– Ну, он же дикий! Слов не понимает!
– Можешь его отшлепать разок, я разрешаю. А потом вернешься и пожалуешься. И я с ним сам разберусь.
Парень взвыл: естественно, жаловаться на мелкого… да над ним будет смеяться весь лагерь! Ребята вокруг захмыкали.
– А трава такая, как у забора, там по дороге не растет? – поинтересовался кто-то, обернувшись и увидев рядом с собой меня. Я вогнал ему локоть в бок. Он охнул.
– На карте ее не отмечают, – отрезал капитан. – И вы тоже… полегче… Маленьким жаловаться можно. И как я уже говорил, вы отвечаете за их здоровье и благополучие. Ты тоже хотел пожаловаться на жизнь? – Капитан заметил меня в толпе.
– Я? Не дождетесь! – Я ухмыльнулся и добавил: – Мне просто нечем заняться.
– Энрик может почивать на лаврах аж до одиннадцати.
А что тут все остальные делают? Или у вас тоже есть начальники штабов?
Ребят как ветром сдуло. Да уж, тащить на себе юного идиота со сбитыми в кровь ногами ничуть не приятнее, чем с вывихом или переломом. Поэтому дел у всех завались. Я вежливо склонил голову, попрощался с начальником лагеря и удалился к месту дислокации вверенной моему руководству в/ч.
Делать мне там было решительно нечего: Гвидо заставил мальков ходить мимо него взад-вперед и с маниакальным упорством пытался понять, не надо ли подогнать им ботинки. Правильно, обувь – это главное. После Мачераты мы решили, что армейские ботинки и камуфляжка – единственная подходящая одежда для любого похода. Правда, та, что подходила десятилеткам по росту, была слишком широка и висела на малышах, как на вешалке, я даже не сразу узнал переодетого Тони. Снаряжение грудой лежало на песке. Я прочитал список того, что должен запихнуть в свой рюкзак, и собрался.
Гвидо как раз удовлетворился результатом своих наблюдений и не терпящим возражений тоном старшего по званию велел малькам и примкнувшему к ним Тони собирать рюкзаки у него на глазах и именно в том порядке, который он укажет.
Алекс показал мне маршрут:
– Девяносто два километра, – пояснил он, – придетя форсировать три приличные речки; скал нет; много ручьев; холмы; два оврага; два довольно тяжелых подъема, один по травянистому склону, другой – по лесному, такие ж спуски; десять километров по болотистой пойме одной речки; ночевать будем здесь и здесь, – он показал точки на карте, – вроде больше никаких сложностей.
– Ты ушел и не слышал, а один парень плакался капитану, что в прошлом году мелкий прыгнул в овраг, вывихнул ногу, и его двадцать километров на себе…
– Хочешь, чтобы я переделал?
Я помотал головой:
– Обойдется, это просто намек, что за ними нужен глаз да глаз.
– Не беспокойся, у тебя теперь есть начальник штаба…
– Это уже поговорка! – проговорил я сквозь смех.
– Ага, – согласился Алекс. – Ты посмотри, как он их дрессирует! Не волнуйся, эти в овраг не свалятся.
Глава 26
В катере только десять кресел, поэтому Тони устроился у меня на коленях, чтобы повысить свой авторитет среди ровесников и заодно продемонстрировать мне, что по-прежнему меня не боится. Очень он меня утешил: остальные пятеро мальков смотрели на меня как на людоеда. Ну, Альтаре и двое его близких приятелей, пытавшихся посмеяться над Роберто и сверх того донесших на меня Ловере, – понятно. А еще парочка-то что? Я их в первый раз вижу!
Были мальчишки чем-то неуловимо похожи друг на друга, и это сходство мне не нравилось. Я бросил взгляд на Тони – и понял, в чем дело: его невозможно принять ни за дурака, ни за подонка. А этих – очень даже, хотя сейчас они не ухмылялись так нахально, как тогда вечером. Еще бы: попали в слишком сильную зависимость от меня и подрагивают весьма заметно. Но след этой противной улыбки мелкого пакостника никуда не делся. Именно такие сначала делают что-нибудь пакостное или бессмысленное, а потом думают… Нет, не так, они даже и потом не думают. И не чувствуют. Из таких вырастают Альфредо и Франчески во всей красе. Может, это и неплохо, что они меня побаиваются? Меньше будет хлопот. Ммм, нет, не хочу я, чтобы меня дети боялись. И что мне делать? „А ничего, – заявил внутренний голос, – все само придет в норму, как с Ари и Берном“. – „Ох, не придет, на Ари или Берна эти типы ну совсем не похожи“, – ответил я. Но познакомиться с ними надо. Не буду же я звать их: „Эй, ты, как тебя?!“ Я вздохнул – почему мне всегда так сложно знакомиться? Ну, за редкими исключениями.
– Представьтесь, ребята, – попросил я.
– Вито, – назвался Альтаре. Почему они выбрали его командиром, науке неизвестно. Его неуверенность в себе просто бросается в глаза.
– Романо, – самый высокий и, пожалуй, самый крепкий мальчик.
– Нино, – хмурый и чем-то недовольный ребенок.
– Траяно, – самый маленький.
– Луиджи, – самая противная улыбка. Мальчишка лишь немного уступал в росте Романо. И с гонором у него все в порядке. Э-э-э, если бы он командовал своими приятелями, было бы еще хуже.
– Очень приятно, – улыбнулся я как мог доброжелательно. – С Гвидо и Тони вы уже знакомы.
Мальки покивали: еще бы. Лео, Алекс, Роберто и я сообщили свои имена.
Повисло неловкое молчание.
– А что мы должны делать? – расхрабрился Вито.
Я пожал плечами:
– Ничего особенного. Пройти девяносто два километра по пересеченной местности, слушаться старших, не ныть по пустякам, но, если возникнут проблемы, предупредить раньше, чем дело дойдет до госпитализации. Вот и все. Ясно?
– Ага, – согласился Луиджи иулыбнулся – снова очень противно.
Десятиминутный полет закончился, и все выпрыгну из катера.
– Приятной прогулки! – пожелал нам летчик.
– Спасибо! – откликнулись мы нестройно, помахал взлетающему катеру и остались только своей компанией.
Мы стояли на невысоком, заросшем травой холме, на нами в синем небе сиял Феб. Вокруг простиралась холмистая равнина, внизу сверкали ручьи, кое-где виднелись небольшие рощицы. На Этне нет кровососущих насекомых, птицы, привезенные с других планет, почему-то живут исключительно в лесах. Так что вне леса – тишина. Только порыв легкого ветерка зашуршал травой у нас под ногами.
Алекс демонстративно отключил карту в комме. Я хмыкнул…
– У тебя есть только то, что ты знаешь и умеешь сам!
– Точно, – согласился он, подыскивая на горизонте подходящий ориентир. – Нам туда, – махнул он рукой, – видишь этот высокий холм? До его вершины километров пятнадцать. Первый серьезный подъем.
– Ага, – согласился я, – ты первый. Только не гони, не забывай, кто идет за тобой. Тони, ступай за братом, и, если он побежит слишком быстро, ты его притормозишь.
Мы навьючили на себя рюкзаки, помогли малышам, и я велел им топать сразу вслед за Тони: пусть они будут на глазах. Перед подъемом поменяемся, их надо будет страховать.
Мы прошли уже километр по гребню, полого спускающемуся по склону холма, на вершину которого нас высадили, как вдруг Тони споткнулся, ткнулся лицом в Алексову спину – и покатился бы вниз, если бы брат его не поймал. „Гы-гы-гы!“ – захохотали малявки. Летучие коты! Что здесь смешного? К счастью, Тони только немного ободрал щеку о пряжку Алексова рюкзака. Я внимательно осмотрел противные гогочущие рожицы: ага, тут не всё так просто. Ага, Луиджи, шедший сразу вслед за Тони, имеет особенно мерзкий вид. Я схватил его за воротник и встряхнул.
– Ну чо?! – завопил он. – Я ничо не делал!
– Ты ему ногу подставил, – произнес я уверенно, встряхнув его еще раз.
Мальчишки попритихли: „я в гневе“ – это зрелище…
– А, ну конечно! Любимчик сам упасть не может!
– Невинная овечка, – откликнулся я. – Чудовищные обвинения!
– Я ничо!..
– Врешь, – прервал я его. – Заткнись и послушай.
Он замолк.
– Я не стану взывать к твоей чести, совести и разуму, потому что их нет. Но если ты еще раз учинишь какую-ни будь пакость, я тебя выпорю. При всех. Ясно?
Он посерел от страха, но решил еще немного потрепыхаться и покачать права:
– Ты не имеешь права! Я капитану скажу!
– Скажешь. Потом. Но тебе это уже не поможет, – спокойно ответил я.
– Ну конечно! Я же не любимчик!
– Ну и радуйся, любимчика я бы предупреждать не стал, сразу бы влепил по полной программе. Всех касается, – добавил я для его приятелей.
Луиджи открыл рот, но, что сказать, не придумал. Вито был смущен, все-таки зверь-трава – хорошее средство. Остальные только напуганы. Ну вот, а я не хотел, чтобы меня боялись. С другой стороны, мы проведем в неприятном обществе этих типов три дня – и навсегда забудем об их унылом существовании.
Алекс был в ярости, Роберто и Гвидо всем своим видом. Демонстрировали, как они меня одобряют и поддерживают. Тони не понравилось, что он стал причиной такой бури страстей, но сделать он ничего не мог.
Лео, может, и не был со мной согласен, но спорить при мелких и обещать им свою защиту не стал.
– Иди, пожалуйста, третьим, – попросил я его, – к этим типам спиной лучше не поворачиваться. А подставить ножку тебе они не рискнут.
Лео согласно кивнул.
– А ты иди прямо передо мной! – приказал я Луиджи. – Алекс, двинулись.
Луиджи повиновался, что-то недовольно бормоча с иод нос. Здорово он испортил мне настроение, а могла быть такая приятная прогулка.
Малек продолжал ворчать до самой долины, а когда мы дошли к чистому ручейку на самом ее дне, решил выпить в воду, наверное, чтобы никому больше не досталось. Я поднял его за шкирку:
– С ума сошел?! Кто ж так делает?
– Может, посолить? – спросил Гвидо, улыбаясь. Мы с Алексом засмеялись, вспомнив день нашего знакомства, первый бой, скалу, форт, даже внешне похож на сковородку, на которой мы тогда жарились.
– Не-е, не надо, здесь воды сколько угодно и не т жарко, – помотал я головой, – только прочитай им лекцию, а то с ведром воды в животе и лошадь не бежит. Привал полчаса. Обедать будем на вершине.
– Я есть хочу! – сразу же возник Нино.
– Рано еще, – немного удивленно возразил Гвидо.
– А я хочу! – гнусавым голосом повторил Нино. Я посмотрел на него насмешливо:
– Вот это и называется нытье по пустякам.
– Ты не имеешь права! – возопил он. – Я пожалую капитану Ловере!
– Давай, – согласился я спокойно, – прямо сейчас, комму. Соберитесь в кружок, позвоните ему и базарьте здоровье, только отойдите в сторонку. Вы мне мешаете.
Я скинул рюкзак, размял плечи и устроился на травке Моя команда последовала примеру.
Мальки убрались метров на десять и зашептались.
– А что за история с соленой водой? – лениво поинте ресовался Роберто.
Гвидо вполголоса пустился в воспоминания. Тони недовольно насупился:
– А меня спрятали в подвал!
– Тебе, помнится, было восемь, маленький еще, – заметил его брат.
– А где граница? – поинтересовался хитрый, как лис Тони.
– Вырастешь – узнаешь, – наставительно потянул я.
Тони надулся: бедный ребенок, он ожидал услышать число например, двенадцать. И методом постепенного спуска убедить нас, что и младенцу можно дать в руки бластер. Сборище мелких пакостников, вверенных моему попечению, все-таки решило пожаловаться. Что-то они шепотом, но яростно говорили в комм. Только Вито, печально повесив голову, отвернулся от своей компании, перебрался поближе к нам, чем к ним, и устроился на траве, еще не решаясь присоединиться. Черт! Пригласить, или это его только смутит, отпугнет и заставит извиняться за то, чего он не делал? Я приглашающе ему улыбнулся, но он только мотнул головой.
Чего хочет от нашей лучшей в мире команды Ловере? Чтобы мы за три дня объяснили этим гнусным типам, чем отличается мужчина от придверного коврика? Сам капитан не решил эту задачу за три с половиной недели! „Это вызов“, – серьезно сказал внутренний голос.
Комм пиликнул: мне пришло сообщение. Я приподнялся, взглянул на экранчик и прочитал: „Ты уже понял, что я тебе подкинул? Карт-бланш!. Только верни их людьми! Ловере“ . Я едва не рухнул на траву от смеха.
– Чего? – удивились ребята, Гвидо как раз рассказывал про обстрел и раненого Паоло, и в этом не было ничего смешного. Я подсунул комм к носу Лео. Лео прочитал и присоединился к моему веселью. Ребята мне чуть руку не оторвали, пытаясь прочитать сообщение. Один за другим они отваливались, тоже принимались смеяться и бормотать нечто нечленораздельное.
Вскоре мы угомонились, но продолжали лежать на земле, тихо постанывая.
– Вот капитан с вами сейчас свяжется! Больше не будете издеваться! – услышал я голос Траяно с плачуще-истерическими нотками.
Это заявление вызвало новый взрыв хохота.
– Ой! Юмористы, – стонал Алекс, – всех достали.
Я стер сообщение с экрана: смертельный ужас вовсе не кажется мне лучшим другом педагога. Мало-помалу мы успокоились.
– Пора идти, – заметил Лео, взглянув на часы.
– Ага, – согласился я, дыша, как после долгого быстрого бега. – Не надо пересказывать им послание, – предупредил я команду.
Пакостники имели вытянутые физиономии жестоко разочарованных мартышек. Интересно, что капитан сказ им? Может быть, ничего, просто прервал связь, но провал неловкой попытки смухлевать объяснил бы всё и последему идиоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55