Опустив личины и выставив перед собой щиты, мы приняли бой, который напоминал бой с тенью. Наши мечи, разумеется, были грозным оружием, но не против этих маленьких и вертких существ, которые всякий раз легко ускользали из-под удара. Впрочем, и нам они причиняли не так уж много вреда, в бессильной злобе царапая когтями щиты и кольчуги.
— Кони! Берегите коней! — внезапно закричал Вышата.
Я оглянулся на наших коней. Они бились и ржали, буквально облепленные со всех сторон сотнями яростно пищащих и охочих до теплой крови маленьких вампиров. Все мы разом бросились на помощь нашим верным животным, и так столько выстрадавшим в этом походе. Мы накрывали их попонами, сбивали неистовых кровососов и безжалостно топтали их сапогами, но на место убитых летели новые и новые отряды врагов. И снова нас выручил Всегдр! Он опять схватил горящую головешку и начал яростно махать ею вокруг наших коней. Вампиры отпрянули. Нет, они не улетели, но приближаться к огню явно опасались. Так мы и промахали головешками до самого рассвета, пока маленькая нечисть не покинула нас. Одного коня мы спасти все же не смогли, от большой потери крови он издох еще ночью. Второго, вконец обессиленного, пришлось прирезать, чтобы создать хотя бы небольшой запас мяса впрок. Конину щедро пересыпали имевшейся у нас солью, чтобы она могла сохраниться. Продовольствия у нас еще было достаточно, но везти его было уже не на ком. Уже перед тем, как покинуть поле нашей самой продолжительной стоянки, я поднял с земли одного из убитых нами ночных кровососов. Размером со среднюю летучую мышь, с точно такими же перепончатыми крыльями, эти создания имели почти человеческие лица: словно скорчившие гримасы младенцы, сморщенные и жалкие. Лишь жуткий оскал маленького, но хищного рта, наполненного множеством мельчайших зубов, да странный то ли язык, то ли клюв-присоска, безжизненно свисавший набок, заставляли усомниться в их человеческой сущности. Было очевидно, что, посылая в бой эти маленькие летающие насосы, Коуш не мог серьезно рассчитывать на победу над нами. Но зачем же тогда он их послал? Вывод напрашивался один — это было сделано только для того, чтобы не дать нам выспаться, чтобы мы были изнурены и усталы. А раз так, значит, он непременно в скором времени приготовит для нас очередной сюрприз.
Еще ночью, несмотря на все вампирьи страсти, я лишний раз подкорректировал направление нашего движения по Полярной звезде. Идти теперь мы решили пешком, погрузив на оставшихся коней только поклажу. Вышата, правда, намекнул, что мне как Посланнику лучше было бы передвигаться верхом. Но я сразу же отверг это предложение, и воевода к нему более не возвращался. Вскоре после того как мы покинули наш лагерь, мы выбрались на перекресток. Одна дорога, самая широкая, шла на восток, две другие на север и на запад.
— Ну вот, — сказал я, обращаясь к своим спутникам. — Прямо пойдешь — коня потеряешь. Направо пойдешь — друзей потеряешь, а налево пойдешь — сам погибнешь! Куда пойдем, други?
— Конечно же налево! — ответили все разом не сговариваясь и рассмеялись.
— Все правильно! Нам как раз туда и надо! Жребий брошен!
В отношениях с Вышатой у нас сам собой сложился некий двуумвират. Хотя воевода, как и все остальные воины, был всецело подчинен мне, я вполне сознательно во многих случаях сам уступал ему первенство. Когда Вышата был рядом, я всегда чувствовал себя спокойно и уверенно. Да и как иначе, ведь воевода обладал огромным опытом, был мудр и хитер. Мне уже начинало казаться, что мы с ним понимаем друг друга с полуслова, а это в нашем отчаянном предприятии было уже само по себе большим делом. Да и чисто по-человечески он был мне очень симпатичен.
Если верить словам Вышаты, то люди никогда еще не забирались так далеко в землю нечисти.
— А ведь посылались отряды куда больше и сильнее нашего! — рассказывал мне шедший рядом воевода. — Но дальше, чем на несколько десятков верст, от реки уйти никогда не удавалось. Я участвовал в двух больших походах. В первом спасся только потому, что был оставлен сторожить переправу. Тогда из сотни ушедших в лес обратно не вернулся ни один. Второй раз мы дрались с драконами и одолели их, хотя бой был тоже тяжелый. Но потом на нас напало огромное стадо человекобыков, почти все наши пали в бою. Меня тогда почти насквозь пропороло рогом, я едва выжил. Странно, что ныне против нас дерется совсем иная нечисть, чем раньше. Похоже, что она никогда не повторяется.
— Да, в этом, видимо, есть свой большой смысл, ибо, не зная, кто тебе будет противостоять на сей раз, ты не можешь приготовиться именно к этой битве. Все приходится узнавать о противнике прямо в бою, тогда как они нас уже изучили очень хорошо! — согласился я с Вышатой.
— Давно хотел спросить тебя, Посланник! Что это у тебя за рубаха такая полосатая?
— Это тельняшка! Такие носят в моем мире воины, которые дерутся на море и на суше!
— Она что, заговоренная? — покосился на меня воевода.
— Да вроде того! — усмехнулся я.
— Если живым вернусь, тоже себе сошью такую. Нравится она мне! И на речках я тоже дрался, а чем река не море? Ты не возражаешь?
— Да нет, — пожал я плечами. — Осталось только вернуться живыми!
Идущие рядом воины внимательно прислушивались к нашему разговору. Внезапно в придорожных кустах что-то зашевелилось. Сейчас же туда, выхватывая на ходу из ножен мечи, бросилось сразу несколько человек. Слышна была недолгая возня, а затем показались наши воины, со смехом тащившие какую-то упиравшуюся образину.
— Ну и страшилище! — скупо рассмеялся Вышата. — Эко его уродило!
Образина, прямо сказать, была весьма живописная. Волосатая и замшелая, на маленьких кривых ножках, с такими же маленькими, почти детскими ручками. Еще умильней выглядела рожица страхолюдины с длинным шмыгающим носом и здоровенными, обвислыми ушами. Глаза образины затравленно бегали.
— Ишь, уши какие! — сказал Вышата. — Ни дать ни взять лазутчик Коуша. Сейчас прикончим, и дело с концом!
Услышав последнюю фразу, плененное существо внезапно разрыдалось.
— Знаем мы эти штучки! — мотнул головой Вышата. — Уже с русалками встречались! Не разжалобишь!
— Я не какая-нибудь поганая топлянка или кикимора болотная! — обиженно ответил пленник. — Я тварь благородная — Леший!
— Этого нам еще не хватало! Тьфу, какая гадость! — брезгливо сплюнул Вышата, вытаскивая меч. — Был Леший и не будет сейчас Лешего!
— Не надо! Не надо! — отчаянно замахал своими ручонками наш пленник. — Я никогда не делал людям большого зла! Я никогда никого не погубил! Не губите и вы меня!
— Может, и впрямь пожалеем, — встрял в разговор и я. — Ведь он на самом деле не сделал нам ничего плохого!
— Просто не успел! У нас здесь нет друзей. У нас здесь одни враги! — зло буркнул Вышата, но вытаскивать свой меч все же повременил.
— Убить Лешего мы успеем всегда, гораздо лучше его допросить. Думаю, от этого пользы будет больше! — назидательно сказал я воеводе и повернулся к пленнику: — Итак, ты кто?
— Я Леший, а по-нашему, лесному, дед-лесовик! — ответил он мне с явным облегчением.
— Ну а что ты здесь делаешь?
— Известно что, обитаю! — удивился Леший.
— Зачем из кустов за нами следил?
— Так любопытно же на вас поглядеть, каковы вы, погубители наши!
— Кто мы такие, знаешь?
— А то! — Леший, как мне показалось, даже обиделся на такой глупый вопрос. — Я человеков от своих сразу отличаю. Да и слух у нас здесь прошел, будто много нашего брата вы на дороге побили. Говорят, кого против вас ни пошлют, все одно что сразу ложись и помирай! Живым никто и не вернулся!
— Это ты верно говоришь! — гордо усмехнулся Вышата. — От нас не уйдешь!
— Что еще у вас говорят? — продолжил я расспрос.
— Говорят и то, что сам Вечный Коуш гонцов всюду рассылает, чтобы противу вас новые рати собирать, но ныне на это дело охотников мало. Все больше спрятаться норовят.
— Это почему ж?
— А кому охота от людей пасть? Это ж позор на весь род! — Леший говорил с видимым удовольствием, чувствовалось, что он соскучился по общению. Затем он понизил голос: — А кроме того, ходит слух, что Коуш не может набрать большое войско против вас, потому что с вами идет какой-то посланник богов, который исполняет волю неба, а потому бороться против него бесполезно. Несколько дней назад, говорят, ушли куда-то на восток человекобыки и гадючьи гамадрилы, упыри с вурдалаками, говорят, тоже куда-то подались подобру-поздорову, а вчера я сам видел племя воинов ночи, которые уходили по западной дороге. Даже эти отказались драться с посланником богов, а уж на что всегда были верны Коушу и непобедимы в сражениях!
Что ж, информация Лешего была для нас более чем ценная. Кто мог подумать, что слух о моем появлении вызовет целую серию мятежей в этом кошмарном подлунном царстве. Дело, разумеется, здесь было вовсе не во мне, а в моем новом имени и в тех, кто за этим именем стоял… Итак, с какой-то долей уверенности можно было констатировать, что в стане врага начался разлад и их правитель начал терять контроль над ситуацией. Наиболее дальновидные нелюди уже ударились в бега. Однако, несмотря на это, силы и средства для борьбы с нами у Коуша, судя по всему, все еще были в достатке.
— Язык человеческий откуда понимаешь? — скороговоркой спросил я Лешего, чтобы тот не расслаблялся.
— Известно откуда, бывал я в вашей земле, да и жил подолгу, там и выучился!
— Пакостил, значит! — опять насторожился Вышата.
— Куда там! — замахал ручонками Леший. — Какой из меня пакостник! Эх, времечко было, любо дорого вспомнить!
— Чем же лес наш лучше вашего? — спросил кто-то из обступивших нас воинов.
— А почитай всем! — топнул своей короткой ножкой старик-лесовик. — У вас и птички поют, и живность разная бегает, да и люди в лес по грибы да по ягоды ходят. Ве-се-е-е-елуха!
— Так людям ты, наверное, и вредил! — подозрительно поглядел на Лешего Вышата, но тот, похоже, уже нисколько воеводу не боялся.
— Окстись! — махнул он на него рукой. — Где же это слыхано, чтоб мы, лешие, погибель кому-нибудь учинили! Из всей нежити мы, почитай, к вам, людям, самые что ни на есть близкие будем! А я вообще… Девок, конечно, бывало, пугал, да и то больше для смеху. Они лукошки с грибами да ягодами побросают и бежать с визгами. Смехота, да и только! А мальчонку одного, что заплутал, я и вовсе как-то к дому вывел. Потом он, бывало, уж и сам ко мне в гости приходил. Мы с ним в прятки играли!
— Ну а потом? — отвлек я Лешего от сладостных воспоминаний. — Что было потом?
— Известно, что… кое-кто во Дворце нашептал, что я с людьми знаюсь, меня сразу оттуда и поперли. Не можешь, говорят, ты за границей себя достойно вести! Теперь я невыездной. Сколько лет минуло, а я все вспоминаю и девок-ягодниц и мальчонку того. Эх, жизнь была не чета нонешней!
Не знаю почему, но Леший мне определенно нравился. Я верил его рассказам и понимал, что его встреча с нами вовсе не запланирована здешними силами. У меня было много важных вопросов к лесному болтуну, но я решил немножко повременить и разговорить его еще больше.
— А может быть, тебя еще вернут к людям? — спросил я старика участливо.
— Куды там! — осклабился остатками зубов наш замшелый гость. — У нас такие провинности не прощают, да и стар я уже, кому нужен! Счас у вас молодые лешаки девок гоняют!
Внезапно глаза Лешего стали строгими, былая мечтательность спала с его волосатой морды.
— Уходить вам надо отсюда! — сказал он полушепотом и со всей возможной серьезностью в голосе. — Слышал я, что Коуш самолично решил с вами расправиться. Быть беде великой! Вы и так уже распугали половину нашего царства, так что пощады от него не ждите! Уходите домой, пока не поздно!
— Это мы всегда успеем! — мотнул я головой. — Ты лучше расскажи нам, кто он, этот ваш Вечный Коуш?
— Как, вы не знаете Вечного Коуша? — Старик-лесовик с отчаянием всплеснул обеими ручонками. — Да ведь и вправду вы, люди, так мало знаете о нас! Вечный Коуш — наш великий правитель. От начала времен он правит нашим миром и сражается с вашим. Он бессмертен и беспощаден, он всезнающ и всевидящ. Он правит из своих недоступных чертогов, одолеть его никто не может!
— Это мы еще посмотрим! — подал реплику Вакула. — Молодняк по осени считают!
Я остановил Вакулу жестом. Времени у нас было не так уж много, а потому надо было побыстрее закончить допрос, не отвлекаясь на лирические отступления.
— Где чертог Коуша?
— Известно где, — хихикнул лесовик. — Во Дворце на острове Буяне!
— Где этот остров?
— На море-окияне!
— Где окиян?
— Там! — Леший достаточно уверенно махнул рукой на нашу уходящую на север дорогу.
— Был ли ты сам на острове?
— Нет, нет! — испуганно захлопал глазами Леший. — Куда мне! Кто из нас, ничтожных, его увидит, тот уж не возрадуется!
— А нет ли на том острове дуба с сундуком на ветвях? — поинтересовался я, думая уже о своем.
— Ни о чем таком не ведаю! — пожал плечами Лешак.
— Но каков он сам, ваш Коуш?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74