здесь, в саду, не имеет значения, кто твои родители. У меня ты будешь работать, пока не сойдет кровавый пот. Я буду тебя гонять, пока ты не изобретешь новых богов и не запросишь у них пощады. Единственное, что существенно в Саду-без-Ароматов – это умение собраться. Ты способен быть внимательным каждый миг пребывания в этом месте? Можешь сосредоточиться, смотреть прямо перед собой, жить текущим моментом и отрешиться от всего прочего?
– Я… Мне придется попробовать, господин. Однажды я уже прошел через ваш сад, значит, смогу сделать это снова.
– Да, ты будешь делать это снова и снова. Тебе придется проделать это тысячи раз. Ты будешь бегать между моими розами и спать между ними. Рано или поздно ты научишься сосредоточенности. Но должен предупредить тебя: некоторым это не удалось, – дон Маранцалла встал и обвел рукой окружающие кусты. – Вот все, что от них осталось… вон, там и там. В стекле.
Жеан нервно сглотнул и кивнул.
– И еще одно. Сегодня ты попытался извиниться за то, что пришел слишком рано. На самом деле это не так. Я нарочно затянул предыдущий урок, чтобы доставить удовольствие тем маленьким дерьмецам, которые пытались прирезать друг друга. А на будущее… вот что, приходи ровно в час, чтобы они уже успели уйти. Им не обязательно знать, что я учу тебя.
Когда-то Жеан сам жил в богатой семье и носил такие же шелка и бархат… Он почувствовал укол в сердце и тут же поспешил себя уверить, что в нем говорит старая боль потери, а вовсе не стыд за свою внешность – одежду, неухоженные волосы, отвислый живот и прочие глупости. Эта мысль, сама по себе достойная, помогла мальчику восстановить душевное равновесие – по крайней мере, внешне.
– Я понимаю, господин. Я… я не стану компрометировать вас.
– Компрометировать МЕНЯ? Жеан, ты ничего не понял! – Маранцалла лениво пнул учебную рапиру, и та зазвенела по черепице. – Эти чванливые сопляки приходят сюда, чтобы научиться красиво и элегантно махать клинком. Они пытаются делать это по-благородному, с соблюдением всех правил, уверенные в недопустимости бесчестных приемов, – учитель обернулся к Жеану и кулаком дружески, но достаточно крепко ткнул его в самый центр лба. – Ты же, мой друг, напротив, будешь учиться УБИВАТЬ.
Глава 7. Из окна
1
В течение всего долгого нервного обеда Локки излагал свой план.
Наступил долгожданный День Герцога. Ровно в полдень Благородные Подонки собрались за столом в стеклянном убежище под Домом Переландро. Снаружи солнце изливало на город обычный нестерпимый жар, но в их подземелье было прохладно, возможно, даже чересчур. Недаром отец Цепп подозревал, что Древнее стекло изменяет окружающее пространство, выкидывая фокусы не только со светом, но и с другими его свойствами.
Друзья совместно приготовили обед, вполне достойный названия праздничного: тушеная баранина с луком и имбирем, фаршированные угри в соусе из вина с пряностями и яблочные пирожные от Же-ана, щедро политые аустерсхолинским коньяком.
– Спорим, даже герцогский повар надорвется, а такого не сделает, – заявил он. – По моим подсчетам, каждое пирожное стоит три-четыре кроны.
– Интересно, а сколько они будут стоить после того, как мы их съедим и выпустим с другого конца? – пошутил Жук.
– Можешь заняться подсчетами, – предложил мальчику Кало. – Не забудь воспользоваться весами.
– И совком, – добавил Гальдо.
Сами братья Санца приготовили пряные омлеты с рублеными бараньими почками – блюдо, неизменно имевшее успех за столом. Но сегодня, хотя каждый, несомненно, в полной мере проявил свое кулинарное мастерство, обед проходил как-то вяло. Казалось, что вкус изысканных блюд испарился до срока. Один только Жук ел с истинным аппетитом, особенно налегая на пирожные Жеана.
– Посмотрите на меня! – хохотал он с набитым ртом. – Я становлюсь все дороже с каждым съеденным кусочком!
Ответом на его шутовство были весьма сдержанные улыбки. Мальчик с досадой фыркнул и отодвинул тарелку.
– Если никому из вас не хочется есть, – бросил он, – давайте скорее покончим с обедом и перейдем к обсуждению, как нам сегодня ночью увернуться от верной смерти.
– Действительно, – поддержал его Жеан.
– Да, – вздохнул Гальдо. – Итак, в чем заключается наша игра и как мы будем ее проводить?
Локки оттолкнул тарелку и, скомкав, швырнул салфетку на стол.
– Прежде всего нам опять придется воспользоваться нашим номером в Расколотой башне. Так что готовьтесь снова карабкаться по проклятым ступенькам.
Жеан кивнул.
– И что мы будем там делать?
– Вначале мы с тобой дождемся там Анжаиса – он явится за нами в девятом часу. Очень надеюсь, что после его ухода мы там же и останемся. Но для этого нам придется убедить сына капы, что мы не можем составить ему компанию по весьма уважительной причине.
– И что же это за причина? – поинтересовался Кало.
– Очень живописная, – пообещал Локки. – Тут мне понадобится ваша с Гальдо помощь. Я хочу, чтобы вы сегодня же нанесли визит Джиссалине д'Обарт. Тут без помощи черной алхимии не обойтись. И вот что вы ей скажете…
2
Нелегальная лавочка Джиссалины д'Обарт и ее дочери Джанеллайны размещалась в респектабельном районе Пояса Фонтанов, над конторой цеха писцов. В начале третьего близнецы зашли на первый этаж здания и увидели толпу людей, трудившихся за широкими деревянными столами. Все они что-то деловито писали, стирали, подчищали, пользуясь при этом гусиными перьями, углем, солью и губками. Хитрая система зеркал и люков в стенах даже в вечернее время создавала в помещении яркое освещение. Мало кто из каморрских ремесленников зарабатывал столько же, сколько переписчики, так что их трудовое рвение было вполне понятно.
В задней части комнаты находилась винтовая лестница, возле которой отиралась молодая женщина крепкого телосложения. Ее напускная скука не могла обмануть посвященных – Санца сразу разглядели оружие под широким плащом охранницы. Ее удалось убедить при помощи нескольких условных жестов и пригоршни медных баронов, перекочевавших в карманы ее куртки. Сначала женщина дернула за веревочку колокольчика, уходящую на второй этаж, а затем уже пропустила посетителей.
На втором этаже располагалась приемная мадам д'Обарт – комната без окон, целиком облицованная деревянными панелями, от которых шел стойкий аромат лака и сосны. Высокая стойка разгораживала комнату пополам. В отличие от большинства подобных помещений, стулья на стороне посетителей отсутствовали, а на другой стороне и вовсе не было ничего, кроме одной-единственной запертой двери.
За прилавком стояла Джиссалина, пятидесятилетняя женщина с очень яркой внешностью. Всех, кто видел ее впервые, поражала роскошная грива волос цвета воронова крыла и темные, пронзительные глаза в сеточке веселых морщинок. Справа от Джиссалины застыла ее дочь. В руках она держала арбалет, нацеленный прямо в лицо близнецам. Маленькое домашнее оружие, не слишком эффективное само по себе, подразумевало наличие яда на стрелах. Однако братья не особо встревожились – такие меры предосторожности были привычны для черных алхимиков.
– Мадам д'Обарт, барышня д'Обарт, – произнес Кало с низким поклоном. – Мы ваши верные почитатели.
– И весьма полезные, – добавил Гальдо.
– Мастер Санца… и второй мастер Санца, – произнесла старшая д'Обарт. – Очень рады видеть вас.
– Хотя по-прежнему непреклонны, – усмехнулась Джанеллайна.
– Полагаю, вы хотите что-нибудь купить? – Джиссалина сложила руки на прилавке и подняла одну бровь.
– Да, так уж получилось, что одному нашему другу нужно кое-что необычное, – Кало вытащил из-под камзола кошелек и держал его, не открывая.
– Необычное?
– Ну… возможно, не столько необычное, сколько странное. Надо, чтобы ему стало дурно. Очень дурно.
– Не хотелось бы давать советы в ущерб себе, – замялась старшая д'Обарт, – но, может быть, вашему другу купить три-четыре бутылочки рома? Они обойдутся ему намного дешевле моих снадобий.
– О нет, тут требуется не такая дурнота, – принялся объяснять Гальдо. – Надо, чтобы ему стало так плохо, словно он уже стучится в спальню к самой Богине Смерти. А затем, разыграв больного, ему нужно быстренько прийти в себя. Понимаете, это должна быть ненастоящая болезнь.
– Хм-м, – задумалась Джанеллайна. – Не знаю даже, есть ли у нас что-то подобное… по крайней мере, под рукой.
– А когда вашему другу нужно это средство? – спросила ее мать.
– Да мы вроде как надеялись получить его прямо сейчас, – закинул удочку Кало.
– Уважаемые, вопреки распространенному мнению, мы тут не творим чудес, – Джиссалина постучала ногтями по стойке. – Это не такая уж простая задача. Влезть человеку в кишки, расстроить там внутренние процессы, а затем за пару часов привести все в порядок… Нет, это очень деликатное дело, тут требуется пораскинуть мозгами.
– Мы ведь не контрмаги, – добавила Джанеллайна.
– И слава богам! – воскликнул Гальдо. – Но нам и вправду очень надо.
– Возможно, мы что-нибудь и придумаем, – вздохнула Джиссалина. – Боюсь, на скорую руку получится не идеально, но работать будет.
– Как насчет цветов каторжанки? – предложила дочь.
– Пожалуй, – кивнула Джиссалина. – А потом сомнейская сосна.
– Думаю, все это у нас найдется, – задумчиво произнесла Джанеллайна. – Проверить?
– Иди, но арбалет оставь мне, пока не вернешься.
Джанеллайна передала оружие матери и скрылась за дверью, плотно прикрыв ее за собой. Джиссалина положила арбалет на прилавок, однако ее рука с изящными пальцами так и осталась лежать на прикладе.
– Напрасно вы обижаете нас, мадам, – вздохнул Кало. – Мы безобидны, как котята.
– Если не больше, – добавил Гальдо. – У котят ведь есть коготки, к тому же они гадят где попало.
– Дело не в вас, ребята, а в том, что творится вокруг. С тех пор как расправились с бедняжкой Наццей, весь город превратился в кипящий котел. Ясное дело, старику Барсави надо на ком-то отыграться. Никому не известно, кто такой Серый Король и чего он хочет. Остается сидеть и гадать, кто или что в один проклятый день может подняться по этой лестнице.
– Да уж, дерьмовые времена настали, – согласился Кало. Джанеллайна вернулась с двумя скляночками в руках. Она передала их матери, плотно притворила дверь и снова взялась за арбалет.
– Вот то, что вам надо, – произнесла старшая д'Обарт. – Сначала ваш друг должен принять пурпурный порошок из красной бутылочки. Запомните – сначала красная склянка! Здесь растертые цветы одного растения. Растворите его в воде и дайте выпить. Он представляет собой мощнейшее рвотное средство, если это вам что-то говорит.
– Ничего приятного, – отозвался Гальдо.
– Через пять минут после приема снадобья у вашего друга разболится живот. Через десять – задрожат колени. А через пятнадцать он начнет извергать из себя все, что съел на этой неделе. Не очень приятное зрелище. Так что держите ведра под рукой.
– Надеюсь, все будет выглядеть правдоподобно? – поинтересовался Кало.
– Выглядеть? Мальчик, там все будет по-настоящему. Тебе приходилось видеть, как кого-нибудь тошнит понарошку?
– Да, – хором произнесли Санца.
– Наш друг не раз симулировал рвоту с помощью пережеванных апельсинов, – пояснил Гальдо.
– На сей раз ему не придется ничего симулировать. Любой каморрский лекарь засвидетельствует, что это самое настоящее и естественное отравление. Выявить в организме цветок каторжанки совершенно невозможно – он быстро всасывается и разлагается.
– А что дальше? – спросил Кало. – Что в другой бутылочке?
– Это кора сомнейской сосны. Растолките ее и заварите как чай. Превосходное противоядие против каторжанки – ее действие сразу же прекратится. Но помните, что даже при исчезновении симптомов отравления цветок уже сделал свое дело. Сосновая кора не вернет пищу в желудок, и силы, потраченные на опорожнение кишечника, не восстановятся. Ваш друг будет чувствовать себя слабым и больным еще по крайней мере день-два.
– Просто восхитительно! – одобрил Кало. – По крайней мере, с нашей странной точки зрения. И сколько мы вам должны за это чудесное средство?
– Три кроны и двадцать солонов, – объявила Джиссалина. – И то лишь в память о старине Цеппе. Поверьте, это совсем немного за очищенное и обработанное алхимическое снадобье. Нам эти порошки тоже нелегко достаются.
Кало отсчитал двадцать золотых тиринов и столбиком выложил их на прилавок.
– Мадам, здесь пять крон. С учетом того, что наша сделка будет забыта всеми присутствующими.
– Санца, – без улыбки произнесла Джиссалина д'Обарт, – все, что говорится в этой лавке, забывается по определению. Ничего не выходит наружу.
– Наша сделка должна быть забыта немедленно и навсегда, – возразил Кало, добавляя еще четыре тирина к столбику монет.
– Ну если вы настаиваете на этом пункте… – Джиссалина вытащила из-под прилавка деревянный скребок и с его помощью сбросила монеты в темное отверстие – судя по звуку, в кожаный кошель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Я… Мне придется попробовать, господин. Однажды я уже прошел через ваш сад, значит, смогу сделать это снова.
– Да, ты будешь делать это снова и снова. Тебе придется проделать это тысячи раз. Ты будешь бегать между моими розами и спать между ними. Рано или поздно ты научишься сосредоточенности. Но должен предупредить тебя: некоторым это не удалось, – дон Маранцалла встал и обвел рукой окружающие кусты. – Вот все, что от них осталось… вон, там и там. В стекле.
Жеан нервно сглотнул и кивнул.
– И еще одно. Сегодня ты попытался извиниться за то, что пришел слишком рано. На самом деле это не так. Я нарочно затянул предыдущий урок, чтобы доставить удовольствие тем маленьким дерьмецам, которые пытались прирезать друг друга. А на будущее… вот что, приходи ровно в час, чтобы они уже успели уйти. Им не обязательно знать, что я учу тебя.
Когда-то Жеан сам жил в богатой семье и носил такие же шелка и бархат… Он почувствовал укол в сердце и тут же поспешил себя уверить, что в нем говорит старая боль потери, а вовсе не стыд за свою внешность – одежду, неухоженные волосы, отвислый живот и прочие глупости. Эта мысль, сама по себе достойная, помогла мальчику восстановить душевное равновесие – по крайней мере, внешне.
– Я понимаю, господин. Я… я не стану компрометировать вас.
– Компрометировать МЕНЯ? Жеан, ты ничего не понял! – Маранцалла лениво пнул учебную рапиру, и та зазвенела по черепице. – Эти чванливые сопляки приходят сюда, чтобы научиться красиво и элегантно махать клинком. Они пытаются делать это по-благородному, с соблюдением всех правил, уверенные в недопустимости бесчестных приемов, – учитель обернулся к Жеану и кулаком дружески, но достаточно крепко ткнул его в самый центр лба. – Ты же, мой друг, напротив, будешь учиться УБИВАТЬ.
Глава 7. Из окна
1
В течение всего долгого нервного обеда Локки излагал свой план.
Наступил долгожданный День Герцога. Ровно в полдень Благородные Подонки собрались за столом в стеклянном убежище под Домом Переландро. Снаружи солнце изливало на город обычный нестерпимый жар, но в их подземелье было прохладно, возможно, даже чересчур. Недаром отец Цепп подозревал, что Древнее стекло изменяет окружающее пространство, выкидывая фокусы не только со светом, но и с другими его свойствами.
Друзья совместно приготовили обед, вполне достойный названия праздничного: тушеная баранина с луком и имбирем, фаршированные угри в соусе из вина с пряностями и яблочные пирожные от Же-ана, щедро политые аустерсхолинским коньяком.
– Спорим, даже герцогский повар надорвется, а такого не сделает, – заявил он. – По моим подсчетам, каждое пирожное стоит три-четыре кроны.
– Интересно, а сколько они будут стоить после того, как мы их съедим и выпустим с другого конца? – пошутил Жук.
– Можешь заняться подсчетами, – предложил мальчику Кало. – Не забудь воспользоваться весами.
– И совком, – добавил Гальдо.
Сами братья Санца приготовили пряные омлеты с рублеными бараньими почками – блюдо, неизменно имевшее успех за столом. Но сегодня, хотя каждый, несомненно, в полной мере проявил свое кулинарное мастерство, обед проходил как-то вяло. Казалось, что вкус изысканных блюд испарился до срока. Один только Жук ел с истинным аппетитом, особенно налегая на пирожные Жеана.
– Посмотрите на меня! – хохотал он с набитым ртом. – Я становлюсь все дороже с каждым съеденным кусочком!
Ответом на его шутовство были весьма сдержанные улыбки. Мальчик с досадой фыркнул и отодвинул тарелку.
– Если никому из вас не хочется есть, – бросил он, – давайте скорее покончим с обедом и перейдем к обсуждению, как нам сегодня ночью увернуться от верной смерти.
– Действительно, – поддержал его Жеан.
– Да, – вздохнул Гальдо. – Итак, в чем заключается наша игра и как мы будем ее проводить?
Локки оттолкнул тарелку и, скомкав, швырнул салфетку на стол.
– Прежде всего нам опять придется воспользоваться нашим номером в Расколотой башне. Так что готовьтесь снова карабкаться по проклятым ступенькам.
Жеан кивнул.
– И что мы будем там делать?
– Вначале мы с тобой дождемся там Анжаиса – он явится за нами в девятом часу. Очень надеюсь, что после его ухода мы там же и останемся. Но для этого нам придется убедить сына капы, что мы не можем составить ему компанию по весьма уважительной причине.
– И что же это за причина? – поинтересовался Кало.
– Очень живописная, – пообещал Локки. – Тут мне понадобится ваша с Гальдо помощь. Я хочу, чтобы вы сегодня же нанесли визит Джиссалине д'Обарт. Тут без помощи черной алхимии не обойтись. И вот что вы ей скажете…
2
Нелегальная лавочка Джиссалины д'Обарт и ее дочери Джанеллайны размещалась в респектабельном районе Пояса Фонтанов, над конторой цеха писцов. В начале третьего близнецы зашли на первый этаж здания и увидели толпу людей, трудившихся за широкими деревянными столами. Все они что-то деловито писали, стирали, подчищали, пользуясь при этом гусиными перьями, углем, солью и губками. Хитрая система зеркал и люков в стенах даже в вечернее время создавала в помещении яркое освещение. Мало кто из каморрских ремесленников зарабатывал столько же, сколько переписчики, так что их трудовое рвение было вполне понятно.
В задней части комнаты находилась винтовая лестница, возле которой отиралась молодая женщина крепкого телосложения. Ее напускная скука не могла обмануть посвященных – Санца сразу разглядели оружие под широким плащом охранницы. Ее удалось убедить при помощи нескольких условных жестов и пригоршни медных баронов, перекочевавших в карманы ее куртки. Сначала женщина дернула за веревочку колокольчика, уходящую на второй этаж, а затем уже пропустила посетителей.
На втором этаже располагалась приемная мадам д'Обарт – комната без окон, целиком облицованная деревянными панелями, от которых шел стойкий аромат лака и сосны. Высокая стойка разгораживала комнату пополам. В отличие от большинства подобных помещений, стулья на стороне посетителей отсутствовали, а на другой стороне и вовсе не было ничего, кроме одной-единственной запертой двери.
За прилавком стояла Джиссалина, пятидесятилетняя женщина с очень яркой внешностью. Всех, кто видел ее впервые, поражала роскошная грива волос цвета воронова крыла и темные, пронзительные глаза в сеточке веселых морщинок. Справа от Джиссалины застыла ее дочь. В руках она держала арбалет, нацеленный прямо в лицо близнецам. Маленькое домашнее оружие, не слишком эффективное само по себе, подразумевало наличие яда на стрелах. Однако братья не особо встревожились – такие меры предосторожности были привычны для черных алхимиков.
– Мадам д'Обарт, барышня д'Обарт, – произнес Кало с низким поклоном. – Мы ваши верные почитатели.
– И весьма полезные, – добавил Гальдо.
– Мастер Санца… и второй мастер Санца, – произнесла старшая д'Обарт. – Очень рады видеть вас.
– Хотя по-прежнему непреклонны, – усмехнулась Джанеллайна.
– Полагаю, вы хотите что-нибудь купить? – Джиссалина сложила руки на прилавке и подняла одну бровь.
– Да, так уж получилось, что одному нашему другу нужно кое-что необычное, – Кало вытащил из-под камзола кошелек и держал его, не открывая.
– Необычное?
– Ну… возможно, не столько необычное, сколько странное. Надо, чтобы ему стало дурно. Очень дурно.
– Не хотелось бы давать советы в ущерб себе, – замялась старшая д'Обарт, – но, может быть, вашему другу купить три-четыре бутылочки рома? Они обойдутся ему намного дешевле моих снадобий.
– О нет, тут требуется не такая дурнота, – принялся объяснять Гальдо. – Надо, чтобы ему стало так плохо, словно он уже стучится в спальню к самой Богине Смерти. А затем, разыграв больного, ему нужно быстренько прийти в себя. Понимаете, это должна быть ненастоящая болезнь.
– Хм-м, – задумалась Джанеллайна. – Не знаю даже, есть ли у нас что-то подобное… по крайней мере, под рукой.
– А когда вашему другу нужно это средство? – спросила ее мать.
– Да мы вроде как надеялись получить его прямо сейчас, – закинул удочку Кало.
– Уважаемые, вопреки распространенному мнению, мы тут не творим чудес, – Джиссалина постучала ногтями по стойке. – Это не такая уж простая задача. Влезть человеку в кишки, расстроить там внутренние процессы, а затем за пару часов привести все в порядок… Нет, это очень деликатное дело, тут требуется пораскинуть мозгами.
– Мы ведь не контрмаги, – добавила Джанеллайна.
– И слава богам! – воскликнул Гальдо. – Но нам и вправду очень надо.
– Возможно, мы что-нибудь и придумаем, – вздохнула Джиссалина. – Боюсь, на скорую руку получится не идеально, но работать будет.
– Как насчет цветов каторжанки? – предложила дочь.
– Пожалуй, – кивнула Джиссалина. – А потом сомнейская сосна.
– Думаю, все это у нас найдется, – задумчиво произнесла Джанеллайна. – Проверить?
– Иди, но арбалет оставь мне, пока не вернешься.
Джанеллайна передала оружие матери и скрылась за дверью, плотно прикрыв ее за собой. Джиссалина положила арбалет на прилавок, однако ее рука с изящными пальцами так и осталась лежать на прикладе.
– Напрасно вы обижаете нас, мадам, – вздохнул Кало. – Мы безобидны, как котята.
– Если не больше, – добавил Гальдо. – У котят ведь есть коготки, к тому же они гадят где попало.
– Дело не в вас, ребята, а в том, что творится вокруг. С тех пор как расправились с бедняжкой Наццей, весь город превратился в кипящий котел. Ясное дело, старику Барсави надо на ком-то отыграться. Никому не известно, кто такой Серый Король и чего он хочет. Остается сидеть и гадать, кто или что в один проклятый день может подняться по этой лестнице.
– Да уж, дерьмовые времена настали, – согласился Кало. Джанеллайна вернулась с двумя скляночками в руках. Она передала их матери, плотно притворила дверь и снова взялась за арбалет.
– Вот то, что вам надо, – произнесла старшая д'Обарт. – Сначала ваш друг должен принять пурпурный порошок из красной бутылочки. Запомните – сначала красная склянка! Здесь растертые цветы одного растения. Растворите его в воде и дайте выпить. Он представляет собой мощнейшее рвотное средство, если это вам что-то говорит.
– Ничего приятного, – отозвался Гальдо.
– Через пять минут после приема снадобья у вашего друга разболится живот. Через десять – задрожат колени. А через пятнадцать он начнет извергать из себя все, что съел на этой неделе. Не очень приятное зрелище. Так что держите ведра под рукой.
– Надеюсь, все будет выглядеть правдоподобно? – поинтересовался Кало.
– Выглядеть? Мальчик, там все будет по-настоящему. Тебе приходилось видеть, как кого-нибудь тошнит понарошку?
– Да, – хором произнесли Санца.
– Наш друг не раз симулировал рвоту с помощью пережеванных апельсинов, – пояснил Гальдо.
– На сей раз ему не придется ничего симулировать. Любой каморрский лекарь засвидетельствует, что это самое настоящее и естественное отравление. Выявить в организме цветок каторжанки совершенно невозможно – он быстро всасывается и разлагается.
– А что дальше? – спросил Кало. – Что в другой бутылочке?
– Это кора сомнейской сосны. Растолките ее и заварите как чай. Превосходное противоядие против каторжанки – ее действие сразу же прекратится. Но помните, что даже при исчезновении симптомов отравления цветок уже сделал свое дело. Сосновая кора не вернет пищу в желудок, и силы, потраченные на опорожнение кишечника, не восстановятся. Ваш друг будет чувствовать себя слабым и больным еще по крайней мере день-два.
– Просто восхитительно! – одобрил Кало. – По крайней мере, с нашей странной точки зрения. И сколько мы вам должны за это чудесное средство?
– Три кроны и двадцать солонов, – объявила Джиссалина. – И то лишь в память о старине Цеппе. Поверьте, это совсем немного за очищенное и обработанное алхимическое снадобье. Нам эти порошки тоже нелегко достаются.
Кало отсчитал двадцать золотых тиринов и столбиком выложил их на прилавок.
– Мадам, здесь пять крон. С учетом того, что наша сделка будет забыта всеми присутствующими.
– Санца, – без улыбки произнесла Джиссалина д'Обарт, – все, что говорится в этой лавке, забывается по определению. Ничего не выходит наружу.
– Наша сделка должна быть забыта немедленно и навсегда, – возразил Кало, добавляя еще четыре тирина к столбику монет.
– Ну если вы настаиваете на этом пункте… – Джиссалина вытащила из-под прилавка деревянный скребок и с его помощью сбросила монеты в темное отверстие – судя по звуку, в кожаный кошель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95