Она должна думать о ребенке.
Она читала о женщинах с детьми, отбывающих наказание в тюрьме, но эти
истории были так далеки от ее собственной жизни, как если бы она читала о
жизни людей с другой планеты. Теперь это случилось с ней.
Поступай с твоим ребенком, как ты считаешь нужным, сказал Чарльз.
Она хочет иметь ребенка.
И еще, она подумала, они не позволят мне сохранить его. Они захотят
забрать его, потому что я буду в тюрьме следующие 15 лет. Будет лучше,
если он никогда не узнает о своей матери.
В 5 утра женщина-полицейский в сопровождении надзирательницы вошла в
камеру Трейси.
- Трейси Уитни?
- Да. - Она даже удивилась, как странно звучит ее голос.
- В соответствии с постановлением суда штата Луизиана, Орлеанского
округа, вы препровождаетесь в Южную Луизианскую исправительную колонию для
женщин. Пойдемте, детка.
Она пошла длинным коридором, мимо камер, набитых заключенными. Ей
свистели.
- Хорошего путешествия, красотка.
- Скажи, куда ты спрятала ту картину, Трейси, и я поделюсь с тобой
деньгами.
- Если ты попадешь в большой дом, спроси Эрнестину Литтлчеп. Она
хорошо о тебе позаботится...
Трейси прошла мимо телефона, по которому разговаривала с Чарльзом.
До свидания, Чарльз, подумала она.
Ее вывели во двор тюрьмы. Желтый тюремный автобус ожидал отправления,
его мотор работал. В нем уже сидели с полдюжины женщин, их сопровождали
два вооруженных охранника. Трейси взглянула на своих будущих товарок. Одна
была откровенно дерзкая, другая скучная, у других на лице было выражение
отчаяния. Той жизни, которой они жили здесь, подошел конец. Они были
отбросами общества, которых посадят в клетки, как животных. Трейси хотела
знать, какие преступления совершили они и были ли среди них невиновные,
как она, и еще она хотела знать, что они читали на ее лице.
Поездка на тюремном автобусе казалась бесконечной, автобус был жаркий
и вонючий, но Трейси ничего не замечала. Она погрузилась в себя, не
обращая внимания на других пассажиров и зеленые фермы, мимо которых
проносился автобус. Девушка находилась в другом пространственно-временном
измерении.
Она была маленькой девочкой на берегу океана с отцом и матерью. Отец
внес ее, сидящую у него на плечах, в океан. Когда она закричала, он
сказал:
- Не будь ребенком, Трейси, - и опустил в холодную воду. Когда вода
сомкнулась у нее над головой, она запаниковала и начала задыхаться. Отец
поднял ее и повторил все сначала. С этого момента вода внушала ей ужас.
Аудитория колледжа заполнена студентами, их родителями и
родственниками. Она была выпускницей. Доклад продолжался 15 минут, и ее
речь была полна возвышенным идеализмом, умными ссылками на прошлое и
блестящими мечтами о будущем. Декан наградил ее ключом Фи Бета Каппа.
- Я хочу, чтобы ты хранила его, - сказала тогда ей мать, которая вся
светилась от гордости.
- Я собираюсь поехать в Филадельфию, мама. Я буду работать в банке.
Энн Махлер, ее лучшая подруга, говорила ей:
- Тебе понравилась Филадельфия, Трейси. Здесь столько культурных
центров. Здесь чудесные пейзажи и дефицит женщин. Я думаю, мужчины просто
оголодали! Я смогу устроить тебя на работу в банк, где я работаю.
Чарльз занимался с ней любовью. Она наблюдала за игрой света и тени
на потолке и думала:
"Интересно, сколько девушек захотели бы оказаться на моем месте?"
Чарльз был замечательным уловом. И она тотчас устыдилась этой мысли.
Она любила его. Она чувствовала, как он проникал в нее, пронзал мощными
толчками, приближаясь к оргазму. А потом спросил, задыхаясь:
- Ты готова?
И она солгала, сказав "да".
- Тебе хорошо?
- Да, Чарльз.
И она подумала: Неужели всему этому конец? И снова - чувство вины...
- Вы! Я вам говорю, вы, спаси Господи, глухая? Пойдемте.
Трейси подняла глаза и снова очутилась в желтом тюремном автобусе. Он
остановился во дворе, со всех сторон окруженном огромными каменными
стенами.
Ряд из девяти ограждений, покрытых проволокой, окружали 500 акров
пастбищ и лесов, которые составляли тюремные земли Южной Луизианской
исправительной колонии для женщин.
- Подъем, - сказал полицейский. - Вот мы и здесь.
Это здесь было адом.
5
Коренастая, с каменным лицом, надзирательница с черно-коричневыми
крашеными волосами обратилась к новоприбывшим:
- Некоторым из вас предстоит пробыть здесь долгое, долгое время. Есть
только один способ жить здесь - это забыть мир за этими стенами. Вы можете
сделать свое пребывание здесь либо легким, либо тяжелым. У нас здесь
определенные правила, и вы должны им следовать. Мы будем говорить вам,
когда вставать, когда работать, когда есть и когда идти в туалет. Если
нарушите одно из правил, то будете мечтать о собственной смерти. Мы любим
держать здесь мирные создания и знаем, как сдержать смутьянов. - Ее глаза
стегнули над всеми к Трейси.
- Сейчас вы пройдете осмотр вашего физического состояния. После вы
пойдете к смотрителям и вас разместят по камерам. Утром вас распределят на
работу. Все.
Она собралась уйти.
Бледная молодая девушка, стоящая рядом с Трейси, сказала:
- Простите, пожалуйста, могу ли...
Надзирательница повернулась, лицо ее наполнилось злобой:
- Заткни свой мерзкий рот. Ты говоришь здесь только тогда, когда тебе
можно говорить. Иди за остальными.
Тон, так же как и слова, потрясли Трейси. Надзирательница позвала
двух женщин-охранниц, стоявших в конце комнаты.
- Заберите этих не очень хороших сук отсюда.
Трейси вдруг обнаружила себя выходящей в толпе из комнаты и идущей
вниз по длинному коридору. Заключенных привели в большую, выложенную белым
кафелем комнату, где жирный среднего возраста мужчина в грязном
комбинезоне стоял около смотрового стола.
Одна из надзирательниц закричала:
- Построиться!
Женщин выстроили в одну длинную шеренгу.
Мужчина в комбинезоне сказал:
- Я доктор Гласко, дамы. Раздевайтесь!
Женщины посмотрели друг на друга, не понимая. Одна из них сказала:
- Как, мы должны раздеться?
- Вы разве не знаете, что означает раздеться? Снимайте всю одежду -
все полностью!
Женщины начали медленно раздеваться. Некоторые безразлично, другие
оскорбленно. Трейси - непонимающе. Слева от Трейси стояла женщина, лет
пятидесяти, сильно дрожавшая, а справа была трогательная худенькая
девушка, которой нельзя было дать больше семнадцати лет. Кожа ее была
покрыта прыщами.
Врач указал на первую женщину в строю:
- Ложись на стол и поставь ноги на скобы.
Женщина никак не могла решиться.
- Ну же. Ты задерживаешь весь строй.
Она сделала так, как он сказал.
Доктор вставил расширитель во влагалище. Во время осмотра он спросил:
- У тебя есть венерическое заболевание?
- Нет.
- Скоро мы об этом узнаем.
Следующая женщина сменила первую. Когда доктор начал вводить те же
инструменты, Трейси не выдержала и закричала:
- Подождите минуту!
Доктор остановился и с удивлением посмотрел на Трейси:
- Что такое?
Все воззрились на Трейси. Она сказала:
- Я... вы не простерилизовали инструменты.
Доктор Гласко одарил Трейси медленной холодной улыбкой.
- Отлично! У нас в доме появился гинеколог. Вас волнуют микробы, не
так ли? Так отправляйтесь в конец строя!
- Что?
- Вы что, не знаете английского языка? Отправляйтесь в конец.
Трейси, не понимая почему, заняла место в конце шеренги.
- А сейчас, если вы не возражаете, мы продолжим, - сказал доктор.
Он вставил расширитель в женщину, лежавшую на столе, и Трейси вдруг
поняла, почему она была последней в шеренге. Он собирался проверить всех
женщин одними нестерилизованными инструментами, и она будет последней из
осматриваемых. Она почувствовала, как ярость закипает в ней. Он мог
проверять их отдельно, вместо намеренного оскорбления их достоинства. И
они могли заставить его подчиниться, если бы протестовали все вместе...
Подошла ее очередь.
- На стол, мисс Доктор.
Трейси заколебалась, но у нее не было выбора. Она взобралась на стол
и закрыла глаза. Она чувствовала, как он развел ее ноги, как холодные
инструменты внутри зондировали, жали и больно кололи.
Она скрежетала намеренно зубами.
- Есть у вас сифилис или гонорея? - спросил доктор.
- Нет.
Она не собиралась говорить ему о ребенке. Не этому чудовищу. Она
обсудит это с начальником тюрьмы.
Она почувствовала, как инструменты вынули. Доктор Гласко надел
резиновые перчатки.
- Отлично, - сказал он, - становитесь в строй и нагнитесь. Сейчас мы
проверим вашу хорошенькую маленькую задницу.
Не сдержавшись, Трейси спросила:
- Зачем вы делаете это?
Доктор Гласко посмотрел на нее:
- Я скажу вам зачем, Доктор. Потому что у задницы превосходные
тайники. У меня целая коллекция марихуаны и кокаина, которые я вытащил у
таких, как вы, дамочек. Теперь нагнитесь.
И он прошел вдоль строя, засовывая пальцы из отверстия в отверстие.
Трейси затошнило. Она почувствовала, как горячая слюна заполняет рот, и
начала давиться.
- Если кого-то вырвет, я ткну ее личико в блевотину, - он повернулся
к охранникам. - Отведите их в душ. Они воняют.
Держащие одежду, нагие, заключенные были отправлены другим коридором
в большую бетонную комнату с дюжиной открытых душевых.
- Кладите одежду в угол и идите в душ. Используйте дезинфекционное
мыло, - приказала надзирательница. - Вымойте каждый кусочек вашего тела от
головы до пяток и шампунем волосы.
Трейси ступила с цементного пола в душ. Она скребла себя, думая:
Я никогда не буду снова чистой. Что здесь за люди? Так они выбьют все
человеческое. Я не вынесу 15 лет.
Охранница окрикнула ее:
- Эй, ты, время истекло. Вылезай.
Трейси вышла из душа, и ее место тут же заняла другая заключенная. Ей
протянули тонкое изношенное полотенце, и она кое-как вытерла тело.
Когда последняя заключенная вымылась, их привели в большую кладовую,
где находились полки с платьем, охраняемые заключенными -
латиноамериканцами, и где каждой подобрали и выдали серую униформу. Трейси
и остальным заключенным дали по два серых униформенных платья, две пары
трусиков, два бюстгальтера, две пары туфель, две ночные рубашки,
гигиенический пояс, расческу и пакет для грязного белья. Надзирательницы
стояли, наблюдая, как заключенные одевались. Когда они закончили, их
препроводили в комнату, где заключенные, пользующиеся особыми
привилегиями, сидели на трехногих стульях возле больших фотокамер. - Всем
встать напротив стены.
Трейси двинулась на указанное место.
- Повернитесь лицом.
Она стала против камеры.
- Налево. Руки на стол.
На столе стояло устройство для снятия отпечатков пальцев. Пальцы
Трейси положили на скользящую чернильную прокладку, потом прижали к белому
картону.
- Левую руку. Правую руку. Вытрите руки полотенцем. С вами закончено.
Она права, думала Трейси оцепенело. Со мной покончено. Я только
номер. Без имени, без лица.
Охранница указала на Трейси:
- Уитни? Начальница тюрьмы хочет поговорить с вами. Следуйте за мной.
Сердце Трейси вдруг взмыло. Чарльз занялся ее делом. Конечно же, он
не покинул ее, как и она не смогла кого-либо бросить! У него прошло
внезапное потрясение, случившееся перед тем разговором. У него было
достаточно времени обо всем подумать и осознать, что он все еще любит ее.
Он переговорил с начальником тюрьмы и объяснил ужасную ошибку, которая
произошла с Трейси. Она собралась сказать слово "свободна". Ее провели
совершенно другим коридором, через двойные тяжелые с огромными замками
двери, охраняемые мужской и женской охраной. Когда Трейси допустили через
вторые двери, ее чуть не сбила с ног заключенная. Это была гигантского
размера женщина, большей Трейси не видела в жизни - талия ее была не
меньше 6 футов, весила она около 12 стоунов, с квадратным, изрытым оспой
лицом и тяжелыми глазами. Она схватила Трейси за руку, рывком поставила
рядом и облапила ее грудь. - Эй, - сказала гигантша охраннику, - мы
поймали новую рыбку. Как бы устроить ее со мной?
У нее был тяжелый шведский акцент.
- Прости, но ее уже определили, Берта.
Амазонка хлестнула Трейси по лицу. Трейси отлетела к стене, гигантша
захохотала:
- Отлично, малышка. Большая Берта встретится с тобой позже. Мы
чудненько проведем время. Ты никуда не денешься.
Наконец они достигли конторы начальника тюрьмы. Трейси стало плохо от
омерзения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Она читала о женщинах с детьми, отбывающих наказание в тюрьме, но эти
истории были так далеки от ее собственной жизни, как если бы она читала о
жизни людей с другой планеты. Теперь это случилось с ней.
Поступай с твоим ребенком, как ты считаешь нужным, сказал Чарльз.
Она хочет иметь ребенка.
И еще, она подумала, они не позволят мне сохранить его. Они захотят
забрать его, потому что я буду в тюрьме следующие 15 лет. Будет лучше,
если он никогда не узнает о своей матери.
В 5 утра женщина-полицейский в сопровождении надзирательницы вошла в
камеру Трейси.
- Трейси Уитни?
- Да. - Она даже удивилась, как странно звучит ее голос.
- В соответствии с постановлением суда штата Луизиана, Орлеанского
округа, вы препровождаетесь в Южную Луизианскую исправительную колонию для
женщин. Пойдемте, детка.
Она пошла длинным коридором, мимо камер, набитых заключенными. Ей
свистели.
- Хорошего путешествия, красотка.
- Скажи, куда ты спрятала ту картину, Трейси, и я поделюсь с тобой
деньгами.
- Если ты попадешь в большой дом, спроси Эрнестину Литтлчеп. Она
хорошо о тебе позаботится...
Трейси прошла мимо телефона, по которому разговаривала с Чарльзом.
До свидания, Чарльз, подумала она.
Ее вывели во двор тюрьмы. Желтый тюремный автобус ожидал отправления,
его мотор работал. В нем уже сидели с полдюжины женщин, их сопровождали
два вооруженных охранника. Трейси взглянула на своих будущих товарок. Одна
была откровенно дерзкая, другая скучная, у других на лице было выражение
отчаяния. Той жизни, которой они жили здесь, подошел конец. Они были
отбросами общества, которых посадят в клетки, как животных. Трейси хотела
знать, какие преступления совершили они и были ли среди них невиновные,
как она, и еще она хотела знать, что они читали на ее лице.
Поездка на тюремном автобусе казалась бесконечной, автобус был жаркий
и вонючий, но Трейси ничего не замечала. Она погрузилась в себя, не
обращая внимания на других пассажиров и зеленые фермы, мимо которых
проносился автобус. Девушка находилась в другом пространственно-временном
измерении.
Она была маленькой девочкой на берегу океана с отцом и матерью. Отец
внес ее, сидящую у него на плечах, в океан. Когда она закричала, он
сказал:
- Не будь ребенком, Трейси, - и опустил в холодную воду. Когда вода
сомкнулась у нее над головой, она запаниковала и начала задыхаться. Отец
поднял ее и повторил все сначала. С этого момента вода внушала ей ужас.
Аудитория колледжа заполнена студентами, их родителями и
родственниками. Она была выпускницей. Доклад продолжался 15 минут, и ее
речь была полна возвышенным идеализмом, умными ссылками на прошлое и
блестящими мечтами о будущем. Декан наградил ее ключом Фи Бета Каппа.
- Я хочу, чтобы ты хранила его, - сказала тогда ей мать, которая вся
светилась от гордости.
- Я собираюсь поехать в Филадельфию, мама. Я буду работать в банке.
Энн Махлер, ее лучшая подруга, говорила ей:
- Тебе понравилась Филадельфия, Трейси. Здесь столько культурных
центров. Здесь чудесные пейзажи и дефицит женщин. Я думаю, мужчины просто
оголодали! Я смогу устроить тебя на работу в банк, где я работаю.
Чарльз занимался с ней любовью. Она наблюдала за игрой света и тени
на потолке и думала:
"Интересно, сколько девушек захотели бы оказаться на моем месте?"
Чарльз был замечательным уловом. И она тотчас устыдилась этой мысли.
Она любила его. Она чувствовала, как он проникал в нее, пронзал мощными
толчками, приближаясь к оргазму. А потом спросил, задыхаясь:
- Ты готова?
И она солгала, сказав "да".
- Тебе хорошо?
- Да, Чарльз.
И она подумала: Неужели всему этому конец? И снова - чувство вины...
- Вы! Я вам говорю, вы, спаси Господи, глухая? Пойдемте.
Трейси подняла глаза и снова очутилась в желтом тюремном автобусе. Он
остановился во дворе, со всех сторон окруженном огромными каменными
стенами.
Ряд из девяти ограждений, покрытых проволокой, окружали 500 акров
пастбищ и лесов, которые составляли тюремные земли Южной Луизианской
исправительной колонии для женщин.
- Подъем, - сказал полицейский. - Вот мы и здесь.
Это здесь было адом.
5
Коренастая, с каменным лицом, надзирательница с черно-коричневыми
крашеными волосами обратилась к новоприбывшим:
- Некоторым из вас предстоит пробыть здесь долгое, долгое время. Есть
только один способ жить здесь - это забыть мир за этими стенами. Вы можете
сделать свое пребывание здесь либо легким, либо тяжелым. У нас здесь
определенные правила, и вы должны им следовать. Мы будем говорить вам,
когда вставать, когда работать, когда есть и когда идти в туалет. Если
нарушите одно из правил, то будете мечтать о собственной смерти. Мы любим
держать здесь мирные создания и знаем, как сдержать смутьянов. - Ее глаза
стегнули над всеми к Трейси.
- Сейчас вы пройдете осмотр вашего физического состояния. После вы
пойдете к смотрителям и вас разместят по камерам. Утром вас распределят на
работу. Все.
Она собралась уйти.
Бледная молодая девушка, стоящая рядом с Трейси, сказала:
- Простите, пожалуйста, могу ли...
Надзирательница повернулась, лицо ее наполнилось злобой:
- Заткни свой мерзкий рот. Ты говоришь здесь только тогда, когда тебе
можно говорить. Иди за остальными.
Тон, так же как и слова, потрясли Трейси. Надзирательница позвала
двух женщин-охранниц, стоявших в конце комнаты.
- Заберите этих не очень хороших сук отсюда.
Трейси вдруг обнаружила себя выходящей в толпе из комнаты и идущей
вниз по длинному коридору. Заключенных привели в большую, выложенную белым
кафелем комнату, где жирный среднего возраста мужчина в грязном
комбинезоне стоял около смотрового стола.
Одна из надзирательниц закричала:
- Построиться!
Женщин выстроили в одну длинную шеренгу.
Мужчина в комбинезоне сказал:
- Я доктор Гласко, дамы. Раздевайтесь!
Женщины посмотрели друг на друга, не понимая. Одна из них сказала:
- Как, мы должны раздеться?
- Вы разве не знаете, что означает раздеться? Снимайте всю одежду -
все полностью!
Женщины начали медленно раздеваться. Некоторые безразлично, другие
оскорбленно. Трейси - непонимающе. Слева от Трейси стояла женщина, лет
пятидесяти, сильно дрожавшая, а справа была трогательная худенькая
девушка, которой нельзя было дать больше семнадцати лет. Кожа ее была
покрыта прыщами.
Врач указал на первую женщину в строю:
- Ложись на стол и поставь ноги на скобы.
Женщина никак не могла решиться.
- Ну же. Ты задерживаешь весь строй.
Она сделала так, как он сказал.
Доктор вставил расширитель во влагалище. Во время осмотра он спросил:
- У тебя есть венерическое заболевание?
- Нет.
- Скоро мы об этом узнаем.
Следующая женщина сменила первую. Когда доктор начал вводить те же
инструменты, Трейси не выдержала и закричала:
- Подождите минуту!
Доктор остановился и с удивлением посмотрел на Трейси:
- Что такое?
Все воззрились на Трейси. Она сказала:
- Я... вы не простерилизовали инструменты.
Доктор Гласко одарил Трейси медленной холодной улыбкой.
- Отлично! У нас в доме появился гинеколог. Вас волнуют микробы, не
так ли? Так отправляйтесь в конец строя!
- Что?
- Вы что, не знаете английского языка? Отправляйтесь в конец.
Трейси, не понимая почему, заняла место в конце шеренги.
- А сейчас, если вы не возражаете, мы продолжим, - сказал доктор.
Он вставил расширитель в женщину, лежавшую на столе, и Трейси вдруг
поняла, почему она была последней в шеренге. Он собирался проверить всех
женщин одними нестерилизованными инструментами, и она будет последней из
осматриваемых. Она почувствовала, как ярость закипает в ней. Он мог
проверять их отдельно, вместо намеренного оскорбления их достоинства. И
они могли заставить его подчиниться, если бы протестовали все вместе...
Подошла ее очередь.
- На стол, мисс Доктор.
Трейси заколебалась, но у нее не было выбора. Она взобралась на стол
и закрыла глаза. Она чувствовала, как он развел ее ноги, как холодные
инструменты внутри зондировали, жали и больно кололи.
Она скрежетала намеренно зубами.
- Есть у вас сифилис или гонорея? - спросил доктор.
- Нет.
Она не собиралась говорить ему о ребенке. Не этому чудовищу. Она
обсудит это с начальником тюрьмы.
Она почувствовала, как инструменты вынули. Доктор Гласко надел
резиновые перчатки.
- Отлично, - сказал он, - становитесь в строй и нагнитесь. Сейчас мы
проверим вашу хорошенькую маленькую задницу.
Не сдержавшись, Трейси спросила:
- Зачем вы делаете это?
Доктор Гласко посмотрел на нее:
- Я скажу вам зачем, Доктор. Потому что у задницы превосходные
тайники. У меня целая коллекция марихуаны и кокаина, которые я вытащил у
таких, как вы, дамочек. Теперь нагнитесь.
И он прошел вдоль строя, засовывая пальцы из отверстия в отверстие.
Трейси затошнило. Она почувствовала, как горячая слюна заполняет рот, и
начала давиться.
- Если кого-то вырвет, я ткну ее личико в блевотину, - он повернулся
к охранникам. - Отведите их в душ. Они воняют.
Держащие одежду, нагие, заключенные были отправлены другим коридором
в большую бетонную комнату с дюжиной открытых душевых.
- Кладите одежду в угол и идите в душ. Используйте дезинфекционное
мыло, - приказала надзирательница. - Вымойте каждый кусочек вашего тела от
головы до пяток и шампунем волосы.
Трейси ступила с цементного пола в душ. Она скребла себя, думая:
Я никогда не буду снова чистой. Что здесь за люди? Так они выбьют все
человеческое. Я не вынесу 15 лет.
Охранница окрикнула ее:
- Эй, ты, время истекло. Вылезай.
Трейси вышла из душа, и ее место тут же заняла другая заключенная. Ей
протянули тонкое изношенное полотенце, и она кое-как вытерла тело.
Когда последняя заключенная вымылась, их привели в большую кладовую,
где находились полки с платьем, охраняемые заключенными -
латиноамериканцами, и где каждой подобрали и выдали серую униформу. Трейси
и остальным заключенным дали по два серых униформенных платья, две пары
трусиков, два бюстгальтера, две пары туфель, две ночные рубашки,
гигиенический пояс, расческу и пакет для грязного белья. Надзирательницы
стояли, наблюдая, как заключенные одевались. Когда они закончили, их
препроводили в комнату, где заключенные, пользующиеся особыми
привилегиями, сидели на трехногих стульях возле больших фотокамер. - Всем
встать напротив стены.
Трейси двинулась на указанное место.
- Повернитесь лицом.
Она стала против камеры.
- Налево. Руки на стол.
На столе стояло устройство для снятия отпечатков пальцев. Пальцы
Трейси положили на скользящую чернильную прокладку, потом прижали к белому
картону.
- Левую руку. Правую руку. Вытрите руки полотенцем. С вами закончено.
Она права, думала Трейси оцепенело. Со мной покончено. Я только
номер. Без имени, без лица.
Охранница указала на Трейси:
- Уитни? Начальница тюрьмы хочет поговорить с вами. Следуйте за мной.
Сердце Трейси вдруг взмыло. Чарльз занялся ее делом. Конечно же, он
не покинул ее, как и она не смогла кого-либо бросить! У него прошло
внезапное потрясение, случившееся перед тем разговором. У него было
достаточно времени обо всем подумать и осознать, что он все еще любит ее.
Он переговорил с начальником тюрьмы и объяснил ужасную ошибку, которая
произошла с Трейси. Она собралась сказать слово "свободна". Ее провели
совершенно другим коридором, через двойные тяжелые с огромными замками
двери, охраняемые мужской и женской охраной. Когда Трейси допустили через
вторые двери, ее чуть не сбила с ног заключенная. Это была гигантского
размера женщина, большей Трейси не видела в жизни - талия ее была не
меньше 6 футов, весила она около 12 стоунов, с квадратным, изрытым оспой
лицом и тяжелыми глазами. Она схватила Трейси за руку, рывком поставила
рядом и облапила ее грудь. - Эй, - сказала гигантша охраннику, - мы
поймали новую рыбку. Как бы устроить ее со мной?
У нее был тяжелый шведский акцент.
- Прости, но ее уже определили, Берта.
Амазонка хлестнула Трейси по лицу. Трейси отлетела к стене, гигантша
захохотала:
- Отлично, малышка. Большая Берта встретится с тобой позже. Мы
чудненько проведем время. Ты никуда не денешься.
Наконец они достигли конторы начальника тюрьмы. Трейси стало плохо от
омерзения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56