Время я засек. Теперь включаю свое внутреннее, данное мне от природы, «оборудование». Машина трогается, и я начинаю определять направление, засекаю время поворотов и мягких отклонений курса автомобиля, соответствующие сторонам и направлениям компаса. В машине это делать сложнее, чем на воздухе, поэтому начинаю слегка потеть от напряжения. Расслабляться нельзя, через стекла ни черта не видно, и я не расслабляюсь.
* * *
Время, затраченное на дорогу, — один час двадцать семь минут. Машина останавливается. Мафиози зашевелились на местах. Уходит вниз стекло перегородки.
— Приехали. Все нормально, — объявляет Шурик.
Поработал я неплохо. Выхожу из «тойоты» первым и осматриваюсь. Морозец, небо звездное, вокруг темный застывший лес. Мы возле невысокого, но добротного дома с обширными хозпостройками на солидно огороженной плетнем территории. Снега тут навалило порядком. К дому дорога расчищена достаточно широко, ко всем сараям и каким-то маленьким, похожим на игрушечные, домикам ведут только узкие тропинки. Нас встречают двое крепких мужчин лет под сорок в камуфлированных одеждах. В руках у них помповые ружья, но я замечаю, что у каждого под распахнутой фуфайкой заткнут за пояс многозарядный пистолет. Слева слышу хмыканье. Рядом со мной остановился Седой, смотрит на меня улыбаясь.
— Зачем это тебе? — вдруг спрашивает он, нарушая затянувшееся молчание.
Я действительно удивлен его вопросом и чувствую подвох.
— Что ты имеешь в виду? — не очень дружелюбно переспрашиваю у него. Не нравятся мне такие улыбки.
Седой еще раз хмыкает. Все уже прошли в сторону дома, поздоровавшись со встречающим.
— Это наше лесничество, — поясняет Седой, делая ударение на слове «наше». — А вот зачем ты пытался определить направление движения, это мне очень интересно…
Умный он, зараза, умнее, чем я предполагал.
— Ради спортивного интереса… — отвечаю спокойно. — Не люблю, когда меня вслепую таскают по дорогам черт знает куда и зачем.
Ну и как? — спрашивает он с неподдельным интересом. — Определил? Пожимаю плечами:
— Нужно смотреть по карте, но не ошибусь, если скажу, что мы где-то в нескольких километрах от финской границы. Направление движения легко уточнить позже, с погрешностью во времени на две-три минуты… Седой удивленно качает головой.
— Лихо… — говорит он.
Я пока закуриваю и жду его выводов. Моя сообразительность может мне дорого обойтись. Хотя это мы еще, как говорится, будем поглядеть…
— Я даже наполовину не верил тебе, — говорит Седой задумчиво и вдруг выдает перл: — Восемьдесят восьмой год. Камбоджа. Операция «Зевс». Группа семь человек. Имя командира известно. Четыре рейда — три уничтоженных лагеря террористов… Группа ни одного человека не потеряла. Командир представлен к «звездочке» и новым погонам.
У меня чуть не вываливается сигарета изо рта. Секретнейшая операция, которую проводила моя группа! Там мы отметелили наших бывших союзников — кубинцев, начинавших специализироваться на международном терроризме. Об этой операции знали единицы.
— Круто… — только и могу ответить Седому.
— Это я планировал вашу операцию, капитан. Пошли, а то действительно подмораживает.
Не удостоив меня ответом, Седой идет в дом. Следую за ним. За кого же здесь меня держат? Седой, похоже, знает больше, чем мне хотелось бы. Но, может, и не все так плохо, как я думаю? Ладно, пока будем считать, что ничего не произошло. А что касается осведомленности Седого и кем он был раньше, то, похоже, к организации Румянцева это не имеет отношения. Хотя он ведь меня уже спрашивал, могу ли я подкинуть Румянцеву дезу. Да, загадочки. Хуже нет такой вот неизвестности. Ладно, поживем — увидим…
Прохожу вслед за Седым в дом. Лесников пятеро, и все такие вот здоровые и очень неплохо вооруженные. Мне кажется, даже по нашим смутным временам их трудно назвать лесниками. Похоже, они такие же лесники, как я, допустим, пачка печенья…
Здесь территория погранзоны, и какого вообще черта они сюда приперлись? Охотиться? Ну-ну.
Боссы о чем-то коротко посовещались с «лесниками», и все снова засобирались на выход. Может, нам сейчас предложат лыжную экскурсию по местным пенатам? Нет, лыжи не дают, и по тропинке выходим к лесу. Тут есть, оказывается, неширокая, но все же реальная дорога, расчищенная от снега и уходящая в темноту. По ней и двигаемся, сопровождаемые двумя «лесниками». Чем-то мне они напоминают мальчиков из спецподразделений, которые задавили и перестреляли столько народа, что даже черти их не примут, потому как опасно для рогатых… Их выдает хотя бы походка, которая вырабатывается при специальной подготовке, и уж никак не в балетном кружке. Идем долго. Фонарики никто не включает, хотя они у «лесников» имеются. Дорога неплохо видна на фоне темных сосновых стволов.
Наконец упираемся в холм. Могу даже разглядеть виднеющиеся за ним темные силуэты невысоких скальных образований. Вдруг откуда-то появляется свет, и вижу проход, достаточно широкий, чтобы в него въехал грузовик. То ли пещера, то ли тоннель. Похоже, все-таки тоннель. Заходим внутрь и продолжаем движение под каменными сводами. Похоже на шахту метро. Ребристые стены, кабели, и кажется, вот-вот появятся из-за поворота метростроевцы. Пол чем-то выложен, и видна узкоколейка для подвода платформ. Метров через двести дорогу нам преграждают стальные ворота. «Лесники», повозившись, открывают их, и мы идем дальше. Нравится мне это лесничество, ей-богу, нравится.
Полынский, шедший впереди, слегка приотстал и, дождавшись, когда я его догоню, идет теперь рядом со мной.
— Как тебе это все, Влад? — спрашивает он.
Послать его подальше, что ли?
— Вы что, лес тут воруете и под землей в Финляндию возите? Контрабандой? — интересуюсь у него с усмешкой.
Полынский хихикает многозначительно, показывая рукой на тушенку:
— Скоро узнаешь, в чем дело…
Тоннель начинает разветвляться. Вижу в стенах запертые, крашенные в черный цвет, видно красили недавно, металлические двери. Стало теперь попросторней. Тоннель уходит дальше, а мы сворачиваем — «камуфлированные» открывают тяжелую стальную дверь. Заходим в помещение — это, похоже, огромный склад. Аккуратно разложены на полках ящики, пакеты, плотно упакованные и законсервированные. Обращаю внимание на то, что упаковки все современные.
Мафиози уходят куда-то в глубину склада, а я останавливаюсь и рассматриваю тару на полках. Цинковые ящики с буквенными обозначениями, полиэтиленовые пакеты с неизвестным содержанием. Что тут хранится — ни черта не понятно. Подходит Полынский.
— Здесь, Влад, ничего интересного, — говорит он, показывая на ящики и пакеты. — Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Проходим среди стеллажей. Стеллажи тоже современные, из алюминиевых сплавов. Полынский замедляет шаг напротив небольшого закутка, забитого банками армейской тушенки.
— Вот… — говорит он многозначительно.
— Спасибо, я уже сыт… — благодарю его.
Полынский смеется:
— Здесь на миллионы долларов, Влад! Перед тобой — наркотики.
Я уже все понял, но делаю вид, что не верю:
— Да, у хохлов сало — тоже наркотик… Полынский недоумевающе смотрит мне в глаза.
— Я серьезно, Влад! — говорит он как бы даже обиженно.
— Да понял, понял, — успокаиваю я его. — Но я-то здесь при чем?
Полынский улыбается:
— Такие люди, как ты, В лад, имеют право знать больше. Ты нам нужен. Здесь и твои деньги, — показывает он снова рукой на банки.
Я пожимаю плечами и устало говорю:
— Это все хорошо, Геннадий Борисович, но владеть деньгами недостаточно, нужно еще иметь возможность их тратить. Дожить до этого момента не всегда и не всем удается. А вы как считаете?
Полынский кивает:
— Вот поэтому ты нам и нужен. Понимаешь меня?
Я, конечно, все понимаю. Чего уж тут не понять…
— Ладно, Геннадий Борисович, а дальше что?
Он улыбается:
— Дальше?.. Знаешь, пойдем-ка я тебе еще кое-что покажу. Это тебе точно понравится.
Иду вслед за ним заинтригованный. Проходим небольшим коридорчиком, и Геннадий Борисович, открыв стальную мощную дверь, приглашает меня зайти. Прохожу внутрь и слегка обалдеваю. Такого арсенала я никогда не видел. Даже на армейских складах. Здесь есть все, что только может пожелать душа такого придурка, как я. Поддоны с ящиками боезапаса и упакованного оружия. На стеллажах, словно на выставке, различные модели стрелкового и прочего вооружения. Гляжу на все это великолепие, и просто глаза разбегаются. Полынский, видя мое застывшее лицо, улыбается.
— Посмотри все сам, — говорит он, — а я пойду займусь делами. Мы здесь еще часик пробудем, так что не спеши.
Геннадий Борисович уходит. Часик? Да мне тут и двух дней не хватит, чтобы все осмотреть. Медленно иду мимо стеллажей. Наше оружие, китайское, итальянское, немецкое, израильское, любое, какое только захочешь!
От пистолетов самых разных систем до стационарной легкой установки «стингер» на две ракеты «земля — воздух», которые устанавливаются на бронемашинах. Потрясающе.
Пока я, подбирая кое-что для себя и Левы, ползаю по складу, время пролетает незаметно. За мной заходит Седой. Поглядев на груду железа, которую я сложил у выхода, он усмехается.
— Запасаешься? — спрашивает Седой, глядя на меня снизу.
Я устроился на самом верху штабеля из ящиков, ищу детонаторы с дистанционным управлением для чешской пластиковой взрывчатки.
— Стараемся помаленьку, — отвечаю ему осторожно.
Седой понимающе кивает, глядя на отобранное мной оружие.
— Неплохой вкус, капитан, — делает он мне комплимент.
— На том стоим, командир… — говорю, усмехаясь, и вдруг чувствую, что лечу.
Встал я на ящик не очень удачно, и вот при моем резком движении его повело вниз. Держа в руках довольно объемистую коробку, я не смог устоять и сверзился со штабеля. Приземлился на ноги, подняв руки над головой, чтобы, не дай Бог, ненароком не задеть что-нибудь взрывоопасное, иначе искать нас нужно будет уже за пределами Солнечной системы… Наблюдая мои акробатические упражнения, Седой только головой покачал.
— Пора возвращаться, — говорит он. — Я пришлю Шурика, чтобы он тебе помог.
Седой уходит, а я до прихода гориллы Шурика прибираюсь здесь, ставлю на место поваленные мной ящики.
Шурик появляется вместе с Полынским. Похоже, боссы решили меня опекать по очереди.
— Ого! — восклицает Геннадий Борисович, увидев, какое количество оружия я собираюсь утащить с собой в машину. — В лад, ты сейчас возьми самое необходимое, а остальное завтра же привезут, — обращается он ко мне таким тоном, каким разговаривают с ребенком, которого запустили в игрушечный магазин и разрешили выбрать себе столько игрушек, сколько ему захочется. Я, конечно, жадничаю, что верно, то верно. С сожалением гляжу на груду остающегося железа и забираю с собой только короткоствольный автомат «вихрь» с глушителем и с десяток полных обойм к нему.
Шурик с нездоровым интересом дилетанта рассматривает оружие на складе. Мыс Полын-ским выходим в коридор.
— Саша, догоняй нас! — кричит в дверной проем Полынский охраннику, который не может отвести глаз от стеллажей.
Идем на выход.
— Куда ведет этот тоннель? — спрашиваю у мафиози, кивая на участок тоннеля, теряющийся во мраке метрах в ста позади нас. Полынский поднимает многозначительно палец вверх.
— В этом весь фокус, — говорит он с улыбкой. — Кое-что идет отсюда туда, а кое-что оттуда — к нам.
Оригинально, Ватсон. Я схватываю на лету, но продолжаю работать под дурачка.
— В смысле? — спрашиваю, надеясь, что босс все-таки разоткровенничается.
— Вот это все, — Полынский показывает на стены тоннеля, — строили немцы еще в войну. Выходы есть и на нашей территории, и на территории Финляндии.
Понятно. Я угадал. Шефы действительно неплохо устроились.
Нас догоняет Шурик с гранатометом за спиной.
— Тебе это зачем? — удивленно спрашивает Полынский, глядя на гранатомет.
Шурик растерянно пожимает плечами:
— Нормальная штука. Я такую в кино видел.
— Я ее отложил. Пусть заберет, — выручаю гориллу.
Трубу эту я и не думал брать, там были вещи поинтереснее. Полынский кивает в знак согласия, и мы идем к выходу.
На улице, отведя Шурика в сторону, я интересуюсь у него:
— А чем стрелять будешь? — Дело в том, что гранатомет незаряжен.
Горилла удивленно смотрит на гранатомет:
— А че, в нем ни хрена нет, что ли?
Я смеюсь, глядя на разочарованную морду гориллы.
— Вояка, тоже мне. Ладно, после закажем боезапас. Когда привезут, шмальнем пару раз. Я тебе покажу, как с ним обращаться.
Шурик благодарно кивает. Догоняем ушедших вперед. Все возвращаются к машине.
— В лад, езжай с водителем, — говорит мне Седой. — Дорогу ты уже знаешь.
Я не удивлен его словам. Похоже, даже начинаю привыкать, что от Седого можно ждать любой выходки, и притом в самый неожиданный момент. Во всяком случае, я не чувствую, чтобы от наших мафиози исходила угроза. Я уже говорил, что во всем полагаюсь на свою интуицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
* * *
Время, затраченное на дорогу, — один час двадцать семь минут. Машина останавливается. Мафиози зашевелились на местах. Уходит вниз стекло перегородки.
— Приехали. Все нормально, — объявляет Шурик.
Поработал я неплохо. Выхожу из «тойоты» первым и осматриваюсь. Морозец, небо звездное, вокруг темный застывший лес. Мы возле невысокого, но добротного дома с обширными хозпостройками на солидно огороженной плетнем территории. Снега тут навалило порядком. К дому дорога расчищена достаточно широко, ко всем сараям и каким-то маленьким, похожим на игрушечные, домикам ведут только узкие тропинки. Нас встречают двое крепких мужчин лет под сорок в камуфлированных одеждах. В руках у них помповые ружья, но я замечаю, что у каждого под распахнутой фуфайкой заткнут за пояс многозарядный пистолет. Слева слышу хмыканье. Рядом со мной остановился Седой, смотрит на меня улыбаясь.
— Зачем это тебе? — вдруг спрашивает он, нарушая затянувшееся молчание.
Я действительно удивлен его вопросом и чувствую подвох.
— Что ты имеешь в виду? — не очень дружелюбно переспрашиваю у него. Не нравятся мне такие улыбки.
Седой еще раз хмыкает. Все уже прошли в сторону дома, поздоровавшись со встречающим.
— Это наше лесничество, — поясняет Седой, делая ударение на слове «наше». — А вот зачем ты пытался определить направление движения, это мне очень интересно…
Умный он, зараза, умнее, чем я предполагал.
— Ради спортивного интереса… — отвечаю спокойно. — Не люблю, когда меня вслепую таскают по дорогам черт знает куда и зачем.
Ну и как? — спрашивает он с неподдельным интересом. — Определил? Пожимаю плечами:
— Нужно смотреть по карте, но не ошибусь, если скажу, что мы где-то в нескольких километрах от финской границы. Направление движения легко уточнить позже, с погрешностью во времени на две-три минуты… Седой удивленно качает головой.
— Лихо… — говорит он.
Я пока закуриваю и жду его выводов. Моя сообразительность может мне дорого обойтись. Хотя это мы еще, как говорится, будем поглядеть…
— Я даже наполовину не верил тебе, — говорит Седой задумчиво и вдруг выдает перл: — Восемьдесят восьмой год. Камбоджа. Операция «Зевс». Группа семь человек. Имя командира известно. Четыре рейда — три уничтоженных лагеря террористов… Группа ни одного человека не потеряла. Командир представлен к «звездочке» и новым погонам.
У меня чуть не вываливается сигарета изо рта. Секретнейшая операция, которую проводила моя группа! Там мы отметелили наших бывших союзников — кубинцев, начинавших специализироваться на международном терроризме. Об этой операции знали единицы.
— Круто… — только и могу ответить Седому.
— Это я планировал вашу операцию, капитан. Пошли, а то действительно подмораживает.
Не удостоив меня ответом, Седой идет в дом. Следую за ним. За кого же здесь меня держат? Седой, похоже, знает больше, чем мне хотелось бы. Но, может, и не все так плохо, как я думаю? Ладно, пока будем считать, что ничего не произошло. А что касается осведомленности Седого и кем он был раньше, то, похоже, к организации Румянцева это не имеет отношения. Хотя он ведь меня уже спрашивал, могу ли я подкинуть Румянцеву дезу. Да, загадочки. Хуже нет такой вот неизвестности. Ладно, поживем — увидим…
Прохожу вслед за Седым в дом. Лесников пятеро, и все такие вот здоровые и очень неплохо вооруженные. Мне кажется, даже по нашим смутным временам их трудно назвать лесниками. Похоже, они такие же лесники, как я, допустим, пачка печенья…
Здесь территория погранзоны, и какого вообще черта они сюда приперлись? Охотиться? Ну-ну.
Боссы о чем-то коротко посовещались с «лесниками», и все снова засобирались на выход. Может, нам сейчас предложат лыжную экскурсию по местным пенатам? Нет, лыжи не дают, и по тропинке выходим к лесу. Тут есть, оказывается, неширокая, но все же реальная дорога, расчищенная от снега и уходящая в темноту. По ней и двигаемся, сопровождаемые двумя «лесниками». Чем-то мне они напоминают мальчиков из спецподразделений, которые задавили и перестреляли столько народа, что даже черти их не примут, потому как опасно для рогатых… Их выдает хотя бы походка, которая вырабатывается при специальной подготовке, и уж никак не в балетном кружке. Идем долго. Фонарики никто не включает, хотя они у «лесников» имеются. Дорога неплохо видна на фоне темных сосновых стволов.
Наконец упираемся в холм. Могу даже разглядеть виднеющиеся за ним темные силуэты невысоких скальных образований. Вдруг откуда-то появляется свет, и вижу проход, достаточно широкий, чтобы в него въехал грузовик. То ли пещера, то ли тоннель. Похоже, все-таки тоннель. Заходим внутрь и продолжаем движение под каменными сводами. Похоже на шахту метро. Ребристые стены, кабели, и кажется, вот-вот появятся из-за поворота метростроевцы. Пол чем-то выложен, и видна узкоколейка для подвода платформ. Метров через двести дорогу нам преграждают стальные ворота. «Лесники», повозившись, открывают их, и мы идем дальше. Нравится мне это лесничество, ей-богу, нравится.
Полынский, шедший впереди, слегка приотстал и, дождавшись, когда я его догоню, идет теперь рядом со мной.
— Как тебе это все, Влад? — спрашивает он.
Послать его подальше, что ли?
— Вы что, лес тут воруете и под землей в Финляндию возите? Контрабандой? — интересуюсь у него с усмешкой.
Полынский хихикает многозначительно, показывая рукой на тушенку:
— Скоро узнаешь, в чем дело…
Тоннель начинает разветвляться. Вижу в стенах запертые, крашенные в черный цвет, видно красили недавно, металлические двери. Стало теперь попросторней. Тоннель уходит дальше, а мы сворачиваем — «камуфлированные» открывают тяжелую стальную дверь. Заходим в помещение — это, похоже, огромный склад. Аккуратно разложены на полках ящики, пакеты, плотно упакованные и законсервированные. Обращаю внимание на то, что упаковки все современные.
Мафиози уходят куда-то в глубину склада, а я останавливаюсь и рассматриваю тару на полках. Цинковые ящики с буквенными обозначениями, полиэтиленовые пакеты с неизвестным содержанием. Что тут хранится — ни черта не понятно. Подходит Полынский.
— Здесь, Влад, ничего интересного, — говорит он, показывая на ящики и пакеты. — Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Проходим среди стеллажей. Стеллажи тоже современные, из алюминиевых сплавов. Полынский замедляет шаг напротив небольшого закутка, забитого банками армейской тушенки.
— Вот… — говорит он многозначительно.
— Спасибо, я уже сыт… — благодарю его.
Полынский смеется:
— Здесь на миллионы долларов, Влад! Перед тобой — наркотики.
Я уже все понял, но делаю вид, что не верю:
— Да, у хохлов сало — тоже наркотик… Полынский недоумевающе смотрит мне в глаза.
— Я серьезно, Влад! — говорит он как бы даже обиженно.
— Да понял, понял, — успокаиваю я его. — Но я-то здесь при чем?
Полынский улыбается:
— Такие люди, как ты, В лад, имеют право знать больше. Ты нам нужен. Здесь и твои деньги, — показывает он снова рукой на банки.
Я пожимаю плечами и устало говорю:
— Это все хорошо, Геннадий Борисович, но владеть деньгами недостаточно, нужно еще иметь возможность их тратить. Дожить до этого момента не всегда и не всем удается. А вы как считаете?
Полынский кивает:
— Вот поэтому ты нам и нужен. Понимаешь меня?
Я, конечно, все понимаю. Чего уж тут не понять…
— Ладно, Геннадий Борисович, а дальше что?
Он улыбается:
— Дальше?.. Знаешь, пойдем-ка я тебе еще кое-что покажу. Это тебе точно понравится.
Иду вслед за ним заинтригованный. Проходим небольшим коридорчиком, и Геннадий Борисович, открыв стальную мощную дверь, приглашает меня зайти. Прохожу внутрь и слегка обалдеваю. Такого арсенала я никогда не видел. Даже на армейских складах. Здесь есть все, что только может пожелать душа такого придурка, как я. Поддоны с ящиками боезапаса и упакованного оружия. На стеллажах, словно на выставке, различные модели стрелкового и прочего вооружения. Гляжу на все это великолепие, и просто глаза разбегаются. Полынский, видя мое застывшее лицо, улыбается.
— Посмотри все сам, — говорит он, — а я пойду займусь делами. Мы здесь еще часик пробудем, так что не спеши.
Геннадий Борисович уходит. Часик? Да мне тут и двух дней не хватит, чтобы все осмотреть. Медленно иду мимо стеллажей. Наше оружие, китайское, итальянское, немецкое, израильское, любое, какое только захочешь!
От пистолетов самых разных систем до стационарной легкой установки «стингер» на две ракеты «земля — воздух», которые устанавливаются на бронемашинах. Потрясающе.
Пока я, подбирая кое-что для себя и Левы, ползаю по складу, время пролетает незаметно. За мной заходит Седой. Поглядев на груду железа, которую я сложил у выхода, он усмехается.
— Запасаешься? — спрашивает Седой, глядя на меня снизу.
Я устроился на самом верху штабеля из ящиков, ищу детонаторы с дистанционным управлением для чешской пластиковой взрывчатки.
— Стараемся помаленьку, — отвечаю ему осторожно.
Седой понимающе кивает, глядя на отобранное мной оружие.
— Неплохой вкус, капитан, — делает он мне комплимент.
— На том стоим, командир… — говорю, усмехаясь, и вдруг чувствую, что лечу.
Встал я на ящик не очень удачно, и вот при моем резком движении его повело вниз. Держа в руках довольно объемистую коробку, я не смог устоять и сверзился со штабеля. Приземлился на ноги, подняв руки над головой, чтобы, не дай Бог, ненароком не задеть что-нибудь взрывоопасное, иначе искать нас нужно будет уже за пределами Солнечной системы… Наблюдая мои акробатические упражнения, Седой только головой покачал.
— Пора возвращаться, — говорит он. — Я пришлю Шурика, чтобы он тебе помог.
Седой уходит, а я до прихода гориллы Шурика прибираюсь здесь, ставлю на место поваленные мной ящики.
Шурик появляется вместе с Полынским. Похоже, боссы решили меня опекать по очереди.
— Ого! — восклицает Геннадий Борисович, увидев, какое количество оружия я собираюсь утащить с собой в машину. — В лад, ты сейчас возьми самое необходимое, а остальное завтра же привезут, — обращается он ко мне таким тоном, каким разговаривают с ребенком, которого запустили в игрушечный магазин и разрешили выбрать себе столько игрушек, сколько ему захочется. Я, конечно, жадничаю, что верно, то верно. С сожалением гляжу на груду остающегося железа и забираю с собой только короткоствольный автомат «вихрь» с глушителем и с десяток полных обойм к нему.
Шурик с нездоровым интересом дилетанта рассматривает оружие на складе. Мыс Полын-ским выходим в коридор.
— Саша, догоняй нас! — кричит в дверной проем Полынский охраннику, который не может отвести глаз от стеллажей.
Идем на выход.
— Куда ведет этот тоннель? — спрашиваю у мафиози, кивая на участок тоннеля, теряющийся во мраке метрах в ста позади нас. Полынский поднимает многозначительно палец вверх.
— В этом весь фокус, — говорит он с улыбкой. — Кое-что идет отсюда туда, а кое-что оттуда — к нам.
Оригинально, Ватсон. Я схватываю на лету, но продолжаю работать под дурачка.
— В смысле? — спрашиваю, надеясь, что босс все-таки разоткровенничается.
— Вот это все, — Полынский показывает на стены тоннеля, — строили немцы еще в войну. Выходы есть и на нашей территории, и на территории Финляндии.
Понятно. Я угадал. Шефы действительно неплохо устроились.
Нас догоняет Шурик с гранатометом за спиной.
— Тебе это зачем? — удивленно спрашивает Полынский, глядя на гранатомет.
Шурик растерянно пожимает плечами:
— Нормальная штука. Я такую в кино видел.
— Я ее отложил. Пусть заберет, — выручаю гориллу.
Трубу эту я и не думал брать, там были вещи поинтереснее. Полынский кивает в знак согласия, и мы идем к выходу.
На улице, отведя Шурика в сторону, я интересуюсь у него:
— А чем стрелять будешь? — Дело в том, что гранатомет незаряжен.
Горилла удивленно смотрит на гранатомет:
— А че, в нем ни хрена нет, что ли?
Я смеюсь, глядя на разочарованную морду гориллы.
— Вояка, тоже мне. Ладно, после закажем боезапас. Когда привезут, шмальнем пару раз. Я тебе покажу, как с ним обращаться.
Шурик благодарно кивает. Догоняем ушедших вперед. Все возвращаются к машине.
— В лад, езжай с водителем, — говорит мне Седой. — Дорогу ты уже знаешь.
Я не удивлен его словам. Похоже, даже начинаю привыкать, что от Седого можно ждать любой выходки, и притом в самый неожиданный момент. Во всяком случае, я не чувствую, чтобы от наших мафиози исходила угроза. Я уже говорил, что во всем полагаюсь на свою интуицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36