..
- Где Халлис? - невольно спросил он.
- Лестница, по которой ты поднялся, не может подняться вместе с
тобой.
- Но это несправедливо! - возмутился Тенах.
- Не более, чем смерть или рождение. Говори, смертный. Зачем ты
пришел?
- За помощью! - ответил Тенах.
- Мы не можем вам помочь. Прежние Боги одряхлели, и мы думали, что
справимся с делом лучше, но мы ошиблись. Время нашей власти не пришло, и
мы ничего не можем для вас сделать. Особенно сейчас, когда Силы Зла стоят
между нами и людьми.
Тенаха потрясла горечь, звучавшая в голосе Бога. И он понял - раз и
навсегда - что Бог, каким бы он ни был, не может солгать человеку.
- Но нам как раз и нужна помощь против Сил Зла! - выкрикнул Тенах.
- Время этой битвы еще не пришло, и клинки для нее еще не выкованы.
- А когда будут? - упорствовал Тенах.
- Не спеши. К ним ты будешь иметь только косвенное отношение. Не
твоими руками их ковать.
- Но сейчас-то нам что делать? Лечь и отдыхать на растерзание всякой
мрази? Их ведь и оружие не берет. Только у Наемника... да ведь он на всех
мечей не наделает.
- Пусть будущий владелец меча сам разжигает огонь в горне, -
последовал ответ. - Пусть отдаст ему свое дыхание. И пусть раскаленный меч
перед закалкой коснется его обнаженной груди.
Тенах представил себе боль от ожога и ужаснулся.
- Это ужасно! - вырвалось у него.
- Другого средства нет. Только меч, закаленный человеческой болью,
может защитить от того, что чуждо всему человеческому.
- Я запомню, - прошептал он.
- Твое время окончилось. Возвращайся, смертный.
Тенах поклонился и повернулся, чтобы уйти. И вдруг его что-то
кольнуло в спину, и он почувствовал, что падает. И откуда-то снизу, из
немыслимой дали, раздался крик Халлис.
Он пришел в себя в объятиях Халлис. Ее сильные руки крепко сжимали
его. Он дрожал всем телом и задыхался.
- Живой, - плача шептала Халлис и целовала его глаза, губы, щеки, -
живой!...
- Что случилось? - простонал Тенах.
- Не знаю. Все было в порядке, и вдруг ты исчез. Я потянулась за
тобой... - и Халлис снова и снова ощупывала легкими поцелуями его лицо.
Усилием воли Тенах подавил дрожь.
- Все хорошо. Я живой. Ты живая. Вообще все замечательно, - он прижал
Халлис к себе покрепче.
- Я знаю, - он отпустил ее, она чуть слышно всхлипнула, вытерла
мокрые глаза и улыбнулась. - Ты не бойся, я уже совсем не плачу.
Они сели.
- Где мы? - спросил Тенах, подавленно озираясь вокруг.
Халлис покачала головой.
- Я думала, ты знаешь.
Вокруг, сколько глаз хватало, расстилался черно-серый гранит. Кое-где
горели костры. Странно, но их огонь не давал света. Просто раскаленная
добела желтизна пятнами проступала на темном небе. Где-то высоко,
недоступное обычному взгляду, сияло черное солнце. Должно было сиять. Ведь
теней без света не бывает.
Тени окружали Халлис и Тенаха со всех сторон, но предметов, которые
могли бы их отбрасывать, не было. Только тени, сами по себе. Тени
деревьев. Тени домов. Тени летящих птиц и идущих людей. Они жили своей
жизнью, медленно смещаясь вслед за продвижением невидимого солнца по
черному небу. Невидимого? Может, даже несуществующего? Но тени
существовали. Тени стен и повозок, яблок и котов. Из-за отсутствия
предметов они сами время от времени начинали на мгновение казаться
предметными, вещественными. Они делались чудовищно искаженными, но
реальными, обретая призрачную плоть и вновь лишаясь ее. Но форма этой
плоти соответствовала не форме предмета, а лишь форме тени.
- Не смотри на это! - Тенах ладонью прикрыл глаза. Халлис последовала
его примеру.
- У меня такое чувство, что чем больше мы глядим на это все, тем
больше становимся такими сами, - прошептала Халлис.
- Ну, сквозь меня пока еще не просвечивает, - попытался пошутить
Тенах.
Халлис теснее прижалась к нему. Он обнял ее за плечи. Впервые
бесстрашная Халлис ищет у него защиты.
- И как нас сюда угораздило? - вслух подумал Тенах.
- Верней спросить, как мы отсюда выберемся, - возразила Халлис. Это
была уже прежняя Халлис, сильная и деятельная.
- Сколько я понимаю, мы застряли где-то на полдороге, - предположил
Тенах.
- Если это так, я могу попробовать снова поднять тебя в мир Богов, -
размышляла Халлис.
- А толку? Во-первых, у тебя не получится. Оттолкнувшись от земли,
можно подпрыгнуть вверх, а от чего ты здесь оттолкнешься? И потом, даже
если у тебя что-то выйдет, ты не сможешь подняться со мной. А я один не
уйду.
- Уйдешь, - неумолимо отрезала Халлис. - Я не могу допустить, чтобы
ты... чтобы тебя...
- Мне незачем подниматься. Боги мне ничем не смогут помочь.
- Другого выхода нет. Я не умею спускаться вниз. Никогда этого не
делала.
- Вот видишь, - не очень логично заключил Тенах.
Но ее рука властно и ласково скользнула по его плечу, губы прижались
к его губам, и Тенах не смог противиться ее настойчивой ласке.
Наслаждение он получил великое, однако из него ничего не вышло.
- Ты был прав, - печально произнесла Халлис. - Я не могу оттолкнуться
без опоры.
Тенах кончиками пальцев погладил ее по щеке.
Тени придвинулись ближе. Халлис мельком взглянула на них и
передернулась от отвращения.
- Надо что-то делать, - настойчиво сказала она. - Нельзя же сидеть и
ждать неизвестно чего.

След еще не остыл. Я его видел, слышал и чувствовал совершенно
отчетливо. Его нельзя было не найти. Все равно, что шарить пальцами по
грифу и не найти натянутую струну. Эта отчетливость вселила в меня смутные
подозрения. Неужели кто-то старается, чтобы я нашел Тенаха и Халлис?
Похоже на то. Для чего бы? Или меня заманивают в ловушку? Очень даже может
быть. Только я совершенно не вижу, как я мог бы поступить иначе. Сбегать
домой и взять кой-какие приспособления для защиты? Тогда уже я точно
потеряю след. Не идти совсем? Но Тенах и Халлис не смогут вернуться
самостоятельно. Остается только то, что я и сделал: кинуться очертя
голову, и будь что будет.
Я еще не знал, куда приведет меня след, но догадывался. Земля под
ногами сменилась каменной осыпью, за ней последовал гранит. Он делался все
горячее и горячее, но даже неистовый жар не опалял моих ног, не согревал
меня. Наоборот, мне делалось все холоднее. И душой моей мало-помалу
овладевало прохладное спокойствие. Еще не много и оно станет леденящим.
У меня зуб на зуб не попадал от холода. Надо же, куда занесло этих
Богоискателей! Край миров. Перекресток Тьмы и Тьмы. Вечный холод вечного
жара. Гранит у меня под ногами прямо-таки раскаленный, а меня пронизывает
такой мороз, словно я босиком по снегу ступаю. Даже, пожалуй, хуже.
Босиком по снегу мне ходить доводилось, но так невыносимо, отвратительно
холодно мне тогда не было. Я стискивал зубы и шел, ибо знал, что отчаянье,
растущее из холода - обманчиво, а спокойное желание забыть обо всем -
гибельно.
Когда я увидел, наконец, Тенаха и Халлис, пальцы у меня совсем
закоченели, и я напрасно дул на них, пытаясь согреть. Халлис сидела,
положив голову на плечо Тенаха, он обнимал ее за талию. Их опустошенные
взгляды испугали меня.
- Смотри, Наемник идет! - вяло произнес Тенах.
- Мне холодно, - безучастно промолвила Халлис.
У меня от сердца отлегло: они еще чувствуют холод! Значит, не все
потеряно. Куда хуже было бы, перестань они ощущать этот холод.
Я подбежал к ним и взял их за руки. Даже по сравнению с моими их руки
были холоднее льда.
- Тепло! - воскликнула Халлис, оживляясь.
- Слушай, Наемник, как ты сюда попал? - спросил Тенах. - Нас
затянуло, а ты...
- Потом будешь спрашивать и рассказывать, - оборвал его я. - Надо
выбираться отсюда.
- Куда идти? - деловито спросила Халлис.
Я обернулся, желая указать дорогу - и остолбенел. Дороги не было. И
их след, и мой собственный остыли мгновенно. Мне нечем было ставить
дорожные вехи, я ничего не взял с собой, я положился на скорость. На то,
что успею до того, как след остынет. И проиграл.
Должно быть, на моем лице отобразилась растерянность, ибо Тенах снова
сел наземь и обреченно застонал.
Становилось все холоднее. Костры гасли один за другим. Они медленно
тускнели, Застывая гранитными глыбами. Гранит под ногами до того
раскалялся, что у меня задымились подошвы, а у Тенаха - штаны, но нам было
по-прежнему холодно. Или даже еще холоднее.
- Придумай что-нибудь, Наемник! - тихая мольба в голосе Тенаха
заставила мое сердце сжаться.
- Постараюсь, - кивнул я. - Иначе нам несдобровать. Халлис совсем уже
плохо выглядит.
- Не хами, Наемник! - возмутился Тенах.
Я улыбнулся непослушными губами. Вот, оказывается, до чего Тенах
влюблен! Он не видит тела Халлис и не оценивает. Он видит Ее, как она
есть. Такие, как он, никогда не видят, как старится тело их избранницы,
ибо Она никогда не стареет. Правда, у таких мужей бывает много хлопот в
семейной жизни. Они так влюблены, что никогда не замечают праздничной
прически своей жены или ее нового платья. И очень не скоро приучаются
видеть темные круги под глазами, оставленные болезнью, или изможденное
лицо. Уж я-то знаю.
Даже и сейчас, когда я похож на обтянутый кожей скелет, Ахатани с
сумасшедшим упорством твердит, что я красив. Их счастье, что они настолько
влюблены. Иначе к моему приходу они бы уже окоченели, и стали тенями в
мире теней.
- Надо попробовать взломать стену, - предложил я, направляясь к
ближайшему костру, уже наполовину ставшему розово-серой громадой.
- Каким образом? - Тенах постучал костяшками согнутых пальцев по
только что возникшему граниту.
- Надо сосредоточиться. Думать. Думать друг о друге. О том, какие мы
хорошие. Как мы друг друга любим. Когда энергия нашего чувства накопится
достаточно, я возьму ее и пробью ею стену. Может быть, получится.
Халлис удивилась. Тенах вспомнил, как я ощупывал воздух, утыкаясь
пальцами в исходящую от Ахатани святость, и возражать не стал. Вот и
отлично. У меня нет больше силы, кроме силы наших чувств. Все остальное
отморожено раскаленным гранитом.
Тенах нежно взирал на Халлис и думал о ней, она - о нем, а я - об
Ахатани. Она моя жена, и я ее люблю. Люблю? Меня охватил ужас: я не мог
вспомнить ее лица. Я тысячи раз видел это лицо. Оно склонялось надо мной,
когда я лежал в бреду после убийства Того, чего нет. Оно улыбалось мне
поверх кастрюль и сковородок. Каждую ночь оно глядело на меня с моей
подушки. Я отчетливо помню подушку, каждую вмятинку на ней, каждую
складочку. Но лица моей жены не было. Я напрягся и позвал его из глубины
памяти - и от меня ускользнул цвет ее волос, рассыпанных по плечам, и
запах ее кожи. Почему я не могу вспомнить лица женщины, которую я люблю?
Люблю? Я изнемогал. Холодный комок в груди мешал даже рассердиться по
настоящему. Тенаху и Халлис все-таки легче: их двое, они вместе, они видят
друг друга. И стараются вовсю.
Я протянул к ним руку, ощупал воздух и мысленно выругался. Все
напрасно. Того, что я нашел, недостаточно, чтоб сломать не то, что стену -
детскую игрушку.
Гиблое наше дело.
И тут из соседней стены, испуганно озираясь, вышла Ахатани со
свертком в руках.
Я сорвался с места, бросился к ней, коснулся руками ее щек. Я держал
в своих ладонях это любимое, постыдно забытое лицо, и лепетал
бессмысленно: "Девочка моя... девочка моя... девочка моя..."
- Как хорошо, что я тебя нашла! - Ахатани успокоенно прижалась ко
мне. Я обнял ее. Руки мои дрожали.
- Как ты сюда попала?
- Я пошла за тобой, - прошептала Ахатани мне подмышку.
- Но ты же не умеешь... не знаешь, как...
Ахатани покачала головой, не отрываясь от меня.
- Когда ты лежал больной, ты очень сильно бредил. Я сама не знала,
что я все это так хорошо запомнила и сумела связать.
Хаос, царящий в моих мыслях, понемногу прояснялся.
- Весело, нечего сказать! Но я же распорядился никого за собой в храм
не пускать. Туда что, уже ворвались?
Ахатани опять помотала головой.
- Там все в порядке, толпу не пропустили. Я просто попросила.
- Ты - что?!
- Попросила. Сказала, что я должна принести тебе плащ. Меня пустили.
- Какой плащ?!
- Не знаю, - пожала плечами Ахатани. - Я его в сундуке нашла. Я
почувствовала, что ты меня зовешь, и тебе холодно. Тогда я побежала домой
и стала искать. И нашла этот плащ. Не знаю, откуда он, я его никогда на
тебе не видела. А потом я пошла в храм, постучала и попросила твоих воинов
меня впустить.
Я гладил ее волосы - такие красивые, такие бесконечно теплые.
Мои руки вновь обретали чувствительность.
1 2 3 4