Они настолько глубоко проникли в тайное знание, что их мораль давно уже пребывает за гранью добра и зла.
Иногда, очень редко, они дают кому-нибудь в дар одно из своих знаний. Такова, например, наша способность к языкам, которую мы получили от них много поколений назад. Вот и сейчас нам нужно от них нечто подобное. Но они ничего не дают даром, и что они потребуют взамен, неизвестно: мы никогда не могли понять, чем они руководствуются при отборе того, что им нужно, и что именно их интересует. Во всяком случае, не драгоценные камни и металлы. Да и нашими знаниями и умениями их вряд ли удивишь. Мы сумели тогда заинтересовать их нашими сказаниями. Дар знания языков мы получили именно в обмен на сказание о Богуне Невыносимом и Зелме Кувалде. А разрешение уйти от них мы заслужили тем, что научили их вязать один из простейших узлов — умение столь обычное для нас, что нам даже в голову не могло прийти предлагать его в обмен, да смотри ж ты, многомудрые элохимы на него клюнули!
Вот так мы вырвались из Элемеснедена, смущённые и растерянные. И я считаю, что люди, обладающие такой силой и властью и при этом находящие удовольствие в развязывании и завязывании абсолютно ненужных им узелков, действительно могут быть опасными: если мы, не ведая сами как, случайно оскорбим их, то Хищник перемелет наши кости в песок.
По мере того как Хоннинскрю говорил, Линден чувствовала, как в ней растёт напряжение. Отчасти причиной был Ковенант: она почти физически ощущала, как в нём накапливается угрюмая растерянность. Ей даже необязательно было прислушиваться к нему, достаточно было взглянуть на его враз осунувшееся лицо. До сих пор он, доверяя рассказам Идущего-За-Пеной, был абсолютно уверен, что легко договорится с элохимами. Теперь же он задавался вопросом, что от него могут потребовать эти странные чародеи за сведения, которые ему были жизненно необходимы.
Но, кроме сомнений и печали Ковенанта, Линден чувствовала и собственную подавленность. Она думала о том, что ей тоже необходимо получить кое-что у элохимов. Если уж они дали всем Великанам дар понимания любого языка, то и другим могут помочь в обретении самых необычайных способностей.
Но, как и капитан и Ковенант, она тщетно ломала голову в поисках того, что может предложить им в обмен.
— Все понятно, — решительно заявила Первая. Несмотря на то, что она стояла без шлема, не касаясь своего внушительного палаша, весь её вид свидетельствовал о том, что Великанша приготовилась к битве. — Мы предупреждены. Что теперь?
Ты собираешься оставить «Звёздную Гемму» здесь? По этому Хищнику мы можем пройти и на баркасе.
Капитан помедлил и ответил, словно нехотя:
— Для Поиска будет слабым утешением, если «Гемма» уцелеет, а Друга Великанов Ковенанта и Глаз Земли мы потеряем. — А глаза его буквально кричали: «Я не хочу оставаться здесь, пока вы будете там».
Первая согласно кивнула, не отводя взгляда от пиков Колючей Оправы, и Линден подумала, что мужественная амазонка, скорее всего, даже не заметила истинной причины слов капитана. Великанша ещё раз кивнула своим мыслям и скомандовала: «В путь!»
Капитан на секунду замешкался: всё-таки страх за сохранность корабля был частью его натуры, — но тут же выпрямился, гордо выпятил бороду, и над палубой, словно презрительный смех над грядущими опасностями, загремели его команды.
Экипаж, проникнувшись его настроением, с весёлым возбуждением бросился поднимать якорь и ставить паруса. «Звёздная Гемма» согласно кивнула носом, подчиняясь повороту штурвала, и величаво вошла в каменный коридор Хищника.
Препоручив Сердце Корабля боцману, Хоннинскрю перешёл на нос судна, чтобы следить за рифами. Ковенант, не в силах оставаться на месте, последовал за ним, и постепенно на носу судна собрались все харучаи и Великаны, не несущие вахту.
Но Линден осталась на мостике рядом с Первой. Великанша мрачно оглядывала скалистые стены Хищника, словно одной своей железной решимостью могла сокрушить их. Линден легко читала её настроение и потому начала разговор без всяких преамбул:
— У Хоннинскрю есть к элохимам и какая-то своя просьба. Первая словно очнулась и резко обернулась к Линден:
— А ты знаешь какая?
Линден пожала плечами. Она не могла прочитать мысли капитана, не вторгнувшись без позволения в его сознание, а подобного насилия она предпочитала избегать.
— Я не могу читать мысли. Я увидела само стремление, но суть его мне не известна. Я подумала, что ты можешь что-то знать.
Первая сосредоточенно помотала головой, словно пытаясь осознать важность того, что ей сказала Избранная.
— Я не настолько с ним близка, чтобы он доверял мне свои сокровенные тайны. Но, — добавила она, — благодарю тебя за то, что ты меня предупредила. Какова бы ни была его просьба, я не допущу, чтобы ради неё он остался там.
Оставив Первой пищу для размышлений, Линден поспешила на нос. Несмотря на то, что была поставлена только половина парусов, «Звёздная Гемма» шла довольно быстро, но угрюмые скалистые стены Хищника надвигались с двух сторон, словно желая раздавить корабль как скорлупку, а пики Колючей Оправы закрывали уже полнеба. Найдя местечко у самого борта, Линден попыталась взглядом проникнуть в глубины угрюмого залива в поисках возможной угрозы прячущихся под водой скал или мелей. Но дно было чистым, и глубина не изменялась, по крайней мере, до ближайшего поворота. Солнце миновало зенит и теперь плавно ползло вниз, за скалы. Впереди залив уже окутала сырая мрачная тень. Вода там утратила лазурную синь неба и отражала лишь серость окружавших скал, Линден показалось, что судно вплывает в зиму.
Корабль Великанов упорно двигался вперёд. Капитан отдал команду убрать пару парусов. Теперь «Гемма» пошла медленней, и Линден вдруг померещилось, что не ветер гонит корабль, что не капитан его направляет, а Хищник лениво заглатывает свою жертву. А ветер все крепчал и вскоре достиг такой силы, что корабль не смог бы вернуться, даже если бы захотел. Вот они уже пересекли границу солнечного света и тени, вот уже весь корабль накрыло серой вуалью сумерек, лишь верхний парус ещё ярко белел на солнце, словно светясь, но вот и он погас, и «Звёздная Гемма» нырнула в сгущающийся мрак ущелья.
Когда глаза Линден привыкли к полумраку, она смогла внимательнее разглядеть сдвигавшиеся каменные стены. Гранит выглядел иссечённым и израненным, но не от естественных природных процессов, а словно скалы насильно разверзли для того, чтобы сделать между ними проход, и в их угрюмом молчании чувствовалось терпеливое угрожающее ожидание какого-нибудь природного катаклизма, чтобы снова сомкнуться, раздавив при этом тех, кто нагло вторгся в их недра. Линден прислушивалась к ним, и её трясло от ярости, которую источали эти камни. Лишь их древняя бессловесность мешала ей понять истинную причину их столь великой обиды.
Скорость корабля все увеличивалась; залив становился уже, и ветер, зажатый между его высокими стенами, дул уже с необычайной силой. Капитан приказал убрать почти все паруса. Линден оглянулась и увидела в щели между утёсами лишь узенькую полоску синего, все ещё освещённого солнцем открытого моря. Далеко-далеко позади. Безвозвратно далеко. Но тут «Гемма» свернула за скалу, и теперь даже оглядываться было не на что. Капитан и якорь-мастер следили за тем, чтобы, невзирая на все повороты становившегося всё более извилистым пролива, корабль строго держался середины, где глубина всё ещё была достаточной.
Каждый звук многократно отдавался эхом от закрывавших небо стен, приобретая жутковатую призрачность и интонацию безнадёжного отчаяния; вихрь криков, потерявших в бесконечном отражении всякий смысл, смешиваясь с воем ветра, гнал корабль вперёд, словно улюлюканье загонщиков. Даже обычно не унывающие ни от чего Великаны притихли, и все необходимые команды произносились почти шёпотом. Линден почувствовала, что её ноги и спина уже ноют от страшного напряжения. Утёсы вздымались на сотни футов, и чем уже становился пролив, тем тоньше была полоска неба над головой. Скалы наверху нависали тяжёлыми уступами, словно склонялись, прислушиваясь к кораблю, в ожидании нечаянно сказанного ключевого слова, которое разбудит их от векового полусна и позволит со всей яростью и злобной радостью, наконец, обрушиться.
Лига за лигой «Звёздная Гемма», словно утратив свою волю, втягивалась в сгущающийся мрак пасти Хищника. Лишь далеко в вышине сверкали на солнце снежные вершины Колючей Оправы. Здесь, внизу, палуба была окутана промозглым туманом, и леденящая тишина слегка трепетала от произносимых одними губами ругательств Ковенанта; ему было необходимо дать выход копившемуся в нём раздражению. Но вот и он притих и стиснул зубы, смущённый молчаливым насторожённым вниманием скал. А они все продолжали сдвигаться над головой, пока совсем не закрыли небо.
Вскоре пролив сузился настолько, что в нём невозможно было даже развернуться. Линден стало трудно дышать; сгущавшаяся злоба настолько пропитала воздух, что ощущалась почти физически. И в то же время ей казалось, что это пока лишь тень, эхо грядущих бед. Она вспомнила мрачный силуэт Голого Острова и немое предостережение, таящееся в его странной пирамидальной форме. Обессилев, она устало покорилась року (по её воле или же без неё?), увлекающему её навстречу неведомой, но могучей силе.
«Звёздная Гемма» свернула ещё за один поворот, и перед потрясённой командой открылась большая лагуна, словно естественная гавань, со всех сторон окружённая неприступными скалами. За лагуной каменные стены расступались, и между ними расстилалась небольшая долина, по которой текла впадающая в залив река со стремительным течением и берегами, густо поросшими деревьями. Это и была Коварная. Всю долину заливал солнечный свет.
Но вода в лагуне была абсолютно спокойна; весь пыл бурной реки поглощался чёрной пучиной, лежащей у подножия обрывистых скал.
Ветер утих, и гнетущая тревога, пронизывавшая воздух в ущелье, здесь испарилась без остатка. Линден с таким наслаждением вдыхала полной грудью свежие осенние запахи, словно благодаря этому чистому морозному воздуху неведомо как могла вырваться из-под мрачной власти Хищника. Да и Великаны, вдохнув его, словно очнулись от оцепенения, разом заговорили и заспешили по местам, готовясь к стоянке.
По команде Хоннинскрю якорь-мастер развернул корабль носом к проходу в скалах, чтобы быть всегда готовыми тронуться в обратный путь, и «Звёздная Гемма» встала на якорь. Несколько Великанов начали готовить к спуску на воду небольшой баркас. Как и «Гемма», он был сделан из камня, и вот уже его гладкие пятнистые бока плавно погрузились в тёмную гладь лагуны. Следуя за Ковенантом на корму, Линден чувствовала, как начинает поддаваться очарованию светлой долины устья Коварной. Листва на деревьях, растущих по её берегам, переливалась всевозможными оттенками, и после суровых, голых скал Хищника Линден испытывала почти непреодолимое желание поскорее оказаться под её сенью.
Первая стояла на корме, глубоко вдыхая свежий воздух долины. Красавчик был в ударе и сыпал шутками направо и налево. Даже у Мечтателя лицо просветлело, словно извечная печаль, которая как мрачная туча бросала тень на его душу, временно уплыла. А Ковенант, казалось, на время стряхнул с себя груз тревог и сомнений; его глаза мерцали, как угольки в костре надежды. Лишь харучаи оставались по-прежнему бесстрастными; радостная атмосфера, воцарившаяся на борту «Геммы», их словно не затрагивала. Они не могли не заметить опьяняющего действия воздуха долины и, похоже, не особенно доверяли ему.
Хоннинскрю прижал к груди кулаки и, не отрывая глаз от реки, выдохнул:
— Ну, верите теперь? Я же говорил: обворожительно. И опасно. — Он обернулся к Первой и почти взмолился: — Не позволяй нам здесь медлить. Это как болезнь. Мы можем забыть обо всём и опоздать.
— Говори только о себе, мастер, — озорно фыркнул Красавчик. — По мне, так побыть здесь и растянуть удовольствие нам только на пользу.
Первая задумчиво кивнула, словно соглашаясь с мужем, но потом сказала капитану, не отрывая глаз от долины:
— Все так, как ты говорил. Поэтому на берег сойдут только шестеро: я, ты, Друг Великанов Ковенант, Избранная, Мечтатель и Красавчик. Ещё, пожалуй, возьмём харучаев. И нужно предупредить якорь-мастера, чтобы он вёл себя с любым существом, которое здесь появится, крайне осмотрительно.
Капитан согласно кивнул и уже направился к мостику, но Первая остановила его, схватив за руку.
— Тебя я тоже хочу предупредить, — тихо сказала она. — С этим народом нужно всё время быть начеку и трижды подумать, прежде чем предлагать им что-нибудь. Или просить у них. Да-да, именно это я и имею в виду: никаких предложений и просьб без моего согласия.
Хоннинскрю окаменел. Его лицо стало жёстким, а глаза словно вовсе спрятались под насупившимися густыми бровями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Иногда, очень редко, они дают кому-нибудь в дар одно из своих знаний. Такова, например, наша способность к языкам, которую мы получили от них много поколений назад. Вот и сейчас нам нужно от них нечто подобное. Но они ничего не дают даром, и что они потребуют взамен, неизвестно: мы никогда не могли понять, чем они руководствуются при отборе того, что им нужно, и что именно их интересует. Во всяком случае, не драгоценные камни и металлы. Да и нашими знаниями и умениями их вряд ли удивишь. Мы сумели тогда заинтересовать их нашими сказаниями. Дар знания языков мы получили именно в обмен на сказание о Богуне Невыносимом и Зелме Кувалде. А разрешение уйти от них мы заслужили тем, что научили их вязать один из простейших узлов — умение столь обычное для нас, что нам даже в голову не могло прийти предлагать его в обмен, да смотри ж ты, многомудрые элохимы на него клюнули!
Вот так мы вырвались из Элемеснедена, смущённые и растерянные. И я считаю, что люди, обладающие такой силой и властью и при этом находящие удовольствие в развязывании и завязывании абсолютно ненужных им узелков, действительно могут быть опасными: если мы, не ведая сами как, случайно оскорбим их, то Хищник перемелет наши кости в песок.
По мере того как Хоннинскрю говорил, Линден чувствовала, как в ней растёт напряжение. Отчасти причиной был Ковенант: она почти физически ощущала, как в нём накапливается угрюмая растерянность. Ей даже необязательно было прислушиваться к нему, достаточно было взглянуть на его враз осунувшееся лицо. До сих пор он, доверяя рассказам Идущего-За-Пеной, был абсолютно уверен, что легко договорится с элохимами. Теперь же он задавался вопросом, что от него могут потребовать эти странные чародеи за сведения, которые ему были жизненно необходимы.
Но, кроме сомнений и печали Ковенанта, Линден чувствовала и собственную подавленность. Она думала о том, что ей тоже необходимо получить кое-что у элохимов. Если уж они дали всем Великанам дар понимания любого языка, то и другим могут помочь в обретении самых необычайных способностей.
Но, как и капитан и Ковенант, она тщетно ломала голову в поисках того, что может предложить им в обмен.
— Все понятно, — решительно заявила Первая. Несмотря на то, что она стояла без шлема, не касаясь своего внушительного палаша, весь её вид свидетельствовал о том, что Великанша приготовилась к битве. — Мы предупреждены. Что теперь?
Ты собираешься оставить «Звёздную Гемму» здесь? По этому Хищнику мы можем пройти и на баркасе.
Капитан помедлил и ответил, словно нехотя:
— Для Поиска будет слабым утешением, если «Гемма» уцелеет, а Друга Великанов Ковенанта и Глаз Земли мы потеряем. — А глаза его буквально кричали: «Я не хочу оставаться здесь, пока вы будете там».
Первая согласно кивнула, не отводя взгляда от пиков Колючей Оправы, и Линден подумала, что мужественная амазонка, скорее всего, даже не заметила истинной причины слов капитана. Великанша ещё раз кивнула своим мыслям и скомандовала: «В путь!»
Капитан на секунду замешкался: всё-таки страх за сохранность корабля был частью его натуры, — но тут же выпрямился, гордо выпятил бороду, и над палубой, словно презрительный смех над грядущими опасностями, загремели его команды.
Экипаж, проникнувшись его настроением, с весёлым возбуждением бросился поднимать якорь и ставить паруса. «Звёздная Гемма» согласно кивнула носом, подчиняясь повороту штурвала, и величаво вошла в каменный коридор Хищника.
Препоручив Сердце Корабля боцману, Хоннинскрю перешёл на нос судна, чтобы следить за рифами. Ковенант, не в силах оставаться на месте, последовал за ним, и постепенно на носу судна собрались все харучаи и Великаны, не несущие вахту.
Но Линден осталась на мостике рядом с Первой. Великанша мрачно оглядывала скалистые стены Хищника, словно одной своей железной решимостью могла сокрушить их. Линден легко читала её настроение и потому начала разговор без всяких преамбул:
— У Хоннинскрю есть к элохимам и какая-то своя просьба. Первая словно очнулась и резко обернулась к Линден:
— А ты знаешь какая?
Линден пожала плечами. Она не могла прочитать мысли капитана, не вторгнувшись без позволения в его сознание, а подобного насилия она предпочитала избегать.
— Я не могу читать мысли. Я увидела само стремление, но суть его мне не известна. Я подумала, что ты можешь что-то знать.
Первая сосредоточенно помотала головой, словно пытаясь осознать важность того, что ей сказала Избранная.
— Я не настолько с ним близка, чтобы он доверял мне свои сокровенные тайны. Но, — добавила она, — благодарю тебя за то, что ты меня предупредила. Какова бы ни была его просьба, я не допущу, чтобы ради неё он остался там.
Оставив Первой пищу для размышлений, Линден поспешила на нос. Несмотря на то, что была поставлена только половина парусов, «Звёздная Гемма» шла довольно быстро, но угрюмые скалистые стены Хищника надвигались с двух сторон, словно желая раздавить корабль как скорлупку, а пики Колючей Оправы закрывали уже полнеба. Найдя местечко у самого борта, Линден попыталась взглядом проникнуть в глубины угрюмого залива в поисках возможной угрозы прячущихся под водой скал или мелей. Но дно было чистым, и глубина не изменялась, по крайней мере, до ближайшего поворота. Солнце миновало зенит и теперь плавно ползло вниз, за скалы. Впереди залив уже окутала сырая мрачная тень. Вода там утратила лазурную синь неба и отражала лишь серость окружавших скал, Линден показалось, что судно вплывает в зиму.
Корабль Великанов упорно двигался вперёд. Капитан отдал команду убрать пару парусов. Теперь «Гемма» пошла медленней, и Линден вдруг померещилось, что не ветер гонит корабль, что не капитан его направляет, а Хищник лениво заглатывает свою жертву. А ветер все крепчал и вскоре достиг такой силы, что корабль не смог бы вернуться, даже если бы захотел. Вот они уже пересекли границу солнечного света и тени, вот уже весь корабль накрыло серой вуалью сумерек, лишь верхний парус ещё ярко белел на солнце, словно светясь, но вот и он погас, и «Звёздная Гемма» нырнула в сгущающийся мрак ущелья.
Когда глаза Линден привыкли к полумраку, она смогла внимательнее разглядеть сдвигавшиеся каменные стены. Гранит выглядел иссечённым и израненным, но не от естественных природных процессов, а словно скалы насильно разверзли для того, чтобы сделать между ними проход, и в их угрюмом молчании чувствовалось терпеливое угрожающее ожидание какого-нибудь природного катаклизма, чтобы снова сомкнуться, раздавив при этом тех, кто нагло вторгся в их недра. Линден прислушивалась к ним, и её трясло от ярости, которую источали эти камни. Лишь их древняя бессловесность мешала ей понять истинную причину их столь великой обиды.
Скорость корабля все увеличивалась; залив становился уже, и ветер, зажатый между его высокими стенами, дул уже с необычайной силой. Капитан приказал убрать почти все паруса. Линден оглянулась и увидела в щели между утёсами лишь узенькую полоску синего, все ещё освещённого солнцем открытого моря. Далеко-далеко позади. Безвозвратно далеко. Но тут «Гемма» свернула за скалу, и теперь даже оглядываться было не на что. Капитан и якорь-мастер следили за тем, чтобы, невзирая на все повороты становившегося всё более извилистым пролива, корабль строго держался середины, где глубина всё ещё была достаточной.
Каждый звук многократно отдавался эхом от закрывавших небо стен, приобретая жутковатую призрачность и интонацию безнадёжного отчаяния; вихрь криков, потерявших в бесконечном отражении всякий смысл, смешиваясь с воем ветра, гнал корабль вперёд, словно улюлюканье загонщиков. Даже обычно не унывающие ни от чего Великаны притихли, и все необходимые команды произносились почти шёпотом. Линден почувствовала, что её ноги и спина уже ноют от страшного напряжения. Утёсы вздымались на сотни футов, и чем уже становился пролив, тем тоньше была полоска неба над головой. Скалы наверху нависали тяжёлыми уступами, словно склонялись, прислушиваясь к кораблю, в ожидании нечаянно сказанного ключевого слова, которое разбудит их от векового полусна и позволит со всей яростью и злобной радостью, наконец, обрушиться.
Лига за лигой «Звёздная Гемма», словно утратив свою волю, втягивалась в сгущающийся мрак пасти Хищника. Лишь далеко в вышине сверкали на солнце снежные вершины Колючей Оправы. Здесь, внизу, палуба была окутана промозглым туманом, и леденящая тишина слегка трепетала от произносимых одними губами ругательств Ковенанта; ему было необходимо дать выход копившемуся в нём раздражению. Но вот и он притих и стиснул зубы, смущённый молчаливым насторожённым вниманием скал. А они все продолжали сдвигаться над головой, пока совсем не закрыли небо.
Вскоре пролив сузился настолько, что в нём невозможно было даже развернуться. Линден стало трудно дышать; сгущавшаяся злоба настолько пропитала воздух, что ощущалась почти физически. И в то же время ей казалось, что это пока лишь тень, эхо грядущих бед. Она вспомнила мрачный силуэт Голого Острова и немое предостережение, таящееся в его странной пирамидальной форме. Обессилев, она устало покорилась року (по её воле или же без неё?), увлекающему её навстречу неведомой, но могучей силе.
«Звёздная Гемма» свернула ещё за один поворот, и перед потрясённой командой открылась большая лагуна, словно естественная гавань, со всех сторон окружённая неприступными скалами. За лагуной каменные стены расступались, и между ними расстилалась небольшая долина, по которой текла впадающая в залив река со стремительным течением и берегами, густо поросшими деревьями. Это и была Коварная. Всю долину заливал солнечный свет.
Но вода в лагуне была абсолютно спокойна; весь пыл бурной реки поглощался чёрной пучиной, лежащей у подножия обрывистых скал.
Ветер утих, и гнетущая тревога, пронизывавшая воздух в ущелье, здесь испарилась без остатка. Линден с таким наслаждением вдыхала полной грудью свежие осенние запахи, словно благодаря этому чистому морозному воздуху неведомо как могла вырваться из-под мрачной власти Хищника. Да и Великаны, вдохнув его, словно очнулись от оцепенения, разом заговорили и заспешили по местам, готовясь к стоянке.
По команде Хоннинскрю якорь-мастер развернул корабль носом к проходу в скалах, чтобы быть всегда готовыми тронуться в обратный путь, и «Звёздная Гемма» встала на якорь. Несколько Великанов начали готовить к спуску на воду небольшой баркас. Как и «Гемма», он был сделан из камня, и вот уже его гладкие пятнистые бока плавно погрузились в тёмную гладь лагуны. Следуя за Ковенантом на корму, Линден чувствовала, как начинает поддаваться очарованию светлой долины устья Коварной. Листва на деревьях, растущих по её берегам, переливалась всевозможными оттенками, и после суровых, голых скал Хищника Линден испытывала почти непреодолимое желание поскорее оказаться под её сенью.
Первая стояла на корме, глубоко вдыхая свежий воздух долины. Красавчик был в ударе и сыпал шутками направо и налево. Даже у Мечтателя лицо просветлело, словно извечная печаль, которая как мрачная туча бросала тень на его душу, временно уплыла. А Ковенант, казалось, на время стряхнул с себя груз тревог и сомнений; его глаза мерцали, как угольки в костре надежды. Лишь харучаи оставались по-прежнему бесстрастными; радостная атмосфера, воцарившаяся на борту «Геммы», их словно не затрагивала. Они не могли не заметить опьяняющего действия воздуха долины и, похоже, не особенно доверяли ему.
Хоннинскрю прижал к груди кулаки и, не отрывая глаз от реки, выдохнул:
— Ну, верите теперь? Я же говорил: обворожительно. И опасно. — Он обернулся к Первой и почти взмолился: — Не позволяй нам здесь медлить. Это как болезнь. Мы можем забыть обо всём и опоздать.
— Говори только о себе, мастер, — озорно фыркнул Красавчик. — По мне, так побыть здесь и растянуть удовольствие нам только на пользу.
Первая задумчиво кивнула, словно соглашаясь с мужем, но потом сказала капитану, не отрывая глаз от долины:
— Все так, как ты говорил. Поэтому на берег сойдут только шестеро: я, ты, Друг Великанов Ковенант, Избранная, Мечтатель и Красавчик. Ещё, пожалуй, возьмём харучаев. И нужно предупредить якорь-мастера, чтобы он вёл себя с любым существом, которое здесь появится, крайне осмотрительно.
Капитан согласно кивнул и уже направился к мостику, но Первая остановила его, схватив за руку.
— Тебя я тоже хочу предупредить, — тихо сказала она. — С этим народом нужно всё время быть начеку и трижды подумать, прежде чем предлагать им что-нибудь. Или просить у них. Да-да, именно это я и имею в виду: никаких предложений и просьб без моего согласия.
Хоннинскрю окаменел. Его лицо стало жёстким, а глаза словно вовсе спрятались под насупившимися густыми бровями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86