Ни один человек на земле не вызывал у него такого острого желания.
— Ты по-прежнему каждый день изучаешь гороскопы? — спросила она. — Ну и посмешище. Мужик, который хочет держать под контролем все и вся вокруг себя, думает, что его жизнью управляет кучка звезд за миллионы миль отсюда. Чистый бред.
— Ты понятия не имеешь, что ты несешь. Я их использую для руководства, вот и все.
— То есть звезды дергают тебя за ниточки. Ха! Ты и в летающие тарелочки веришь?
От него потребовалось определенное усилие, чтобы подняться на ноги. Ему надо немедля заняться сгонкой веса.
— Ты меня доведешь, Нэва.
— Почему бы и нет? Ты меня доводил пять лет. Пора рассчитаться.
— Нэва...
— С этим покончено. Я не боюсь тебя, Ричи.
— А стоило бы. — Ему казалось, что он готов взорваться. Ричи сделал шаг к ней. — На самом деле...
Клэнси оскалил зубы и зарычал. Этот звук поразил его.
И ты, Клэнси?
— Имел я вас всех!
Ричи Кордова развернулся и оставил свою бывшую жену и бывшую собаку. Пусть гниют в своей помойной яме.
15
Справившись с замком в кабинете Кордовы, Джек осторожно ввел тонкую гибкую металлическую линейку в щель между дверью и косяком. Открывая дверь, он прижал линейку, не позволяя плунжеру изменить положение, и зафиксировал его на месте коротким обрывком клейкой ленты, который заблаговременно прикрепил к рубашке. Внешний конец ленты, примерно в дюйм длиной, он оставил торчать в холле.
О'кей. Он внутри. Первым делом — натянуть латексные перчатки. Затем он включил крохотный, как карандаш, карманный фонарик и, миновав приемную, вошел в кабинет, где направился прямиком к письменному столу Кордовы. Аккуратность выше всякой критики — даже скрепки лежали в ряд, как солдаты на учениях.
Собака... он держит на столе фотографию собаки.
Встав на колени, Джек нашел на полу процессор. Вытащив дискетку Расса с вирусом, он вставил ее в дисковод и нажал клавишу включения.
Пока компьютер, урча, оживал, Джек принялся изучать кабинет. Кордова не хранил в ящиках стола орудий убийства, но не надо было кончать Оксфорд, дабы догадаться, что ценные дубликаты находятся где-то вне этого помещения. Их надо было уберечь не только от воров, но и от пожара.
Джек начал просматривать досье. Ему бы чертовски повезло, найди он папку с надписью «Дубликаты», но таковая ему не попалась. Так что он тщательно прочесал каждый ящик, просмотрел каждое досье на обоих стеллажах, но так и не нашел запасного диска. Еще в прошлом сентябре Джек отыскал в домашнем кабинете Кордовы тайник с досье, но папки не содержали материалов для шантажа. Ничего, кроме данных о доходах того или иного лица. Ему пришлось поползать по полу, осматривая нижнюю поверхность мебели — не приклеено ли там что-нибудь. Пусто.
Он уже решил, что полностью отработал этот вариант, как заметил за радиатором пухлый конверт, но он содержал только лишь наличность. Без сомнения — деньги, которые Кордова вырвал у своих жертв. Джек испытал искушение забрать их. забрать назло, но паренек не должен был знать, что кто-то побывал в его офисе. От этого и зависел успех всего замысла.
Он вернулся к компьютеру. Вентилятор продолжал жужжать, но жесткий диск молчал. Дискета Расса сделала свое дело. Может быть.
Джек извлек дискету, сунул ее в карман. Он как-то странно чувствовал себя, покидая обиталище Кордовы, — не было полной уверенности, что он действительно сделал то, ради чего явился сюда. Конечно, имело смысл войти в некоторые файлы, не защищенные паролями, и проверить, что от них осталось, но Джек опасался, что, сам того не зная, может оставить кое-какие следы, которые наведут Кордову на мысль о незваных гостях.
Уж лучше довериться Рассу и оставить все как есть.
Он вернулся в прихожую и прикрыл за собой дверь. Затем выдернул клейкую ленту. От нее мог остаться легкий след клея, но ничего страшного. Разве что Корлова догадается встать па четвереньки и под увеличительным стеклом исследовать поверхность плунжера.
Пора возвращаться в «Ритц» и расслабиться в роскошном окружении. Он ждал, что с утра поступит очень важный звонок.
Среда
1
Джек провел не самую спокойную ночь в «Ритц-Карлтоне». Отнюдь не потому, что номер на двенадцатом этаже с видом на парк его чем-то не устраивал, — все было в безукоризненном порядке. Менеджер по приему гостей и не моргнул, когда Джек объявил, что не доверяет кредитным карточкам, и выложил в качестве аванса за свое пребывание три тысячедолларовые купюры из набора Марии Роселли. Но, несмотря на весь комфорт, он не мог отделаться от мыслей, что должен находиться у Джиа, смотреть за ней, и был готов в любой момент сорваться с места, если что-то случится. Но, напомнив себе, что «Ритц» всего в нескольких кварталах от Саттон-сквер — ближе, чем его собственная квартира, — он наконец заставил себя погрузиться в сон.
Встал он рано, принял душ и оделся, затем позвонил Джиа. У нее все было хорошо. Да и в любом случае, случись что-нибудь, она знает, в каком он номере, и могла позвонить.
В половине девятого ему принесли завтрак. Спустя четыре минуты, когда он наслаждался нежным вкусом яичницы по-бенедиктински — Джиа скорчила бы гримаску при виде ее, — зазвонил телефон.
— Мистер Фарелл? — осведомился женский голос.
— Говорите.
— Ой, я так рада, что наконец нашла вас. Звоню со
вчерашнего дня.
Джек улыбнулся. Можно представить, как твой босс сходит с ума, когда на его зов не отвечают.
— Кто вы и почему звоните? — Джек знал ответы на эти вопросы, но Джейсон был в полном неведении. — Если вы что-то продаете...
— О нет, нет! Меня зовут Эва Комптон... из храма дорментализма города Нью-Йорка. Я звоню из офиса Великого Паладина и...
Джек изобразил, что у него от возмущения перехватило дыхание.
— Дорментализма? Мне вам нечего больше сказать! Вы выкинули меня!
— Поэтому я и звоню, мистер Фарелл. Вчера произошла ужасная ошибка. Пожалуйста, возвращайтесь в храм, чтобы мы могли исправить это несчастное стечение обстоятельств. Мы все очень расстроены им.
— Расстроены? Вы расстроены? Я в жизни не испытывал такого унижения! Вы, дорменталисты, — ужасные бессердечные люди, и я не хочу иметь с вами ничего общего. Никогда!
С этими словами он отключил связь и бросил взгляд на часы — 8.41. Джек не сомневался, что они перезвонят не позже чем через двадцать минут.
Он ошибся. Телефон дал о себе знать в 8.52. Джек сразу же опознал этот басовитый голос с акцентом.
— Мистер Фарелл, это Великий Паладин Дженсен из храма дорментализма города Нью-Йорка. Мы вчера виделись. И я...
— Вы тот самый грубиян, который вышвырнул меня!
— О чем я сожалею. Мы совершили ошибку, ужасную ошибку, и я бы хотел исправить ее.
— Ах вот как, — процедил Джек. Он не хотел, чтобы Дженсен легко отделался. — Вы сказали, я мошенник. Вы проверили мои данные и выяснили, что я вообще не существую. Так почему вы звоните человеку, который не существует, мистер Дженсен? Что вы мне скажете?
— Ну, я...
— И почему вы называете меня «мистер Фарелл», если уж сказали, что это не мое имя?
— Я... я просто не знаю, как вас называть по-другому. Послушайте, если вы вернетесь, я не сомневаюсь, мы сможем...
— Кроме того, вы сказали, что не допустите лжи в храмах дорменталистов — только правду. Если это так, то почему вы зовете меня обратно?
— Потому... потому что я поторопился. — Джек чуть ли не воочию видел, как Великого Паладина корежит. — После того как вы нас покинули, я провел расследование и выяснил, что ваша ТП допустила ряд серьезных ошибок. Ошибок, которые закономерно обеспокоили всех.
— Вот тут я с вами соглашусь!
— Обещаю, что она будет наказана в соответствии с дисциплинарным порядком. Она предстанет перед СОПСом и...
— Перед чем?
— Советом по Оценке Прогресса Слияния. Ее поведение получит оценку, и будут приняты соответствующие меры.
Надеюсь, в них входит электрошоковая терапия, подумал Джек, вспоминая несчастного мышонка.
Он прикинул, что, пожалуй, пора давать задний ход, но стоит еще раз повернуть нож в ране.
— Что ж, она это заслужила, но вот как насчет вас? Вы не дали мне произнести ни слова. Вы тоже предстанете перед СОПСом?
— М-м-м... нет. Вы должны понять, мистер Фарелл, что церковь подвергается постоянной опасности и порой нам приходится нелегко. Я понял, что у вас было право представиться любым именем, но тогда я этого не осознал, так что я обсудил эту ситуацию с мистером Брейди.
Пришло время изобразить изумление.
— С Лютером Брейди? Вы говорили обо мне с самим Лютером Брейди?
— Да, и он принял очень близко к сердцу, что вы пришли в церковь за помощью, а мы отвергли вас. Он хочет лично встретиться с вами, когда вы вернетесь.
Джек искусно изобразил, что у него от потрясения перехватило дыхание.
— Лютер Брейди хочет встретиться со мной? Это... это... — тут он должен снова обрести голос, — трудно вообразить! Когда я могу вернуться?
— В любое время по вашему желанию, но, насколько мы понимаем, чем раньше, тем лучше.
— Не буду медлить.
— Прекрасно! Я пришлю кого-нибудь встретить вас...
— Не просто «кого-нибудь», — сказал Джек, не в силах сопротивляться искушению в последний раз повернуть лезвие. — Вы сами должны это сделать. Я хочу, чтобы меня встречал лично Великий Паладин.
Джек услышал, как Дженсен сглотнул.
— Ну конечно же! — воскликнул он. — Я буду только счастлив.
Ну еще бы. Ручаюсь, что ты просто умираешь от желания эскортировать меня к Лютеру Брейди.
Джек подумал, не стоит ли заставить Дженсена полаять, но воздержался. Когда разговор завершился, он ухмыльнулся.
Поиск Джонни Роселли обретает забавный характер.
2
Грузная фигура Великого Паладина Дженсена заняла почти всю кабинку лифта. Джек не без труда протиснулся мимо него, стараясь не коснуться локтем его черного мундира. Они вдвоем заняли почти все пространство кабины, практически не оставив места для третьего.
Когда Дженсен нажал кнопку двадцать второго этажа, Джек решил начать светский разговор.
— На самый верх, да?
Дженсен кивнул, не отрывая взгляда от дверных створок.
— Это этаж мистера Брейди.
— Весь этаж?
Еще один кивок.
— Да, весь этаж.
— Как я жду встречи с ним! Он будет ждать нас?
У Дженсена был вид человека, который старается сохранить спокойствие, когда доберман обнюхивает, его промежность.
— Он ждет нас.
— А у вас есть имя, мистер Дженсен?
— Да.
Джек подождал несколько секунд. Когда стало ясно, что Дженсен не собирается обсуждать эту тему, он сказал:
— И оно звучит как...
Дженсен, продолжая смотреть перед собой, нехотя бросил:
— Как имя, которым я не пользуюсь.
Весь вид его говорил: с каким удовольствием, сэр, я бы засунул вас в духовку — но ничего личного.
— Кстати, об именах, — добавил Дженсен, наконец бросив взгляд на Джека, — как нам вас называть?
Прежде чем Джек успел ответить, лифт остановился, но двери не открылись. Он заметил, что на индикаторе этажей горела цифра «21».
— Авария?
— Нет, нас просто проверяют.
Джек обвел взглядом верхние углы кабины и заметил слева зеркальное полушарие. Камера слежения. Похоже, что Лютеру Брейди не нравилось, когда к нему неожиданно вваливались компании.
Кабина, снова начав движение, остановилась на двадцать втором. Створки раздвинулись. За ними тянулся холл со сверкающим паркетом и дубовыми панелями стен. За распахнутыми дверями впереди простиралось обширное пространство, залитое солнцем. Справа, за столом черного дерева, сидела юная секретарша в сером мундирчике.
— Нас ждут, — сказал Дженсен.
Секретарша понимающе кивнула:
— Конечно. Подождите здесь. Я сообщу о вас.
Но Джек, не обращая внимания на оклики Дженсена и секретарши, продолжал двигаться, как мотылек, летящий на свет. Миновав двери, он оказался в комнате с высоким потолком, также отделанной дубовыми панелями. Яркий свет, льющийся из световых люков на потолке и из окон, заставил его прищуриться. Он заметил, как слева сдвинулись двери хромированной стали и в их проеме мелькнуло что-то вроде гигантской сферы.
Из-за огромного стола у окон поднялся человек со знакомой внешностью. Джек знал его по телевизионным клипам, которые обычно сопровождались бодрым саундтреком. Но такого выражения его лица он раньше не видел: Лютер Брейди был в ярости.
— Я пыталась остановить его, мистер Брейди, — переводя дыхание, из-за спины Джека сказала секретарша, — но он не слушал.
Гнев исчез с лица Брейди так же быстро, как и появился. Он с широкой улыбкой вышел из-за стола и направился к Джеку.
— Все в порядке, Констанс, — отмахнулся он от секретарши левой рукой, а правую, приблизившись, протянул Джеку. — Наш гость, как выясняется, непредсказуемая личность.
Констанс вышла, прикрыв за собой дверь. Дженсен остался. Он стоял, раздвинув ноги и сложив руки перед собой, напоминая черного каменного идола.
— Прошу прощения, — сказал Джек. — Я не собирался вваливаться сюда. Просто... ну, вы понимаете... мысль о личной встрече с Лютером Брейди... и все мои хорошие манеры вылетели в окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Ты по-прежнему каждый день изучаешь гороскопы? — спросила она. — Ну и посмешище. Мужик, который хочет держать под контролем все и вся вокруг себя, думает, что его жизнью управляет кучка звезд за миллионы миль отсюда. Чистый бред.
— Ты понятия не имеешь, что ты несешь. Я их использую для руководства, вот и все.
— То есть звезды дергают тебя за ниточки. Ха! Ты и в летающие тарелочки веришь?
От него потребовалось определенное усилие, чтобы подняться на ноги. Ему надо немедля заняться сгонкой веса.
— Ты меня доведешь, Нэва.
— Почему бы и нет? Ты меня доводил пять лет. Пора рассчитаться.
— Нэва...
— С этим покончено. Я не боюсь тебя, Ричи.
— А стоило бы. — Ему казалось, что он готов взорваться. Ричи сделал шаг к ней. — На самом деле...
Клэнси оскалил зубы и зарычал. Этот звук поразил его.
И ты, Клэнси?
— Имел я вас всех!
Ричи Кордова развернулся и оставил свою бывшую жену и бывшую собаку. Пусть гниют в своей помойной яме.
15
Справившись с замком в кабинете Кордовы, Джек осторожно ввел тонкую гибкую металлическую линейку в щель между дверью и косяком. Открывая дверь, он прижал линейку, не позволяя плунжеру изменить положение, и зафиксировал его на месте коротким обрывком клейкой ленты, который заблаговременно прикрепил к рубашке. Внешний конец ленты, примерно в дюйм длиной, он оставил торчать в холле.
О'кей. Он внутри. Первым делом — натянуть латексные перчатки. Затем он включил крохотный, как карандаш, карманный фонарик и, миновав приемную, вошел в кабинет, где направился прямиком к письменному столу Кордовы. Аккуратность выше всякой критики — даже скрепки лежали в ряд, как солдаты на учениях.
Собака... он держит на столе фотографию собаки.
Встав на колени, Джек нашел на полу процессор. Вытащив дискетку Расса с вирусом, он вставил ее в дисковод и нажал клавишу включения.
Пока компьютер, урча, оживал, Джек принялся изучать кабинет. Кордова не хранил в ящиках стола орудий убийства, но не надо было кончать Оксфорд, дабы догадаться, что ценные дубликаты находятся где-то вне этого помещения. Их надо было уберечь не только от воров, но и от пожара.
Джек начал просматривать досье. Ему бы чертовски повезло, найди он папку с надписью «Дубликаты», но таковая ему не попалась. Так что он тщательно прочесал каждый ящик, просмотрел каждое досье на обоих стеллажах, но так и не нашел запасного диска. Еще в прошлом сентябре Джек отыскал в домашнем кабинете Кордовы тайник с досье, но папки не содержали материалов для шантажа. Ничего, кроме данных о доходах того или иного лица. Ему пришлось поползать по полу, осматривая нижнюю поверхность мебели — не приклеено ли там что-нибудь. Пусто.
Он уже решил, что полностью отработал этот вариант, как заметил за радиатором пухлый конверт, но он содержал только лишь наличность. Без сомнения — деньги, которые Кордова вырвал у своих жертв. Джек испытал искушение забрать их. забрать назло, но паренек не должен был знать, что кто-то побывал в его офисе. От этого и зависел успех всего замысла.
Он вернулся к компьютеру. Вентилятор продолжал жужжать, но жесткий диск молчал. Дискета Расса сделала свое дело. Может быть.
Джек извлек дискету, сунул ее в карман. Он как-то странно чувствовал себя, покидая обиталище Кордовы, — не было полной уверенности, что он действительно сделал то, ради чего явился сюда. Конечно, имело смысл войти в некоторые файлы, не защищенные паролями, и проверить, что от них осталось, но Джек опасался, что, сам того не зная, может оставить кое-какие следы, которые наведут Кордову на мысль о незваных гостях.
Уж лучше довериться Рассу и оставить все как есть.
Он вернулся в прихожую и прикрыл за собой дверь. Затем выдернул клейкую ленту. От нее мог остаться легкий след клея, но ничего страшного. Разве что Корлова догадается встать па четвереньки и под увеличительным стеклом исследовать поверхность плунжера.
Пора возвращаться в «Ритц» и расслабиться в роскошном окружении. Он ждал, что с утра поступит очень важный звонок.
Среда
1
Джек провел не самую спокойную ночь в «Ритц-Карлтоне». Отнюдь не потому, что номер на двенадцатом этаже с видом на парк его чем-то не устраивал, — все было в безукоризненном порядке. Менеджер по приему гостей и не моргнул, когда Джек объявил, что не доверяет кредитным карточкам, и выложил в качестве аванса за свое пребывание три тысячедолларовые купюры из набора Марии Роселли. Но, несмотря на весь комфорт, он не мог отделаться от мыслей, что должен находиться у Джиа, смотреть за ней, и был готов в любой момент сорваться с места, если что-то случится. Но, напомнив себе, что «Ритц» всего в нескольких кварталах от Саттон-сквер — ближе, чем его собственная квартира, — он наконец заставил себя погрузиться в сон.
Встал он рано, принял душ и оделся, затем позвонил Джиа. У нее все было хорошо. Да и в любом случае, случись что-нибудь, она знает, в каком он номере, и могла позвонить.
В половине девятого ему принесли завтрак. Спустя четыре минуты, когда он наслаждался нежным вкусом яичницы по-бенедиктински — Джиа скорчила бы гримаску при виде ее, — зазвонил телефон.
— Мистер Фарелл? — осведомился женский голос.
— Говорите.
— Ой, я так рада, что наконец нашла вас. Звоню со
вчерашнего дня.
Джек улыбнулся. Можно представить, как твой босс сходит с ума, когда на его зов не отвечают.
— Кто вы и почему звоните? — Джек знал ответы на эти вопросы, но Джейсон был в полном неведении. — Если вы что-то продаете...
— О нет, нет! Меня зовут Эва Комптон... из храма дорментализма города Нью-Йорка. Я звоню из офиса Великого Паладина и...
Джек изобразил, что у него от возмущения перехватило дыхание.
— Дорментализма? Мне вам нечего больше сказать! Вы выкинули меня!
— Поэтому я и звоню, мистер Фарелл. Вчера произошла ужасная ошибка. Пожалуйста, возвращайтесь в храм, чтобы мы могли исправить это несчастное стечение обстоятельств. Мы все очень расстроены им.
— Расстроены? Вы расстроены? Я в жизни не испытывал такого унижения! Вы, дорменталисты, — ужасные бессердечные люди, и я не хочу иметь с вами ничего общего. Никогда!
С этими словами он отключил связь и бросил взгляд на часы — 8.41. Джек не сомневался, что они перезвонят не позже чем через двадцать минут.
Он ошибся. Телефон дал о себе знать в 8.52. Джек сразу же опознал этот басовитый голос с акцентом.
— Мистер Фарелл, это Великий Паладин Дженсен из храма дорментализма города Нью-Йорка. Мы вчера виделись. И я...
— Вы тот самый грубиян, который вышвырнул меня!
— О чем я сожалею. Мы совершили ошибку, ужасную ошибку, и я бы хотел исправить ее.
— Ах вот как, — процедил Джек. Он не хотел, чтобы Дженсен легко отделался. — Вы сказали, я мошенник. Вы проверили мои данные и выяснили, что я вообще не существую. Так почему вы звоните человеку, который не существует, мистер Дженсен? Что вы мне скажете?
— Ну, я...
— И почему вы называете меня «мистер Фарелл», если уж сказали, что это не мое имя?
— Я... я просто не знаю, как вас называть по-другому. Послушайте, если вы вернетесь, я не сомневаюсь, мы сможем...
— Кроме того, вы сказали, что не допустите лжи в храмах дорменталистов — только правду. Если это так, то почему вы зовете меня обратно?
— Потому... потому что я поторопился. — Джек чуть ли не воочию видел, как Великого Паладина корежит. — После того как вы нас покинули, я провел расследование и выяснил, что ваша ТП допустила ряд серьезных ошибок. Ошибок, которые закономерно обеспокоили всех.
— Вот тут я с вами соглашусь!
— Обещаю, что она будет наказана в соответствии с дисциплинарным порядком. Она предстанет перед СОПСом и...
— Перед чем?
— Советом по Оценке Прогресса Слияния. Ее поведение получит оценку, и будут приняты соответствующие меры.
Надеюсь, в них входит электрошоковая терапия, подумал Джек, вспоминая несчастного мышонка.
Он прикинул, что, пожалуй, пора давать задний ход, но стоит еще раз повернуть нож в ране.
— Что ж, она это заслужила, но вот как насчет вас? Вы не дали мне произнести ни слова. Вы тоже предстанете перед СОПСом?
— М-м-м... нет. Вы должны понять, мистер Фарелл, что церковь подвергается постоянной опасности и порой нам приходится нелегко. Я понял, что у вас было право представиться любым именем, но тогда я этого не осознал, так что я обсудил эту ситуацию с мистером Брейди.
Пришло время изобразить изумление.
— С Лютером Брейди? Вы говорили обо мне с самим Лютером Брейди?
— Да, и он принял очень близко к сердцу, что вы пришли в церковь за помощью, а мы отвергли вас. Он хочет лично встретиться с вами, когда вы вернетесь.
Джек искусно изобразил, что у него от потрясения перехватило дыхание.
— Лютер Брейди хочет встретиться со мной? Это... это... — тут он должен снова обрести голос, — трудно вообразить! Когда я могу вернуться?
— В любое время по вашему желанию, но, насколько мы понимаем, чем раньше, тем лучше.
— Не буду медлить.
— Прекрасно! Я пришлю кого-нибудь встретить вас...
— Не просто «кого-нибудь», — сказал Джек, не в силах сопротивляться искушению в последний раз повернуть лезвие. — Вы сами должны это сделать. Я хочу, чтобы меня встречал лично Великий Паладин.
Джек услышал, как Дженсен сглотнул.
— Ну конечно же! — воскликнул он. — Я буду только счастлив.
Ну еще бы. Ручаюсь, что ты просто умираешь от желания эскортировать меня к Лютеру Брейди.
Джек подумал, не стоит ли заставить Дженсена полаять, но воздержался. Когда разговор завершился, он ухмыльнулся.
Поиск Джонни Роселли обретает забавный характер.
2
Грузная фигура Великого Паладина Дженсена заняла почти всю кабинку лифта. Джек не без труда протиснулся мимо него, стараясь не коснуться локтем его черного мундира. Они вдвоем заняли почти все пространство кабины, практически не оставив места для третьего.
Когда Дженсен нажал кнопку двадцать второго этажа, Джек решил начать светский разговор.
— На самый верх, да?
Дженсен кивнул, не отрывая взгляда от дверных створок.
— Это этаж мистера Брейди.
— Весь этаж?
Еще один кивок.
— Да, весь этаж.
— Как я жду встречи с ним! Он будет ждать нас?
У Дженсена был вид человека, который старается сохранить спокойствие, когда доберман обнюхивает, его промежность.
— Он ждет нас.
— А у вас есть имя, мистер Дженсен?
— Да.
Джек подождал несколько секунд. Когда стало ясно, что Дженсен не собирается обсуждать эту тему, он сказал:
— И оно звучит как...
Дженсен, продолжая смотреть перед собой, нехотя бросил:
— Как имя, которым я не пользуюсь.
Весь вид его говорил: с каким удовольствием, сэр, я бы засунул вас в духовку — но ничего личного.
— Кстати, об именах, — добавил Дженсен, наконец бросив взгляд на Джека, — как нам вас называть?
Прежде чем Джек успел ответить, лифт остановился, но двери не открылись. Он заметил, что на индикаторе этажей горела цифра «21».
— Авария?
— Нет, нас просто проверяют.
Джек обвел взглядом верхние углы кабины и заметил слева зеркальное полушарие. Камера слежения. Похоже, что Лютеру Брейди не нравилось, когда к нему неожиданно вваливались компании.
Кабина, снова начав движение, остановилась на двадцать втором. Створки раздвинулись. За ними тянулся холл со сверкающим паркетом и дубовыми панелями стен. За распахнутыми дверями впереди простиралось обширное пространство, залитое солнцем. Справа, за столом черного дерева, сидела юная секретарша в сером мундирчике.
— Нас ждут, — сказал Дженсен.
Секретарша понимающе кивнула:
— Конечно. Подождите здесь. Я сообщу о вас.
Но Джек, не обращая внимания на оклики Дженсена и секретарши, продолжал двигаться, как мотылек, летящий на свет. Миновав двери, он оказался в комнате с высоким потолком, также отделанной дубовыми панелями. Яркий свет, льющийся из световых люков на потолке и из окон, заставил его прищуриться. Он заметил, как слева сдвинулись двери хромированной стали и в их проеме мелькнуло что-то вроде гигантской сферы.
Из-за огромного стола у окон поднялся человек со знакомой внешностью. Джек знал его по телевизионным клипам, которые обычно сопровождались бодрым саундтреком. Но такого выражения его лица он раньше не видел: Лютер Брейди был в ярости.
— Я пыталась остановить его, мистер Брейди, — переводя дыхание, из-за спины Джека сказала секретарша, — но он не слушал.
Гнев исчез с лица Брейди так же быстро, как и появился. Он с широкой улыбкой вышел из-за стола и направился к Джеку.
— Все в порядке, Констанс, — отмахнулся он от секретарши левой рукой, а правую, приблизившись, протянул Джеку. — Наш гость, как выясняется, непредсказуемая личность.
Констанс вышла, прикрыв за собой дверь. Дженсен остался. Он стоял, раздвинув ноги и сложив руки перед собой, напоминая черного каменного идола.
— Прошу прощения, — сказал Джек. — Я не собирался вваливаться сюда. Просто... ну, вы понимаете... мысль о личной встрече с Лютером Брейди... и все мои хорошие манеры вылетели в окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63