крайней мере было прямым невыполнением приказа.
— Могу я тебя попросить об одной вещи?
— О чем угодно.
— Когда праздник на следующей неделе начнет подходить к концу, как раз перед закатом…
— Да? — нетерпеливо сказала она.
— Найди дорогу из города; пойди с фермерами из окрестных деревень, они как раз отправятся по домам.
— Как это? — недоуменно спросила Китти.
— Я не могу тебе точно сказать почему, но я не хочу, чтобы ты оставалась в Крондоре после Банаписа.
— Ты имел в виду — не хочешь сказать. Что все это значит?
— У герцога Джеймса наверняка на всех воротах города свои агенты, и кроме того, что они ищут врагов, они, по моим предположениям, имеют также приказ не давать тебе и всем, кого он еще заставил служить, смыться. Банапис — лучшая возможность выйти из города.
— Почему я должна уехать из Крондора? — сказала Китти.
— Потому что, если ты не уедешь, ты можешь погибнуть. Я не могу сказать больше.
— Ты меня пугаешь, — сказала она. Эрик никогда не слышал, чтобы Китти чего-то боялась, так что слова ее имели вес.
— Хорошо. Ты должна бояться того, что я не могу сказать из-за длинных ушей герцога Джеймса. Как выйдешь из города, иди в имение Ру и спрячься у него. Я сделаю так, чтобы он вывез тебя с запада. И никому ни слова.
— А где будешь ты, пока я буду прятаться на востоке?
— На войне.
Эрик почувствовал, что она обмякла в его руках, и горячие слезы Китти упали ему на грудь.
— Мы теперь не скоро увидимся, да?
Он прижал ее к себе, погладил по головке и поцеловал в щеку.
— Я не знаю. но это не значит, что я не буду стараться, любовь моя вина поцеловала его в ответ.
— Я хочу забыть то, что ты мне сказал.
— Можешь забыть до Банаписа. — сказал Эрик.
— До Банаписа, — эхом повторила Китти.
ГЛАВА 12. СЕРЕДИНА ЛЕТА
Ру указал вперед.
— Совсем не похоже на Равенсбург, правда?
Эрик сказал:
— Это точно.
Внутренний двор был заполнен знатными гостями, ожидающими начала празднования Банаписа, Дня Середины Лета, которое по традиции начиналось в полдень. Эрик поглядел вокруг, и им овладели противоречивые эмоции; Банапис всегда считался самым счастливым днем в году, днем, когда все в Королевстве становились на год старше. Этот день был посвящен питью, азартным играм, любви, танцам и всему, что связано с удовольствиями. Слуги после полудня были свободны и, как только столы для гостей были накрыты, могли присоединиться к господам или податься в город, где тоже можно было неплохо повеселиться.
В Равенсбурге праздник проходил значительно менее официально. Слуги за ночь и утро успевали приготовить угощение, потом бюргеры, члены местного собрания Виноградарей и Виноделов, выходили на улицы, и начинался праздник. Все в этот день сообща закатывали пир горой, и каждый вносил свою лепту, кто сколько мог. Все припасы расставляли на общем столе, и в полдень начинался кутеж.
Здесь же, в Крондоре, были слуги, чье время праздновать наступало лишь после того, как принц и его семья удалятся спать. Некоторым из них разрешалось уйти пораньше, но потом они были обязаны вернуться, чтобы сменить других. Независимо от того, какие традиции существовали в других частях Королевства, королевская семья никогда не оставалась без прислуги.
Эрику выпало донести до сведения солдат, что они должны воздерживаться от чрезмерных возлияний и что всякий, кто вернется в казармы заметно пьяным, непременно будет наказан. Само по себе это вряд ли остановило бы молодых солдат, но пустили слух, что преступники в наказание будут целый день трудиться на строительстве нового причала в гавани.
И это было причиной мрачности, овладевшей Эриком. В глубине души он не мог забыть о предстоящей битве и беспокоился о том, удастся ли Китти скрыться из города.
Его мучила совесть. Он должен был прямо пойти к лорду Джеймсу и попросить его отослать Китти, но боязнь отказа толкнула Эрика на ослушание. Он убеждал сам себя, что Джеймс открыто не запрещал Китти покидать Крондор, следовательно, нет никакой измены, но Эрик знал, что есть негласный закон, и нарушить условия службы лорду Джеймсу все равно что нарушить присягу.
И все же какой-то частью своего сознания он понимал, что все это пустое и для него нет ничего важнее безопасности этой девушки, так же как безопасности матери и ее мужа Натана. Китти отнесла бы в Равенсбург письмо, подумал Эрик, если Ру даст ей приют. В письме он сказал бы Натану, чтобы тот увез Фрейду на Восток.
Эрик понимал, что, если Королевство падет, в Мидкемии не будет безопасных уголков, но он знал, что война рано или поздно дойдет до Даркмура, и даже если потом Королевство победит, Равенсбург стоит не на той стороне гор, на какой надо. Его обязательно захватит враг.
Ру спросил:
— В чем дело?
Понизив голос, Эрик сказал:
— Отойдем на минутку.
Ру жестом показал Карли, что они с Эриком отлучатся, и она кивнула. Дети были отмыты до блеска и вели себя благовоспитанно, поскольку Ру как один из самых преуспевающих торговцев был в числе Знатных гостей на частном приеме принца Патрика, посвященном празднованию Банаписа.
Дункан Эйвери увлеченно беседовал с Сильвией Эстербрук, и Эрик машинально подумал, уж не специально ли Ру приставил к девушке своего невоспитанного кузена, чтобы усыпить бдительность Карли.
— В чем дело? — спросил Ру.
— Э… — протянул Эрик и вдруг сказал:
— Я вижу, с вами Элен Джекоби и ее дети.
— Да, — ответил Ру. — Они быстро вошли в мою жизнь. — Он усмехнулся. — Вообще-то Элен — замечательная женщина, и они с Карли спелись. А дети возятся все вместе, как котята в мусорной корзине. А теперь выкладывай, что у тебя на уме. Ведь не об Элен Джекоби ты собирался со мной поговорить. Я тебя слишком хорошо знаю, Эрик фон Даркмур; я твои лучший друг, ты еще не забыл? Тебе нужна помощь. Ты никогда не умел просить об услуге, так что давай, не тяни.
— Я хочу, чтобы ты спрятал Китти, — тихо сказал Эрик. Глаза Ру расширились. Из людей, не являющихся членами двора принца, он больше любого другого знал о происходящем в Королевстве. Он служил в отряде Кэлиса и видел, на что способна Изумрудная Королева. Он знал о приготовлениях к войне, поскольку его компании делали для престола больше других. Он мог довольно точно сказать, где строятся какие укрепления, потому что именно его фургоны перевозили оружие и провизию.
Он также знал, кем была Китти до того, как попала на службу к лорду Джеймсу, и понимал, что придется пойти против воли герцога Крондорского. Он на секунду задумался, а затем сказал:
— Договорились.
У Эрика словно гора упала с плеч. На глаза ему навернулись слезы, но, справившись с волнением, он прошептал:
— Спасибо.
— Когда она должна выскользнуть из города?
Убедившись, что их никто не подслушивает, Эрик сказал:
— На закате. Я раздобыл ей неброское платье и театральный парик. Она смешается с толпой фермеров, которые вечером начнут разъезжаться по своим деревням. Я оставил для нее в «Молчащем петухе» около Эсфорда деньги и лошадь. Хозяин гостиницы думает, что Китти дочь богатого торговца, которая сбежала со мной. Сам он получил достаточно, чтобы не задавать вопросов.
Ру усмехнулся. Два года назад он занял у Эрика деньги, чтобы начать свое дело, и эта небольшая сумма вернулась к Эрику в тысячекратном размере.
— Так ты наконец нашел применение деньгам, которые я тебе сделал?
Эрик выжал из себя слабую улыбку.
— Да, наконец-то.
— Что ж, надеюсь, ты ему не переплатил. Это одна из моих гостиниц, и ты мог все то же самое получить даром.
Эрик рассмеялся.
— Есть ли в Крондоре что-то, что тебе не принадлежит?
Ру посмотрел туда, где стояла Сильвия, которая в этот момент засмеялась над какой-то шуткой Дункана, и ответил:
— Да, к моему великому сожалению, есть.
Эрик пропустил эту фразу мимо ушей.
— Когда вы уезжаете в имение? — спросил он.
— Завтра. Китти придется провести эту ночь в гостинице. Завтра она может прийти к нам. Я отправлю ее на кухню и скажу Карли и прислуге, что взял ее под свое покровительство. — Он немного подумал и добавил:
— Придумаю какую-нибудь историю о том, что она служила в одном из моих трактиров — потом решу в каком именно, — и с кем-то там не поладила; — Понизив голос, он сказал:
— А потом я расскажу Карли правду, и она с радостью будет хранить тайну. Она любит романтические истории.
Эрик покачал головой.
— Как тебе будет угодно, Ру. И спасибо.
— Да ладно, — сказал маленький человек. — Лучше давай праздновать и веселиться. Как я понимаю, ты сейчас в «Разбитый щит»?
— Я просто не могу туда не пойти, — улыбнулся Эрик. — Если мы с Китти не будем вместе встречать Банапис, ребята подумают, что она меня отшила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Сейчас больше ничего, но начните думать, кто из последней партии новобранцев мог бы служить в горах. Список из пятидесяти лучших завтра должен лежать на моем столе.
— Да, сэр.
Уильям сказал:
— Я уже выбрал триста лучших, они явятся завтра на рассвете, под командование Колвина и Джедоу Шати. Большая часть вашей команды выступит маленькими группками на этой неделе. Завтра в полдень я введу вас в курс дела. До тех пор ваше время принадлежит вам.
Эрик отдал честь, пожелал принцу, герцогу и другим всего хорошего и ушел. Он поспешил к себе и сел изучать список людей, с которыми он только что вернулся из гор.
На мгновение он почувствовал, что задача ему не по силам. Имена ничего ему не говорили; как он выберет пятьдесят человек, у которых больше шансы на выживание? Вдруг внимание его привлекло имя «Реардон». Он запомнил его из-за одного забавного неприличного замечания, которое он выдал в трудный момент, когда другой бы на его месте разъярился. Все вокруг засмеялись, обстановка разрядилась, и солдаты справились с заданием, которое им дал Эрик.
Он представил себе его лицо и вдруг начал вспоминать людей, которые были в той группе — Реардон и пять его товарищей по команде, — и другую группу. В считанные секунды Эрик вспомнил дюжину имен.
К концу часа Эрик составил список из пятидесяти человек, которых он счел годными к выполнению особых заданий в горах. Радуясь тому, что справился с задачей, он пошел в баню, где уже мылись несколько солдат. Он подслушал барачные сплетни, и когда наконец, помывшись, вышел оттуда, у него уже не оставалось сомнений, что весь гарнизон гудит в преддверии надвигающейся войны.
Эрик переоделся и со всей доступной ему скоростью побежал в «Сломанный щит». Трактир был переполнен, но это не помешало Китти выскочить из-за стойки и броситься в его объятия. Эрик рассмеялся, но, когда девушка поцеловала его, он сказал:
— Не так шустро, женщина. Ты хочешь, чтобы люди думали, что ты совсем стыд потеряла?
— Кого заботит, что подумают люди? — ответила Китти.
Посетители засмеялись, а одна из шлюх, нанятых герцогом Джеймсом, сказала:
— Уж конечно, не меня, дорогуша!
— Как ты жила без меня? — спросил Эрик.
Она игриво ущипнула его за щеку и сказала:
— Одиноко. Когда тебе снова во дворец?
Эрик улыбнулся.
— До завтрашнего полудня я там не нужен.
Китти чуть не завизжала от восторга.
— Я сегодня с утра, так что через два часа уже освобожусь. Возьми чего-нибудь поесть и не пей слишком много с этими отбросами общества, потому что у меня на тебя свои планы.
Эрик покраснел, а те, кто услышал это замечание Китти, громко расхохотались.
Эрик подошел к столику, за которым сидели сержант Альфред и люди из отряда Эрика. Эрик подвинул себе стул, и одна из девушек принесла кувшин эля и чистую кружку. Она собрала пустые кружки и предоставила мужчин самим себе.
— Чего такой мрачный? — спросил Эрик.
— Приказы, — сказал Альфред.
Другой солдат, капрал из Родезии по имени Мигель, сказал:
— Мы выступаем завтра на закате.
Эрик сделал большой глоток.
— Так.
Альфред сказал:
— Начинается.
Другие солдаты закивали.
Эрик, единственный из присутствующих, кто был с Кэлисом в Новиндусе, сказал:
— Нет, началось это давным-давно. — Он посмотрел вдаль, потом на своих товарищей и сказал:
— Только теперь это начинается у нас.
***
Китти уткнулась лицом в плечо Эрика.
— Как меня бесит, что ты должен завтра уйти.
— Я знаю, — сказал Эрик.
— Что стряслось?
— А с чего ты взяла, будто что-то стряслось?
Они лежали в относительном уединении в комнате Китти. Эрик мог бы позволить себе снять комнату, но все его детство прошло на таком же чердаке, и поэтому ему нравился запах сена и животных, кожи и железа.
Китти сказала:
— Эрик, я тебя знаю. Ты взволнован.
Эрик обдумал свои слова. Наконец он сказал:
— Ты знаешь дорогу из города?
— Ты имеешь в виду, где ворота? — дурачась, спросила она.
— Нет, я имею в виду, ты смогла бы найти дорогу, если город закроют?
Китти приподнялась на локте и посмотрела на своего возлюбленного.
— Зачем?
— Просто ответь: могла бы?
— Так, чтобы не столкнуться с Мошенниками, вероятно, нет.
Эрик тщательно взвесил следующие слова, потому что то, о чем он собирался говорить, граничило с изменой, по крайней мере было прямым невыполнением приказа.
— Могу я тебя попросить об одной вещи?
— О чем угодно.
— Когда праздник на следующей неделе начнет подходить к концу, как раз перед закатом…
— Да? — нетерпеливо сказала она.
— Найди дорогу из города; пойди с фермерами из окрестных деревень, они как раз отправятся по домам.
— Как это? — недоуменно спросила Китти.
— Я не могу тебе точно сказать почему, но я не хочу, чтобы ты оставалась в Крондоре после Банаписа.
— Ты имел в виду — не хочешь сказать. Что все это значит?
— У герцога Джеймса наверняка на всех воротах города свои агенты, и кроме того, что они ищут врагов, они, по моим предположениям, имеют также приказ не давать тебе и всем, кого он еще заставил служить, смыться. Банапис — лучшая возможность выйти из города.
— Почему я должна уехать из Крондора? — сказала Китти.
— Потому что, если ты не уедешь, ты можешь погибнуть. Я не могу сказать больше.
— Ты меня пугаешь, — сказала она. Эрик никогда не слышал, чтобы Китти чего-то боялась, так что слова ее имели вес.
— Хорошо. Ты должна бояться того, что я не могу сказать из-за длинных ушей герцога Джеймса. Как выйдешь из города, иди в имение Ру и спрячься у него. Я сделаю так, чтобы он вывез тебя с запада. И никому ни слова.
— А где будешь ты, пока я буду прятаться на востоке?
— На войне.
Эрик почувствовал, что она обмякла в его руках, и горячие слезы Китти упали ему на грудь.
— Мы теперь не скоро увидимся, да?
Он прижал ее к себе, погладил по головке и поцеловал в щеку.
— Я не знаю. но это не значит, что я не буду стараться, любовь моя вина поцеловала его в ответ.
— Я хочу забыть то, что ты мне сказал.
— Можешь забыть до Банаписа. — сказал Эрик.
— До Банаписа, — эхом повторила Китти.
ГЛАВА 12. СЕРЕДИНА ЛЕТА
Ру указал вперед.
— Совсем не похоже на Равенсбург, правда?
Эрик сказал:
— Это точно.
Внутренний двор был заполнен знатными гостями, ожидающими начала празднования Банаписа, Дня Середины Лета, которое по традиции начиналось в полдень. Эрик поглядел вокруг, и им овладели противоречивые эмоции; Банапис всегда считался самым счастливым днем в году, днем, когда все в Королевстве становились на год старше. Этот день был посвящен питью, азартным играм, любви, танцам и всему, что связано с удовольствиями. Слуги после полудня были свободны и, как только столы для гостей были накрыты, могли присоединиться к господам или податься в город, где тоже можно было неплохо повеселиться.
В Равенсбурге праздник проходил значительно менее официально. Слуги за ночь и утро успевали приготовить угощение, потом бюргеры, члены местного собрания Виноградарей и Виноделов, выходили на улицы, и начинался праздник. Все в этот день сообща закатывали пир горой, и каждый вносил свою лепту, кто сколько мог. Все припасы расставляли на общем столе, и в полдень начинался кутеж.
Здесь же, в Крондоре, были слуги, чье время праздновать наступало лишь после того, как принц и его семья удалятся спать. Некоторым из них разрешалось уйти пораньше, но потом они были обязаны вернуться, чтобы сменить других. Независимо от того, какие традиции существовали в других частях Королевства, королевская семья никогда не оставалась без прислуги.
Эрику выпало донести до сведения солдат, что они должны воздерживаться от чрезмерных возлияний и что всякий, кто вернется в казармы заметно пьяным, непременно будет наказан. Само по себе это вряд ли остановило бы молодых солдат, но пустили слух, что преступники в наказание будут целый день трудиться на строительстве нового причала в гавани.
И это было причиной мрачности, овладевшей Эриком. В глубине души он не мог забыть о предстоящей битве и беспокоился о том, удастся ли Китти скрыться из города.
Его мучила совесть. Он должен был прямо пойти к лорду Джеймсу и попросить его отослать Китти, но боязнь отказа толкнула Эрика на ослушание. Он убеждал сам себя, что Джеймс открыто не запрещал Китти покидать Крондор, следовательно, нет никакой измены, но Эрик знал, что есть негласный закон, и нарушить условия службы лорду Джеймсу все равно что нарушить присягу.
И все же какой-то частью своего сознания он понимал, что все это пустое и для него нет ничего важнее безопасности этой девушки, так же как безопасности матери и ее мужа Натана. Китти отнесла бы в Равенсбург письмо, подумал Эрик, если Ру даст ей приют. В письме он сказал бы Натану, чтобы тот увез Фрейду на Восток.
Эрик понимал, что, если Королевство падет, в Мидкемии не будет безопасных уголков, но он знал, что война рано или поздно дойдет до Даркмура, и даже если потом Королевство победит, Равенсбург стоит не на той стороне гор, на какой надо. Его обязательно захватит враг.
Ру спросил:
— В чем дело?
Понизив голос, Эрик сказал:
— Отойдем на минутку.
Ру жестом показал Карли, что они с Эриком отлучатся, и она кивнула. Дети были отмыты до блеска и вели себя благовоспитанно, поскольку Ру как один из самых преуспевающих торговцев был в числе Знатных гостей на частном приеме принца Патрика, посвященном празднованию Банаписа.
Дункан Эйвери увлеченно беседовал с Сильвией Эстербрук, и Эрик машинально подумал, уж не специально ли Ру приставил к девушке своего невоспитанного кузена, чтобы усыпить бдительность Карли.
— В чем дело? — спросил Ру.
— Э… — протянул Эрик и вдруг сказал:
— Я вижу, с вами Элен Джекоби и ее дети.
— Да, — ответил Ру. — Они быстро вошли в мою жизнь. — Он усмехнулся. — Вообще-то Элен — замечательная женщина, и они с Карли спелись. А дети возятся все вместе, как котята в мусорной корзине. А теперь выкладывай, что у тебя на уме. Ведь не об Элен Джекоби ты собирался со мной поговорить. Я тебя слишком хорошо знаю, Эрик фон Даркмур; я твои лучший друг, ты еще не забыл? Тебе нужна помощь. Ты никогда не умел просить об услуге, так что давай, не тяни.
— Я хочу, чтобы ты спрятал Китти, — тихо сказал Эрик. Глаза Ру расширились. Из людей, не являющихся членами двора принца, он больше любого другого знал о происходящем в Королевстве. Он служил в отряде Кэлиса и видел, на что способна Изумрудная Королева. Он знал о приготовлениях к войне, поскольку его компании делали для престола больше других. Он мог довольно точно сказать, где строятся какие укрепления, потому что именно его фургоны перевозили оружие и провизию.
Он также знал, кем была Китти до того, как попала на службу к лорду Джеймсу, и понимал, что придется пойти против воли герцога Крондорского. Он на секунду задумался, а затем сказал:
— Договорились.
У Эрика словно гора упала с плеч. На глаза ему навернулись слезы, но, справившись с волнением, он прошептал:
— Спасибо.
— Когда она должна выскользнуть из города?
Убедившись, что их никто не подслушивает, Эрик сказал:
— На закате. Я раздобыл ей неброское платье и театральный парик. Она смешается с толпой фермеров, которые вечером начнут разъезжаться по своим деревням. Я оставил для нее в «Молчащем петухе» около Эсфорда деньги и лошадь. Хозяин гостиницы думает, что Китти дочь богатого торговца, которая сбежала со мной. Сам он получил достаточно, чтобы не задавать вопросов.
Ру усмехнулся. Два года назад он занял у Эрика деньги, чтобы начать свое дело, и эта небольшая сумма вернулась к Эрику в тысячекратном размере.
— Так ты наконец нашел применение деньгам, которые я тебе сделал?
Эрик выжал из себя слабую улыбку.
— Да, наконец-то.
— Что ж, надеюсь, ты ему не переплатил. Это одна из моих гостиниц, и ты мог все то же самое получить даром.
Эрик рассмеялся.
— Есть ли в Крондоре что-то, что тебе не принадлежит?
Ру посмотрел туда, где стояла Сильвия, которая в этот момент засмеялась над какой-то шуткой Дункана, и ответил:
— Да, к моему великому сожалению, есть.
Эрик пропустил эту фразу мимо ушей.
— Когда вы уезжаете в имение? — спросил он.
— Завтра. Китти придется провести эту ночь в гостинице. Завтра она может прийти к нам. Я отправлю ее на кухню и скажу Карли и прислуге, что взял ее под свое покровительство. — Он немного подумал и добавил:
— Придумаю какую-нибудь историю о том, что она служила в одном из моих трактиров — потом решу в каком именно, — и с кем-то там не поладила; — Понизив голос, он сказал:
— А потом я расскажу Карли правду, и она с радостью будет хранить тайну. Она любит романтические истории.
Эрик покачал головой.
— Как тебе будет угодно, Ру. И спасибо.
— Да ладно, — сказал маленький человек. — Лучше давай праздновать и веселиться. Как я понимаю, ты сейчас в «Разбитый щит»?
— Я просто не могу туда не пойти, — улыбнулся Эрик. — Если мы с Китти не будем вместе встречать Банапис, ребята подумают, что она меня отшила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83