Они нуждаются не в напоре, отваге или личном обаянии, а в холодном и расчетливом разуме. Я бы назвал это здравомыслием. Ты мой самый здравомыслящий гарриста. Ты сознательно принижаешь свою роль, исходя из того незначительного шума, который ты производишь. А теперь скажи – что ты думаешь о Нацце?
– Нацца? – Локки насторожился еще больше. – Она… просто великолепна, ваша честь. Нацца может слово в слово воспроизвести разговоры, которые мы вели десять лет назад, и не допустить ни единой ошибки, особенно если разговор был неприятным для меня. И вы еще называете меня осторожным, ваша честь? Вот где живет истинное благоразумие! По сравнению с вашей дочерью я неосторожен, как медведь в алхимической лавке.
– Да, – с гордостью подтвердил старик. – После моей смерти Нацца по праву стала бы следующим капой Барсави, но это невозможно. Ты же понимаешь, она женщина. Парни не допустят, чтобы ими правила младшая сестра. А я не хочу, чтобы мои дети передрались из-за наследства – той империи, которая останется после меня. Поэтому я не могу обойти их в пользу Наццы. Зато я могу – и должен – убедиться, что когда придет время, рядом с Пачеро и Анжаисом будет трезвый советчик, от которого они не смогут избавиться. Вы с моей дочерью старые друзья, не так ли? Я помню, как произошла ваша первая встреча много лет тому назад… Она сидела у меня на коленях и воображала, будто командует моими людьми. Все эти долгие годы ты всегда задерживался на Плавучей Могиле, чтобы повидаться с Наццей, сказать ей пару добрых слов. Ты ведь всегда был ее верным пезоном?
– О да, ваша честь, надеюсь, что так.
– Я в этом уверен, – Барсави сделал большой глоток из кубка и посмотрел на Локки с великодушной улыбкой на морщинистом лице. – Именно поэтому я разрешаю тебе ухаживать за своей дочерью.
«Ну что, пора начинать дрожать?» – спросили коленки Локки, но его хваленое здравомыслие выдало иной вариант – замереть и не двигаться. Так человек, вошедший в воду и увидевший рядом с собой треугольный плавник акулы, застывает как камень.
– Ох… – наконец смог выдавить из себя Локки. – Это так неожиданно…
– Конечно, неожиданно, – снисходительно согласился капа. – Но тут наши цели совпадают. Я знаю, что вы с Наццей испытываете взаимную симпатию. Благодаря этому союзу ты войдешь в семью Барсави, станешь отвечать за Анжаиса и Пачеро, а они – за тебя. Неужели не понятно? С родственными узами им придется считаться куда сильнее, чем с самым могущественным гарристой, – Барсави пожал правой рукой левый кулак и опять широко улыбнулся – этакое краснолицее божество, раздающее благословения с небесного трона.
Локки незаметно вздохнул. Ничего не поделаешь: ситуация требовала абсолютного, пусть даже молчаливого согласия, как если бы Барсави стоял с арбалетом у виска Локки. Люди умирали, отказав Барсави в гораздо меньшем. Оступиться от родной дочери капы стало бы весьма неприятным способом самоубийства. Попробуй Локки воспрепятствовать планам Барсави, и он не переживет сегодняшнюю ночь.
– Благодарю вас, капа Барсави. Для меня это высокая честь. Надеюсь не обмануть ваших ожиданий.
– Об этом не может быть и речи. И еще – насколько мне известно, несколько других гаррист тоже положили глаз на Наццу. Но я считаю, если бы кто-то хотел приручить ее, то наверняка бы уже это делал, верно? Представляешь, как они удивятся такой новости! Вот будет сюрприз!
«Да, – подумал Локки, – а моим свадебным подарком станет мстительная ревность неизвестного числа обманутых поклонников!»
– Все ясно, ваша честь… Когда и как я могу начинать?
– Наверное, тебе потребуется несколько дней, чтобы все обдумать, – предложил Барсави. – А я тем временем поговорю с девочкой. Конечно, сейчас ей нельзя покидать Плавучую Могилу. Но как только я разберусь с Серым Королем, ты сможешь ухаживать за Наццей по всем правилам.
– Я так понимаю, что теперь мне надо постараться побольше красть? – очень осторожно спросил Локки.
– Считай это моим заданием. Так сказать, в придачу к родительскому благословению, – ухмыльнулся Барсави. – Посмотрим, удастся ли тебе красть больше и сохранить при этом свое благоразумие. Я почти уверен в твоем успехе. И знаю, что ты не захочешь огорчать меня или мою дочь.
– Что вы, ваша честь! Я сделаю все, что в моих силах.
Капа Барсави поманил Локки и протянул левую руку ладонью вниз. Локки опустился на колени, принял эту руку в свои ладони и медленно поцеловал знакомый перстень Барсави – черную жемчужину с кровавой искрой в сердцевине.
– Капа Барсави, – произнес он, опустив глаза.
Капа взял его за плечи.
– Дарую тебе мое благословение, Локки Ламора. Благословение старика, заботящегося о своих детях. Этим решением я поставил тебя выше многих опасных людей. Конечно, для тебя не новость, что мои сыновья наследуют весьма рискованное дело, и если они проявят недостаточную осторожность или твердость… могут произойти неожиданные вещи. Возможно, когда-нибудь этим городом будет править капа Ламора. Ты когда-нибудь мечтал о таком?
– Если честно, нет, – прошептал Локки. – Я никогда не мечтал о власти капы, опасаясь проблем капы.
– Вот она, твоя осмотрительность! – Барсави улыбнулся и махнул в сторону дальних дверей, позволяя Локки удалиться. – Действительно, проблемы, с которыми приходится сталкиваться капе, весьма нешуточны. Но ты помог мне решить одну из них.
Локки вышел, путаясь в мыслях, а капа Каморра остался сидеть на своем троне, молча и глядя в никуда. Единственными звуками вокруг него было эхо шагов Локки и ровный стук капель крови, сочащихся из мешка на голове Федерико.
8
– Черт, Нацца, даже проживи я на свете тысячу лет и повидай все в этом мире по шесть раз, то и тогда охренительная ПРОСЬБА твоего отца поставила бы меня в тупик!
Девушка поджидала его в коридоре, за дверью. Как только часовой механизм захлопнул дверь в покои Барсави, она бросила на него виноватый и смущенный взгляд.
– Но объяснить тебе все заранее, наверное, было бы еще более неловко…
– Да уж, тут такая хрень, что не знаешь, как лучше. Послушай, Нацца, мне не хотелось бы тебя обижать, но…
– Я и не думаю обижаться, Локки, – перебила она.
– Нет, пойми меня правильно – ты мой хороший друг.
– У меня точно такие же чувства к тебе, Локки. Но тем не менее…
– Все так сложно?
– Да нет, не сложно. Слушай, – девушка схватила его за плечи и, слегка сгорбившись, заглянула в глаза. – Ты мне друг, Локки. Возможно, лучший из всех. Мой верный пезон. Я очень люблю тебя, но… совсем не как будущего мужа. И знаю, что ты тоже…
– Я…
– Локки, – настойчиво произнесла Нацца. – Мне известно, что единственная женщина, похитившая ключик от твоего выдающегося сердца, находится за тысячу миль отсюда. И также знаю, что ты предпочтешь страдания по ней счастью с другой женщиной.
– Вот как? – Локки сжал кулаки. – Похоже, об этом уже знает весь Каморр. Бьюсь об заклад, что господин герцог регулярно получает донесения на эту тему. А твой отец – единственный человек, оставшийся в неведении!
– Возможно, ему просто плевать на это, – Нацца подняла брови. – Локки, ваши отношения – это отношения капы и пезона. Ничего личного. Он приказывает, ты повинуешься. Ну… как правило.
– Как правило, но не сейчас? А мне-то казалось, что тебя обрадует это известие. Вот, твой отец строит планы на отдаленное будущее, как ты и хотела!
– Я говорила о разумных планах, – впервые за их разговор Нацца по-настоящему улыбнулась. – Ну же, пезон. Мы ведь можем несколько дней поиграть в эту игру. Просто сделать вид… а тем временем вместе подумать, как выйти из положения. Все зависит от нас самих, не так ли? Старик не сумеет нас победить… он даже не узнает о своем проигрыше.
– Наверное, Нацца. Сделаем, как ты скажешь.
– Я уже сказала. Приходи послезавтра, мы что-нибудь придумаем. Прорвемся. А теперь иди успокой своих мальчиков. И будь осторожен.
Локки вышел в приемный зал, а Нацца осталась в коридоре. Он смотрел, как она стоит за медленно закрывающимися дверями, пока не раздался щелчок замков. Вор мог бы поклясться, что перед тем, как тяжелые двери окончательно сомкнулись, девушка подмигнула ему.
– …И вот та самая карта, которую ты загадал. Шестерка пик, – говорил Кало, показывая карту страже.
– Сто чертей! – выругался один. – Здесь замешано колдовство.
– Просто старый трюк семейства Санца. – Кало перетасовал колоду одной рукой и протянул Локки. – Хочешь попробовать, начальник?
– Нет, спасибо, Кало. Собирайтесь, парни. С делами я разобрался, так что довольно мозолить глаза страже.
Одновременно Локки подал условный знак на их языке жестов: «У нас крупные осложнения; обсудим в другом месте».
– Черт, я проголодался, – воскликнул Жеан, поняв сигнал. – Почему бы нам не отправиться, например, в «Последнюю ошибку» и не перекусить в наших комнатах?
– Отлично! – отозвался Жук. – Да здравствует пиво и абрикосовые кексы!
– Это сочетание даже на слух столь отвратительно, что я вряд ли решусь попробовать! – отвесив шутливый подзатыльник младшему из Благородных Подонков, Жеан направился к узкому мосту, связывавшему Плавучую Могилу с остальным миром.
9
Кроме капы Барсави, полагавшего, будто Благородные Подонки даже после смерти отца Цеппа продолжают попрошайничать на ступенях храма, никто из Правильных Людей Каморра никак не связывал членов банды с Домом Переландро. Кало, Гальдо и Жук снимали комнаты в различных частях Западни и соседних районов, причем меняли их каждые несколько месяцев. Локки и Жеан изображали, будто квартируют вместе уже несколько лет. По случаю – счастливому или злому, трудно сказать – Жеану удалось снять комнаты на седьмом этаже Расколотой башни.
В ту ночь дождь лил вовсю и было темно, хоть глаз выколи. Никто из обитателей особенно не стремился спускаться по скрипящим внешним ступенькам с северной стороны Расколотой башни. Дождь ровно колотил в ставни, ветер загадочно вздыхал, проникая сквозь щели и трещины в старых стенах. Благородные Подонки уютно устроились на подушках и при свете бумажных фонарей допивали свое пиво. Это был особый сладкий сорт местного светлого пива, который большинство каморрцев предпочитали темному и горькому верарр-скому. В комнате было душно, но по крайней мере сухо.
За ужином Локки рассказал друзьям свою историю.
– Это самая хреновая из всех хреновых вещей, которые могли с нами приключиться, – подвел итог Гальдо.
– Простите, но я повторю уже прозвучавшее предложение, – вмешался Жеан. – По-моему, следует поскорее сворачивать игру с доном Сальварой и выбираться из этой заварушки. История с Серым Королем становится слишком опасной. Мы не сможем заниматься нашими аферами, если Локки окажется в центре этой интриги.
– И когда ты предлагаешь остановиться? – поинтересовался Кало.
– Да чем скорее, тем лучше, – решительно заявил Жеан. – Прямо сейчас, в крайнем случае, после следующей расписки от Сальвары. Но не позже.
– М-да… – Локки разглядывал осадок на дне своей кружки. – Мы много поработали ради этого приза. Я практически уверен, что нам удалось бы вытянуть еще пять-десять тысяч крон как минимум. Это, конечно, не те двадцать пять тысяч, о которых мы мечтали, но согласитесь, сумма вполне достаточная, чтобы гордиться ею. Ради этих денег я только что кровью не обделался, а Жуку пришлось прыгнуть с крыши.
– А еще катиться две мили в проклятой бочке! – вставил Жук.
– Ты говоришь так, будто эта мерзкая старая бочка налетела на тебя по дороге и заставила лезть внутрь, – возразил Гальдо. – Что касается меня, я свое мнение уже высказал – оно такое же, как у Жеана. Давайте обсудим кое-какие меры предосторожности. Например, обдумаем надежное убежище для тебя, возможно, за пределами города. Просто обсудим, даже если ты не собираешься прибегать к подобным мерам.
– Ха, что я слышу! – усмехнулся Локки. – Санца ратует за благоразумие! А как же насчет того, что мы богаче и умнее всех?
– Локки, ты будешь без конца повторять эту фразу, пока в один прекрасный день тебе не перережут глотку, – поддержал брата Кало. – Лично я теперь по-другому смотрю на Серого Короля. Этот чертов безумец действительно способен в одиночку противостоять трем тысячам. И у тебя уже сейчас есть шанс стать одной из его целей. Если же Барсави попытается вовлечь тебя в свой круг, то это еще больше ухудшит положение.
– Можем мы хоть ненадолго отвлечься от такой приятной темы, как перерезанные глотки? – Локки резко встал, подошел к окну, смотрящему на море, и долго стоял там, заложив руки за спину. – Кто мы такие, в конце концов? В первый момент, когда Барсави сделал мне свое предложение, признаюсь, я сам со страху едва не прыгнул в эту гадскую бухту. Но затем обдумал все как следует. И вот что я вам скажу, парни: старому лису приходит конец. А мы держим его в руках, на полном серьезе. Только вдумайтесь: мы настолько преуспели в своем деле, что сам капа просит долбаного Бича Каморра жениться на своей дочери!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Нацца? – Локки насторожился еще больше. – Она… просто великолепна, ваша честь. Нацца может слово в слово воспроизвести разговоры, которые мы вели десять лет назад, и не допустить ни единой ошибки, особенно если разговор был неприятным для меня. И вы еще называете меня осторожным, ваша честь? Вот где живет истинное благоразумие! По сравнению с вашей дочерью я неосторожен, как медведь в алхимической лавке.
– Да, – с гордостью подтвердил старик. – После моей смерти Нацца по праву стала бы следующим капой Барсави, но это невозможно. Ты же понимаешь, она женщина. Парни не допустят, чтобы ими правила младшая сестра. А я не хочу, чтобы мои дети передрались из-за наследства – той империи, которая останется после меня. Поэтому я не могу обойти их в пользу Наццы. Зато я могу – и должен – убедиться, что когда придет время, рядом с Пачеро и Анжаисом будет трезвый советчик, от которого они не смогут избавиться. Вы с моей дочерью старые друзья, не так ли? Я помню, как произошла ваша первая встреча много лет тому назад… Она сидела у меня на коленях и воображала, будто командует моими людьми. Все эти долгие годы ты всегда задерживался на Плавучей Могиле, чтобы повидаться с Наццей, сказать ей пару добрых слов. Ты ведь всегда был ее верным пезоном?
– О да, ваша честь, надеюсь, что так.
– Я в этом уверен, – Барсави сделал большой глоток из кубка и посмотрел на Локки с великодушной улыбкой на морщинистом лице. – Именно поэтому я разрешаю тебе ухаживать за своей дочерью.
«Ну что, пора начинать дрожать?» – спросили коленки Локки, но его хваленое здравомыслие выдало иной вариант – замереть и не двигаться. Так человек, вошедший в воду и увидевший рядом с собой треугольный плавник акулы, застывает как камень.
– Ох… – наконец смог выдавить из себя Локки. – Это так неожиданно…
– Конечно, неожиданно, – снисходительно согласился капа. – Но тут наши цели совпадают. Я знаю, что вы с Наццей испытываете взаимную симпатию. Благодаря этому союзу ты войдешь в семью Барсави, станешь отвечать за Анжаиса и Пачеро, а они – за тебя. Неужели не понятно? С родственными узами им придется считаться куда сильнее, чем с самым могущественным гарристой, – Барсави пожал правой рукой левый кулак и опять широко улыбнулся – этакое краснолицее божество, раздающее благословения с небесного трона.
Локки незаметно вздохнул. Ничего не поделаешь: ситуация требовала абсолютного, пусть даже молчаливого согласия, как если бы Барсави стоял с арбалетом у виска Локки. Люди умирали, отказав Барсави в гораздо меньшем. Оступиться от родной дочери капы стало бы весьма неприятным способом самоубийства. Попробуй Локки воспрепятствовать планам Барсави, и он не переживет сегодняшнюю ночь.
– Благодарю вас, капа Барсави. Для меня это высокая честь. Надеюсь не обмануть ваших ожиданий.
– Об этом не может быть и речи. И еще – насколько мне известно, несколько других гаррист тоже положили глаз на Наццу. Но я считаю, если бы кто-то хотел приручить ее, то наверняка бы уже это делал, верно? Представляешь, как они удивятся такой новости! Вот будет сюрприз!
«Да, – подумал Локки, – а моим свадебным подарком станет мстительная ревность неизвестного числа обманутых поклонников!»
– Все ясно, ваша честь… Когда и как я могу начинать?
– Наверное, тебе потребуется несколько дней, чтобы все обдумать, – предложил Барсави. – А я тем временем поговорю с девочкой. Конечно, сейчас ей нельзя покидать Плавучую Могилу. Но как только я разберусь с Серым Королем, ты сможешь ухаживать за Наццей по всем правилам.
– Я так понимаю, что теперь мне надо постараться побольше красть? – очень осторожно спросил Локки.
– Считай это моим заданием. Так сказать, в придачу к родительскому благословению, – ухмыльнулся Барсави. – Посмотрим, удастся ли тебе красть больше и сохранить при этом свое благоразумие. Я почти уверен в твоем успехе. И знаю, что ты не захочешь огорчать меня или мою дочь.
– Что вы, ваша честь! Я сделаю все, что в моих силах.
Капа Барсави поманил Локки и протянул левую руку ладонью вниз. Локки опустился на колени, принял эту руку в свои ладони и медленно поцеловал знакомый перстень Барсави – черную жемчужину с кровавой искрой в сердцевине.
– Капа Барсави, – произнес он, опустив глаза.
Капа взял его за плечи.
– Дарую тебе мое благословение, Локки Ламора. Благословение старика, заботящегося о своих детях. Этим решением я поставил тебя выше многих опасных людей. Конечно, для тебя не новость, что мои сыновья наследуют весьма рискованное дело, и если они проявят недостаточную осторожность или твердость… могут произойти неожиданные вещи. Возможно, когда-нибудь этим городом будет править капа Ламора. Ты когда-нибудь мечтал о таком?
– Если честно, нет, – прошептал Локки. – Я никогда не мечтал о власти капы, опасаясь проблем капы.
– Вот она, твоя осмотрительность! – Барсави улыбнулся и махнул в сторону дальних дверей, позволяя Локки удалиться. – Действительно, проблемы, с которыми приходится сталкиваться капе, весьма нешуточны. Но ты помог мне решить одну из них.
Локки вышел, путаясь в мыслях, а капа Каморра остался сидеть на своем троне, молча и глядя в никуда. Единственными звуками вокруг него было эхо шагов Локки и ровный стук капель крови, сочащихся из мешка на голове Федерико.
8
– Черт, Нацца, даже проживи я на свете тысячу лет и повидай все в этом мире по шесть раз, то и тогда охренительная ПРОСЬБА твоего отца поставила бы меня в тупик!
Девушка поджидала его в коридоре, за дверью. Как только часовой механизм захлопнул дверь в покои Барсави, она бросила на него виноватый и смущенный взгляд.
– Но объяснить тебе все заранее, наверное, было бы еще более неловко…
– Да уж, тут такая хрень, что не знаешь, как лучше. Послушай, Нацца, мне не хотелось бы тебя обижать, но…
– Я и не думаю обижаться, Локки, – перебила она.
– Нет, пойми меня правильно – ты мой хороший друг.
– У меня точно такие же чувства к тебе, Локки. Но тем не менее…
– Все так сложно?
– Да нет, не сложно. Слушай, – девушка схватила его за плечи и, слегка сгорбившись, заглянула в глаза. – Ты мне друг, Локки. Возможно, лучший из всех. Мой верный пезон. Я очень люблю тебя, но… совсем не как будущего мужа. И знаю, что ты тоже…
– Я…
– Локки, – настойчиво произнесла Нацца. – Мне известно, что единственная женщина, похитившая ключик от твоего выдающегося сердца, находится за тысячу миль отсюда. И также знаю, что ты предпочтешь страдания по ней счастью с другой женщиной.
– Вот как? – Локки сжал кулаки. – Похоже, об этом уже знает весь Каморр. Бьюсь об заклад, что господин герцог регулярно получает донесения на эту тему. А твой отец – единственный человек, оставшийся в неведении!
– Возможно, ему просто плевать на это, – Нацца подняла брови. – Локки, ваши отношения – это отношения капы и пезона. Ничего личного. Он приказывает, ты повинуешься. Ну… как правило.
– Как правило, но не сейчас? А мне-то казалось, что тебя обрадует это известие. Вот, твой отец строит планы на отдаленное будущее, как ты и хотела!
– Я говорила о разумных планах, – впервые за их разговор Нацца по-настоящему улыбнулась. – Ну же, пезон. Мы ведь можем несколько дней поиграть в эту игру. Просто сделать вид… а тем временем вместе подумать, как выйти из положения. Все зависит от нас самих, не так ли? Старик не сумеет нас победить… он даже не узнает о своем проигрыше.
– Наверное, Нацца. Сделаем, как ты скажешь.
– Я уже сказала. Приходи послезавтра, мы что-нибудь придумаем. Прорвемся. А теперь иди успокой своих мальчиков. И будь осторожен.
Локки вышел в приемный зал, а Нацца осталась в коридоре. Он смотрел, как она стоит за медленно закрывающимися дверями, пока не раздался щелчок замков. Вор мог бы поклясться, что перед тем, как тяжелые двери окончательно сомкнулись, девушка подмигнула ему.
– …И вот та самая карта, которую ты загадал. Шестерка пик, – говорил Кало, показывая карту страже.
– Сто чертей! – выругался один. – Здесь замешано колдовство.
– Просто старый трюк семейства Санца. – Кало перетасовал колоду одной рукой и протянул Локки. – Хочешь попробовать, начальник?
– Нет, спасибо, Кало. Собирайтесь, парни. С делами я разобрался, так что довольно мозолить глаза страже.
Одновременно Локки подал условный знак на их языке жестов: «У нас крупные осложнения; обсудим в другом месте».
– Черт, я проголодался, – воскликнул Жеан, поняв сигнал. – Почему бы нам не отправиться, например, в «Последнюю ошибку» и не перекусить в наших комнатах?
– Отлично! – отозвался Жук. – Да здравствует пиво и абрикосовые кексы!
– Это сочетание даже на слух столь отвратительно, что я вряд ли решусь попробовать! – отвесив шутливый подзатыльник младшему из Благородных Подонков, Жеан направился к узкому мосту, связывавшему Плавучую Могилу с остальным миром.
9
Кроме капы Барсави, полагавшего, будто Благородные Подонки даже после смерти отца Цеппа продолжают попрошайничать на ступенях храма, никто из Правильных Людей Каморра никак не связывал членов банды с Домом Переландро. Кало, Гальдо и Жук снимали комнаты в различных частях Западни и соседних районов, причем меняли их каждые несколько месяцев. Локки и Жеан изображали, будто квартируют вместе уже несколько лет. По случаю – счастливому или злому, трудно сказать – Жеану удалось снять комнаты на седьмом этаже Расколотой башни.
В ту ночь дождь лил вовсю и было темно, хоть глаз выколи. Никто из обитателей особенно не стремился спускаться по скрипящим внешним ступенькам с северной стороны Расколотой башни. Дождь ровно колотил в ставни, ветер загадочно вздыхал, проникая сквозь щели и трещины в старых стенах. Благородные Подонки уютно устроились на подушках и при свете бумажных фонарей допивали свое пиво. Это был особый сладкий сорт местного светлого пива, который большинство каморрцев предпочитали темному и горькому верарр-скому. В комнате было душно, но по крайней мере сухо.
За ужином Локки рассказал друзьям свою историю.
– Это самая хреновая из всех хреновых вещей, которые могли с нами приключиться, – подвел итог Гальдо.
– Простите, но я повторю уже прозвучавшее предложение, – вмешался Жеан. – По-моему, следует поскорее сворачивать игру с доном Сальварой и выбираться из этой заварушки. История с Серым Королем становится слишком опасной. Мы не сможем заниматься нашими аферами, если Локки окажется в центре этой интриги.
– И когда ты предлагаешь остановиться? – поинтересовался Кало.
– Да чем скорее, тем лучше, – решительно заявил Жеан. – Прямо сейчас, в крайнем случае, после следующей расписки от Сальвары. Но не позже.
– М-да… – Локки разглядывал осадок на дне своей кружки. – Мы много поработали ради этого приза. Я практически уверен, что нам удалось бы вытянуть еще пять-десять тысяч крон как минимум. Это, конечно, не те двадцать пять тысяч, о которых мы мечтали, но согласитесь, сумма вполне достаточная, чтобы гордиться ею. Ради этих денег я только что кровью не обделался, а Жуку пришлось прыгнуть с крыши.
– А еще катиться две мили в проклятой бочке! – вставил Жук.
– Ты говоришь так, будто эта мерзкая старая бочка налетела на тебя по дороге и заставила лезть внутрь, – возразил Гальдо. – Что касается меня, я свое мнение уже высказал – оно такое же, как у Жеана. Давайте обсудим кое-какие меры предосторожности. Например, обдумаем надежное убежище для тебя, возможно, за пределами города. Просто обсудим, даже если ты не собираешься прибегать к подобным мерам.
– Ха, что я слышу! – усмехнулся Локки. – Санца ратует за благоразумие! А как же насчет того, что мы богаче и умнее всех?
– Локки, ты будешь без конца повторять эту фразу, пока в один прекрасный день тебе не перережут глотку, – поддержал брата Кало. – Лично я теперь по-другому смотрю на Серого Короля. Этот чертов безумец действительно способен в одиночку противостоять трем тысячам. И у тебя уже сейчас есть шанс стать одной из его целей. Если же Барсави попытается вовлечь тебя в свой круг, то это еще больше ухудшит положение.
– Можем мы хоть ненадолго отвлечься от такой приятной темы, как перерезанные глотки? – Локки резко встал, подошел к окну, смотрящему на море, и долго стоял там, заложив руки за спину. – Кто мы такие, в конце концов? В первый момент, когда Барсави сделал мне свое предложение, признаюсь, я сам со страху едва не прыгнул в эту гадскую бухту. Но затем обдумал все как следует. И вот что я вам скажу, парни: старому лису приходит конец. А мы держим его в руках, на полном серьезе. Только вдумайтесь: мы настолько преуспели в своем деле, что сам капа просит долбаного Бича Каморра жениться на своей дочери!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95