* * *
Дин настолько затерялся в мыслях о несправедливости жизни, что битых пару минут шел на автопилоте, прежде чем понял, что морской туман обратился в плотную пелену поразительной густоты и что видно сквозь него не дальше, чем на пару метров в любом направлении. Затем он вдруг сообразил, что не имеет ни малейшего представления о том, где находится. Брел он уже не по плотной почве деревенских улиц, а по высокой траве и каким-то сорнякам.
Понимая, что он, должно быть, вышел за пределы деревни, Дин развернулся и попытался проследовать назад по своим же следам, но еще через пару минут окончательно заблудился. Туман, если на то пошло, стал только гуще, а его надоедливая сырость раздражала нос. Температура резко упала, и холодок, казалось, впитывался в кости как пролитое вино в землю.
Дин помедлил и прислушался. Туман умертвлял все, и поначалу он не смог различить ни единого звука поверх непрерывного шума моря, который, рассеянный туманом, словно бы приходил сразу отовсюду. Но затем ему вдруг показалось, что где-то справа он расслышал далекий гул голосов. С облегчением Дин направился туда сквозь клубящуюся серятину.
* * *
А в Главном зале церемония награждения подошла к своей кульминации, и возбуждение все нарастало. Весьма престижная награда за «Самое новаторское убийство» в третий раз ушла прямиком к Микелю, на сей раз за пренеприятную операцию с пастухом посредством его же собственных ножниц для стрижки овец. Теперь Каал готовился объявить победителя в номинации «Самый многообещающий новичок».
– … и победителем объявляется… – Для вящего эффекта Каал сделал паузу. Напряжение в зале стало таким, что хоть вилкой коли. – …Нагель, за спасение своего брата Йорга!
Последовала еще одна овация. Под бурные аплодисменты Нагель вскочил со своего места и почти взбежал по лесенке на сцену. Каал властно поднял руку, и хлопки быстро стихли.
– Как вы, возможно, слышали, часть наших парней попала в небольшую переделку во время рутинного налета на прибрежную деревушку в Браннане. Незнакомая им деревушка оказалась базой разбойников-полуорков, и оказанное ими сопротивление было существенно сильнее, нежели ожидалось. В результате пятеро наших парней оказались ранены, а Йорг был захвачен в плен. Случившись в критическую фазу заранее распланированного рейда, данный факт был расценен как способный негативизировать всякий организационно-массовый отклик и переход к следующему объекту. Нагель, однако, добровольно вызвался предпринять индивидуальную вылазку сроком на двадцать четыре часа, а поскольку это прекрасно вписывалось в спроектированные пространственно-временные схемы передвижения главных сил, разрешение было дано. Нагель, расскажи нам об этой вылазке.
Нагель, заметно нервничая, выступил вперед и одной рукой пригладил волосы.
– Ну, – начал он, – на самом деле все было очень просто. После того, как меня высадили на берег, я добрался до деревни. Там оказалось темно, и у ворот стояло всего двое часовых. Я с ними разобрался и хорошенько поискал. На столе у одной из хижин было расплескано очень много крови, так что я заглянул внутрь – и там я нашел Йорга. Или, вернее, то, что от него осталось.
– Они его убили?
– Ну да. Убили и разделали. Я нашел его останки в кладовке.
Все сборище испустило громкое «ах». Несмотря на свою воинственную натуру, все вагины любили славный сентиментальный рассказ. Каал дал сочувственному гулу стихнуть, а затем опять подстегнул Нагеля.
– И что было дальше?
– Ну, я убил полуорков, которые были в хижине, а потом нашел большую сумку, положил туда останки Йорга и пошел к месту встречи. Корабль прибыл вовремя. Вот, по-моему, и все.
– Где же твой бедный брат теперь?
– Ну, я знал, что сегодняшнего вечера он бы ни за что не пропустил, так что принес его с собой. Он вон там, у моего стола.
Все взгляды обратились к столу Нагеля. Один из его друзей поднял пухлую, заляпанную кровью сумку, откуда торчала белая, словно бы восковая, нога. Последовал одобрительный гул, а затем все разразились аплодисментами.
– Скажи, Нагель, – глубоко сочувственным тоном продолжил Каал, – ты, наверное, сильно расстроился, когда увидел, что твой брат мертв?
– Ну, меня очень резануло по сердцу, хотя все-таки не так, как резанули его.
Взрыв хохота, которым была встречена шутка Нагеля, угрожал сорвать крышу зала. С важным видом Каал вручил победителю награду и пожал ему руку, а затем Нагель под громовые аплодисменты пробрался назад к своему столу. На лице его сияла улыбка.
Каал подождал, пока шум стихнет, после чего гордо оглядел зал.
– А теперь, – продолжил он, – мы подошли к финальной и самой престижной награде, «Лучший воин рейда». Я не стану тратить много времени. Надеюсь, вы поймете отцовскую гордость, когда я скажу вам, что победителем в четвертый раз подряд становится Краг!
Еще один взрыв бурных аплодисментов встретил это не слишком неожиданное заявление, а Краг встал со своего места и под громкие одобрительные возгласы взошел на сцену. Улыбка играла на его губах. Однако во всем облике Крага было что-то смутно угрожающее. Примерно так мог бы выглядеть Киану Ривз, продай он душу дьяволу в обмен на более солидную мускулатуру. Сидевший за низким столом у двери Мартин присоединился к аплодисментам, но вполне равнодушно. Подобно многим членам племени он не слишком любил беспричинное насилие.
Конечно, среди соплеменников сказывалось влияние Крага. Садизм был у этого парня в крови, и ему, похоже, нравилось убивать, однако Мартину приходилось признать, что Краг – потрясающе талантливый воин. Именно поэтому племя обычно голосовало за его рейды, а еще из-за того, что он был любимым сыном Каала. Не забывая, разумеется, его несомненной храбрости. И того факта, что у него было просто сверхъестественное чутье на добычу. И, понятное дело, его популярности. У Крага был талант иметь успех чуть ли не у всех на свете. Какое несчастье, что этот свой талант он применил и к Дину.
«А все-таки, – подумал Мартин, обсасывая последние остатки Мюриэль и снова прислушиваясь к хвалебной речуге Каала, – сегодня ночью ему с Дином ничего вытворить не удастся. У меня дома Дин будет в полной безопасности».
* * *
Дин несомненно был бы в полной безопасности у Мартина дома, если бы только сумел этот дом найти. К несчастью, он не смог найти даже деревню, не говоря уж об отдельной хижине. Туман окончательно сомкнулся вокруг него, и его толстые щупальца липли к Дину, словно боялись темноты. Казалось, он уже многие века там бродил, все больше холодея и постоянно спотыкаясь. И все же трава под его ногами теперь стала короче. Вероятно, это означало, что он приблизился к деревне.
«Эх ты, мудила, – подумал Дин. – Ты даже по главной улице, не навернувшись, не пройдешь. Интересно, что по этому поводу Краг скажет. Он никогда не даст тебе это забыть. Впрочем, взгляни на светлую сторону. Могло быть и хуже. Краг уже сейчас мог тебя в выгребную яму бросить».
В этот момент твердая земля под его ногами вдруг куда-то исчезла. С испуганным воплем Дин повалился вперед. На краткое мгновение к нему пришла твердая уверенность, что он падает с одного из высоких утесов, но затем он головой вниз нырнул во что-то жутко пахучее и склизкое, но утешительно мелкое.
Избавляя Крага от лишних хлопот, Дин сам упал в выгребную яму.
* * *
Мартин сгорбился за столом, положив подбородок на ладони. На лице его сияла довольная улыбка, а желудок так переполнился, что готов был вот-вот лопнуть. Мартин размышлял, как же все-таки счастливы козы. У них вроде как по четыре желудка имелось. Ничего удивительного, что они могли целый день есть. Надо же, как им повезло. Причем даже если они были доверху полны, они могли вывалить немного обратно и съесть снова. Мартин подумал, что был бы не прочь снова съесть Мюриэль. Таких чудесных кур он редко едал.
Церемония награждения уже закончилась, и теперь все рассиживались, допивая эль и слушая деревенских сказителей. Все, не считая Тубо, который скорбно собрал с тарелки Мартина куриные косточки и ушел в ночь, дабы устроить им достойное погребение. У ватинов вошло в традицию после пира давать сказителям изложить пару передававшихся из поколения в поколение легендарных повестей о героях. В настоящее время они рассказывали «Повесть о Камбане Мрачном» и как раз добрались до той его части, где, после убийства врагами его жены и детей, Камбан прибывает домой и обнаруживает, что Строительное общество изъяло его хижину за неуплату.
Как всегда, в этом месте в горле у Мартина сжался комок, а слезы закололи глаза. Боги, как же эти древние герои страдали! Это заставляло тебя понять, насколько ты сам счастлив. Куда ни кинь, все могло быть гораздо хуже…
* * *
Хуже, насколько понимал Дин, уже быть не могло. Он совсем замерз, весь промок, жутко вонял, и немалая часть содержимого выгребной ямы попала ему под одежду. А сверх того он по-прежнему понятия не имел, куда идет. Туман так и клубился вокруг, хотя уже не так густо, словно хотел от него отстраниться, однако все так же эффективно лишал его и зрения, и слуха. Единственным звуком, который теперь слышал Дин, было громкое, но рассеянное жужжание нескольких тысяч мух, которых притягивал его магический аромат. Они с радостью бы расположились на воине-неудачнике, не заблудись они, как и он, в тумане.
«Должно быть, я недалеко от деревни, – подумал Дин. – Уже несколько минут я постоянно спускаюсь. Крепись, приятель, травы больше нет. Я уже по камню иду. Наконец-то! Наверное, я на пристани…»
И тут, уже во второй раз за одну ночь, Дин вдруг обнаружил, что твердая земля под его ногами куда-то исчезла. На сей раз, однако, он умудрился плюхнуться в бодряще-холодные воды бухты.
«Что ж, – подумал Дин, когда море сомкнулось над его головой, – теперь я хотя бы знаю, где я. Жаль только, что я не умею плавать…»
Тут где-то поблизости раздался всплеск, а затем кто-то внезапно схватил Дина и поволок к поверхности. Наконец его голова вырвалась наружу – он стал кашлять, отплевываться и тянуть в легкие кислород.
– Расслабься. Не сопротивляйся, – произнес спокойный и властный голос прямо ему в ухо, и Дин обнаружил, что его повернула на спину и буксирует к береговой лестнице пара сильных, изящных и несомненно привлекательных рук. Его спаситель определенно знал, что делал, так что Дин расслабился, как было велено, и задумчиво уставился на руки, которые так умело тащили его по воде. Что-то в них было знакомое. Так-так, и где же он раньше их видел?
Вдруг Дина осенило. На правой руке было вполне узнаваемое кольцо с черным самоцветом. Это же Клайра! С упавшим сердцем Дин понял, что его спасает сестра человека, который превратил его жизнь в сплошное несчастье. Надо полагать, это была часть какого-то жуткого плана, задуманного Крагом.
– Стоп, – сказал он. – Пожалуйста, если тебе не все равно, я лучше утону.
И Дин снова начал сопротивляться.
* * *
В Главном зале «Повесть о Камбане Мрачном» уже пришла к своему героическому концу. Желая поднять настроение, сказители сопроводили ее «Легендой об Эдди Чудаковатом и его травяном табаке». Эта легенда неизменно пользовалась успехом, особенно та ее часть, в которой Эдди находит странные грибы. Когда они дошли до финала, в котором Эдди, убежденный в том, что может летать, бросается вниз с вершины утеса, пролетает двести метров и насквозь пробивает корпус корабля своего злейшего врага, увлекая его с собой на дно океана, общий всплеск эмоций пронесся по залу, а за ним последовали благодарные аплодисменты. Сказители постарались на славу.
Тут Каал опять встал и поднял руку, требуя тишины. Ему нужно было выполнить еще одну задачу, прежде чем пир закончится и все с большим или меньшим успехом разбредутся по койкам. Следовало выбрать четырех кандидатов на пост вожака следующего рейда.
Этот выбор традиционно проделывался посредством жеребьевки. В один пустой бурдюк отправлялись бумажки с именами всех по-прежнему действующих вожаков предыдущих рейдов. Отсюда вытаскивались два имени. В другой бурдюк отправлялись бумажки с именами любых воинов, которых предложили и признали годными для выполнения столь ответственной задачи. Отсюда вытаскивались еще два имени. Затем у четверых кандидатов было десять дней на разработку масштаба, целей и материально-технического обеспечения рейда. На одиннадцатый день всем четверым надлежало предстать перед общим собранием вагинских воинов, дабы сделать всестороннюю презентацию, после чего собрание голосовало, какой рейд следует предпочесть. Это была хорошая система. Она выглядела демократично и гарантировала возможность проголосовать за опытного вожака, в то же время позволяя талантливым новичкам получить свой шанс. Несправедлива она была лишь для тех, кто к классу воинов отродясь не принадлежал.
Из-за своего низкого стола Мартин вполглаза наблюдал за процедурой. К этой стадии пира он уже всегда изрядно напивался, утоляя свои печали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45