— Отанис вновь пожал плечами. — Если положить на одну чашу весов его сносное обращение со мной, а на другую — то, что я был рабом, то я нахожу, что ничего не должен хозяину. Поэтому, господин мой и госпожа моя, я в вашем распоряжении. — Он снова склонился в поклоне. — Дозволено ли мне спросить, с кем я имею честь говорить?
— Я — Бэлит с корсара , — ответила женщина гордо, — а это мой товарищ — Конан…— Она осеклась, потому что Отанис, широко раскрыв глаза, уставился на нее. — Что с тобой?
— Вы… Вы Бэлит… Из Шема, с Черного Побережья? — еле выговорил он.
Свет играл на угольно-черных косах Бэлит.
— Да, — заявила она. — Я Бэлит и тоже имею свой счет к стигийцам.
— Я… я знаю вашего брата, — заикаясь, сказал Отанис.
Бэлит замерла.
— Что?.. — прошептала она и задрожала, затаила дыхание.
— Да. Джихан. Ведь он ваш брат? Как часто он с любовью рассказывал о вас.
Клинок Бэлит со звоном упал на доски. Она схватила Отаниса за руку и впилась в нее ногтями. Не издав ни звука, тайянец стиснул зубы. Это понравилось Конану. Он положил могучую руку на плечо подруги и почувствовал, как женщина дрожит.
— Говори! — приказала Бэлит. — Рассказывай мне все!
— Но… Так сразу не вспомнить, — растерянно произнес Отанис. — Мы стали добрыми друзьями, он и я.
— Он все еще в лапах этой твари, Рамваса? — крикнула она.
Отанис покачал головой:
— Нет, теперь нет. — Он поискал слова, прежде чем продолжить: — Он рассказывал мне, как вы оба попали в руки Рамваса и что вы, очевидно, сумели от него ускользнуть. Но он мог лишь надеяться, что вы по крайней мере встретили достойную смерть. Как счастлив был бы он, видя вас здесь, королева битвы. Ну во всяком случае Джихан доставил Рамвасу столько неприятностей, что тот решил избавиться от него и продал. Мой хозяин Бахотеп приобрел также и его. Как я сказал, Бахотеп достаточно сообразителен, чтобы найти ключик к хорошему рабу. Джихан платил за хорошее обращение прилежной работой. — Отанис криво усмехнулся в сторону Конана. — Если мы примерно себя вели, то могли даже раз в неделю посещать женщин. — Он снова стал серьезным, когда заметил слезы в глазах Бэлит, и продолжал рассказ: — Да, Джихан и я работали вместе счетоводами. Так было, пока меня не отправили в это плавание. Разумеется, его сердце все еще тоскует по свободе, но он слишком умен, чтобы рисковать жизнью, если шансы вырваться на волю малы. Пока боги не предоставят ему более подходящей возможности для бегства.
— Джихан — в Кеми? Джихан! — простонала Бэлит.
Она бросилась Конану на грудь и зарыдала. Он неловко прижал ее к себе, провел ладонью по волосам и проворчал нечто, что должно было служить утешительными словами. Пираты, стоявшие поблизости, глазели на них удивленно, но подходить не решались.
— Где он, Отанис? — Бэлит высвободилась из рук киммерийца и резко повернулась к тайянцу. — Мы устроим налет. Веди нас к нему, и все золото Стигии будет твоим!
Где-то в глубине души Конан понимал ее чувства. Но будучи по натуре не большим любителем чужих разборок, сохранил полное спокойствие. Только сжал покрытые шрамами кулаки. Бэлит надо бы помочь. Но прежде хладнокровно пораскинуть мозгами, с какой стороны к этому подступиться.
Он рывком повернул подругу к себе, глаза варвара полыхнули ледяным огнем.
— Послушай, — проговорил он, — спустись с небес на землю. Что сделает один корабль против целого вражеского флота? Это будет не налет, а самоубийство. Неплохо бы поработать башкой так же, как и клинком. Тогда Джихан точно будет стоять на палубе .
Бэлит с усилием заставила себя успокоиться.
— Ты, конечно, прав, — наконец с мукой прошептала она. — Нам нужен план. Но мы будем жить ради этого, ради Джихана, пока не вернем ему свободу.
Пронзительный взгляд Конана устремился на Отаниса:
— Нам понадобится твоя помощь. Без сомнения, заварушка предстоит серьезная. Ты дрался за свою землю. Теперь будь верен нам, и тогда ты не только обретешь волю, но и станешь обладателем сокровищ, что в этом трюме. На них ты сможешь нанять много солдат. — Конан немного поразмыслил, слушая свист морского ветра. — Но если ты все-таки лжец, — завершил варвар сурово, — ты умрешь!
Отанис улыбнулся.
— Может быть, совсем не так уж трудно будет помочь вам, — сказал он. — Поговорим подробнее?
Бэлит поручила перегрузку товара своему помощнику и направилась вместе с обоими мужчинами в каюту стигийского капитана. Она и Конан уселись за стол. Отанис принес вина и тоже сел. Солнечный луч проникал сквозь застекленное окно и, казалось, раскачивался вместе с кораблем. Голоса людей, болтавших и смеявшихся за работой, доносились приглушенно, равно как пронзительный крик чаек, плеск бьющихся о борта волн. Свежий воздух сочился сквозь полуоткрытую дверь в маленькую, скудно обставленную каюту и наполнял ее соленым дыханием надежды.
Отанис сделал глоток из кубка, отодвинул его и сложил руки кончиками пальцев.
— Вилла Бахотепа и его загородный дом охраняются не так уж строго. Его рабам известно, что их господин лучший хозяин Кеми, и внимательно следят за тем, чтобы не попасть к нему в немилость. И Джихан тоже, по меньшей мере, пока наконец не представится настоящий случай вновь вернуть себе свободу. Госпожа Бэлит, вам, должно быть, подвернулось невероятное счастье, когда вы бежали. Я бы с удовольствием послушал, как вам это удалось.
— Я украла лодку, — кратко сказала она.
— И вас не схватили по дороге в порт? И священный питон? — Отанис прищелкнул языком. — В любом случае, если на следующее утро докладывают о пропавшем рабе и об исчезнувшей лодке, без сомнения, никак не меньше трех или четырех кораблей отправляются на поиски. Стигийцы любят показывать свою власть строптивым невольникам, а корабль быстрее лодки. Это чистое счастье, что ни один из них не искал вас и никто не счел достаточно важным этот случай, чтобы поручить волшебнику определить ваше точное местоположение — по крайней мере, пока еще существовали надежды на успех. Джихан не может рассчитывать на такое счастье и целиком полагаться на удачу. А вам уже известно, что наказание беглому рабу — смерть, но после многодневных ужасных пыток.
Он остановился. Конан сделал большой глоток терпкого стигийского вина, не отрывая мрачного взгляда от Отаниса. Тот продолжал:
— Как я уже сказал, для Джихана не составит большого труда выйти из дома Бахотепа. Как и мне, ему сплошь и рядом дают поручения. Он может запросто сочинить правдоподобный предлог, чтобы отлучиться на два или три дня, — предлог, убедительный для охраны: например, что ему необходимо передать указания надсмотрщикам на плантациях Бахотепа. Весьма маловероятно, чтобы стражник стал тревожить своего господина по такому ничтожному поводу. Я могу передать ему записку с необходимыми указаниями — отправить ее с нашим общим, однако не слишком искушенным в грамоте другом в доме Бахотепа для передачи, а я уж сумею незаметно сунуть ее ему. Джихан и я сможем потом вернуться назад к лодке, которая доставит меня на борт, и, таким образом, у нас будет большое преимущество перед преследователями, моя госпожа.
Вино плеснуло через край кубка, который держала Бэлит.
— На словах ты скор, Отанис, — проворчал Конан. — Откуда мы знаем, что ты выполнишь обещание, когда сядешь в лодку?
— Хороший вопрос, мой господин, — невозмутимо ответил темнокожий. — Мой ответ на это будет таким: во-первых, вы обещали мне вознаграждение, не для меня лично, но ради поддержки моего несчастного угнетенного отечества. Во-вторых, Джихан и я действительно настоящие друзья. Если вы сомневаетесь в этом, тогда, позвольте, я поведаю вам, что он мне рассказывал — хотя это и займет несколько часов — о себе самом, о вас, госпожа, о вашем детстве. Вы знаете брата, он никому не станет говорить сокровенное. В-третьих, я тайянец и вырос в горах, я не умею обращаться с лодками. Так что мне нужен кто-нибудь, кто доставит меня на сушу, лучше всего тот, кто хорошо владеет оружием, на тот случай, если что-нибудь стрясется.
Конан хватил кулаком по столу.
— Я пойду! — объявил он.
— Нет, не ты! — запротестовала Бэлит. — Я буду сопровождать его.
Киммериец тряхнул гривой волос:
— Куда тебе! Ты не сможешь выдать себя ни за знатную даму, ни за потаскушку — это единственный род женщин, которым разрешено показываться на улицах Кеми, если то, что я слышал, правда. Кроме того, хоть ты и превосходно сражаешься, у меня все же больше шансов, если дело дойдет до потасовки, где все решает грубая физическая сила, — я бы даже сказал, больше, чем у любого из команды, прежде всего потому, что никто из них не бывал в городах. Они запросто могут начать неправильно вести себя и тем самым привлекут к себе внимание. И уж совсем в-главных, моя любовь, хоть ты и говоришь, что я такой же капитан, как и ты, — в действительности субанцы повинуются только тебе. Я даже не знаю их языка. должна быть готова и к бою, и к отплытию — ради Джихана.
Она глотнула, потом сказала:
— Ты прав, Конан. Этот корабль я отправлю на дно, а галера встанет возле острова, он называется Акбет. Там я покажу тебе курс на Кеми. Остров необитаемый, это хорошее место встречи,
Варвар поскреб свой крепкий подбородок.
— Тебе, я думаю, ясно, что невозможно предвидеть, сколько времени нам понадобится? Мы с Отанисом не хотим зря спешить. Если не повезет, придется, может быть, какое-то время оставаться с Джиханом на суше, прежде чем мы сумеем пробиться к лодке.
Бэлит кивнула:
— Да, конечно, я понимаю. — Ее голос дрожал. — О Конан, я никогда не брошу тебя в беде, ни в жизни, ни в смерти. Теперь во мне борется моя любовь к тебе и мое чувство к брату — я не хочу, чтобы ты подвергал себя опасности даже ради него, но ведь он — сын моих родителей. будет здесь, поблизости от острова Акбет. Если вас долго не будет, может так статься, что мы ненадолго отлучимся, чтобы где-нибудь запастись провиантом, а может быть, будем вынуждены прятаться от военного корабля, но я всегда, всегда буду возвращаться и ждать. — Она бросилась в его объятия. — Всегда, Конан!
Вскоре она снова успокоилась до такой степени, что смогла спрашивать Отаниса о Джихане и выслушивать его рассказы. Пока она слушала, ее нетерпение что-либо предпринять становилось все сильнее, и Конан вполне разделял ее чувства.
Глава седьмая. Таверна предателей
Уже наступила ночь, когда они добрались до суши на шлюпке, взятой с парусника, но взошедший месяц давал света достаточно для глаз, привыкших к темноте киммерийских лесов. Волны прибоя и косой парус мерцали в серебристом сиянии. Впереди простиралась Стигия — мрачная страна под темным небом. Жара была угнетающей, морской ветер почти не ощущался на суше.
Они причалили не в порту. Во-первых, без специального разрешения это было вообще невозможно, а во-вторых, Конан не собирался непременно ставить свою шлюпку на якорь на глазах у блюстителей порядка. Наконец, в высшей степени вероятно, что им придется спешно отступать и, что тоже не исключено, их отплытие произойдет не без применения оружия. Отанис предложил бухту южнее устья Стикса, и Бэлит согласилась с его выбором. Эта бухта попадалась ей на глаза во время прежних поездок между факторией и домом родителей. Она показала Конану курс по звездам, и он быстро понял ее, потому что частенько находил таким же образом дорогу на суше. Их прощальные поцелуи все еще горели в нем.
Поскольку ветер улегся, им пришлось грести последний участок пути через бухту. На берегу вздымались пальмы и обвитые лианами мангровые заросли. Вода вскипала на веслах под сильными гребками Конана. Змеи с блестящей чешуей и крокодилы поспешно пускались в бегство.
— Чуют, что ты сухопутная крыса, — заметил Конан своему спутнику.
На берегу он привязал нос и корму к деревьям, росшим на полосе отлива, поскольку не хотел полагаться только на прилив. Низко свисающие ветки и густые лианы, сплетающие их, скрывали шлюпку от случайных взглядов проходящих мимо кораблей. Пришвартовав лодку таким образом, что она в любой момент была готова к отплытию, он облачился в кафтан, плащ с капюшоном и сандалии, взятые в качестве добычи на паруснике.
Плащ скрывал оружие, запрещенное в городе, — меч и кинжал — и должен был помочь избежать неприятностей при встречах со стражей, по крайней мере в темноте. Рост киммерийца был, правда, необычным, но не чрезмерно, среди стигийцев, в большинстве своем рослых. Конан так сильно загорел на солнце, что кожа приобрела почти тот же цвет, что и у местных аристократов, а синие глаза и чужеземные черты затенял капюшон.
— Завидую твоей прохладной тунике, — буркнул он Отанису. Послышалось жужжание, комар впился в тело киммерийца. Прихлопнув кровососа, Конан ухмыльнулся: — А может быть, и нет, — и добавил: — Ну, мой друг, начиная отсюда, ведешь ты.
На самом деле ему все равно пришлось идти впереди, потому что его спутник все время спотыкался, наступал в лужи. Отанису было нелегко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33