— Простите?
— Вы меня слышали. Как они могут называть себя церковью, если никогда не упоминают Господа? Они творят дьявольские дела, и если вы приближаетесь к ним, то подвергаете опасности свою бессмертную душу.
Джек инстинктивно оглянулся в поисках какой-нибудь собаки, но не нашел ее. При женщине не было достаточно большой сумки, в которой можно было бы спрятать ее.
— У вас есть собака? — спросил он.
Она удивленно посмотрела на него:
— Собака? Почему вас это интересует? Я говорила о вашей бессмертной душе и...
— У вас... есть... собака?
— Нет. У меня есть кошка, но вас это не касается.
У него чуть не сорвался с языка резкий ответ, но он проглотил его. Что за дряхлая любительница вмешиваться в чужие дела? Он снова посмотрел на объявление. Последняя строчка не давала ему покоя.
Иного Себя...
Само по себе это слово иной вызвало у него тревожные воспоминания. А тут еще эта пожилая женщина предупредила его относительно дорменталистов. Но те странные женщины, которые в последнее время то и дело возникали в его жизни, никогда не появлялись в одиночестве. При них всегда были собаки.
Джек опустился на свое место. Задним числом он осудил себя, что из-за всякой мелочи предстает в роли идиота.
— Я просто пыталась по-дружески предупредить вас, — тихо сказала пожилая женщина.
Посмотрев на нее, Джек убедился, что она не на шутку огорчена.
— В чем я не сомневаюсь, — сказал он. — Считайте, я предупрежден.
Джек вернулся к статье из «Лайт». «Дорментализм или идиотизм?» — этот вопрос возник еще в ранние дни существования секты — пардон, церкви. Основанная Купером Бласко в шестидесятых годах как коммуна хиппи в Калифорнии, она разрослась во всемирную организацию с отделениями едва ли не в каждой стране мира. Церковь управляется неким Лютером Брейди, которого Грант называет «пророком», поскольку пару лет назад Бласко удалился на Таити, чтобы дожидаться там воскрешения".
Уф! Дожидаться воскрешения? О таком Джек и не слышал. Ничего удивительного, что имя Бласко не встречалось в сводках новостей. Ожидание воскрешения как-то не сочетается с пребыванием в обществе.
Репортер Джейми Грант сравнивал первоначальную коммуну дорменталистов, которая существовала лишь как предлог для оргий, с мощной и крепкой всемирной корпорацией, которой она стала. Объем денежных потоков, поступавших к дорменталистам, держался в строгой тайне — проще было заглянуть в бумаги Совета национальной безопасности, чем в документы дорменталистской церкви, — но Грант прикидывал, что они определялись девятизначной цифрой.
Вопрос был в том, что же они делали со всеми этими деньгами?
Если не считать нескольких броских зданий в таких местах, как Манхэттен или Лос-Анджелес, бюджет церкви был весьма скромен. Им занимался Лютер Брейди, который, по словам Гранта, имел степень по деловому администрированию. Грант сообщил, что Высший Совет, располагавшийся в Нью-Йорке, широко вел закупки участков земли не только в стране, но и по всему миру, для чего не жалел денег. Можно было только догадываться, с какой целью.
В следующей публикации Грант обещал дать подробный портрет бездыханного Купера Бласко и Великой Личности дорменталистской церкви Лютера Брейди. И возможно, изложить причины приобретения земель.
Сложив газету. Джек уставился в окно. Автобус пересекал Пятую авеню. Молодая женщина из Азии с оранжевой прической, вся в черном, дожидаясь зеленого сигнала, болтала по мобильному телефону. Парень рядом с ней говорил сразу по двум мобильникам — и это в воскресенье? Торчащие антенны придавали ему вид какого-то насекомого. В будние дни на улицах Мидтауна было столько антенн, что он напоминал муравейник.
Никто и не мыслил, что может остаться без связи. Двадцать четыре часа в сутки все кому-то звонили. Представив себе эту картину, Джек поежился. У него самого был сотовый телефон с предоплатой, но Джек включал его, только если ждал звонка. Часто он в течение нескольких дней даже не прикасался к нему. Его устраивало, когда он ни с кем не поддерживал связь.
Если снова вернуться к статье: в той же мере, как ему нравился ее сардонический, бесцеремонный стиль, он испытывал легкое разочарование оттого, что в ней не было сказано. Статья в основном была посвящена структуре и финансам дорменталистской церкви, но не вдавалась в ее взгляды и убеждения.
Но, судя по последней строчке, эта публикация была лишь первой частью. Может, обо всем остальном пойдет речь попозже.
4
Джек вышел из автобуса на Бродвее, но, прежде чем нырнуть в подземку, купил последний номер «Лайт», который обычно выходил по средам. Пролистав его, он не нашел продолжения статьи, но обнаружил номер телефона редакции.
Вытащив свой сотовый, он набрал номер. Автоматическая система стала передавать его от одного голоса к другому — «Если вы не знаете дополнительного номера вашего абонента...» — бла-бла-бла — и наконец сообщила, что он должен нажать три первые буквы имени Гранта. Он последовал этому указанию и был вознагражден звонком.
Он отнюдь не предполагал, что в воскресенье Грант сидит в редакции, но прикинул, что оставленное сообщение подготовит почву для завтрашней встречи. После третьего звонка трубку сняли.
— Грант, — сообщил серьезный женский голос.
— Это Джейми Грант, репортер? — Тон статьи создал у Джека впечатление, что автор ее мужчина.
— Она самая. Кто говорит? — Казалось, женщина ждала какого-то другого звонка.
— Человек, который только что прочел вашу статью о дорментализме.
— Вот как? — В этих кратких словах внезапно прозвучала настороженность.
— Да, и я хотел бы как-нибудь поговорить с вами на эту тему.
— Забудьте. — Голос охрип. — Вы считаете меня идиоткой?
Резкий щелчок дал понять, что связь прервана. Джек уставился на телефон.
Что же такого я сказал?
5
Джек запоздал, и, когда он появился у Хулио, Мэгги уже ждала его.
Пока он добирался по 9-й линии в верхнюю часть Манхэттена, Джек размышлял, как отработает деньги, полученные от Марии. Так как он не знал ни одного дорменталиста — по крайней мере, ни одного, кто признался бы в этом, — ему придется вести изыскания собственными силами. Проникнуть в нижние эшелоны этой церкви, скорее всего, будет несложно, но доступа к списку членов это ему не даст. Предварительно ему надо разобраться в иерархии церкви или, может, найти кого-то, кто вхож во внутренний круг.
У него родилась идея.
Так что он сделал непредусмотренную остановку в конторе Эрни и объяснил, что ему надо. Эрни усомнился, по силам ли ему задание.
— Да не справлюсь я, человече. Обычно я такого не делаю. Придется выяснять кучу сведений. Потребуется много времени. Да и влетит это мне в хорошую сумму.
Джек сказал, что покроет все расходы да еще выплатит внушительную премию. Предложение Эрни понравилось.
Когда Джек вошел в бар, Хулио показал на Мэгги — фамилии она не назвала, что вполне устраивало Джека, — которая сидела за дальним столом, разговаривая с Пэтси. Точнее, больше слушая. Пэтси временами заглядывал к Хулио, но общение с ним заключалось в том, что он бесконечно говорил, а вторая сторона тщетно пыталась вставить хоть слово. Джек видел, что Мэгги лишь кивает, но чувствует себя явно не на своем месте.
Бесшумно подойдя к Пэтси, Джек положил ему руку на плечо.
Пэтси дернулся, но, увидев Джека, расплылся в улыбке:
— Эй, Джеки, как дела? Я составил ей компанию, пока она ждала тебя.
У него было круглое лицо и волосы, зачесанные за уши. Носил он вязаные рейтузы, а на мир смотрел сквозь авиационные очки, которые не снимал ни днем ни ночью, в помещении и вне его. Джек не удивился бы, узнай он, что Пэтси отправляется в них и в постель.
— Великолепно, друг. Настоящий мужчина. Но теперь нам надо поговорить с глазу на глаз, так что, если ты не против...
— Конечно, конечно. — Уходя, он снова обратился к Мэгги: — Я буду в баре. Подумайте относительно обеда.
Мэгги покачала головой:
— Я правда не могу. Я должна быть...
— Просто подумайте. Это все, что я прошу.
Почему-то Пэтси пребывал в убеждении, что он неотразим — настоящий дамский угодник.
— Я бы хотела встретиться не в баре, — сказала Мэгги, когда Пэтси наконец удалился, а Джек подтянул стул.
Эта женщина, приложив лишь минимум усилий, могла выглядеть весьма привлекательной. В начале четвертого десятка, с таким бледным липом, что, скажи она Джеку, будто никогда не бывает на солнце, он бы поверил. Ни пятнышка косметики, тонкие губы, красивый нос, ореховые глаза. Светлые волосы, чуть тронутые сединой, она прикрыла легкой светло-синей шапочкой, которая словно прилетела из «бурных двадцатых» годов. Что же до фигуры, она казалась стройной, хотя мешковатый свитер и бесформенные синие брюки скрывали ее очертания. Картину дополняли разношенные кроссовки «Рибок». Она сидела прямо и неподвижно, словно вместо позвоночника у нее был стальной стержень. Казалось, весь ее облик был рассчитан, чтобы не привлекать ни малейшего внимания мужчин.
Но если и так, с Пэтси этот номер не прошел. Но сейчас Пэтси уже заигрывал с другой особью без хромосомы Y.
— Вам не нравится у Хулио? — спросил Джек.
— Мне вообще не нравятся бары — я их не посещаю и не думаю, что могу в них хорошо себя чувствовать. Слишком много женщин и детей голодают, потому что в таких местах мужчины спускают деньги, слишком многие подвергаются побоям, когда пьяница возвращается домой.
Джек кивнул:
— Не буду с вами спорить, но не думаю, что ваши обвинения относятся к здешней публике.
— Что же в ней такого особенного?
— Большинство из них холостяки или разведены. Они много работают, но круг общения у них невелик. Когда они возвращаются домой, бить там некого.
— Почему бы им не тратить на благотворительность те деньги, что они пропивают?
Джек лишь покачал головой:
— Потому что они предпочитают спустить их в компании друзей.
— Я могу придумать много способов проводить время с друзьями, кроме пьянства.
Оглянувшись, Джек прищурился на яркое полуденное солнце, лучи которого, пробиваясь сквозь окна фасада, падали на голые ветви мертвого фикуса и иссохшие плети висячих растений, погибших так давно, что успели мумифицироваться. «Еще один кирпич в стене», — стонал музыкальный ящик, и Лу подчеркивал ритм, колотя по стойке.
Почему бы и не любить эту обстановку?
Вчера на их первой встрече она была такой же сдержанной. Джек поймал себя на том, что ему трудно поверить, будто такую ханжу можно чем-то шантажировать. Что же она когда-то сделала, из-за чего сейчас оказалась у кого-то на крючке?
Руки она держала на столе перед собой, намертво сцепив пальцы. Джек мягко прикоснулся к ним:
— Я не враг вам, Мэгги.
Плечи женщины обмякли, она закрыла глаза и откинулась на спинку стула. Когда она снова посмотрела на него, из-под ресниц текли слезы.
— Я знаю. Простите. Просто... просто я не отношусь к плохим людям. Я была хорошей, я вела чистую жизнь, жертвовала собой ради других, давала на благотворительность, много и хорошо работала. Преступники, гангстеры, наркодилеры совершают преступления каждый день, но в их жизнь никто не вторгается. Я же сделала одну маленькую ошибку, всего одну, и мой мир рухнул.
Если она говорит правду, а Джек не сомневался, что так оно и есть, он испытывал к ней сочувствие. Он не мог не заметить, что за фасадом ее невозмутимости таятся боль, испуг и беззащитность.
— Вам есть что защищать — работу, семью, репутацию, свое достоинство. А у них этого нет.
С августа Мэгги находится во власти шантажиста. Вот все, что она могла сказать по этому поводу, — у кого-то на руках есть ее фотографии, которые она не хотела бы предъявлять обществу. Он нажал на нее, но Мэгги, хоть и не без труда, все же промолчала. Она не могла рассказать, что же изображено на фотографиях. Просто признала, что присутствует на них — вот и все. Для Джека этого достаточно. Если он найдет шантажиста и фотографии, то все поймет. Если нет, то это не его дело.
— Вот еще одна разница между вами и той грязной публикой: если они поймают шантажиста, то выпустят ему кишки. Вы этого делать не будете, что известно тому, кто держит вас за горло. Поэтому я и появился.
У Мэгги расширились глаза.
— Я не хочу, чтобы кому-нибудь выпускали кишки!
Джек рассмеялся:
— Это всего лишь образное выражение. Может, тот тип и заслуживает подобного наказания, но уж слишком все усложнится.
Она бросила на него недоверчивый взгляд и осмотрелась. Хотя их никто не подслушивал, она все же понизила голос:
— Человек, который рассказал мне о вас, предупредил, что вы работаете жестко. Я против насилия. Я просто хочу вернуть эти фотографии.
— Я не киллер, — сказал он ей, — но этот человек не собирается так просто возвращать вам фотографии, пусть даже я очень вежливо попрошу его. Я постараюсь это сделать так, чтобы он даже не догадался, на кого я работаю, но без пары грубостей, пожалуй, не обойтись.
Она скривилась:
— Только не выпускайте ему кишки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63