– А ты?
– А у меня есть связи. Я знаю, что делать потом.
Тереса по-прежнему отказывалась думать. Это важно, сказала она себе. Она боялась, дав волю воображению, опять увидеть перед собой темное море и искрящийся вдали маяк. Или, может, тот черный камень, что убил Сантьяго, а ей стоил полутора лет жизни и свободы. Поэтому нужно подождать рассвета и обдумать все это в сером свете зари, когда ей станет страшно. В эту ночь все казалось обманчиво легким.
– Туда опасно идти. – Она произнесла это неожиданно для самой себя. – И потом, если узнают хозяева…
– Никаких хозяев больше нет. Прошло много времени. Никто не помнит.
– О таких вещах помнят всегда.
– Хорошо. – Несколько шагов Пати прошла молча. – Тогда мы будем вести переговоры с теми, с кем будет нужно.
Невероятные вещи, сказала она несколько минут назад. Впервые Тереса услышала из ее уст слова, выражавшие такое уважение или такую похвалу ей. Ты не болтаешь, и ты не предательница – это она слышала, но такого, как сейчас, – никогда. Невероятные вещи.
Она сказала это просто, как равная равной. Ее дружба лишь изредка выражалась словами, да еще подобными этим. Не врет, рискнула предположить Тереса. Что-то мне подсказывает – она говорит искренне. Могла бы использовать меня, но непохоже, чтоб собиралась это сделать. Она знает меня, я знаю ее. И нам обеим это известно.
– А мне какая польза от всего этого?
– Половина. Если только ты не собираешься и дальше вкалывать на своем пляже.
Воспоминание больно резануло ее: жара, пропитанная потом футболка, подозрительный взгляд Тони из-за стойки, неизбывная, животная усталость. Голоса людей на пляже, запах тел, обмазанных маслом и кремом. От всего этого до такой вот прогулки под звездами – всего четыре часа езды на автобусе. Ее размышления прервало громкое хлопанье крыльев в соседних ветках. От неожиданности Тереса вздрогнула. Это филин, сказала Пати. Здесь много филинов. Они охотятся ночью.
– А вдруг этого порошка уже там нет, – проговорила Тереса.
И все же наконец она думала об этом. Все же, все же.
Глава 9.
И женщины тоже могут
Всю первую половину дня лил дождь. Налетал порывами, плотными струями, испещрявшими рябью море, временами стирая серый силуэт мыса Трафальгар вдали. Они курили, сидя в «лендровере» посреди пляжа – в кузове прицепа лежали надувная лодка и подвесной мотор, – слушали музыку, смотрели, как скатывается по стеклам вода, и наблюдали, как время передвигает стрелки часов на приборной доске: Пати О'Фаррелл за рулем, Тереса рядом – с бутербродами, термосом кофе, бутылками воды, пачками сигарет, тетрадями с набросками и морской картой этого района, самой подробной, какую только смогла найти. Небо еще оставалось грязно-серым – последние метания весны, сопротивляющейся приходу лета, – и низкие тучи все так же двигались на восток, но свинцовая поверхность моря выглядела спокойнее, и только вдоль берега ее разрывали белые полосы прибоя.
– Пожалуй, можно, – сказала Тереса.
Они вышли из машины, походили по мокрому песку, потягиваясь, разминая затекшие тела, потом открыли заднюю часть «лендровера» и достали костюмы для подводного плавания. С неба продолжало мелко моросить, и Тереса, раздевшись, вся покрылась гусиной кожей. Как же холодно, черт побери, подумала она. Натянув поверх купальника узкие неопреновые штаны и всунув руки в рукава, она застегнула молнию, но капюшон надевать не стала: волосы у нее были стянуты резинкой в хвост на затылке. Две дамы занимаются подводной охотой в такую погоду, усмехнулась она про себя. Веселенькая картинка. Если какой-нибудь недоумок сейчас прогуливается где-то поблизости, у него просто глаза на лоб вылезут.
– Ты готова?
Подруга кивнула, не отрывая взгляда от колышущегося перед ними бескрайнего серого пространства.
Хотя и непривычная к подобным ситуациям, Пати вела себя разумно и сдержанно, без нервозности и чрезмерной болтливости. Казалось только, что она обеспокоена: тем ли, что они собирались совершить – вполне достаточная причина поволноваться, – тем ли, что им предстояло выйти в море, вид которого никак не внушал спокойствия. Состояние Пати выдавало и то, сколько сигарет одну за другой она выкурила, ожидая: последняя, сырая от мороси, дымилась у нее во рту, заставляя щуриться, пока она натягивала костюм, – и порция кокаина перед тем, как выйти из кабины. Отработанный ритуал – свернутая в трубочку новенькая банкнота и две дорожки, выложенных на пластиковую папку от документов на машину. Однако на этот раз Тереса не стала принимать в нем участие. Ей нужна ясность мысли, но не такая – другая. Заканчивая одеваться, она вспоминала во всех подробностях морскую карту, которую успела изучить до того, что она буквально отпечаталась в голове: береговая линия, изгиб к югу в сторону Барбате, обрывистые скалы в конце ровного чистого пляжа. А там, не отмеченные на карте, но точно указанные Пати, – две большие пещеры и одна маленькая, укрытая между ними, недоступная с суши и едва заметная с моря: пещеры Маррахос.
– Пошли, – скомандовала она. – Нам осталось четыре светлых часа.
Для отвода глаз положив в надувную лодку рюкзаки и гарпуны для подводной охоты, они сняли ее с прицепа и потащили к воде. Лодка была серая, резиновая, марки «Зодиак», чуть меньше трех метров в длину, мотор «Меркури» мощностью пятнадцать лошадиных сил, бак доверху залит бензином и подготовлен к работе: Тереса накануне сама проверила его, как, бывало, в прежние времена. Они установили и тщательно закрепили его в гнезде кормы, удостоверились, что все в порядке и консоль винта поднята, и, взявшись с обеих сторон за буртики, повели лодку в море.
По пояс в холодной воде, таща лодку подальше от волнореза, Тереса старалась не думать. Она хотела, чтобы воспоминания помогали ей полезным опытом, а не становились балластом прошлого, из которого требовались только необходимые технические познания. Все остальное – образы, чувства, потери – сейчас были непозволительной роскошью. Возможно, даже смертельно опасной.
Пати помогла ей вскарабкаться на резиновый бок лодки. Море толкало их обратно к берегу. Резким быстрым рывком за ремень Тереса запустила мотор, и рокот пятнадцати лошадиных сил отозвался в ее сердце радостью. Снова я здесь, подумала она. На счастье ли, на беду, но здесь. Велев спутнице перебраться на нос, чтобы уравновесить лодку, она пристроилась возле мотора и повела «Зодиак» прочь от берега, а потом – к черным скалам в конце песчаной полосы, белесой в сером свете пасмурного дня. Надувное суденышко вело себя вполне достойно. Она управляла им, как учил Сантьяго, избегая гребней, стараясь становиться носом к волнам, потом соскальзывая наискосок по их обратной стороне. И ей было хорошо. Черт побери, каким бы подлым и хищным ни было море, оно все равно прекрасно. Тереса с наслаждением вдохнула сырой воздух. Этот запах соленой пены, сине-фиолетовые закаты, звезды, ночная охота, огни на горизонте, бесстрастный профиль Сантьяго, высвеченный сверху прожектором вертолета, голубой мерцающий глаз таможенного катера, скачки «Фантома» по черной воде, отдающие болью в почках. Господи, как грустно все это и в то же время как прекрасно. Мелкий дождик продолжал моросить, и море окатывало их вспышками брызг.
Тереса взглянула на подругу: фигура, обтянутая синим неопреном, короткие волосы под капюшоном, похожа на мужчину. Пати смотрела на море и черные скалы, и на ее лице были написаны все чувства, которые вызывало у нее это зрелище. Эх, знала бы ты, подружка, подумала Тереса. Видела бы ты в этих самых местах то, что видела я. Однако же ты держишься неплохо, блондиночка. Хотя, может, именно сейчас тебя грызут сомнения, да и есть от чего. Добыть припрятанное – как раз самое простое из всего, что нам предстоит, а вот что будет дальше, если что-нибудь сложится не так?
Они уже сто раз говорили о возможных последствиях своего рискованного предприятия, не исключая и того, что полутонны кокаина может уже не оказаться в пещере. Но Лейтенант О'Фаррелл была упряма и бесстрашна. Пожалуй – что не слишком радовало, – даже чересчур упряма и чересчур бесстрашна. А это, размышляла Тереса, не всегда сочетается с хладнокровием, которого требуют подобные дела. Сидя на пляже в кабине «лендровера», она сделала для себя открытие: да, Пати – ее подруга, ее товарищ, но на этом пути, чем бы и как бы он ни закончился, остается длинный отрезок, который ей, Тересе, придется пройти самой. На котором ей не поможет никто. Зависимость от всего и вся, которую она ощущала до сих пор, или, вернее, упорная вера в то, что таковая существует – ей было удобно с этой зависимостью, по другую сторону которой, казалось ей, нет ничего, – мало-помалу превращалась в точное знание, свойственное зрелому сиротству. Оно утешало. Сначала в тюрьме, в последние месяцы, – и быть может, в этом сыграли роль прочитанные книги, – в часы без сна в ожидании рассвета, среди размышлений, к которым привел ее тогдашний покой. Потом она вышла наружу, во внешний мир, в жизнь, и то, что оказалось лишь очередным ожиданием, только ускорило процесс. Однако Тереса не осознавала происходящего до того вечера, когда снова встретилась с Пати О'Фаррелл. Там, в темноте полей хересской усадьбы, услышав из уст подруги слово «будущее», Тереса внезапно, как бы вспышкой, поняла, что, может быть, Пати и не сильнее из них двоих – так же, как не были сильнее столетия назад, в других жизнях, Блондин Давила и Сантьяго Фистерра. И пришла к выводу, что честолюбие, проекты, мечты, даже смелость или вера – даже вера в Бога, вздрогнув, додумала она до конца – вместо того, чтобы давать человеку силы, отнимают их. Потому что надежда и даже простое желание выжить делают его уязвимым, связывают возможностью боли и поражения. Может, именно этим люди и отличаются друг от друга; именно в этом состоит различие между ней и Пати. Пожалуй, Эдмон Дантес ошибался, и единственно верное решение – не верить и не надеяться.
* * *
Пещера пряталась за глыбами, некогда рухнувшими с обрыва. Четыре дня назад они произвели рекогносцировку с суши: с десятиметровой высоты, высунувшись в расселину, Тереса внимательно осмотрела и зарисовала каждый камень, пользуясь тем, что день был ясным, а вода – до того чистой и прозрачной, что можно было хорошо рассмотреть дно со всеми его неровностями и прикинуть, как подойти с моря, чтобы какой-нибудь острый обломок не пропорол резину лодки. И вот они снова здесь. Лодку побалтывало на волнах, пока Тереса, временами слегка прибавляя газ и ведя ее зигзагом, искала путь, наиболее безопасный для прохода, стараясь держаться подальше от камней. В конце концов она поняла, что «Зодиак» сможет войти внутрь только при спокойной воде, поэтому направила его к большой пещере слева. А там, под ее сводом, где волны не подталкивали их к отвесной стене, она велела Пати сбросить за борт складной четырехлапый якорь-кошку на десятиметровом тросе. Потом обе соскользнули по резиновым бортам лодки в воду и с другим тросом поплыли к камням, которые то показывались из-под воды, то скрывались под ней. За спиной у каждой был рюкзак с герметичными мешками, ножом, веревками и водонепроницаемым фонарем. Костюмы для подводного плавания облегчали движение. Добравшись до места, Тереса привязала трос к одному из камней, велела Пати быть поосторожнее, чтобы не наступить на морского ежа, и они медленно двинулись по скалистому берегу, почти по грудь в воде, из большой пещеры в маленькую. Иногда сильная волна заставляла их цепляться за что попало, чтобы удержаться на ногах, и тогда острые края камней ранили им руки или раздирали неопрен на локтях и коленях. Слава Богу, Тереса, увидев, где им придется действовать, настояла на покупке этих костюмов. В них мы не замерзнем, сказала она, и потом – без них прибой и скалы сделают из нас отбивные.
– Это здесь, вон там, – показала рукой Пати. – Все так, как говорил Джимми… Сверху арка, три больших камня и один маленький. Видишь? Надо немного проплыть, а потом мы сможем идти по дну.
Ее голос гулко отдавался в пустоте. В пещере стоял крепкий запах гниющих водорослей и просоленного морем камня, на который поминутно накатывались волны. Повернувшись спиной к свету, женщины углубились во мрак. Внутри вода была гораздо спокойнее, дно хорошо видно, даже когда они перестали ощущать под ногами дно и поплыли. По ту сторону оказалось немного камней, песка и охапки мертвых водорослей.
Дальше царил мрак.
– Мне нужна сигарета, черт бы ее побрал, – пробормотала Пати.
Выйдя из воды, они достали из непромокаемого мешка сигареты и закурили, глядя друг на друга. Светлая арка входа отражалась в воде, и в сером полумраке пещеры можно было разглядеть блестящие от влаги костюмы, мокрые волосы, усталость на лицах. А что теперь? – такой вопрос каждая, похоже, безмолвно задавала себе и подруге.
– Надеюсь, он еще здесь, – прошептала Пати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73