Как замечательно верно подмечено! Как сногсшибательно, оглушительно, сумасшедше верно подмечено! Какое воистину экстазирующее наблюдение!
– Что случилось? – не сдавался Форд. – Что за новое правление? С каких пор? Я… о черт, ладно, – добавил он, увидев, что маленький робот начал подпрыгивать от недержания счастья и тереться о его колено. – Пойду-ка я узнаю сам.
Форд всем телом с разбегу ударил в дверь кабинета главного редактора. Створка с треском разлетелась, и он, сжавшись в тугой клубок, стремительно перекатился по полу в угол, где обыкновенно стоял сервировочный столик с самыми крепкими и дорогими напитками всей Галактики, схватился за этот столик и, прикрывшись им, переполз за более надежное укрытие – ужасно ценную, грандиозно непристойную скульптурную группу «Леда с осьминогом». Тем временем маленький кибер-охранник, вплывающий в дверь на уровне человеческой груди, с наслаждением принимал на себя предназначавшийся Форду смертоносный заряд.
Таков был план, причем план в высшей степени актуальный. Последний Главный, Стагьяр-зил-Догго, отличался опасно неуравновешенным характером, что выражалось в его манере приветствовать сотрудников, которые являлись к нему в кабинет без свежего материала: их встречала традиционным залпом батарея лазерных ружей, соединенных со специальным сканирующим устройством в дверях, которое было призвано опознавать всякого, кто вместо материала собирался представить лишь список убедительных оправданий своего безделья. Таким образом он поддерживал высокую трудоспособность коллектива.
Увы, столика с напитками на месте не оказалось.
Форд отчаянно метнулся в сторону и кувыркнулся к статуе «Леда с осьминогом». Но ее тоже не оказалось на месте. В панике он заметался по кабинету, падая, натыкаясь на мебель, ударился об окно (к счастью, сконструированное с расчетом на прямое попадание ракеты «воздух – стекло»), и, побитый и изнеможенный, отскочил рикошетом за элегантный серый кожаный диван, которого раньше в кабинете не было.
Выждав несколько секунд, он осторожно выглянул из-за спинки дивана. Наряду с такими привычными предметами, как столик-тележка с напитками, Леда и Осьминог, отсутствовали привычные звуки – а именно заливистый лай лазерных ружей. Форд наморщил лоб. Вот это уже совсем ни в какие ворота.
– Мистер Префект, я полагаю, – произнес незнакомый голос.
Голос принадлежал гладко выбритому субъекту, восседавшему за огромным керамичернополированным столом. Что бы ни случалось в жизни Стагьяра-зил-Догго, его при всем желании никогда нельзя было назвать гладко выбритым. – Судя по тому, как вы вошли в кабинет, у вас в настоящее время нет свежего материала для э-э… «Путеводителя», – произнес гладко выбритый субъект. Он сидел, положив локти на стол и сложив руки «лодочкой»
– короче говоря, в позе, которую давно пора классифицировать по статье Уголовного кодекса «Оскорбление личности».
– Как-то руки не дошли, – неуверенно произнес Форд.
Он поднялся на ноги, отряхивая одежду. И тут же сообразил: кой черт у него виноватый голос? Он должен контролировать ситуацию. Надо узнать, что это за тип такой. Ну, это-то несложно.
– Кто вы такой, вакуум подери? – грозно спросил Форд.
– Я ваш новый главный редактор. Вернее, буду им, если мы по-прежнему будем нуждаться в ваших услугах. Мое имя Ванн Харл. – Руку он протягивать не стал. – Кстати, что вы сделали с роботом-охранником?
Маленький робот медленно, очень медленно катался по потолку, негромко напевая про себя.
– Я сделал его счастливым, – рявкнул Форд. – Совершенно счастливым. Такова моя миссия в этом мире. Куда девался Стагьяр? К черту Стагьяра – куда девался столик с напитками?
– Мистер зил-Догго в этой организации больше не работает. А столик с напитками, насколько я понимаю, помогает ему найти утешение в связи с этим событием.
– Организация? – взревел Форд. – Организация?! Да как у вас язык повернулся так нас обзывать, вы, кретин!
– Абсолютно точно подмечено. Слово «организация» тут неуместно. Ноль организованности, переизбыток самодеятельности. Ноль самоконтроля, переизбыток алкоголя. И это только редактор. Каковы же тогда подчиненные?
– Перехожу в отдел юмора, – прошипел Форд.
– Нет, – отрезал Харл. – Вы займетесь обзором ресторанов.
Он выложил на стол маленький пластиковый прямоугольник. Форд даже не протянул к нему руки.
– Вы это… что? – вопросил Форд.
– Нет. Не я. Моя Харл. Ваша Префект. Ваша писать о ресторанах. Моя сидеть здесь и велеть ваша писать о ресторанах. Ваша моя понимай?
– О ресторанах? – переспросил Форд, слишком изумленный, чтобы злиться.
– Сядьте-ка, Префект, – произнес Харл.
Он повернулся в кресле, встал, подошел к окну и некоторое время смотрел с высоты двадцать третьего этажа на карнавал букашек и козявок внизу.
– Давно пора поставить этот бизнес с головы на ноги. Префект, – продолжал он. – Мы в «Инфин-Идио энтерпрайзис»…
– Вы… в чем?
– «Инфин-Идио энтерпрайзис». Мы приобрели «Путеводитель».
– «Инфин-И-ДИ-О»?
– Это название обошлось нам в несколько миллионов. Префект. Полюбите его или собирайте манатки.
Форд пожал плечами. Собирать ему было нечего – все свое он всегда носил с собой.
– Галактика меняется, – объявил Харл. – Мы должны меняться вместе с ней. Поспевать за рынком. Рынок расширяется. Новые веяния. Новые технологии. Будущее…
– Только не говорите мне о будущем, – сказал Форд. – Был я в этом будущем. Полжизни провел там. Ничем не отличается от других мест. И других времен. Та же жизнь, только машины быстрее да воздух поганее.
– Это только одно будущее, – возразил Харл. – Ваше личное будущее. Если вы его таким принимаете. Вам надо учиться плюралистическому мышлению. Во все стороны от этого мгновения простирается бесчисленное множество будущих. И от этого мгновения. И от этого тоже. Миллиарды будущих, и с каждой секундой они плодятся, как кролики! Каждое возможное положение каждого возможного электрона развивается в миллиарды возможностей. Миллиарды миллиардов ослепительных, блистающих будущих! Понимаете, что это означает?
– У вас слюна течет.
– Миллиарды миллиардов рынков!
– Понятно, – кивнул Форд. – И вы продаете миллиарды миллиардов «Путеводителей».
– Нет, – произнес Харл, потянувшись за носовым платком и не обнаружив его. – Простите меня, – добавил он, – эта тема всегда так меня возбуждает…
Форд протянул ему свое полотенце.
– Мы не можем продавать миллиарды миллиардов «Путеводителей», – продолжал Харл, утершись. – Таких тиражей нам не осилить. Но ничто не мешает нам продавать один и тот же «Путеводитель» миллиарды миллиардов раз. Мы используем множественность вселенных для сокращения производственных расходов. И мы больше не намерены продавать их нищим автостопщикам. Что за глупая затея! Надо же было уметь – из всех сегментов рынка выбрать единственный, по определению состоящий из безденежных людей, и вздумать продавать им нашу продукцию. Нет уж. Мы будем продавать «Путеводитель» состоятельным бизнесменам и их женам – коллекционеркам путешествий в миллиардах миллиардов различных будущих. Это будет самое радикальное, динамичное и перспективное деловое предприятие во всей многомерной бесконечности пространства-времени-вероятности.
– И вы хотите, чтобы я был у вас экспертом по ресторанам? – спросил Форд.
– Мы по достоинству оценим ваши услуги.
– Убей! – выкрикнул Форд, обращаясь к своему полотенцу.
Полотенце вырвалось из рук Харла.
И вовсе не потому, что ожило, а потому, что Харл испугался, что оно вырвется и убьет. Следующее, что испугало его, – это вид летящего на него над столом, руками вперед Форда Префекта. На деле Форд рванулся к кредитной карточке, однако, поднявшись до такого высокого поста в такой масштабной организации, как компания Харла, поневоле начнешь страдать манией преследования. Отшатнувшись, Харл ударился затылком о рассчитанное на прямое попадание ракеты стекло, после чего погрузился в тревожное, замкнутое на самое себя небытие.
Форд, лежа ничком на столе, восхищался, как замечательно все получилось
– и ведь безо всякого вмешательства с его стороны! Он быстро глянул на кусочек пластика в своих руках – та-ак, кредитная карточка «Обед-при-исполнении» с вытисненной на ней его фамилией. Срок действия карточки истекал через два года. Более замечательной штуки ему в жизни видеть не приходилось. Форд пополз по столешнице посмотреть, как там Харл.
Тот дышал достаточно ровно. Впрочем, Форду показалось, что тот может дышать еще легче, если освободить его от тяжести бумажника, поэтому он извлек сей предмет из нагрудного кармана Харла и бегло просмотрел его содержимое. Приличная сумма наличными. Членская карточка ультрагольфклуба. Еще клубные карточки. Фотокарточка чьих-то жен и детей – скорее всего самого Харла, хотя как знать… В наше время у ответственных руководителей часто не хватает времени на настоящих жен и детей, поэтому они арендуют их на выходные.
Ха!
Форд ущипнул себя, чтобы удостовериться, что это не сон.
Осторожно выудил из бумажника маленький невинного вида прямоугольник из пластика. Восхитительный прямоугольник из пластика!
Хотя на вид ничего восхитительного в нем не было. На вид в нем вообще не было ничего особенного. Чуть меньше и чуть толще обыкновенной кредитной карточки, полупрозрачный. Поглядев на свет, можно было заметить в его псевдоглубине шифрованные голографические знаки и изображения.
Настоящий «Идент-и-Прост». Харл поступил не очень умно, положив эту вещь в бумажник, хотя, с другой стороны, его можно понять. Личность приходится удостоверять столькими способами, что одно это может сделать жизнь невыносимой. Взять хотя бы банковские автоматы, к которым вечно тянутся длинные очереди. У тебя проверяют отпечатки пальцев, сканируют сетчатку глаза, соскребают с шеи кусок кожи для мгновенного (относительно мгновенного – целых шесть или семь секунд) генетического анализа, требуют ответов на хитроумные вопросы вроде количества членов семьи, включая тех, кого и не упомнишь, или любимых расцветок скатерти. И это все только для того, чтобы получить несколько лишних купюр на выходные. Если же вы пытаетесь получить кредит на покупку реактивного автомобиля, или подписать договор о ядерном разоружении, или оплатить из своего кармана счет за обед в ресторане…
Потому-то и был придуман «Идент-и-Прост». В нем закодирована абсолютно вся информация о вас, вашем теле или вашей жизни. Эту карточку можно носить с собой в бумажнике как символ победы современной технологии над житейскими тяготами.
Форд сунул карточку в карман – ему в голову пришла весьма недурная идея. Интересно, сколько еще Харл пролежит без сознания?
– Эй! – окликнул он маленького робота. Тот все еще покачивался под потолком в состоянии эйфории. – Хочешь остаться счастливым?
Робот промурлыкал, что хочет.
– Тогда держись меня и делай все, что я тебе скажу.
Робот ответил, что спасибо, он совершенно счастлив и под потолком. Раньше он и не представлял себе, сколько очарования таится в потолке, особенно в хорошем потолке, поэтому хочет как следует обдумать свои чувства к потолкам.
– Оставайся, – сказал Форд, – и очень скоро тебя отловят и воткнут чип настроений обратно. Если хочешь остаться счастливым – пошли.
Робот печально вздохнул, но оторвался от потолка и спикировал вниз.
– Послушай, – сказал Форд. – Ты можешь доставить удовольствие паре охранных систем?
– Одно из условий полного, совершенного счастья, – вскричал робот, – это возможность поделиться им с другими. Оно кипит во мне, пенится, бежит через край!
– О'кей, – перебил его Форд. – Просто поделись счастьем с системой охраны. Не сообщай ей никакой информации. Пусть ей будет так хорошо, чтобы она ни о чем не спрашивала.
Он подобрал полотенце и побежал к двери. Последнее время жизнь не баловала его событиями. Ну что ж, похоже, у него есть возможность компенсировать этот недочет.
7
За свою жизнь Артуру Денту приходилось бывать в самых разных дырах, но вот космопорта с висящим над входом транспарантом «Лучше лететь в преисподнюю, чем прилететь сюда» ему видеть еще не доводилось. Кроме транспаранта, прилетающих встречал еще портрет улыбающегося президента планеты Нучтоещетам – единственный известный его портрет, сделанный сразу после того, как тот застрелился. Поэтому, несмотря на все усилия ретушеров, улыбка вышла кривоватой. Недостающая половина головы была пририсована фломастером. Заменить портрет не представлялось возможным, поскольку для президента также до сих пор не нашлось замены. У всех жителей планеты имелось только одно заветное желание: убраться отсюда как можно дальше.
Артур снял номер в маленьком отеле на окраине городка, уселся на кровати (отсыревшей) и стал листать рекламный буклет (также отсыревший).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Что случилось? – не сдавался Форд. – Что за новое правление? С каких пор? Я… о черт, ладно, – добавил он, увидев, что маленький робот начал подпрыгивать от недержания счастья и тереться о его колено. – Пойду-ка я узнаю сам.
Форд всем телом с разбегу ударил в дверь кабинета главного редактора. Створка с треском разлетелась, и он, сжавшись в тугой клубок, стремительно перекатился по полу в угол, где обыкновенно стоял сервировочный столик с самыми крепкими и дорогими напитками всей Галактики, схватился за этот столик и, прикрывшись им, переполз за более надежное укрытие – ужасно ценную, грандиозно непристойную скульптурную группу «Леда с осьминогом». Тем временем маленький кибер-охранник, вплывающий в дверь на уровне человеческой груди, с наслаждением принимал на себя предназначавшийся Форду смертоносный заряд.
Таков был план, причем план в высшей степени актуальный. Последний Главный, Стагьяр-зил-Догго, отличался опасно неуравновешенным характером, что выражалось в его манере приветствовать сотрудников, которые являлись к нему в кабинет без свежего материала: их встречала традиционным залпом батарея лазерных ружей, соединенных со специальным сканирующим устройством в дверях, которое было призвано опознавать всякого, кто вместо материала собирался представить лишь список убедительных оправданий своего безделья. Таким образом он поддерживал высокую трудоспособность коллектива.
Увы, столика с напитками на месте не оказалось.
Форд отчаянно метнулся в сторону и кувыркнулся к статуе «Леда с осьминогом». Но ее тоже не оказалось на месте. В панике он заметался по кабинету, падая, натыкаясь на мебель, ударился об окно (к счастью, сконструированное с расчетом на прямое попадание ракеты «воздух – стекло»), и, побитый и изнеможенный, отскочил рикошетом за элегантный серый кожаный диван, которого раньше в кабинете не было.
Выждав несколько секунд, он осторожно выглянул из-за спинки дивана. Наряду с такими привычными предметами, как столик-тележка с напитками, Леда и Осьминог, отсутствовали привычные звуки – а именно заливистый лай лазерных ружей. Форд наморщил лоб. Вот это уже совсем ни в какие ворота.
– Мистер Префект, я полагаю, – произнес незнакомый голос.
Голос принадлежал гладко выбритому субъекту, восседавшему за огромным керамичернополированным столом. Что бы ни случалось в жизни Стагьяра-зил-Догго, его при всем желании никогда нельзя было назвать гладко выбритым. – Судя по тому, как вы вошли в кабинет, у вас в настоящее время нет свежего материала для э-э… «Путеводителя», – произнес гладко выбритый субъект. Он сидел, положив локти на стол и сложив руки «лодочкой»
– короче говоря, в позе, которую давно пора классифицировать по статье Уголовного кодекса «Оскорбление личности».
– Как-то руки не дошли, – неуверенно произнес Форд.
Он поднялся на ноги, отряхивая одежду. И тут же сообразил: кой черт у него виноватый голос? Он должен контролировать ситуацию. Надо узнать, что это за тип такой. Ну, это-то несложно.
– Кто вы такой, вакуум подери? – грозно спросил Форд.
– Я ваш новый главный редактор. Вернее, буду им, если мы по-прежнему будем нуждаться в ваших услугах. Мое имя Ванн Харл. – Руку он протягивать не стал. – Кстати, что вы сделали с роботом-охранником?
Маленький робот медленно, очень медленно катался по потолку, негромко напевая про себя.
– Я сделал его счастливым, – рявкнул Форд. – Совершенно счастливым. Такова моя миссия в этом мире. Куда девался Стагьяр? К черту Стагьяра – куда девался столик с напитками?
– Мистер зил-Догго в этой организации больше не работает. А столик с напитками, насколько я понимаю, помогает ему найти утешение в связи с этим событием.
– Организация? – взревел Форд. – Организация?! Да как у вас язык повернулся так нас обзывать, вы, кретин!
– Абсолютно точно подмечено. Слово «организация» тут неуместно. Ноль организованности, переизбыток самодеятельности. Ноль самоконтроля, переизбыток алкоголя. И это только редактор. Каковы же тогда подчиненные?
– Перехожу в отдел юмора, – прошипел Форд.
– Нет, – отрезал Харл. – Вы займетесь обзором ресторанов.
Он выложил на стол маленький пластиковый прямоугольник. Форд даже не протянул к нему руки.
– Вы это… что? – вопросил Форд.
– Нет. Не я. Моя Харл. Ваша Префект. Ваша писать о ресторанах. Моя сидеть здесь и велеть ваша писать о ресторанах. Ваша моя понимай?
– О ресторанах? – переспросил Форд, слишком изумленный, чтобы злиться.
– Сядьте-ка, Префект, – произнес Харл.
Он повернулся в кресле, встал, подошел к окну и некоторое время смотрел с высоты двадцать третьего этажа на карнавал букашек и козявок внизу.
– Давно пора поставить этот бизнес с головы на ноги. Префект, – продолжал он. – Мы в «Инфин-Идио энтерпрайзис»…
– Вы… в чем?
– «Инфин-Идио энтерпрайзис». Мы приобрели «Путеводитель».
– «Инфин-И-ДИ-О»?
– Это название обошлось нам в несколько миллионов. Префект. Полюбите его или собирайте манатки.
Форд пожал плечами. Собирать ему было нечего – все свое он всегда носил с собой.
– Галактика меняется, – объявил Харл. – Мы должны меняться вместе с ней. Поспевать за рынком. Рынок расширяется. Новые веяния. Новые технологии. Будущее…
– Только не говорите мне о будущем, – сказал Форд. – Был я в этом будущем. Полжизни провел там. Ничем не отличается от других мест. И других времен. Та же жизнь, только машины быстрее да воздух поганее.
– Это только одно будущее, – возразил Харл. – Ваше личное будущее. Если вы его таким принимаете. Вам надо учиться плюралистическому мышлению. Во все стороны от этого мгновения простирается бесчисленное множество будущих. И от этого мгновения. И от этого тоже. Миллиарды будущих, и с каждой секундой они плодятся, как кролики! Каждое возможное положение каждого возможного электрона развивается в миллиарды возможностей. Миллиарды миллиардов ослепительных, блистающих будущих! Понимаете, что это означает?
– У вас слюна течет.
– Миллиарды миллиардов рынков!
– Понятно, – кивнул Форд. – И вы продаете миллиарды миллиардов «Путеводителей».
– Нет, – произнес Харл, потянувшись за носовым платком и не обнаружив его. – Простите меня, – добавил он, – эта тема всегда так меня возбуждает…
Форд протянул ему свое полотенце.
– Мы не можем продавать миллиарды миллиардов «Путеводителей», – продолжал Харл, утершись. – Таких тиражей нам не осилить. Но ничто не мешает нам продавать один и тот же «Путеводитель» миллиарды миллиардов раз. Мы используем множественность вселенных для сокращения производственных расходов. И мы больше не намерены продавать их нищим автостопщикам. Что за глупая затея! Надо же было уметь – из всех сегментов рынка выбрать единственный, по определению состоящий из безденежных людей, и вздумать продавать им нашу продукцию. Нет уж. Мы будем продавать «Путеводитель» состоятельным бизнесменам и их женам – коллекционеркам путешествий в миллиардах миллиардов различных будущих. Это будет самое радикальное, динамичное и перспективное деловое предприятие во всей многомерной бесконечности пространства-времени-вероятности.
– И вы хотите, чтобы я был у вас экспертом по ресторанам? – спросил Форд.
– Мы по достоинству оценим ваши услуги.
– Убей! – выкрикнул Форд, обращаясь к своему полотенцу.
Полотенце вырвалось из рук Харла.
И вовсе не потому, что ожило, а потому, что Харл испугался, что оно вырвется и убьет. Следующее, что испугало его, – это вид летящего на него над столом, руками вперед Форда Префекта. На деле Форд рванулся к кредитной карточке, однако, поднявшись до такого высокого поста в такой масштабной организации, как компания Харла, поневоле начнешь страдать манией преследования. Отшатнувшись, Харл ударился затылком о рассчитанное на прямое попадание ракеты стекло, после чего погрузился в тревожное, замкнутое на самое себя небытие.
Форд, лежа ничком на столе, восхищался, как замечательно все получилось
– и ведь безо всякого вмешательства с его стороны! Он быстро глянул на кусочек пластика в своих руках – та-ак, кредитная карточка «Обед-при-исполнении» с вытисненной на ней его фамилией. Срок действия карточки истекал через два года. Более замечательной штуки ему в жизни видеть не приходилось. Форд пополз по столешнице посмотреть, как там Харл.
Тот дышал достаточно ровно. Впрочем, Форду показалось, что тот может дышать еще легче, если освободить его от тяжести бумажника, поэтому он извлек сей предмет из нагрудного кармана Харла и бегло просмотрел его содержимое. Приличная сумма наличными. Членская карточка ультрагольфклуба. Еще клубные карточки. Фотокарточка чьих-то жен и детей – скорее всего самого Харла, хотя как знать… В наше время у ответственных руководителей часто не хватает времени на настоящих жен и детей, поэтому они арендуют их на выходные.
Ха!
Форд ущипнул себя, чтобы удостовериться, что это не сон.
Осторожно выудил из бумажника маленький невинного вида прямоугольник из пластика. Восхитительный прямоугольник из пластика!
Хотя на вид ничего восхитительного в нем не было. На вид в нем вообще не было ничего особенного. Чуть меньше и чуть толще обыкновенной кредитной карточки, полупрозрачный. Поглядев на свет, можно было заметить в его псевдоглубине шифрованные голографические знаки и изображения.
Настоящий «Идент-и-Прост». Харл поступил не очень умно, положив эту вещь в бумажник, хотя, с другой стороны, его можно понять. Личность приходится удостоверять столькими способами, что одно это может сделать жизнь невыносимой. Взять хотя бы банковские автоматы, к которым вечно тянутся длинные очереди. У тебя проверяют отпечатки пальцев, сканируют сетчатку глаза, соскребают с шеи кусок кожи для мгновенного (относительно мгновенного – целых шесть или семь секунд) генетического анализа, требуют ответов на хитроумные вопросы вроде количества членов семьи, включая тех, кого и не упомнишь, или любимых расцветок скатерти. И это все только для того, чтобы получить несколько лишних купюр на выходные. Если же вы пытаетесь получить кредит на покупку реактивного автомобиля, или подписать договор о ядерном разоружении, или оплатить из своего кармана счет за обед в ресторане…
Потому-то и был придуман «Идент-и-Прост». В нем закодирована абсолютно вся информация о вас, вашем теле или вашей жизни. Эту карточку можно носить с собой в бумажнике как символ победы современной технологии над житейскими тяготами.
Форд сунул карточку в карман – ему в голову пришла весьма недурная идея. Интересно, сколько еще Харл пролежит без сознания?
– Эй! – окликнул он маленького робота. Тот все еще покачивался под потолком в состоянии эйфории. – Хочешь остаться счастливым?
Робот промурлыкал, что хочет.
– Тогда держись меня и делай все, что я тебе скажу.
Робот ответил, что спасибо, он совершенно счастлив и под потолком. Раньше он и не представлял себе, сколько очарования таится в потолке, особенно в хорошем потолке, поэтому хочет как следует обдумать свои чувства к потолкам.
– Оставайся, – сказал Форд, – и очень скоро тебя отловят и воткнут чип настроений обратно. Если хочешь остаться счастливым – пошли.
Робот печально вздохнул, но оторвался от потолка и спикировал вниз.
– Послушай, – сказал Форд. – Ты можешь доставить удовольствие паре охранных систем?
– Одно из условий полного, совершенного счастья, – вскричал робот, – это возможность поделиться им с другими. Оно кипит во мне, пенится, бежит через край!
– О'кей, – перебил его Форд. – Просто поделись счастьем с системой охраны. Не сообщай ей никакой информации. Пусть ей будет так хорошо, чтобы она ни о чем не спрашивала.
Он подобрал полотенце и побежал к двери. Последнее время жизнь не баловала его событиями. Ну что ж, похоже, у него есть возможность компенсировать этот недочет.
7
За свою жизнь Артуру Денту приходилось бывать в самых разных дырах, но вот космопорта с висящим над входом транспарантом «Лучше лететь в преисподнюю, чем прилететь сюда» ему видеть еще не доводилось. Кроме транспаранта, прилетающих встречал еще портрет улыбающегося президента планеты Нучтоещетам – единственный известный его портрет, сделанный сразу после того, как тот застрелился. Поэтому, несмотря на все усилия ретушеров, улыбка вышла кривоватой. Недостающая половина головы была пририсована фломастером. Заменить портрет не представлялось возможным, поскольку для президента также до сих пор не нашлось замены. У всех жителей планеты имелось только одно заветное желание: убраться отсюда как можно дальше.
Артур снял номер в маленьком отеле на окраине городка, уселся на кровати (отсыревшей) и стал листать рекламный буклет (также отсыревший).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28