Он понурил голову и отвернулся.
Эрик пошел дальше.
— Что сказал твой другой ты? — спросил Чарли — так звучал грубый перевод его певучей речи. Психологи по-прежнему бились над вопросом, какой смысл вкладывают жители гор в понятия «ты» и «я». А теперь всей горской культуре грозит уничтожение из-за развернувшихся там широкомасштабных разработок минералов.
Его собственный словарный запас был весьма скуден — итог занятий с индуктивным преподавателем.
— Он был одним из тех, кто забирал золото, прежде чем пришельцы выдворили их, — объяснил Эрик.
— Да, мы сами знаем их самих хорошо. Они щедро заплатили инструментом и одеждой за право выкопать несколько дыр. Пришельцы не платят ничего. Что есть много хуже, они разгоняют лесной скот.
— Человек, который говорил со мной, не надеялся, что я добьюсь успеха.
— А ты надеешься?
Эрик не ответил.
В гараже он выбрал машину и взмахом руки велел Чарли залезать. Антенна валианца дрогнула. Прежде ему ни разу не приходилось летать. Но когда аппарат бесшумно поднялся благодаря антиграву, Чарли посмотрел вниз сквозь пузырь кабины и сказал:
— Я могу указывать дорогу. Правь вон туда, — он показал на северо-восток.
«Человек, получивший сходное воспитание, не смог бы с первого раза так быстро сориентироваться в воздухе», — подумал Эрик. Он прибыл сюда около года назад, настроив себя на дружелюбно-покровительственный лад по отношению к существам, самая передовая культура которых достигла уровня каменного века. Постепенно Эрик дорос до восхищения ими. В технологическом отношении они не могли дать расам, освоившим межзвездные путешествия, никаких полезных знаний, но тем не менее он задавался вопросом, какой вклад в конечном итоге их искусство и философия внесут в общее дело.
Если, конечно, их общества вообще сохранятся. Устои существования зачастую бывают очень уязвимы. Вот вам пример. Горцы кормились в основном мясом травоядных животных, не диких, но и не домашних; к ним не было вполне применимо любое из этих определений. Заполонив лучшие земли ищущими, рыщущими, копающими, ревущими машинами, экспедиция «Звездных металлов» прогнала стада, чем поставила себя на одну доску с саранчой древней Земли.
«Клянусь тремя слепыми Парками, — вдруг подумал Эрик, — ну почему именно золото стало важным промышленным сырьем?»
На это взрослый человек в нем сухо ответил: «Потому что оно — проводник, потому что оно — ковкий металл, потому что оно относительно инертно». Но мальчик продолжал спор:
«А почему эти чужаки со своей корпорацией приехали грабить именно этот мир, когда есть тысячи необитаемых планет?» — «А потому, — ответил взрослый, — что один планетолог нашел богатое месторождение и об этом стало известно корпорации. Геологические изыскания уже были проведены, а к тому же на Валии не нужна дорогая и замедляющая работы аппаратура жизнеобеспечения».
«Но почему эти залежи оказались именно там, а не в другом месте?»
На этот вопрос ответа не было.
Машина стремительно летела над прибрежной равниной. Суша постепенно поднималась, превращаясь в лесистый горный склон. Вдруг в поле зрения попала безобразная полоса голого грунта возле какого-то озера. Чарли указал на нее, и Эрик пошел на снижение.
На земле, когда Эрик вылез из машины, к нему торопливо приблизились два охранника, человек и уроженец Мерсея.
— Что вы здесь делаете? — прошипел человек. — Здесь запретная зона.
— Кто дал вам права на владение этой землей? — сердито спросил Эрик.
— Не твое дело. Мы их имеем и пользуемся ими. Убирайся.
— Я хочу видеть Шелдона Уайлера.
— Хватит с него придурков вроде тебя, — рука охранника легла на кобуру бластера, висевшего на поясе. — Добром уберешься или погнать тебя взашей?
— Не думаю, что он одобрит ваше нападение на наследника гермесского трона, — сказал Эрик.
Наемникам не удалось скрыть волнения. До Великого Герцогства было не так уж много световых лет, и оно имело свой маленький военный флот.
— Ну ладно, пошли, — проговорил человек после долгих раздумий.
Пересекая пыльную площадку, Эрик видел всего нескольких рабочих. Почти все отправились валить лес. «Звездные металлы» не довольствовались разработкой жил и добычей золота из горных речек. Они брали золотоносный кварц, взрывая склоны гор, пропускали его через передвижной обогатитель и оставляли после себя ядовитый шлак. Компания пускала целые реки воды в гидросепараторы, не думая о том, сколько при этом погибнет плавучей живности.
В сборном бараке разместился по-монашески скромный кабинет. Уайлер восседал за письменным столом. Он был грузным мужчиной с грубыми чертами лица и усами, как у моржа. Поначалу он держался на удивление мягко. Отослав охранников, Уайлер гостеприимно сказал:
— Присаживайтесь. Вы курите? Эти сигары — из земного табака.
Эрик покачал головой и опустился на стул.
— Так, значит, когда-нибудь вы станете Великим Герцогом? — продолжал Уайлер. — Я полагал, что это выборный пост.
— Да, но обычно избирают старшего сына.
— Как же тогда вас угораздило угодить сюда в качестве ученого?
— Я готовлюсь. Великому Герцогу приходится иметь дело не только с человеческими существами. Кроме того, ксенологический опыт… — голос Эрика внезапно оборвался. «Проклятье! Этот хитрый гад уже вынудил меня оправдываться», — подумал он.
— Значит, вы не уполномочены говорить от лица вашей планеты?
— Нет, но… нет… Я пишу домой. А со временем вернусь туда.
Уайлер кивнул:
— Разумеется, мы хотели заручиться вашим добрым мнением о нас. Не желаете ли выслушать нашу точку зрения в этом споре?
Эрик подался вперед, уперевшись кулаками в колени.
— Госпожа Карагацис уже сообщила мне то, что… вы сказали ей. Я знаю, как вы получили ваши «права на изыскания и добычу». Как мне известно, вы утверждаете, что недвижимость не подпадает под местные юридические установления и, таким образом, вы не нарушаете ничьих прав. Кроме того, вы утверждаете, что через год-другой работы будут завершены и тогда вы соберете манатки и отправитесь восвояси. Да. Вам нет нужды повторять все это.
— Тогда, возможно, вам нет нужды повторять слова вашего начальника.
— Но разве вас оставляет равнодушным то, что вы творите?
Уайлер передернул плечами:
— Всякий раз, когда корабль садится на новую планету, это ведет к определенным последствиям. Насколько мы знаем, никто не возражал против вольного старательства, хотя у этих ребят не было никаких договоров и законных оснований на работы. Я был готов договориться о возмещении для попрыгунчиков… туземцев то бишь. Но тут мне понадобится помощь ваших знатоков. Однако я столкнулся с этим чертовым тупым сопротивлением.
— Да, поскольку уничтожение страны ничем не возместишь. Черт, да к чему этот разговор? — вспылил Эрик. — Вам все время было плевать на них. Вы с самого начала вели себя, как шайка мародеров.
— Это решит суд, не правда ли? Вряд ли они попытаются вчинить иск, коль скоро не могут предъявить свидетельств серьезного ущерба. — Уайлер водрузил локти на стол и соединил подушечки пальцев. — Откровенно говоря, вы меня разочаровали. Я-то надеялся, что вы не станете мусолить эту набившую оскомину тему. Я тоже могу заявить, что делаю благое дело, знаете ли. Промышленности нужно золото. А вы готовы противопоставить благополучие нескольких сотен этих чертовых дикарей потребностям миллиардов цивилизованных существ.
— Я… я… Очень хорошо. — Эрик вскинул голову. — Давайте начистоту. Вы нажили себе врага в моем лице, а я пользуюсь влиянием на Гермесе. Вы желаете, чтобы положение дел оставалось таким, как сейчас, или нет?
— Естественно, «Звездные металлы» хотели бы иметь друзей, с вашего позволения. А что касается ваших угроз… Признаюсь, я не знаток вашего народа, но, насколько помню, у вас есть свое собственное обездоленное сословие. Захочет ли оно проникаться чаяниями горстки паршивых чужаков, да еще когда все операции здесь будут благополучно завершены? Сомневаюсь. Думается, у вашей матушки больше здравого смысла.
В конце концов Эрик несолоно хлебавши вернулся к своей летающей машине. Он впервые в жизни потерпел такое разгромное поражение. Но, как и предупреждала Карагацис, ему стало еще больнее, когда пришлось рассказать о своем провале Чарли.
Минус 5 лет
Спутник Бабура, который люди окрестили Айша, был размером с Луну. Сидя на обзорной площадке одного из куполов колонии, Бенони Стрэнг разглядывал тускло освещенный каменный грунт, пепельно-серый и испещренный воронками. Звезды ровно сияли в черном небе. Атмосферы тут не было. Планета висела в вышине почти полным диском — громадный янтарный герб, украшенный лентами облаков, белизну которых смягчали оттенки охры и киновари. Над ближним горизонтом высилась похожая на скелет испытательная мачта для космических кораблей, напоминавшая осадную башню, возведенную для защиты от происков Вселенной.
Внутри куполов было более-менее тепло, земная гравитация и в общем пригодный для дыхания воздух. Стрэнг стоял на бархатистой траве среди цветочных кустов. В парке у него за спиной были площадка для игр в мяч, бассейн, фонтаны, столы, за которыми можно было вкусить лакомств и отведать отборных вин. По всей базе были сосредоточены разнообразные увеселения, от лавки, торгующей изделиями народных промыслов, и любительского театра до самых порочных заведений, не менее изощренных, чем на любой известной планете. Здешнему народу требовалось не только отдохновение от изнурительной работы. Людей надо было вознаграждать за то, что они проводят изрядную часть личной жизни на Айше, Бабуре и в окружающем их космическом пространстве, за отсутствие отпусков, запрет на прием гостей и цензуру отправляемых ими писем. Те, кто не мог больше этого выносить, несмотря на высокую зарплату, поступающую на их счета дома, перед отъездом подвергались принудительной очистке памяти. Этот пункт был одним из условий договора, и полиция колонии строго следила за его исполнением.
Стрэнг вспомнил ранние годы станции, тяжкий труд, опасности и лишения тех дней, когда люди выскребли себе первые опоры для ног в этой пустыне. Он едва ли не жалел их. Сам Стрэнг тогда был еще совсем молодым.
«Хотя, в общем, никогда особенно не резвился, как положено молодняку, — подумал он. — Слишком много было работы».
— О чем задумался? — спросила Эмма Рейнхардт. Он повернул голову и взглянул на нее. Это была миловидная женщина из Германии, помощник инженера, которая вполне могла стать его следующей любовницей: последнее время они довольно много общались друг с другом.
— Да просто подумал, сколько всего мы успели тут натворить, — ответил он. — И сколько еще надо будет сделать.
— Неужели ты никогда не размышляешь о вещах, не связанных с твоим… с твоим делом? — спросила Эмма.
— Работа всегда требовала от меня полной отдачи, — признался Стрэнг.
Эмма тоже пытливо оглядела его. Среднего роста, худощавый, с изящными движениями; лицо прямоугольное; волосы и усы гладкие, каштановые; глаза серо-голубые. Сейчас, в нерабочее время, он был облачен в изысканно сшитый свободный костюм.
— Иногда я спрашиваю себя, что будет с тобой после завершения этого проекта, — пробормотала она.
— Это случится еще не скоро, — ответил Стрэнг. — По моим нынешним оценкам, пройдет шесть стандартных лет, прежде чем мы сможем сделать первый важный ход.
— Если не будет никаких неожиданностей.
— Да. То, что не предусмотрено, практически неизбежно. Что ж, надеюсь, построенное нами окажется достаточно прочным, чтобы приспособиться к любым изменившимся условиям и не утратить способности к действию.
— Ты не так меня понял, — сказала Эмма. — Разумеется, тебе еще долго предстоит всем заправлять, но в конце концов ты перестанешь быть руководителем. Или, во всяком случае, тут разведется много других начальников. Что тогда?
— Тогда, а точнее немного раньше, я отправлюсь домой.
— На Гермес? Он кивнул:
— Да. В каком-то смысле я считаю здешнее предприятие средством достижения этой цели. Я говорил тебе, какие страдания мне пришлось пережить там.
— Если честно, я не считаю все это чем-то ужасным, — ответила Эмма. — Ты принадлежал к траверам, не имел права голоса, вся пригодная для обработки земля принадлежала аристократам, и… Что ж, это и впрямь могло повергнуть в уныние честолюбивого мальчика. Но ты покинул планету и сделал карьеру. И никто не пытался тебе помешать.
— А как же те, кого я оставил?
— Да, как же? Им что, и впрямь житья нет?
— Они — мелкие сошки. Неважно, насколько легкой кажется их жизнь со стороны. Они — из низов общества. Их слово в политических вопросах ничего не значит. Клану плевать на прогресс, он не заинтересован в развитии; он только и делает, что цепляется за свои помещичьи привилегии. Поверь мне, всю тамошнюю гнилую систему надо было разгромить еще лет сто назад. Нет, следовало придушить ее в зародыше… — Стрэнг взял себя в руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39