Из серых гор и торфяных болот Пиктландии пришли вожди диких племен, они были в кожаных одеждах, в руках они несли оружие с кремневыми наконечниками. Они были ниже ростом и тяжелее настоящих эльфов, их кожа была темной, длинные волосы и бороды черны. В их жилах текла кровь и троллей, и кобольдов и даже еще более древних народов, а также женщин Пиктов, похищенных много лет назад. С ними пришла меньшая часть Сидов, которые ушли к Пиктам сотни лет назад; сильные угловатые лепрехуны, скачущие, как козлы; высокие красивые воины, шагающие в блестящих латах с высоко поднятыми копьями или проносящиеся на грохочущих боевых колесницах, к колесам которых были приделаны лезвия мечей, которые косили в бою врагов.
С юга, со скалистых берегов Корнуолла и Уэльса, пришли самые древние эльфы острова: на конях и колесницах, одетые в латы, их знамена рассказывали о давно забытых победах; с ними — зеленоволосый, бледнокожий народ, живущий у моря; несколько полубогов, которых создали римляне и потом забыли о них; застенчивые, тихие лесные эльфы. Клан приходил за кланом.
Земля Англов и Саксов в основном были пустынны, потому что большинство существ, живших там когда-то, ушли или были изгнаны как злые духи, но те, кто остался, откликнулись на призыв. Хотя часто эти эльфы были стары и бедны, в бою они были непобедимы, потому что многие из них восходили своим происхождением к Уэйлеяду и к самому Одину. Они были лучшими кузнецами графства, поскольку в их жилах текла также и кровь карликов, многие из воинов решили драться огромными молотами, выкованными ими.
Но самыми могущественными и благороднейшими были те, кто жил вокруг Эльфхьюфа. Эти господа, которых Имрик собрал вокруг себя, превосходили всех остальных не только своим происхождением, но и красотой, мудростью и богатством. Они наряжались на битву, как на свадебное пиршество и целовали свои копья, как невест они знали ужасные заклинания, приносящие зло врагам и оберегающие друзей. Молодые эльфы смотрели на них со страхом и почтением, что не мешало им однако наслаждаться их пищей и винами.
Фреду завораживало зрелище собирающегося войска. Вид этих нечеловеческих существ, бесшумно скользящих во тьме ночи, возбуждал в ней удивление, восторг, страх и гордость. Ее Скэфлок занимал высокое положение среди них и обладал большей силой, чем любой король в стране людей.
Но он был господином бездушных существ. Тут она вспомнила об огромной, медвежьей силе троллей. А что если ему будет суждено погибнуть в схватке с ними?
В его голову пришла та же самая мысль.
— Может, мне лучше отправить тебя к твоим друзьям в землях людей, — медленно сказал он. — Вдруг случится так, хотя я в это не верю, что эльфы проиграют сражение. Действительно, все предзнаменования против нас. А если этому суждено случиться, то тебе лучше здесь не оставаться…
— Нет… нет… — она посмотрела на него испуганными серыми глазами и положила голову ему на грудь.
— Я тебя не оставлю. Я не могу.
Он погладил ее сверкающие волосы: — А я за тобой потом вернусь.
— Нет… Может так случиться, что там кто-нибудь, каким-нибудь образом убедит меня или заставит остаться, хотя я не знаю, кто способен на это, разве что священник, но я слышала о таких случаях… — она вспомнила прекрасных женщин эльфов и то, как они смотрели на Скэфлока. Она выпрямилась. Голос ее стал решительным. — Я тебя не оставлю. Я остаюсь.
Он радостно обнял ее.
Пришла весть, что тролли вышли в море. Эльфы перед своим отплытием устроили в Эльфхьюфе пир.
Огромным был праздничный зал Имрика. Фреда, сидя возле Скэфлока рядом с высоким креслом графа, едва различала стены зала. Холодный голубой туман, который так любили эльфы, казалось плавал по залу подобно дыму, в то время как сам воздух был чист и благоухал цветами. Свет падал от многочисленных свечей в тяжелых бронзовых подсвечниках, свечи горели ровными серебряных — ми огнями, и их свет отражался от щитов, висящих на стенах, и золоте.
Блюда, кубки и чаши из драгоценных металлов стояли на белоснежных скатертях и были все украшены драгоценными камнями. И хотя она привыкла к тому, как едят эльфы, у Фреды закружилась голова при виде такого количества пищи: мясо, дичь, рыба, фрукты, пряности, сладости пиво, мед, вина — все это украшало столы в этот вечер.
Все были богато одеты. На Скэфлоке была туника из белого шелка, камзол, богатство узора которого слепило глаза, вышитый золотом пояс, кинжал в богатых ножнах, украшенных камнями, обувь из шкуры единорога и короткая отороченная горностаевая накидка, настолько алая, что казалось кровью, стекающей с его плеч. На Фреде было платье из тонкого паутинного шелка, на котором радугой переливались всевозможные цвета; на ее груди сверкало алмазное ожерелье, ее талию окружал золотой пояс, обувь ее была из бархата. Головы обоих украшали диадемы как знак того, что здесь сидит господин Эльфхайма и его леди. Богатые эльфы были одеты не менее нарядно, но даже вожди более бедных племен, пришедших отовсюду, блистали золотом.
Всюду звучала музыка, не только дышащая древностью мелодий, которые нравились Имрику, но и арфы Сидов и трубы народов, пришедших из далеких стран запада. За столами разговаривали, раздавался быстрый, короткий говор эльфов, смешки, подшучивание, обмен легкими колкостями и смех поднимался к потолку зала.
Но когда все затихли и вперед выскочили шуты, раздались крики, требующие танца мечей. Имрик нахмурился, поскольку он не любил, когда предзнаменования становились доступны всем, но большинство гостей хотело этого, и он не мог отказать.
Эльфы вышли на середину зала, женщины сняли с себя все, а мужчины лишь наиболее тяжелые одежды, слуги принесли для каждого мужчины по мечу. — Что они делают? — спросила Фреда.
— Это старинный боевой танец, — объяснил ей Скэфлок. — Я должен быть скальдом во время него, думаю, потому, что ни один человек не сможет станцевать его и остаться невредимым. Даже если он знает все такты и фигуры танца. Они будут танцевать девяносто девять строф, которые в это время сочинит скальд, и если никто не будет ранен — это предзнаменование победы, но если кто-нибудь будет убит — это означает поражение и гибель, даже легкая рана — это дурное предзнаменование. Мне не нравится эта затея.
Эльфы—мужчины встали лицом друг к другу в два ряда и высоко скрестили мечи; рядом с каждым мужчиной стояла женщина. Ряды тянулись далеко и скрывались в сумерках зала — длинный коридор с крышей из сверкающих лезвий. Скэфлок стоял перед креслом графа.
— Давай, начинай! — крикнул Имрик так, что по залу пронесся звон.
Скэфлок начал свою песнь:
Начался жестокий бой. К берегу врага теснили, топоров и мечей игрой, песней копий над водой меж собою говорили.
Когда он начал петь, мужчины двинулись в танце друг на друга и в такт строфам раздавался звон мечей. Женщины тоже двинулись вперед, изгибаясь в пляске, и каждый мужчина, взяв правую руку женщины в левую, кружил ее в сужающемся коридоре, где искрились и звенели мечи.
Скэфлок пел:
Начался жестокий бой Вакханалия безумий. Обагренные войной, уязвленные стрелой в ряд щитов кровавых.
В легком, гибком, волнующемся, словно волна, танце, женщины уворачивались от звенящих, сверкающих лезвий. Мужчины двинулись навстречу друг другу, поменялись местами, развернулись и кинули друг другу мечи, которые пролетали едва не касаясь гибких, белых тел женщин.
Скэфлок пел:
Но волков голодных вой, птицы клекот над тобой погребальный пир пророчат
Танец кружился так быстро, что человеческий глаз едва мог за ним уследить, и лезвия мечей мелькали вокруг женщин. Затем клинки ударились друг о друга низко над полом и в этот момент женщины перепрыгнули через них. Затем каждый из мужчин взмахнул блистающим мечом над изгибающимся телом своей партнерши. И снова воины начали фехтовать а женщины прыгать и уворачиваться от ударов сверкающих вокруг них мечей.
Песня Скэфлока лилась не прерываясь:
Начался жестокий бой. Этот танец смерть танцует, крепко обнявшись со мной в этой пляске огневой словно в страстном поцелуе.
Сгибаясь, увертываясь в танце, белая от неистовства, Лиа выкрикнула
— Эй, Скэфлок, почему бы твоей девушке, так о тебе заботящейся, не станцевать с нами на счастье?
Скэфлок не прерывал песни:
Начался жестокий бой. Танец этот много значит. Не кощунственной игрой пылом страсти огневой Фреда принесет удачу.
Но вдруг дрожь пробежала по рядам эльфов; потому что Лиа, вслушиваясь более в слова песни, нежели в ее ритм, наткнулась на меч. На ее шелковых плечах вспыхнула рана. Она продолжала танцевать, ее кровь запачкала тех, кто был рядом с ней. Скэфлок заставил себя петь дальше:
Начался жестокий бой. Лишь судьбе исход известен. Что-то станется со мной. В этой битве роковой жди, Тролльхайм кровавой мести.
Но другая женщина, потрясенная случившимся с Лиа, сбилась с ритма танца и была ранена. Имрик приказал прекратить танец, пока кого-нибудь не убили. Пир прервался, воцарилась недобрая тишина, и был слышен лишь шепот.
Огорченный Скэфлок ушел вместе с Фредой в их покои. Там он ее оставил на какое-то время и вскоре вернулся с широким, вышитом серебром, поясом. К внутренней стороне пояса был прикреплен пузырек.
Он отдал его Фреде.
— Это мой прощальный дар тебе, — тихо сказал он. — Мне дал его Имрик, но я хочу, чтобы его носила ты. Хотя я все еще думаю, что мы победим, я все же не уверен после того, что случилось во время танца мечей.
Она молча взяла его. Скэфлок сказал:
— В пузырьке сильное и редкое лекарство. Если с тобой случится несчастье и враги будут стоять перед тобой, выпей его. Ты будешь мертвой в течение нескольких дней и любой, проходящий мимо тебя, ничего с тобой не сделает, он просто не обратит внимания или откинет в сторону — так обычно тролли относятся к трупам. Когда ты придешь в себя, тебе, может, удастся убежать.
— Зачем убегать, если ты умрешь? — горько спросила Фреда.
— Может быть. Но тролли не убьют тебя сразу, а самоубийство запрещено христианам, не так ли? — Скэфлок широко улыбнулся. — Это не самый радостный прощальный дар, но он — лучшее, что у меня есть.
— Нет, — вздохнула она. — Я возьму его, спасибо. Но у нас у обоих есть друг для друга лучший дар.
— Да, — крикнул он и какое-то время они снова были счастливы и веселы.
Глава 15
Следующей ночью, на севере встретились корабли эльфов и троллей. Когда Имрик, стоя вместе со Скэфлоком на носу флагманского корабля, увидел размеры флота врага, он вздрогнул.
— У нас, английских эльфов, главные силы Эльфхайма, и все равно их более чем в два раза больше. О, почему эти господа не послушали меня, когда я говорил, что Иллриду нужно перемирие лишь для того, чтобы приготовиться к новой войне. Почему они не послушали, когда я уговаривал их всех вместе раздавить Иллрида.
Скэфлок знал кое-что о соперничестве, тщеславии и лености эльфов, которые вызвали такое бездействие. Да и сам Имрик был не безупречен. Но сейчас уже слишком поздно во всем разбираться.
— Не может быть, чтобы все они были тролли, — сказал человек, — а кобольдов и подобный хлам не стоит особенно бояться.
— Кобольдами не стоит пренебрегать. Когда у них есть необходимое им оружие, они хорошие воины. — Луч луны осветил на мгновение напряженное лицо Имрика.
— Колдовство и нам и им мало поможет, поскольку здесь наши силы примерно равны. А что касается силы войска, мы слабее.
Он покачал своей серебристой головой, в глазах его мерцал голубой лунный свет.
— На последнем совете у короля я настаивал, что лучше всего нам собрать силы Эльфхайма вместе, оставив троллям отдаленные провинции, даже Англию. Но остальные господа с этим не согласились. Сейчас мы сможем убедиться чей совет был лучшим.
— Их, господин, — нагло сказал Файрспир, — по тому что мы сейчас перережем этих свиней. Что — отдать им Эльфхьюф? Мысль, не достойная тебя.
Он взял свое копье и стал жадно смотреть вперед.
Скэфлок тоже, хотя он видел преимущество врага, думал лишь о битве. Не раз уже смелые воины вырыв победу у превосходящего их врага. Он жаждал встретить Вальгарда, сумасшедшего брата Фреды, который принес ей столько несчастья, и раскроить его череп.
И в то же время, подумал Скэфлок, если бы Вальгард не привел силой Фреду в Тролльхайм, он, Скэфлок, никогда бы с ней не встретился. Так что в каком-то смысле он был должником берсеркера и то, что он быстро убьет его, а не станет вырезать на его спине кровавого орла, будет уплатой этого долга.
С обоих сторон боевые рога протрубили сбор. Опустились паруса, исчезли мачты и корабли, соединенные канатами, двинулись на веслах навстречу друг другу. Когда они сблизились, в лунный воздух полетели стрелы — ураган, который свистел над волнами, и успокаивался, наткнувшись на дерево или на плоты. Три стрелы отскочили от кольчуги Скэфлока, четвертая пролетела рядом с его рукой. Он увидел, что не всем так повезло, были и убитые стрелами троллей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32