А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Старшая наша сестра Хильдегунда тоже хотела в храм ходить и истории годьи Винитара слушать, но отец наш Тарасмунд не позволил ей. Про это отдельный сказ.
У годьи Винатара много забот, поэтому он редко смеётся. Я думаю, когда прежде Винитар воином был, он был другим. И вот почему я так думаю.
Два раза в год, на другой день после Пасхи и на другой день после Пятидесятницы, годья Винитар устраивает всему селу добрую потеху. Ходит по селу в одних только штанах, до пояса голый и босой, себя по животу оглаживает и охлопывает и кричит, чтобы выходили, кто желает, бороться против него, годьи Винитара, и Бога Единого.
И много находится всегда охотников схватиться с Винитаром. Но редко бывает, чтобы побили годью в этих поединках. Почти всегда годья всех побеждает. Это потому, что ему помогает Бог Единый. Так говорит годья Винитар.
Бавд – он потом от чумы умер – когда побил его Винитар и объяснил, откуда у него, Винитара, такая сила, сразу уверовал в Бога Единого. Ещё синяки с тела не сошли, которые ему годья Винитар наставил, как пришёл уже Бавд в храм и сказал, что хочет обратиться в винитарову веру. И крестил его Винитар.
Как-то раз дядя Агигульф на дворе учил нас с Гизульфом искусству ратному. Показывал, как с копьём управляться. А годья Винитар по улице тогда шёл, против нашего двора остановился и смотреть стал. Дядя же Агигульф увидел, что годья Винитар смотрит, и пуще прежнего уменьем своим гордиться стал. И так повернётся, и эдак. Все старался, чтобы Винитар получше разглядел его, Агигульфа, какой он молодец.
Нас с Гизульфом, как щенков, в пыли возил. Едва успеешь на ноги подняться, как дядя Агигульф – вот он, точно вихрь, налетает и вновь в пыль тупой жердиной повергает.
Седмица или около того миновала; шли мы с Гизульфом мимо храма Бога Единого, и позвал нас годья. Увёл нас за храм, подальше от любопытных глаз, и там тайно показал несколько воинских хитростей, как ловчее дядю Агигульфа жердиной достать.
И наказал все в тайне хранить. Сказал нам годья Винитар, что Бог Единый нарочно обучил его, Винитара, разному бою и всяким хитростям боевым, дабы внятнее слово истинной веры до народа нашего доходило. А если приведётся веру Бога Единого среди гепидов возглашать, то тут особенно воинское искусство потребно.
Дали мы слово тайну Бога Единого, какую нам годья Винитар поведал, хранить и беречь. И ушли мы с Гизульфом.
И вызвали мы дядю Агигульфа на поединок. Мы с Гизульфом так рассудили, что у меня сил не хватит против дяди Агигульфа выстоять, а вот у Гизульфа может и хватить. И потому вышел против дяди Агигульфа мой брат Гизульф и сумел дядю Агигульфа уязвить и в пыль повергнуть тем самым образом, как годья Винитар научил.
И пал дядя Агигульф в пыль; и доволен был дядя Агигульф.
Приставать стал к Гизульфу. Откуда, мол, Гизульф приём этот знает. Гизульф же, тайну Бога Единого выдавать не желая, сказал, что своим умом дошёл.
Я думаю, годью этому искусству в Скандзе Галилейской учил по повелению Бога Единого либо сам Нехемья, либо Йезос Ниван, которого называют ещё Злой Йезос. Это тот, который в рога так трубил, что тын у бурга осыпался. Нам про него годья тоже любит рассказывать.

ДРУГ ДЯДИ АГИГУЛЬФА – ВАЛАМИР

Дядя Агигульф к своему другу Валамиру идти собрался. Я увязался за ним. Дядя Агигульф меня не прогнал. Когда дядя Агигульф к Валамиру ходит, всегда занятно получается.
Гизульфа со мной не было, потому что его отец за какой-то надобностью задержал.
Дядя Агигульф и Валамир хотели потолковать с годьей Винитаром и все у него про ту историю выспросить: и как Нехемья медовухой вождя вражеского напоил, и как вождь вражеский спьяну его отпустил и телегу дал, и как Нехемья с другими людьми своего племени каменный тын ставил. Да и вообще пусть бы рассказал, как каменный тын ставят. А то, чует сердце дяди Агигульфа (да и валамирово сердце тоже), не поставят вокруг села тын Хродомер с Рагнарисом; им – Валамиру с Агигульфом – работу эту оставят. Вот и хотят молодые воины узнать все про тын, чтобы не простой возвести, не из брёвен да земли, а каменный, как великие герои ставили, вроде того Нехемьи. Чтобы сравняться с Нехемьей в славе, а если получится – то и переплюнуть его.
Вот какие героические мысли переполняли дядю Агигульфа с Валамиром, когда они пива в кувшин отливали, чтобы с тем угощением к годье идти.
Пока пиво искали, валамирова раба потревожили. Спал старый валамиров раб у очага, кости грел. Но так шумели герои, что пробудился и, охая, на лавке сел. Этот старый раб Валамира вырастил и сопляком его помнил (о чём часто напоминать любил). Силки на птицу учил его ставить и иному тоже учил. И к первой девке тоже он Валамира свёл, тайком от родителя валамирова.
Валамир говорит, что с годами дядька этот на диво ворчлив и сонлив стал, либо спит, либо им, Валамиром, недоволен. Все благолепие в Валамире наблюдает, все ворчит да воркует недовольно, как голубь по весне.
Перед походами дядька особенно несносен делается. Все указывает Валамиру, что он в походе должен творить и как себя он должен в походе вести и какую добычу желательно в походе взять. Ходит и бормочет о всяком разном, что в хозяйстве нынче требуется. Вот, мол, и лемех у плуга… и одежда уже не нова, прорехами так и светится…
Валамир говорит, что иной раз от одной дядькиной воркотни в походы уходит и смерти себе на поле брани ищет.
Вот и сейчас, едва ноги с лавки спустил, так сразу недовольство выказал. Куда, мол, хозяин с кувшином пива направляется? Опять, мол, хозяин с синяком под глазом явится, а поутру плакать будет, что голова у него болит?
И на дядю Агигульфа посмотрел неодобрительно, явно подозревая источник всех бед хозяина своего именно в дяде Агигульфе. Наш дедушка Рагнарис точно такими же взглядами Валамира одаривает.
Валамир рабу долго говорить не дал. Рявкнул грозно: мол, Марда где?
Марда – рабыня валамирова, девка-замарашка, одних лет с нашей сестрой Сванхильдой, а может и младше. Валамир её из похода привёз и быстро к веселью приставил. Марда родом из герулов. Валамир говорит, что благодеяние Марде сделал, избавив её от злобных и скудоумных единоплеменников.
Её Мардой звали, потому что на хорька лицом была похожа. А другие её Фанило называли, то есть «Грязнулька». Она на любое имя откликалась, даже на «эй, ты».
Марда явилась, как всегда, встрёпанная и с виду будто бы перепуганная. Валамир велел ей кувшин взять и сыр и нести все это туда, куда он, Валамир, и гость его и друг Агигульф, сын Рагнариса, направляются.
Дядька-раб спросил, куда это Валамир направляется с другом своим Агигульфом, сыном Рагнариса. Мол, вдруг надобность объявится хозяина искать, если хозяин домой не придёт. Вдруг придётся хозяина пьяного на себе нести. Или подерётся с кем-нибудь хозяин неудачно – хотя бы даже с Агигульфом, сыном Рагнариса, другом своим? Надо же ему, дядьке верному, знать, под каким плетнём хозяина искать нынче вечером, а то ведь зима стоит, замёрзнуть можно…
Валамир объявил, что идут они с Агигульфом, благородным воином, к годье Винитару. Хотят поучиться у годьи Винитара мудрости и знанию.
Дядька валамиров годью Винитара весьма чтил и часто посещал храм Бога Единого, куда Валамир сам не захаживал и Марде ходить не велел. И потому, услыхав такую новость, только рот разинул и замолчал.
Дядька валамиров в новую веру крестился две зимы назад, по осени, когда хозяин его Валамир в походе был. Дядька и Валамира к тому же склонить пытался, но Валамир наотрез отказался отеческих богов оставить. И Марду совращать запретил.
А тут диво дивное случилось, Валамир сам к годье Винитару направляется! Дядька сразу шёлковый стал, едва под ноги стелиться не начал. Гребень из-за пазухи вынул, волосья Валамиру расчёсывать принялся. Валамир терпел, терпел, потом сказал «хватит» и к выходу пошёл. Тогда валамиров раб меня по голове погладил – так расчувствовался.
За Валамиром дядя Агигульф поднялся, следом за дядей Агигульфом и мы с Мардой. Марда кувшин несла и сыры.
Когда мы к годье Винитару вошли, он на лавке сидел и рубаху штопал. Дома у Винитара скудно. Вся красота, какая есть – даже книга – все в храме. Винитару того хватает.
Валамир руку протянул и Марду за шиворот взял. Марда вперёд вышла и подала годье дары – пиво и сыр. Вид у неё сразу стал испуганный и дурковатый, хотя на самом деле Марда большая охотница повеселиться, под стать хозяину своему.
Винитар про дары строго сказал, что по закону Бога Единого сейчас нельзя ему такое вкушать. Рассердится Бог Единый.
Дядя Агигульф, чтобы Винитару приятное сделать, сказал, что Бог Единый ничего не узнает. А ежели у него, Агигульфа, спросит Бог Единый – как, мол, поедал Винитар сыры или не поедал – то пусть годья Винитар не сомневается: он, дядя Агигульф, ни словечком о том не обмолвится. Мол, когда Вотан что-то запрещает делать, то они с Валамиром так и поступают. И все всегда обходится.
Годья Винитар спорить не стал; просто сказал – «Нет» и добавил ещё, что три седмицы ему осталось такого житья. Я про это знаю, потому что у нас Тарасмунд следит, чтобы все соблюдалось по правилам. Дядя Агигульф иногда нас с Гизульфом подкармливает то мясом, то сыром. Мы хоть и боимся, что отец узнает и Богу Единому расскажет, а все равно берём.
Через три седмицы наступит великий праздник – Пасха. Во время Пасхи воскресает добрый Сын Бога Единого и разрешает нам пировать. А когда праздновать Пасху – то годья знает. Но это всегда бывает незадолго до начала сева.
Я люблю Пасху, потому что мать наша Гизела всегда вкусно готовит для пира. Она говорит, что добрый Сын радуется, когда мы сытно едим.
Во время Пасхи мы выходим из храма и многие ищут, нет ли поблизости Сына. Если он приходит на землю, то мог бы и к нам прийти. Но ещё ни разу на моей памяти никто его не находил.
Годья Винитар нам обрадовался, когда мы пришли. Рубаху надел, достал горшок с просяной кашей. И сели мы за стол. Дядя Агигульф с Валамиром сами все пиво выпили за разговором.
Валамир, чтобы годье сделать приятное, велел Марде рубашку винитарову заштопать.
Винитар рубаху снял и Марде отдал. Марда за дело принялась. Валамир ей тоже пива налил, чтобы от обиды не плакала.
Я смотрел на годью Винитара, пока он без рубашки сидел. Хоть и стар годья годами, а всё же на диво могуч и ладно сложен. Я думаю, он мне двумя пальцами шею переломить может.
Дядя Агигульф и Валамир решили у годьи все повыспросить про тын и для того издалека речь завели. Поговорили о том, о сём. О севе предстоящем. О том, что из бурга слышно.
Валамир про злокозненность герулов сказал. Мол, усилили злокозненность герулы.
Дядя Агигульф подтвердил. И до него подобное доходило.
Стало быть, продолжал Валамир, искусно разговор к нужному руслу подводя, так ли, иначе ли, а тын возводить придётся.
Опять-таки, и гепиды злокозненность усилили, заметил дядя Агигульф.
А Валамир подтвердил. Слышал он, Валамир, что в старом селе, откуда Хродомер с Рагнарисом вышли, тын подправляют.
Марда, хозяину приятное сделать желая, тоже вякнула: мол, слыхала она, Марда… Но Валамир ей молчать велел.
Дядя Агигульф заметил, что старейшины в селе исполнены мудрости. И столь велика мудрость одного и мудрость другого, что не вместиться им в одном селе. Одна мудрость велит ставить тын на холме, где курган Алариха. Другая же мудрость, с первой несовместная, велит в ином месте тын ставить – на хродомеровом подворье.
А вот говорят по селу, подхватил Валамир, что ещё большая мудрость в книге у годьи Винитара заключена. (И с тем большой глоток пива отпил – волновался Валамир). Будто толкует та книга о тынах с таким знанием дела и с такой мудростью, что превосходят они знание и мудрость обоих старейшин.
Годья Винитар слушал, кашу просяную ел и помалкивал. Меня он тоже кашей угостил. Я при годье не решался сыра попробовать.
И сказал наконец годья Винитар, что есть в его книге история про тын. И продолжал кашу есть и молчать. А сам слушает: что ещё Агигульф с Валамиром скажут?
Дядя Агигульф решился наконец и попросил годью Винитара историю про тын ещё раз рассказать.
Годья Винитар охотно историю про Нехемью повёл. Только не по книге пел, а на память. Он любит, когда к нему приходят и что-нибудь спрашивают из книги.
Дядя Агигульф и Валамир слушали годью, рот приоткрыв. Так внимательно слушали, что про пиво позабыли. И Марда иголку опустила, руки сложила – слушала. Я глядел на них, как они рядком сидят и с годьи глаз не сводят, и понял вдруг, что имел в виду годья Винитар, когда говорил, будто у Бога Единого не будет ни раба, ни свободного. Ничем сейчас воины Агигульф с Валамиром с замарашкой Мардой не разнились.
А когда годья историю закончил, они словно проснулись ото сна. Поблагодарили. Посидели, пиво допили. Поговорили о разном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов