– Цепп сделал сложный сигнальный жест группе мужчин, меряющихся силой рук. Несколько зрителей ухмыльнулось и помахало в ответ. – Во-первых, это его работа. Во-вторых, я хорошо заплатил. И в-третьих, только сумасшедший польстится на Кроткое животное.
Название «Последняя ошибка» несло в себе определенную символику – заведение служило своеобразным памятником людям, проявившим недостаток находчивости перед лицом жизненных обстоятельств. Стены таверны были размалеваны множеством остроумных граффити; под каждым значилась надпись-приговор: «Он прокололся». Над стойкой красовалось полное боевое облачение рыцаря с пробитым на груди панцирем. По стенам были развешаны сломанные клинки и разбитые шлемы, обломки весел, мачт и разорванные в клочья бушлаты матросов. Хозяин таверны особо гордился тем, что увековечил память каждого корабля, затонувшего в окрестностях Каморра за последние семьдесят лет.
Именно в это заведение отец Цепп и притащил Локки Ламору, словно шлюпку на буксире у галеона. В южной части зала на возвышении располагался альков, частично завешенный портьерами. Рядом стояла группа людей с цепкими глазами. Все они, даже несколько женщин, были буквально увешаны оружием, нося его открыто и напоказ: кинжалы, дротики, медные и деревянные дубинки, короткие тесаки, топорики и арбалеты – от маленьких уличных до больших, способных убить лошадь и даже пронзить камень (во всяком случае, так казалось оробевшему Локки).
Один из этих стражей остановил отца Цеппа, и они шепотом перекинулись парой слов. Затем он отправился с докладом в альков, в то время как его товарищи продолжали сверлить взглядами Цеппа и его спутника. Вскоре охранник вернулся и поманил пришельцев внутрь.
Так Локки впервые попал на аудиенцию к Венкарло Барсави. Капа Каморра восседал на простом табурете за обычным деревянным столом. Чуть поодаль у стены замерло несколько человек из числа любимчиков – достаточно близко, чтобы в случае нужды мгновенно оказаться рядом, но достаточно далеко, чтобы не слышать разговоров начальства.
Барсави был крупным широкоплечим мужчиной – та же стать, что и у отца Цеппа, – но ощутимо моложе его. Черные напомаженные волосы были туго стянуты на затылке, а подбородок окаймляла густая борода, заплетенная в три косицы – одна поверх другой. При каждом резком движении они мотались, как витые веревки, достаточно грубые, чтобы больно хлестнуть по голой коже.
Барсави был одет в камзол, жилет, бриджи и башмаки из одного и того же темного материала. Локки с удивлением разглядывал толстую, необычайно жесткую кожу – лишь пару минут спустя мальчик понял, что она принадлежит акуле. Внимание привлекали странные белые пуговицы, украшавшие жилет и манжеты капы. Такая же неровная шероховатая бусина имелась на булавке, которой был сколот красный шейный платок. О великие боги, это человеческие зубы!
На коленях у Барсави сидела девочка примерно одного возраста с Локки – с коротко подрезанной копной темных вьющихся волос и нежным овальным личиком, на котором с недетской настороженностью мерцали большие черные глаза. Одета она была не менее странно и своеобразно, чем сам капа: из-под подола белого, шитого золотом шелкового платья, какое пристало дочери аристократа, выглядывали черные кожаные башмачки с металлическими набойками и острыми шипами на пятках и носках.
– Так вот он какой, этот юный гений, поставивший в тупик нашего дорогого Делателя Воров. – Голос у Барсави был низкий, говорил он слегка в нос, с едва уловимым вераррским акцентом.
– Тот самый, ваша честь. – Отец Цепп подтолкнул Локки вперед. – Теперь он благополучно ставит в тупик меня и моих воспитанников. Позвольте представить вам Локки Ламору, бывшего обитателя Сумеречного холма, а ныне послушника Всеблагого Переландро.
– Скажем проще – НЕКОЕГО божества, – фыркнул Барсави и потянулся за маленькой деревянной коробочкой, лежащей на столе возле его локтя. – Как приятно видеть твое чудесное исцеление, Цепп! Давай покурим на радостях. Вот, угощайся. Джеремитский «Черный корень» – высший сорт, только на этой неделе доставили.
– Не могу отказать себе в таком удовольствии, Венкарло. – Цепп принял туго свернутую сигару в красной. обертке. Пока мужчины по очереди склонялись над вощеным фитильком для прикуривания (при этом Цепп ловко подбросил на стол маленький мешочек с пожертвованиями), девочка успела составить определенное мнение о юном госте.
– По-моему, папа, он просто маленький уродливый мальчишка. Похож на скелетик с кладбища.
Капа закашлялся, выпуская первый клуб дыма. Уголки его рта поползли наверх в скептической усмешке.
– А ты, моя милая, – крайне неосмотрительная в суждениях маленькая девочка! – Барсави снова затянулся и выпустил прямой столб прозрачного дыма. Комната наполнилась приятным сладковатым запахом с ноткой жженой ванили. – Прошу извинить мою дочь Наццу. Я повторяю ошибку большинства отцов – ни в чем не могу ей отказать, потакаю всем капризам. В результате девчонка растет с замашками пиратской принцессы. А сейчас, заполучив новые опасные ботиночки, она стала и вовсе невыносима.
– Да, я всегда при оружии, – гордо заявила малышка, в подтверждение своих слов постукивая каблуками.
– Однако, моя дорогая, ты наговариваешь на бедного мальчика. Локки, безусловно, не уродлив. Это просто печальные последствия жизни на Сумеречном холме. Поживет у отца Цеппа месяц-другой – станет круглым, как снаряд для катапульты.
Несколько секунд девочка задумчиво сверлила взглядом Локки, затем отвернулась к отцу.
– Ты собираешься сделать его своим пезоном, папа? – спросила она, рассеянно поигрывая косичками его бороды.
– Да, золотце, мы с Цеппом об этом подумываем.
– М-м-м… Тогда я выпью еще коньяка, пока вы будете проводить церемонию.
Глаза капы Барсави сузились, вокруг них собрались глубокие морщины, придав его суровому взгляду подозрительное выражение.
– Ты уже выпила два стакана за сегодняшний вечер. Твоя мать убьет меня, если я позволю тебе еще хоть каплю, и будет права. Лучше попроси слугу принести тебе пива.
– Но мне больше нравится…
– То, что тебе нравится, маленькая тиранка, – веско произнес капа, – не имеет никакого значения, если я тебе что-то велю. До самого утра тебе на выбор предлагается пиво или пустой воздух. Выбор за тобой.
– Ну… Тогда я выбираю пиво.
Барсави собрался осторожно спустить девочку с колен, но та ловко вывернулась из его грубых мозолистых рук с толстыми пальцами. Металлические каблучки звонко процокали по полу – Нацца решительно направилась к застывшему в нише помощнику капы, чтобы распорядиться насчет выпивки.
– И еще, моя милая, – крикнул ей вслед Барсави. – Если кто-нибудь из моих людей снова пострадает от твоих шипов – не меньше месяца будешь ходить в красных сандалиях. Уж это я тебе обещаю!
Капа снова затянулся сигарой и обернулся к отцу Цеппу.
– Не девчонка, а бочка с горючим маслом, – притворно пожаловался он, хотя видно было, что отец гордится дочерью. – На прошлой неделе вообще отказывалась ложиться спать без маленькой удавки под подушкой. «Хочу быть как папочкины телохранители!» – и весь разговор. Ее старшие братья пока не подозревают об этом, но сдается мне, что следующий капа Барсави будет носить юбку и чепчик.
– Теперь я понимаю, отчего вас позабавила история Делателя Воров про это юное дарование, – заметил Цепп, похлопав Локки по плечу.
– Еще бы… Хотя меня трудно чем-то удивить с тех пор, как подросли мои собственные дети. Впрочем, не о них сейчас речь. Меня интересует молодой человек, которого ты привел с собой для принесения клятвы пезона. Я планировал это событие несколько позже – этак на годик-другой, – ну да ладно. Подойди ко мне, Локки.
Капа Барсави протянул правую руку и приподнял подбородок мальчика, пристально глядя ему в глаза.
– Сколько тебе лет, Локки Ламора? Семь? Восемь? А у тебя на счету уже нарушение Тайного Договора, сгоревшая таверна и шесть или семь смертей. – Барсави с улыбкой покачал головой. – В моей банде есть взрослые люди как минимум в пять раз старше тебя, между прочим, наемные убийцы – но даже они далеко не так отчаянны, как ты. Итак, Цепп все объяснил тебе про мой город и мои законы?
Локки кивнул.
– Ты понимаешь, что теперь, нарушив клятву, больше не отделаешься так легко, как в прошлый раз? Время безрассудных выходок прошло, это тебе ясно? Теперь все жестко. Если Цеппу понадобится, он тебя попросту убьет. То же самое произойдет, если я отдам соответствующий приказ.
Локки снова молча кивнул. В этот самый момент к отцу подбежала Нацца, уже с просмоленной кожаной флягой в руке. Держа ее обеими руками, она исподлобья посмотрела на Локки. Капа щелкнул пальцами и один из его парней тут же скрылся за занавеской.
– В таком случае, мальчуган, я больше не собираюсь тебя запугивать. Считай, что этой ночью ты стал мужчиной. Тебе придется выполнять ту же работу, что и взрослым. Если ты умудришься перейти дорогу своим братьям и сестрам, с тобой не станут церемониться. Ты будешь одним из нас, Правильных Людей. Узнаешь тайные слава и знаки и будешь использовать их очень осторожно. Поскольку твой гарриста Цепп принес мне присягу, ты тоже автоматически становишься моим пезоном. Я – твой самый главный гарриста. И единственный герцог, которого ты отныне признаешь. Преклони колени.
Локки выполнил приказ. Капа протянул ладонью вниз левую руку, на которой блестел массивный перстень с черной жемчужиной в оправе из белого золота. Внутри жемчужины по случайному капризу природы застыла красная искорка, напоминавшая кровь.
– Поцелуй кольцо капы Каморра.
Локки послушно приложился губами к холодной перламутровой горошине.
– Повтори имя человека, которому ты приносишь присягу.
– Капа Барсави, – прошептал ребенок.
В эту минуту подчиненный Барсави вернулся и вручил хозяину маленький хрустальный кубок, наполненный мутным коричневым напитком.
– Теперь, – сказал Барсави, – как любой из моих пезонов, ты должен выпить за мое здоровье.
Капа достал из кармана жилета акулий зуб чуть побольше того, что болтался у Локки на шее, бросил в кубок, круговыми движениями размешал содержимое и вручил кубок мальчику.
– Это ром из черного тростника с островов Медного моря. Выпей все до дна, но смотри не проглоти зуб. Это очень важно! Будешь держать его во рту и вытащишь только тогда, когда допьешь. Постарайся не порезаться.
Локки поднес кубок к губам. В нос ударил резкий запах крепчайшего алкоголя, и желудок его болезненно сжался. Однако мальчик упрямо стиснул зубы и поймал взглядом слегка размытый контур зуба на дне. Молча вознеся молитву своему новому Благодетелю – «Спаси, позволь не опозориться!» – Локки начал пить мелкими глотками.
Это оказалось нелегким делом – приходилось языком прижимать акулий зуб к небу. Мальчик чувствовал, как он царапает его собственные передние зубы. Ром обжигал; Локки старался задержать дыхание, но все равно скоро поперхнулся. Обливаясь слезами, он продолжал пить. Прошло несколько бесконечных секунд, прежде чем Локки проглотил последние капли. Он был безмерно рад, что удалось удержать акулий зуб…
И тут проклятая штука сама собой повернулась у него во рту. Мальчик был абсолютно уверен, что это ему не померещилось – зуб повернулся, будто под действием невидимой руки, и оцарапал и без того горящее нёбо. Локки вскрикнул, закашлялся и выплюнул акулий зуб на ладонь, весь в кровавой слюне.
– Прекрасно, – удовлетворенно кивнул капа Барсави, подхватил зуб и, не вытирая, спрятал обратно в карман. – Ты связал себя со мной кровной клятвой. Мой зуб вкусил от твоей жизни, и теперь она принадлежит мне. Мы больше не чужие люди, Локки Ламора. Впредь мы будем капой и пезоном, как то угодно Лукавому Благодетелю.
По знаку Барсави Локки поднялся с колен, проклиная в душе ром, вино, коньяк и вообще всю выпивку на свете. Ему уже было знакомо мерзкое ощущение, когда алкоголь ударяет в голову. Комната начала медленно, но неотвратимо кружиться вокруг мальчика. Он бросил взгляд на Наццу и увидел, что та снисходительно усмехается ему поверх своей фляги. Так усмехались ему и его товарищам старшие мальчишки на Сумеречном холме.
Не задумываясь над своим поступком, Локки опустился перед девочкой на одно колено.
– Раз тебе суждено стать следующим капой Барсави, я должен служить и тебе тоже, – выпалил он. – Клянусь тебе в этом, мадам… дорогая мадам Нацца. То есть я хочу сказать – мадам Барсави.
Девочка в растерянности попятилась.
– Но у меня уже есть слуги, мальчишка. И не просто слуги, а убийцы! У моего папы сотня банд в две тысячи ножей!
– Нацца Беревелонна Дженаваис Ангелиза де Барсави! – прогрохотал ее отец. – Пока что ты научилась ценить в мужчинах только силу. Со временем ты поймешь, как важно, чтобы тебе служил не просто сильный, но и галантный мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95