А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

“Служи, парень, как следует!”
Пацаны забиралась в салон и прилипали к окнам. Их расплющенные по стеклам лица были растерянны и потому выглядели совсем по-детски. Представить, что через неделю-другую им придется жить в казармах, бегать с автоматом и в кого-то стрелять, было просто невозможно.
— Саша, Сашенька, пиши каждый день! Каждый!..
Саша часто кивал, еле-еле сдерживая слезы.
— Ну все, поехали, поехали!..
Двери с шипением закрылись, и автобусы стали выруливать на улицу.
Матери перестали плакать, во все глаза глядя на своих увозимых в неизвестность детей, которые теперь им уже не принадлежали. Их детей забрали в армию. В Чечню. На войну...
Автобусы уже уехали, а музыканты, все еще отчаянно раздувая щеки, выдували бодрый похоронный марш.
Это было не к месту и было глупо.
Но было символично...
Глава 2
Банда оказалась небольшой, но кусучей. На этот раз боевиков обложили в схроне в одной из населенок Веденского района. Группа захвата подтянулась ночью, и, когда рассвело, деваться “чехам” было уже некуда. Схрон был расположен под жилым домом, был укреплен и имел, как водится, два хорошо замаскированных выхода, о месторасположении которых федералы знали. Потому что информация о банде была получена из так называемых “оперативных источников”. Иначе говоря, боевиков сдал кто-то из своих. Если быть совсем точным, то сдал секретный агент по кличке Муса. А что это за Муса, где он живет и как его зовут на самом деле, знали лишь работающий с ним опер и его непосредственное начальство.
Противостоящий федералам чеченский фронт только на первый взгляд представляется однородным, на самом деле он, как лоскутное одеяло, состоит из множества более-менее самостоятельных подразделений, которые имеют не самые простые взаимоотношения между собой, потому что кто-то у кого-то когда-то барана украл, кто-то — жену, а кто-то брата зарезал. И если знать, кто и у кого, то можно, умело используя и подогревая внутреннюю вражду, узнать почти все желаемое.
У тех — про этих. У этих — про тех. А у третьих — про тех и других, вместе взятых...
Муса был кровником одного из боевиков, прятавшихся в схроне, сильно нуждался в деньгах, а его племянник второй месяц парился в СИЗО в ожидании суда, откуда его обещали выпустить, если дядя найдет способ доказать свою лояльность власти.
Дядя доказал...
В дом ворвались под видом рядовой, которые случаются “по три раза на дню”, зачистки — грохнули в двери прикладами, вошли, ткнули жильцов “мордой в пол”, после чего популярно объяснили им, что спалят все здесь к чертовой матери до головешек, если только им не выдадут бандитов. Но хозяева дома молчали, потому что боевиков, прятавшихся в схроне, боялись больше, чем федералов.
В общем, миром решить дело не удалось...
Дом взяли в кольцо, перекрыв все возможные пути отступления. Работали не спеша, как-то даже с ленцой, потому что по хорошо накатанной схеме. Личный состав рассредоточился по периметру дома, изготовив к бою оружие, на крыши соседних домов забрались снайперы, в направлениях вероятного прорыва залегли пулеметчики, загнав в “ручники” ленты. Каждый сантиметр прилегающей к дому территории оказался под прицелом.
Вырваться из столь плотного огневого мешка было невозможно, тем более что выбираться из схрона боевикам предстояло по одному, что лишало их возможности дать полноценный, предшествующий прорыву залп.
Уличный выход из схрона нашли быстро, подорвав его гранатами. Но из дыры в земле тут же раздалась длинная автоматная очередь. Боевики сдаваться без боя не желали.
— Тащите сюда кого-нибудь из этих... — приказал командир.
К нему, подталкивая в спину прикладами, подогнали хозяина дома.
— Пойдешь туда, — сказал ему командир. — Скажешь, что, если они не сложат оружия, мы забросаем их гранатами.
Хозяин дома хмуро молчат.
— Объясните ему, — недовольно поморщился командир.
Хозяина дома отвели к стене и несколько раз ткнули кулаком в зубы. Один из бойцов притащил из машины гранатомет, взгромоздил “трубу” на плечо, развернул сопло к дому и вопросительно взглянул на командира.
— Без жилья останешься, дурак! — пригрозил командир. — А ну, давай, шагай!
Чеченец медленно пошел к дыре в земле. В пяти шагах от нее он лег на живот, подполз ближе, что-то прокричал по-чеченски.
— По-русски, по-русски говори! — крикнул командир.
Но чеченец его не услышал или не понял. Или не захотел понять.
Командир кивнул в его сторону.
Один из бойцов, вскинув автомат, дал короткую очередь. Чуть позади “чеха” взметнулись фонтанчики земли. Он инстинктивно поджал ноги.
— По-русски! Убьем на хрен! — еще раз проорал, высовываясь из-за угла, командир.
Чеченец вновь обернулся к провалу в земле.
— Они говорят, чтобы вы сдавались.
Из-под земли застучал автомат. Чеченец втянул голову в плечи и быстро пополз обратно. Как видно, тоже жить хотел.
— Вот падлы! — недовольно выругался командир. Судя по всему, опять живых не будет.
— Дайте ему гранаты.
“Чеху” протянули связку гранат. Своих бойцов командир берег. Загнанные в угол боевики были опасны, как раненые звери, — того и гляди из схрона гранаты полетят.
— Возьмешь вот это, — показал командир на гранаты, — и бросишь туда, — кивнул на вход в схрон.
Чеченец покачал головой.
Командир взял его за грудки, рывком притянул к себе и прокричал в самое лицо:
— Пойдешь, гнида, никуда не денешься! Или мы весь твой выводок впереди себя погоним! — И, подтверждая свои намерения, обернулся к личному составу и приказал: — Давай, тащи их сюда! Всех!
“Чех” с ненавистью взглянул на командира.
Бойцы, угрожая оружием, подняли с земли и пригнали семью хозяина дома — пожилую мать, жену, скорее всего еще одну жену, чуть помоложе первой, и нескольких детей.
— Пойдете вперед, вон туда, — показал командир. — Мы за вами. — И, повернувшись к хозяину дома, популярно объяснил: — Нам под пули подставляться интереса нет. Ты им приют дал, тебе их и выкуривать! По справедливости.
Ну, что скажешь?..
Женщины стояли рядком, возле них, глядя исподлобья волчатами, замерли дети. Они даже не плакали и ничего не просили. И даже самые маленькие, которые держались за юбки матерей, носами не шмыгали. Просто стояли, готовые на все.
“Хрен когда мы верх возьмем, — в который раз подумал про себя командир. — Со старшими еще, может быть, и удастся договориться, а с этими — нет. Эти ничего, кроме войны, не видели, для них русский солдат — враг. Эти чуть подрастут и возьмутся за оружие, чтобы отомстить за убитых отцов и старших братьев. Никогда этой войны не выиграть, только если как Сталин, если всех за колючую проволоку загнать...
— Ну, что молчишь? Не жаль своих?
Чеченец протянул руку к гранатам. Бойцы тут же взяли его на мушку, на всякий случай отступив за женщин и детей.
— Только смотри, без глупостей. Если что, твои первыми лягут!
Чеченец пошел к схрону. Пошел как пьяный, не прячась, не пригибаясь, словно смерти искал.
— Ложись, дурак, ложись! — крикнули бойцы.
Чеченец послушно залег в двух десятках метрах от ямы.
— Скажи им еще раз — пусть сдаются!
“Чех” что-то прокричал. В ответ раздались выстрелы...
— Приготовиться!
Чеченец прополз на животе еще несколько метров и, примерившись, зашвырнул в дыру в земле связку гранат, откатившись за какую-то железяку.
“Профессионально бросил, — отметили про себя бойцы. — Значит, не раз бросал, насобачился...”
Через несколько секунд глухо ухнул взрыв... Почва под ногами вздрогнула, и из дыры повалил дым. Еще спустя мгновение из-под земли, как из преисподней, раздались глухие крики и стоны.
Теперь активного сопротивления со стороны боевиков ждать не приходилось.
— Спускайся вниз! — крикнул командир. — Посмотри, что там делается, и собери оружие!
“Чех” медлил, чего-то выжидая.
Его поторопили, пустив над самой головой короткую автоматную очередь, так, чтобы от пульки волосы на макушке зашевелились. Деваться ему было некуда...
Чеченец прикрыл лицо рукавом и прыгнул вниз, мгновенно скрывшись в дыму. Несколько минут его не было видно, но потом на поверхность, звякнув о камень, вылетел автомат. И еще один...
Все боевики, кроме одного, были мертвы — были искромсаны и растерзаны многочисленными, рванувшими в замкнутом пространстве бетонного бункера осколками. Покойников вытянули на поверхность, обшарили карманы и, разложив рядком, сняли мертвые лица на видео. Но и так было понятно, что никаких известных боевиков среди них нет — так, мелюзга.
Того единственного “чеха”, что остался чудом жив, перевязали и тут же, не откладывая в долгий ящик, допросили. То, что из него можно было вытрясти сейчас, потом, когда он очухается, клещами не вытянешь.
— Как тебя зовут-то? — довольно миролюбиво начал командир.
Потому что начинать допрос всегда лучше миролюбиво и с самых невинных вопросов.
Но “чех” отвечать не желал, и тихая беседа быстро исчерпала себя.
— Как тебя зовут?! — добавил металла в голос командир, ненароком задев перебитую ногу боевика, отчего тот громко застонал.
— Так как тебя зовут? — повторил вопрос командир, многозначительно поглядывая на окровавленные бинты.
“Чех” оскалился и выругался, тут же получив страшный пинок в больную ногу, от которого взвыл.
Здесь, вдали от штабов, вышестоящих начальников и прокуратуры действовали иные, чем в кабинетах, законы — законы военного времени. Здесь шла война, где противники стреляли, резали и душили друг друга, когда случалось сойтись в рукопашке, так чего же стесняться? Если бы в плену оказались они, с ними бы тоже особо не церемонились — с них бы с живых шкуру штык-ножами сдирали и глотки, как баранам, резали.
— Ну, говори, падла!
Командир группы захвата умел работать с “языками”, потому что ведение допроса в полевых условиях было частью его воинской специальности, которую он постигал еще в училище и после — в частях, на полигонах и армейских сборах. В реальных боевых, там, за линией фронта, когда у тебя на хвосте висят каратели, нет времени “разводить психологию”, там любые методы дозволительны, лишь бы правду узнать.
Через пару минут боевик “развязал язык”, назвав себя. А потом “потек”, потому что выдержать допрос с пристрастием редко кто способен. Он перечислил имена мертвых боевиков, известных ему “пособников” среди местного населения и всех прочих, с кем сводила его война.
Он сказал все, что знал, после чего стал бесполезен.
На большой войне его, сняв с него показания, следовало по-тихому зарезать, труп закопать, а место замаскировать — ну не таскать же его на своем горбу по тылам врага! — а здесь придется сдать с рук на руки в госпиталь, где ему предоставят бесплатную медицинскую помощь, отдельную койку и ручку с бумагой, чтобы он мог катать жалобы военному прокурору, в международный Красный Крест и ООН, от которых придется потом полгода отписываться. Но это уже неизбежные издержки...
Выпотрошенного пленника бросили в машину, под ноги бойцам, а в планшет командира легла еще одна бумажка с именами и приметами трех десятков боевиков, среди которых были не только “чехи”, но и переметнувшиеся на их сторону и принявшие ислам бывшие свои. Против одной из фамилий командир поставил жирную галочку, потому что она не раз уже упоминалась в оперативных источниках. Этого “своего” — перекрещенного “чехами” в Аслана Салаева — следовало взять на особую заметку, так как он был по специальности взрывником, имел славянскую внешность и терять ему было нечего. А раз так, то он был куда опасней многих “чужих”!
И еще в тот же самый планшет, в особое отделение, легла бумага, подписанная вновь завербованным сексотом, где тот выражал добровольное желание сотрудничать с властями, информируя прикрепленного к нему опера о противозаконной деятельности бандформирований и своих соседей. Новым сексотом стал хозяин дома, давший приют бандитам. Отказать русскому командиру в его маленькой просьбе он не мог, потому что тот пригрозил сдать его боевикам, которые на расправу не менее скоры, чем федералы.
— Ну все, поехали! — махнул рукой командир.
В целом операция прошла успешно, хотя бы потому, что прошла без потерь. Еще одна банда была ликвидирована, а федералы совершенно бесплатно приобрели ценного секретного сотрудника, который будет стучать на своих сельчан. Будет — теперь уже никуда не денется!
С информатором, наведшим на бандитский схрон, честно, как и обещали, расплатились долларами. Правда, фальшивыми. Изъятыми во время одной из проводимых федералами зачисток. Но сделаны они были настолько добротно, что вряд ли на базаре, куда Муса их сегодня же понесет, кто-нибудь сможет распознать подделку.
Племянника теперь тоже можно было отпустить.
— Не бойся — получишь ты своего родственника, я договорился. Прямо завтра и получишь! — твердо пообещал русский подполковник. — Только не забудь за это барана мне поставить!
— Конечно, конечно, командир!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов