— Мне, — несколько растерявшись, подтвердил Крылов.
— А вы не удивляйтесь, я двадцать пять лет в органах протарабанил. Я нашего и их брата сразу вижу, у вас, что называется, кокарда во лбу горит.
— Ну, вот и хорошо, Николай Кузьмич, значит, с кокардой во лбу говорить легче будет…
— А что говорить-то?! Вам небось про меня уже наговорили… всякого.
— Что вы имеете в виду?
— Ну как что, что у меня не все дома. Говорили?! — в голосе его Крылову почудилась угроза. — Говорили, спрашиваю?! — вдруг рявкнул он и чуть даже приподнялся с дивана, и Крылову показалось, что еще мгновение, и Николай Кузьмич бросится на него и ударит.
— Да слышал что-то… Но ничего определенного…
— То-то же, — погрозил он толстым пальцем. — А я скучаю по работе, как видите. Жена ушла, мне, говорит, надоело все время под следствием находиться. Соседи мне только правду говорят, так что даже скучно — знают, что я их брата насквозь вижу.
Голос его сделался спокойным, даже с некоторой ленивой мечтательностью, и Крылову пришла мысль, что вот только что он продемонстрировал обычный для следователя прием, применяемый в разговорах с подозреваемыми, а он, Крылов, как мальчишка, поймался на него… Не-ет, с коллегой нужно держаться осторожно.
— А я с вами по делу пришел посоветоваться.
— По поводу жмурика защекоченного?.. Там-то все более или менее ясно.
— Двоих защекоченных, — поправил Крылов.
— Двоих? — Николай Кузьмич поднял брови. — Ну вот, кажется, сбывается… Эх, говорил я! Писал сколько!.. Ничего!
— Что вы имеете в виду? Я поднимал протоколы, но ничего не понял. И следов почти никаких.
Николай Кузьмич сидел напротив Крылова ссутулившись, огромный живот его покоился на коленях, лицо в красных прожилках выдавало человека, невоздержанно употребляющего алкоголесодержащие напитки.
— Может, пива хотите? — изучающе глядя на гостя, сказал Николай Кузьмич.
Крылов отказался.
— Ну, тогда я один.
Он принес из кухни бутылку пива и, усевшись на прежнее место, из горлышка стал пить, делая большие громкие глотки.
— Ну, вот что я тебе скажу, Григорий Иванович, — сделав пять больших глотков, сказал хозяин квартиры. — Дело это, с одной стороны, простое, с другой — ух какое сложное. И ты верно сделал, что ко мне с ним явился, кое-что я знаю. — Он отпил пива, кашлянул, вытер тыльной стороной ладони рот. — Но отнесись к этому серьезно. — Он испытующе посмотрел на Крылова. — В общем, твари это речные, русалки балуют.
В отделе Крылову говорили, что его предшественник свихнутый слегка, и сейчас он смотрел на тучного, с огромными руками, капитана в отставке и не знал, как следует себя вести: то ли уйти сразу, то ли еще посидеть, для приличия сменив тему разговора, чтобы психа не травмировать. Конечно, вторично услышав о сказочных существах, обитающих в Неве, он несколько удивился. Но что поделаешь, может, у них с русалковедом один диагноз.
— Это они, стервы, защекатывают народ. От них спасу не будет, помяни мои слова.
— Так откуда они взялись? — Крылов спрашивал не потому, что ожидал услышать ответ на свой вопрос, а только так — беседу поддержать.
— Откуда-откуда, всегда были, — он сделал еще громкий глоток, — это мы с тобой не видели, а те, кто видел, давно на дне речном. Я как начал это дело раскручивать… Э-э! Вижу, нечистое оно…
— Я читал ваши протоколы, ничего там особенного не было.
— Пойми, я же не стану записывать, что найденные возле трупа сухие водоросли, судя по всему, упали с русалки. А чешуя?! Ведь на одежде трупа чешуя, вроде рыбьей, а на самом деле намного крупнее найдена была, у нас в Неве акулы не водятся. На это ты что скажешь?
— Это я читал. Но версия с русалками… — он на мгновение замолчал. — Версия о русалках, на мой взгляд, бредовая.
Крылов и не хотел произносить этого, само собой вырвалось, и он тут же пожалел об этом
— Значит, бредовая?! — угрожающе повторил Николай Кузьмич, сделал новый глоток пива, поставил бутылку на журнальный столик. — Пошли тогда.
Крылов понял, что наступил на больную мозоль хозяина комнаты и аудиенция закончена. Он поднялся и пошел вслед за ним в прихожую. Но Крылов ошибся: Николай Кузьмич, капитан в отставке, повернул в другую сторону. По длинному коридору они прошли мимо вереницы дверей в другой конец квартиры. Николай Кузьмич свернул за угол, они спустились на три ступеньки вниз и остановились около металлической двери. Николай Кузьмич взялся за ручку и обернулся к Крылову.
— Ну что, бред, по-твоему? — грозно проговорил он.
Крылов окинул дверь взглядом. Он не знал, что за ней, и не знал, что ответить. Они стояли так несколько мгновений.
Неужели сейчас он увидит доказательство существования русалок?.. Чушь! Этого не может быть!! Все существо его боролось против. Но уверенность, с которой Николай Кузьмич держался сейчас за ручку двери, говорила об обратном.
— Ну что, бред по-твоему?!.
— Да.
— Ну, пеняй на себя, служивый, — со злостью проговорил Николай Кузьмич.
Он открыл замок, резко распахнул дверь и сильным движением вытолкнул Крылова за дверь. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что Крылов ничего не успел сообразить.
Светом ударило по глазам, он зажмурился, сзади с грохотом закрылась железная дверь… Он стоял на залитой солнцем улице, мимо шли прохожие… Крылов обернулся, посмотрел на железную дверь черного хода и, подумав: «Ну и придурок этот капитан, не зря меня предупреждали», поднял воротник пальто и зашагал в сторону отделения.
Глава 7
Первые отзвуки болезни
ОЛИГОФРЕНИЯ — от греческих слов oligos — незначительный + phren — ум — различные формы врожденного или приобретенного в раннем детстве психического недоразвития.
Встретиться они условились у метро «Проспект Ветеранов» в час ночи. До этого времени Кристина запретила Андрею ездить домой, и он решил до вечера перекантоваться у Мелодия.
— Ну, тебя, Копейкин, за смертью посылать! — встретил Андрея Мелодий, уже два часа мечущийся по комнате в ожидании опохмелки.
Андрей выставил на стол бутылку водки и четыре бутылки пива. Мелодий тотчас открыл пиво и, гулко глотая, принялся пить из горлышка. Андрей сидел за столом, глядя на утоляющего жажду человека.
— Ну, это теперь совсем другое дело. — Мелодий уселся напротив Андрея. — Сегодня на работу не пойдем, отдыхай, Копейкин, отгул тебе даю.
Андрей смотрел на то, как Мелодий жадно пьет пиво с каким-то странным, неизвестным ему чувством раздражения, внутри вскипало что-то неуправляемое, злое. Хотелось встать и двинуть ему по физиономии так, чтобы Мелодий летел, кувыркаясь…
— А ты чего не пьешь? — он внимательно посмотрел в глаза Андрея. — Обиделся, что ли?
Андрей налил себе в стакан пива, сделал несколько глотков, ненависть к хозяину квартиры улеглась.
— Слушай, Мелодий, — Андрей сделал еще два глотка. — А чего ты жену свою дома держишь?
— Держал бы я ее, если бы не старуха. Она, падла, меня со свету сживет!
— А посмотреть на нее можно?
— На старуху-то? да смотри, я-то здесь при чем.
— Не на старуху, на жену твою спящую, на Марианну.
— Да, — Мелодий задумчиво закатил глаза к потолку. — Она у меня женщина красивая. Ну, погляди, погляди на красавицу.
Мелодий подпер кулаком небритый подбородок и уставился взглядом куда-то в далекое прошлое… или в будущее. Андрей поднялся из-за стола. Он ощущал себя как-то странно, движения давались с трудом, как в замедленной съемке. Он подошел к комоду, открыл дверцу… Женщина ничуть не изменилась. Все такая же восковая бледность покрывала ее лицо, каштановые волосы были расчесаны и бережно заколоты старинной заколкой с янтарным наконечником. Да и вся она была опрятная, аккуратненькая, словно вот только перед его приходом причесалась, умылась и улеглась. Навряд ли за внешностью ее следил Мелодий, он себя-то от пьянства в зеркале не находил. Не отводя глаз, Андрей опустился на табуретку возле женщины. Четкий, как у древнеримских скульптур, профиль Марианны, очертания губ, чуть выдающиеся вперед скулы… все это действовало на него магически.
Он смотрел на ее губы, опущенные веки, небольшое ушко и не мог отвести глаз, Андрей никогда не видел таких лиц. И чудилось, что вот сейчас, через мгновение, веки ее дрогнут, она откроет удивленные глаза и скажет что-нибудь простое и ясное, отчего все вдруг встанет на свои места, потому что это будет Главное… Только стоит немного подождать…
— Эй, Копейкин! Ты пить-то будешь?
Андрей повернулся к Мелодию. За столом, помимо Мелодия, сидел откуда-то взявшийся тип с рыжими волосами по краям веснушчатого черепа и стаканом в руке. Он неприятным долгим взглядом смотрел на Андрея.
— Не-ет! Не будет пить, — возразил рыжий и с охотой опрокинул стакан, виртуозностью движения напомнив ловкого фокусника, желающего обмануть зрителя: вот сделал вид, что выпил, а на самом деле…
— Да ладно, не кочевряжься! — призывно махнул рукой Мелодий. — Мы уже одну бутылку приговорили и в исполнение привели. Присоединяйся, Копейкин.
Андрей посмотрел на часы.
— Странно… Я, пожалуй, пойду, — сказал он и поднялся.
Оказывается, возле спящей он, не заметив, провел два часа. Очень странно.
Андрей задумчиво брел по улице. Хотя до встречи с Кристиной была еще куча времени, но он не хотел проводить его в компании с Мелодием и его другом: нужно было пройтись, привести мысли в порядок. Непонятное впечатление произвела на него спящая женщина. Она и сейчас стояла, вернее, лежала перед глазами. Таких лиц он никогда не видел, и в то же время оно было знакомо ему, даже слишком, какое-то удивительно родное лицо.
Гуляя, он решил зайти в кафе.
За столиком с ним оказался мужчина в старомодном, поеденном молью драповом пальто (в каком сундуке можно было раздобыть такое?). У него было неприятное лицо с курносым носом и утопленной переносицей, в маленьких глазках прыгали — то ли злобные, то ли нервные — огоньки. Он метал по сторонам короткие взгляды, руки его находились в постоянном беспокойстве, он то водил по столу ногтистым пальцем, то смахивал с него невидимые крошки. На голове у человека имелось совсем мало волос, и сквозь них проглядывал светлый череп с чешуйками перхоти. Словом, личность по всем параметрам мерзкая. Но Андрею было все равно, кто с ним за столом, он пил водку, из головы не выходила Марианна. Соседу же его, как оказалось, было до него дело. Беззвучно шевеля губами, он внимательно разглядывал лицо Андрея, прищуривая глаз, как художник, собирающийся написать портрет… нет, скорее, как портной, пожелавший сшить костюмчик на его нос и уши… и сейчас обмеривал их взглядом. Потом достал из внутреннего кармана логарифмическую линейку, изредка поглядывая на него, произвел какие-то подсчеты, убрал линейку в карман и обратился к Андрею со следующими словами:
— Вижу, вы не из их числа.
Андрей рассеянно скользнул взглядом по его лицу и, промолчав, сделал глоток водки из стакана.
— Как вы, вообще, относитесь к этим идиотам? Не бойтесь, мне вы можете сказать все откровенно.
— К каким идиотам? — Андрей внимательно посмотрел на соседа, не вызвавшего в нем ни капли приязни.
— Ну, к этим… Ко всем этим, которые нами правят, естественно. Есть еще в России смелые люди, — он оглянулся, наклонился ближе к Андрею. — Учтите, за мной следят агенты ФСБ, они думают, что нам можно заткнуть рот, я состою в сопротивлении, в «Народном фронте», и мы, честные люди, по мере сил боремся с тиранией идиотов. Вступайте в наш «Фронт», мы дадим вам оружие. Вы тоже сможете убивать этих кретинов! Террор!! Только террор!! Эту проклятую власть нужно свергнуть!! — Пока он говорил, голос его становился все более зычным, начав с шепота, он постепенно поднялся до крика, и вот он уже орал, как припадочный, оскалив испорченные кариесом зубы, брызжа слюной и сжав отчаянно кулаки, и на них оглядывались посетители заведения. — Их власть нужно свергнуть! Террор!!
Андрей с нетрезвым изумлением смотрел на разбушевавшегося человека.
— Кого свергнуть? — наконец спросил он.
Человек замер, должно быть, в его некрасивой голове шел какой-то процесс, возможно, химический.
— Как кого? — спросил он с испугом, мгновенно успокоившись. — Я сказал: свергнуть?
— Ну да, вы сказали, что существующий строй нужно свергнуть, — напомнил Андрей.
— Ах, ну да, конечно! Этих идиотов и кретинов, естественно, — он мотнул головой куда-то в пространство. — Ведь это они довели страну и весь мир до катастрофы! Это они, выродки, рожденные алкоголиками и кровосмесителями! — несколько пьяниц, сидевших за соседним столиком, вздрогнули и прислушались к разговору. — Я возглавляю отделение «Народного фронта», за мной следят спецслужбы многих государств. Посмотрите, только осторожно, видите, человек в кроликовой шапке стоит у стойки? Видите?
Андрей скосил глаза.
— Ну, вижу.
— Он из ФСБ, он следит за мной.
— По-моему, он просто пьет сок, — сказал Андрей, бесцеремонно повернув к нему лицо.
Человек у стойки, заметивший движение Андрея, отвернулся, и по его поспешности Андрею показалось, что он действительно следил за его соседом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26