А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Муравьед Мишо, гордо поднявший султаном пышный хвост, похрюкивал от удовольствия при виде Кэти, ручного ягуара, а обезьянка Шарля Сими, расшалившаяся, как в дни далекого детства, вскочила на хищника и начала яростно чесать свой безухий череп, а потом рыться в шерсти своего «верхового коня», выискивая насекомых-паразитов, которые могли там обосноваться.
Эта библейски идиллическая картинкаnote 256, это мирное объединение и гармония столь разных созданий, обычно вызывавшие у юноши встречную радость и доводившие до предела общий восторг, на сей раз оставили его равнодушным.
Анри казался чем-то обеспокоенным. Его необычная холодность удивила и встревожила отца.
— Не болен ли, дитя мое? — спросил каторжанин, хотя цветущий вид и гордое поведение юноши явно опровергали такое предположение.
— Нет, папа, — почтительно ответил сын, — ты ведь знаешь, что у меня уговор с моим здоровьем…
— Но ты все время молчишь… Я уже подумал о приступе лихорадки. Видишь ли, мой друг, каким бы крепким ни был европеец, как бы ни приноравливался к местному климату, его давний враг, лихорадка, никогда не дремлет, она находит слабое место, чтобы проникнуть в человеческий организм. Ты долго отсутствовал, никогда еще не проводил столько времени вне дома… Естественно, мы начали волноваться.
— Извините, дорогие мои родители, извините, — повторил Анри, не отвечая прямо на вопрос отца. — Демон охоты увлек меня…
— …и ты, как всегда, поддался искушению…
— Ну конечно! Когда я чувствую перед собой беспредельность, когда взору открывается девственный лес с неизведанными просторами, с зарослями и огромными деревьями, что-то творится со мной, я весь преображаюсь. Как будто свежий воздух врывается в мозг, дыхание свободы наполняет грудь, мне кажется, что я мчусь в неизвестность, могу объять необъятное!
— Только, чтобы убить ягненка! — лукаво заметил проказник Эжен. — Ты — настоящий охотник за Вечностью, такой тропический Немрод!note 257 Анри обычно очень находчиво парировал реплики, но на этот раз почему-то смолчал. Никола огорчился: он любил запальчивые, но вполне мирные словесные «турниры» братьев, которые для победителей и побежденных завершались общим заливистым смехом школьников на переменке.
— Ягненок! Он подстрелил только одного ягненка! За два дня! — подпустил шпильку и парижанин. — Да ты, наверное, встретил русалку, Maman-di-l'Eau, как говорит Казимир!
— Нет, нет, компе, — живо возразил добрый старик, и голос его звучал боязливо, — не шутите с Maman-di-l'Eau! Она своенравней, чем индианка. Она бывает или хорошей, как белый человек, или плохой, как оякуле!
Пока Никола потешался над страхами старого негра, Анри незаметно подал знак отцу, и мужчины уединились.
Старший из братьев-робинзонов снова прихватил свой лук со стрелами и свистнул ягуару, который тут же ринулся за хозяином. Робен первым нарушил молчание.
— Плохой же из тебя дипломат, мой милый Анри.
— Почему же, отец?
— Да стоит понаблюдать тебя одну минуту и, если не глух и не слеп, сразу определишь, что ты принес дурную весть.
— О! Кто тебе сказал?
— Да мои собственные глаза. Как, такой неутомимый ходок, такой ловкий и непогрешимый стрелок из лука, ты возвращаешься через два дня с этой жалкой добычей! Как, человек с железными мускулами, такой храбрый и самый сильный из нас, ты берешь с собой оружие; ты зовешь с собой верного стража, хотя мы отходим на двадцать шагов. И ты удивляешься моим словам? Я вижу, дитя мое, что нам угрожает серьезная опасность.
— Увы, правда. Мне только не хотелось вызывать тревогу у матери.
— Вот это верно. Узнаю моего сына, мою «правую руку», мое «alter ego"note 258. Опасность, должно быть, неминуема и очень серьезна, если требует таких предосторожностей…
— Посуди сам, отец. Я нашел следы белых на индейской тропе.
Робен сохранил невозмутимость, только глаза его вспыхнули.
— Это серьезно!.. — сказал он врастяжку. — Очень серьезно. Нисколько не сомневаюсь в твоих способностях «лесного следопыта»… Ты сам видел, сам убедился…
— Сначала у меня еще оставались кое-какие сомнения. Я не впервые обнаруживаю в лесу человеческую тропу. Часто шел по следам индейцев. И научился распознавать, по выражению из псовой охоты, «присутствие» арамишо или, например, эмерийонов… У этих последних отпечатки вывернутых ног никак не спутаешь с изящными и тонкими следами первых, а вот тяжелые вмятины индейцев галибы очень отличаются от легких следов оямпи. Но какое значение имели для нас эти безобидные люди?..
Инженер слушал, не прерывая, сыновнюю исповедь о таких простых и вместе с тем сложных вещах, и то ли от взволнованного искреннего тона, то ли от грозящей близкой опасности он невольно припоминал легендарного героя Фенимора Купера, по чьим стопам его сын шел так уверенно и успешно.
Юноша продолжал:
— Я подзывал свистом дикого кролика. Кэт, сидя возле меня, выжидала удобного момента, чтобы наброситься на него, когда я вдруг увидел в поведении ягуара признаки беспокойства и даже гнева. Ты ведь знаешь отличный инстинкт и бесподобный нюх моего спутника. Очень сомневаюсь, чтобы лучшие ищейки Европы могли соперничать с этим беспощадным охотником, которого мы скорее укротили, чем приручили. Агутиnote 259 приблизился, учуял нас, удивленно хрюкнул и убежал, но Кэт не обратила на него никакого внимания. Ее сморщенная в ярости морда была обращена в прямо противоположном направлении. Я навострил уши, и мне показалось, что слышен хруст веток, только очень слабый и отдаленный. Я спрятался за большим эбеновым деревом и ждал, удерживая ягуара за шею.
Шум приблизился, и вскоре в нескольких шагах от меня показались девять краснокожих, которые шли индейской цепочкой. Шестеро мужчин и три женщины, из которых одна, самая юная, пребывала, по-моему, в состоянии полного отчаяния. Высокий старик с суровым лицом что-то ей выговаривал резким тоном. У той вырвалось рыдание, тогда он ударил ее по лицу рукояткой мачете. Брызнула кровь, несчастная нагнула голову и умолкла. Они прошли совсем рядом со мной, и я понял, что индейцы спасались бегством, потому что несли с собой все лагерное снаряжение и буквально изгибались под тяжестью продуктов. Меня не интересовало, куда направляются эти люди, но очень хотелось знать, откуда они вышли.
— Замечательно, мой друг! Хвалю тебя за осторожность. Эти беглецы могут быть осколками большого племени, и важно знать его численность и местонахождение.
— Да, отец, я именно так и рассудил. Немедленно отправился по их следу в противоположную сторону и вышел к тем горам, которые мы посетили когда-то и нашли отличные образцы золотоносного кварца. Но там очертания ступней запутались, а точнее, размножились. След встреченных мною индейцев смешался с отпечатками других краснокожих, а характер грунта не позволил мне точно установить различие между ними. Но мне повезло: я заметил маленькую речушку и обнаружил на берегу приметы тех девяти. Не знаю почему, но сердце мое сжалось. Отпечатки эти напомнили мне Жака, индейца арамишо, которого мы спасли. Вид молодой женщины в слезах, грубость старика, наверное, это их вождь, отсутствие Жака, какое-то тайное чувство говорило о трагедии, произошедшей недавно и невдалеке от нас.
Установив исходный пункт беглецов, найдя их отпечатки и тщательно обследовав почву, я уже легче мог разобраться в прочих следах. По-видимому, они принадлежали эмерийонам, потому что у всех был характерный поворот большого пальца вовнутрь. Пять или шесть индейцев из второй группы были без мизинца на левой ноге, и я заключил, что это тиос, припомнив рассказы Казимира об их обычаях.
— А много ли всех было?..
— Человек двадцать — двадцать пять, не считая белых.
— Дело оборачивается все хуже, — задумчиво произнес Робен. — Рассказывай дальше… Не опускай ни одной подробности, даже самой мелкой, не бойся быть многословным. Я с удовольствием подтверждаю, что ты действовал с присущим тебе умом, четко замечал даже то, что на первый взгляд казалось незначительным…
Польщенный похвалой, молодой охотник продолжил:
— Странное дело, все следы соединились в одном месте, с той лишь разницей, что отпечатки арамишо удалялись отсюда, а эмерийонов и тиос оканчивались здесь. Несмотря на самое тщательное изучение местности, я не мог обнаружить ни откуда вышли первые, ни где терялись вторые… Казалось, что гора на время приоткрылась, а потом вдруг захлопнулась, чтобы спрятать ключ к разгадке.
Поиски, однако, не были совсем бесполезными. Я много раз видел на беловатых плитах кварца черные царапины с металлическим отблеском, как будто их оставило на скале что-то металическое. Это не могло быть ни кончиком стрелы, ни лезвием ножа. Скорее походило на желобок от круглого предмета, величиной с ружейную дробинку. Чуть дальше я заметил сразу четыре на одной горизонтальной линии, с интервалом в полсантиметра. Да ведь это гвозди на подошве, вдруг мелькнуло у меня…
И я не ошибся. В десяти метрах дальше человек оступился и потерял один из гвоздей. Я обнаружил, что шляпка попала в скальную трещину, и вытащил его. Вот он, в моей сумке. Можешь посмотреть. С того момента я знал, что среди индейцев находился белый человек.
— Очень хорошо, мой милый сын! Ты прав в своих рассуждениях. Никто из туземцев Гвианы, а также и негров, не носит европейской обуви! Ну, а что с другими белыми?..
— Тут доказательства менее очевидны, но достаточно убедительны. Я прибегнул к индуктивному методуnote 260. Отряд остановился, не доходя до горы, на увлажненной почве. Они держали совет. Четверо белых находились в центре. Человек в башмаках носит ружье, я нашел след от приклада. А три его товарища ходят босиком, подобно индейцам.
— Но как же ты определил, что это белые?..
— Потому что краснокожие во время отдыха садятся на корточки, и центр тяжести тела переносится на пальцы ног. А белые стояли, пока длилась беседа, думаю, что не меньше четверти часа, судя по глубине и ясности отпечатков.
— Твои объяснения представляются справедливыми. Пришельцы вот-вот раскроют секрет нашего уединения… А при нынешних обстоятельствах чужак легко превращается во врага… Ведь я все еще нахожусь в бегах! Срок моего заключения, как там говорят, далеко еще не истек. И кому-то я покажусь лакомой добычей… Меня могут схватить.
Глаза юноши загорелись решительным и непреклонным блеском. Он сжал рукоятку мачете могучей рукой и твердо заявил:
— Схватить тебя, самого доблестного из всех! Да никогда этого не будет, брось даже думать такое! Робинзоны из Гвианы, под командованием своего отца, отразят нападение хотя бы целой армии! Враги могут опустошить наши плантации, разрушить постройки, уничтожить дом, но у нас всегда останется лес! А! Пусть только они явятся сюда! Пусть только замахнутся, только вымолвят слово, тронут хоть один волосок на твоей голове! И ты увидишь, достойны ли дети изгнанника своего отца!
— О, мальчик мой! Но каково придется нашей матери среди таких опасностей и приключений?
— Моя мать — это подруга льва. Ей не привыкать к тяготам жизни, и она презирает любую опасность. А потом, разве мы не готовились долгие годы к возможному нападению? Никогда не думали о чужом вторжении в нашу спокойную, уединенную жизнь? Ты же сам учил нас никогда не падать духом!
— По здравому размышлению, ситуация не кажется мне такой уж безвыходной. Большие события могли произойти в колонии за те десять лет, что мы не общаемся с цивилизованным миром. В ту эпоху вообще не было речи об открытии золота. Кто знает, быть может, сейчас рудные жилы или хотя бы золотоносные участки разрабатываются в больших объемах? А что, если наши незнакомцы — всего лишь горнорудная поисковая партия?
— В сопровождении индейцев? Ну, это сомнительно. Так что же нам все-таки делать?
— Ты поступил разумно, предупредив меня первым о событии, которое тебе хотелось скрыть от матери и братьев. Однако их тоже надо поставить в известность, и как можно скорее. Мы посоветуемся все вместе и тогда примем решение. Важен голос большинства.
Обеспокоенные необычным поведением Анри, обитатели усадьбы начали волноваться по поводу столь длительной беседы. Ледяным молчанием встретили они сообщение Робена.
Случай довольно редкий: Никола, который обычно давал выговориться своим юным друзьям и высказывался после всех, на сей раз первым нарушил молчание. Он поддался бессознательному порыву, который заставляет говорить против воли, если тебя вдруг осеняет мысль, кажущаяся бесспорной.
— Месье Робен, и ты, Анри, вы подумали обо всем, кроме одной вещи.
— Какой? — в один голос воскликнули оба.
— Эти четверо белых те, с кем нам пришлось уже иметь дело. Мы их вытурили с реки, а они нашли другую дорогу, примкнув к индейскому племени, и теперь зашли нам с тыла. Убежден, что так оно и есть. Эта мысль все время сверлила мне мозг, пока вы говорили; я напрасно уверял себя, что могу ошибаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов