— Мы с вами никогда не встречались? — спросил Уилл.
Раф улыбнулся. Ослепительно, очаровательно.
— Нет, не думаю. Я вам кого-то напоминаю?
— Очень. Только никак не могу вспомнить.
— Возможно, мы виделись в кампусе.
— Нет, не то. Мне кажется, что это было много лет назад.
— Я вырос на юго-западе. Вы там бывали?
— Нет.
Раф улыбнулся еще шире.
— Возможно, в другой жизни?
Уилл молча кивнул, роясь в воспоминаниях.
— Возможно.
«В другой жизни...»
До приезда в Северную Каролину Уилл провел около года на Нью-Провиденсе и близлежащих островах; в основном это было пропащее время. В некотором смысле — другая жизнь.
— Вы никогда не бывали на Багамах? — спросил он Рафа.
— Еще нет, но очень хотел бы.
Уилл пожал плечами.
— Пожалуй, оставим пока эту тайну. Но я рад познакомиться с вами. Лизл мне о вас столько рассказывала.
— Надеюсь, хорошее, — сказал Раф.
— Только самое лучшее.
Раф обнял Лизл за талию и привлек к себе.
— И мне она о вас много рассказывала. Может быть, вы заглянете как-нибудь, когда вся эта суета кончится, и мы посидим и получше узнаем друг друга. А сейчас я должен убедиться, что все накормлены и напоены. — Он чмокнул Лизл в щеку. — Пока.
Уилл проследил, как Раф исчезает в наполненной людьми гостиной. Похоже, хлопот у него немало. Но что в нем такого знакомого? Не похоже, чтобы он встречал Рафа раньше, может, он просто очень похож на кого-то. Ответ плавал в подсознании мучительно близко к поверхности. Придется ждать, когда он вынырнет, но, кроме того, Уилл словно чувствует, что подсознание, возможно, предостерегает его насчет Рафа.
Он повернулся к Лизл.
— Ну, — спросила она, — что скажете?
Глаза ее так сияли, улыбка была полна такой невероятной гордости, что Уилл мог только радоваться за нее.
— Я его пока совсем не знаю, но он кажется очень приятным.
— О, это так и есть. И он еще очень оригинален. У него на все своя точка зрения.
— А она не очень расходится с вашей?
Ему показалось, что глаза Лизл на мгновение затуманились, а потом прояснились. Она рассмеялась.
— Иногда он меня удивляет. Но с Рафом ни минуты не бывает скучно. Никогда!
Размышляя, как он этого добивается, Уилл пошел следом за Лизл на кухню.
И в самом деле.
Вдобавок он предпочитает заниматься делом. Никогда не любил вечеринок с коктейлями. Однако вынужден признать, что сегодня получает удовольствие. Он выпил скотч со льдом, лавируя среди гостей с подносом, на котором были разложены ломтики на салфеточках. Все вели себя дружелюбно. Некоторые выпили чуть-чуть лишнего, и разговор становился шумным, но никто не выходил за рамки приличий.
И тогда зазвонил телефон.
Уилл заледенел, едва не выронив поднос. Наверно, его кто-то подсоединил. Он начал молиться, чтобы звонок смолк, а потом зазвонил снова, нормально. Но нет. Он звенел и звенел, упорно, безжалостно.
И люди услышали. Один за другим они замолкали под влиянием этого бесконечного звонка. Гул голосов быстро стих наполовину, потом забубнил лишь один невнятный голос. Потом и он смолк. Потом остался только звонок, проклятый, нескончаемый, потусторонний звонок.
Уилл обратился в камень. Краешком глаза отметил движение слева и увидел, как Лизл шагнула из холла в гостиную.
Уилл пробирался через гостиную, неся второй поднос с канапе. Лизл пыталась отговорить его помогать, но он настоял, объясняя, что никого здесь не знает, а это лучший способ познакомиться с гостями.
«Что за трезвон?» — подумала Лизл, входя в комнату.
Боже милостивый, что с телефоном? Почему он так звонит? Всех гостей распугал. В гостиной как на картине — все молчат, все застыли на месте, все смотрят на телефон.
Что-то в этом звонке непривычное, необычное. Надо его остановить.
Лизл прошла через комнату и подняла трубку. Когда звон прекратился, по гостиной прошелестел явственный вздох. Тишина, благословенная тишина... Она поднесла трубку к уху...
...и услышала голос.
Детский голос, голосок мальчика, всхлипывающий, испуганный. Нет, больше чем испуганный — почти неразборчивый от страха, — плачет, молит отца прийти и забрать его, ему плохо, он боится, он хочет домой.
— Алло! — сказала она в трубку. — Алло! Здесь нет твоего отца. Кто ты?
Ребенок плакал.
— Скажи мне, кто твой отец, и я найду его.
Ребенок продолжал умолять.
— Где ты? Скажи мне, где ты, и я тебе помогу. Я сама приду за тобой. Только скажи, где ты!
Но малыш, казалось, не слышал ее. Лизл снова попыталась заговорить с ним, но безуспешно. Не останавливаясь перевести дух, он продолжал с плачем звать отца, и голос его постепенно перерастал в вопль. Он вдруг в ужасе завизжал:
— Отец, придите и заберите меня, пожалуйста, приди-и-ите! Отец, отец, отец...
Лизл отдернула трубку. Как громко! Просто невыносимо слышать такой неприкрытый ужас в детском голосе. Oна оглянулась вокруг. Лица у всех были напряжены, так же как у нее, все смотрели на телефон, слушали этот тоненький голосок. Они его тоже слышали.
— ...Не позволяйте ему убивать меня! Я не хочу умирать!
— Что я должна сделать? — спросила она. — Что я...
Голосок неожиданно оборвался, и внезапно наставшая мертвая тишина поразила её, как удар грома.
— Алло! — сказала Лизл в трубку. — Алло! Ты слушаешь? Что с тобой?
Никакого ответа.
Она постучала по рычажку, но телефон замер. Даже гудка не было.
Она чуть не заплакала. Где-то перепуганному ребенку нужна помощь, а она ничего не может сделать. Гудка нет, и в полицию позвонить невозможно.
Снова застучала по рычажку и заметила, что провод лежит, свернувшись кольцом, на ковре за столом. Розетка на стене пуста. Телефон выключен.
«Боже мой! Как...»
Лизл медленно повернулась и посмотрела на гостей. Их бледные застывшие лица выражали те же чувства, которые испытывала она.
Где Уилл?
Его не видно. Она помнит, что, когда подходила к телефону, он стоял посреди гостиной, держа поднос. Она помнит его дикий взгляд, когда он слушал этот безумный звонок. Словно загнанный в угол зверь. Где он сейчас? Она опустила глаза. Поднос с остывшими пирожками в салфетках стоял на кофейном столике.
С улицы Лизл услышала визг автомобильных покрышек. И через высокое окно увидела, как вниз по улице мчится старенькая «импала» Уилла.
Глава 10
Манхэттен
Детектив сержант Ренни Аугустино обнаружил на своем столе уведомление, что шеф желает видеть его прямо сейчас. Более приятного или полезного занятия у него в данный момент не было, так что он направился в кабинет Муни.
— В чем дело, лейтенант? — спросил Ренни, опускаясь в кресло перед тошнотворно зеленым столом Муни. На шкафу с архивными документами стояла крошечная пластмассовая рождественская елочка — результат обучения миссис Муни на курсах рукоделия, — и огоньки на ней беспорядочно мерцали.
Шеф детективов Мидтаун-Норт лейтенант Джеймс Муни, мордастый пятидесятилетний «бульдог», поднял глаза от бумаги, которую держал в руках. На его лысине отражался свет флуоресцентных ламп с потолка.
— Пришел запрос комиссара полиции, Аугустино, — сообщил он своим обычным плаксивым тоном. — Он хочет включить тебя в новый спецотряд, что будет брать того киллера, за которым числится серия убийств.
— Вы уверены, что я тот самый Аугустино?
Муни заулыбался. Он делал это не часто.
— Да. Уверен. Потому что уточнял, чтобы самому убедиться.
Ренни был поражен. Он понадобился комиссару полиции?
— Прямо как кирпич на голову.
— Это твой шанс, Ренни. Справишься как следует, и ты снова на коне.
Ренни смотрел на Муни и видел, что шеф искренне желает ему добра. И его мнение о Муни вдруг разом переменилось. Начальник не очень ему нравился — компетентный, но раздражающий Ренни своим чрезмерным вниманием к канцелярской бумажной работе. Он не вдохновлял своих детективов. Подчиненным приходилось самим шевелиться, если они не собирались остаться простыми бумагомарателями. К счастью, в Мидтаун-Норт работало немало энтузиастов. Но, может быть, Ренни был слишком суров к Муни. И, может быть, потому, что испытывал неприязнь ко всем, кто носил лейтенантские нашивки, которые Аугустино сам давным-давно должен был получить.
— Угу, — сказал Ренни, поднимаясь и протягивая руку. — Может, и так. Спасибо, лейтенант.
Муни ответил на рукопожатие и протянул бумаги.
— Тебя ждут на Полис-Плаза сей момент. Постарайся не опаздывать.
Когда Ренни шел через дежурку, остальные детективы поздравляли его. Сэм Ланг в измятой зеленой кожаной куртке поджидал у стола, держа в левой руке чашку кофе, а правую протягивая ему навстречу.
Рождественский подарок, а, напарник?
Что за шум? — спросил Ренни, пожимая Сэму руку. — Я что, один во всей полиции ничего не знал?
Ну, если бы вечно не опаздывал, и ты был бы аu courant.
Ренни покосился на него. Он терпеть не мог, когда люди вставляли иностранные словечки. Разве что итальянские, тогда ладно.
— У меня вопрос, Сэм. Почему я?
— Потому что ты волевой и настойчивый.
Ренни подозрительно оглядел напарника поверх очков.
— «Волевой»... «Аи courant»... Ты снова взялся за этот учебник, который учит красиво выражаться?
— Позволь сформулировать по-другому, — с некоторым неудовольствием сказал Сэм. — Ты просто бульдог долбаный, когда за кого ухватишься.
— Откуда об этом знать комиссару полиции?
— Как откуда? А дело Дэнни Гордона?
— Угу. Ну да. Только где он был, когда меня вышибали из-за дела Дэнни Гордона?
— Кого это волнует? Значит, твое имя у комиссара в списке самых настырных сыщиков.
— Было бы мило, если б он сперва поинтересовался, хочу ли я браться за это.
— А ты что, не хочешь?
— Не знаю, Сэм.
— Ты что, шутишь? Тебе дают шанс продолжить карьеру, Ренни. Я хочу сказать, тебя сделают лейтенантом, когда спецотряд возьмет этого типа. Что тут плохого?
Может, и есть кое-что. Вдруг все опять обернется в ночной кошмар.
Как дело Дэнни Гордона.
Еще один маньяк-убийца разгулялся на воле. Начиная с лета девяностого года, под знаками зодиака плодится тьма подражателей. Мэр и комиссар полиции делают крупную ставку на создание нового оперативного спецотряда для охоты за новым лунатиком, который распугал с улиц города хорошеньких женщин, а заодно и тех, кто по ошибке причисляет себя к таковым.
Что, если они не справятся? Что, если Ренни ввяжется в это дело, а они не возьмут убийцу?
Он не сможет еще раз пройти через это. Провал дела Гордона истерзал его. Даже сейчас, через пять лет, дня не проходит, чтоб он не вспоминал мальчишку — и его убийцу.
— Ты ведь не собираешься давать им от ворот поворот? — спросил Сэм, сделав громадный глоток кофе.
Ренни силился улыбнуться.
— Нет, конечно. Пускай я сумасшедший, но не дурак же.
— Правильно. Потом и меня туда перетянешь.
И тогда возник Поттс с листом лощеной бумаги в руке.
— Вам факс, сержант.
Сэм засмеялся.
— Должно быть, от мэра.
— Нет, — сказал Поттс, — из «Саутерн Белл». Что-то про...
Ренни вдруг насторожился.
— Дай сюда.
Он схватил лист и просмотрел его.
Еще один звонок. И в том же городе, что в прошлый раз — в Пендлтоне, в Северной Каролине. Пять лет назад он разослал просьбу следить за сообщениями о хулиганских звонках особого рода: необычный звонок, детский голос, умоляющий о помощи. Наверно, кто-то в компании «Саутерн Белл» заложил распоряжение в компьютер.
«Благослови тебя Бог, кто бы ты ни был».
Это он! Сукин сын! Это он! Это Райан! Он в Северной Каролине, в Пендлтоне, в Северной Каролине!
— Что за Пендлтон? — поинтересовался Поттс. — И где это?
— Не знаю, — бросил Ренни, натягивая куртку. — Но собираюсь сейчас же разузнать побольше.
— Ты что, в библиотеку собрался? — спросил Сэм.
— Угу. Прихвачу пару книжек про Пендлтон, чтоб почитать в самолете. На сей раз не собираюсь терять ни минуты.
Лицо Сэма обмякло. Он взмахом руки отогнал Поттса.
Голос его перешел в пронзительный шепот.
— В самолете? Что ты хочешь сказать...
— Лечу туда. Попрактикуюсь гнусавить по-южному. Сойду за южанина?
— Ага. Из Южного Бронкса. Слушай, старик, ты рехнулся? Нельзя тебе никуда ехать.
Ренни с трудом заставил себя взглянуть в обеспокоенные глаза Сэма.
— Я должен ехать, Сэм. Ты же знаешь.
— Ничего я не знаю! О чем речь, будь я проклят? В спецотряде ты лейтенантские нашивки заработаешь!
— Это еще бабушка надвое сказала, — ответил Ренни.
Он разделил наваленные на столе бумаги на две аккуратные стопки, особо не разбирая их по порядку, и задвинул свой стул под стол.
— Кроме того, я чувствую, что заболеваю гриппом, и тяжело заболеваю. Честно признаться, меня уже знобит.
Сэм скривился в мрачной усмешке.
— Ты шутишь, да? Правда? Очередной розыгрыш?
— Посмотри мне в лицо, — предложил Ренни, зная, что должен выглядеть чертовски жутко. — Неужто это лицо парня, который шутит?
— Господи Иисусе, Ренни! Комиссар лично тебя требует! Ты не можешь сейчас уехать!
— Дело Дэнни Гордона прежде всего, Сэм. Ты же знаешь. — Он начинал горячиться. — Я гоняюсь за этим гадом долбанным пять лет и стою там же, где начал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51