Умереть — значит уйти и стать легендой.
— А бог? — растерянно спросил Вильям. — А как же бог?
— А бога я не видел.
Воцарилась тишина.
— Рик выиграл, — сказал Тил. — Он вправе требовать награду?
— Да, — после недолгой паузы последовал ответ. — Да, Kallasilya Narqelion Anas Nu Laurealassion, он может требовать ее.
Водовороты серебра драконьих глаз придвинулись к лежащему на камне Рику.
— Чего ты хочешь?
Несколько мгновений два дракона молча смотрели друг на друга, затем Рик подошел к лежащему у камня травнику, присел на все четыре лапы и осторожно, хоть и неуклюже подтолкнул носом неподвижное тело. Поднял голову.
— Ты уверен? — спросил дракон.
— Да!!! — выпрямившись, пискнул Рик так громко, что у Вильяма зазвенело в голове.
— Ха-арр… — прохрипел задумчиво черный дракон, — ха-арр… Ах, молодость, молодость… Золотое время. — Глаза его подернулись туманом. Он посмотрел на Тила. — Лис все еще на доске?
— Да, — ответил тот, мельком взглянув на доску. — Он здесь.
— Странно. Что ж, пусть будет так. Однако знайте: как только вы покинете пещеру и взойдете на корабль, я разрушу эти стены между морем и огнем, и острова не будет. Дракон не может просто так умереть, а я и так слишком долго ждал. Боль и холод снедают меня, а потому поспешите. Пусть Лис останется со мной. И ты, — он повернулся к Рику, — ты, raamar laurie, останься тоже.
Одно мгновенье Телли колебался.
— Ты поможешь ему?
— Клянусь своим именем.
— А как тебя зовут? — замирая от собственной наглости прокричал Вильям. — Скажи, чтобы я знал, кого мне поминать добром или злом!
Глаза дракона повернулись к барду — одно большое, долгое, исполненное скрытой силы мягкое движение, от которого у Вильяма колени задрожали как кисель.
… Серебряные искры…
… Шелест чешуи…
И нету чувства времени, а только — долго… долго…
… как весь мир в одном глазу.
… И гулкий голос в голове:
«Зови меня — N'yeman»
Так сказал дракон.
— Н'йеман, — задумчиво повторил Вильям, торопливо нагоняя Тила, который уже направлялся к выходу из пещеры — Н'йеман… Что значит «Н'йеман», Тил?
— «Никто», — отрывисто ответил тот через плечо.
— Никто? — Вильям остановился. — Но тогда… тогда почему ты ему веришь?
Тил тяжело вздохнул, но шага не замедлил.
— Вильям, это долго объяснять. Драконы никому не открывают своего истинного имени за так. Но мне достаточно того, что он им поклялся.
— Но ведь…
— Идем, Вильям. Идем. В конце концов иногда уйти, значит — спасти.
Телли стоило больших трудов уговорить варягов, чтоб они собрались и отчалили. И стоило еще больших трудов втемяшить Яльмару, что надо отплывать без травника. Сначала тот уперся — ни в какую, скалился, хватался за топор, но после все-таки решился.
— В конце концов, ты мне доверяешь или нет?
— Но почему нам непременно надо плыть, не дожидаясь Жуги? Объясни! Я требую в конце концов, чтоб ты мне объяснил! Имир, имею же я право знать, почему я должен бросить друга?
— Потому что это наш последний ход, — устало бросил Тил. — Твой ход, которым завершается игра. Давай же. Ну! Поверь мне еще один раз!
— Он жив? Скажи мне — жив?
— Да. Ранен.
— Ох, Жуга, Жуга, — яростно сказал варяг, сжимая кулаки, — я прям' как чувствовал, что вас не надо отпускать! Связался я с вами, с дураками. Как же вы его там бросили одного, да еще и раненого? Тоже мне, друзья называются! А?
— С ним Рик.
— Невелика подмога! — Яльмар сплюнул на песок, растер ногой и огляделся. — Черт, хоть самому на выручку беги… Сколько у нас осталось времени?
— Не надо, Яльмар.
— Почему не надо, почему, зашиби меня Мьельнир?!
— Потому что Рик не вынесет двоих, — сказал негромко Тил.
С минуту Яльмар молча размышлял, разглядывая маленького эльфа, затем решился.
— Ладно. Будь по-твоему. Поверю, если в самом деле так.
Он стукнул кулаком о борт и обернулся к берегу. Сложил ладони рупором.
— Ребята, все сюда! Сюда, я говорю! Отходим! Рэйо, Грюммер, Сигурд! Отплываем! Быстро! Быстро! Где Винцент? Что значит «за скалой»? Ищите этого обжору! Черт… Рой! брось этих дурацких куриц! Брось, я сказал, пока я не заставил тебя их слопать вместе с перьями и потрохами! На воду! Скорей! Скорей!
И сам же первый спрыгнул в воду и двинулся к кораблю.
Шел прилив. Прибой бурлил и пенился меж скал. Темнело. Пока норвеги стаскивали в воду кнорр, грузились сами и грузили битых птиц, бард наскоро пересказал Яльмару все события, произошедшие в пещере.
— Мальчишки! — пропыхтел варяг сквозь зубы, изо всех сил упираясь в борт плечом. Дно кнорра медленно со скрежетом скользило по камням. — Сопляки! Довериться какой-то ящерице… Что если он обманет? Что если не сдержит слово? Что тогда?
Девочка в зеленом платье с косо и неровно срезанным подолом стояла возле мачты и смотрела на вулкан. Телли был рядом, держал ее за руку и что-то говорил. «Все будет хорошо, вот увидишь», — донеслось до Вильяма. Бард покосился на нее, на Тила и опустил голову.
— Тогда, — ответил он, — я сам вернусь за ним.
— Мы все тогда за ним вернемся, — буркнул Яльмар. — Все-е вернемся, зашиби меня Мьельнир! И уж тогда этому гаду не поздоровится. Садись за весло.
Весла вспенили воду. Закачало. Мореходы вышли за прибойную волну и стали выгребать в океан. Скалы Острова пингвинов, нависавшие над самой головой, постепенно удалялись. Прошло, наверное, два часа прежде чем варяги опустили весла. Ветер стих. Дым от вулкана поднимался вертикально, словно белый столб, и только высоко вверху сгибался кочергой и уходил на север, падая и растекаясь по воде. Похолодало. После получаса напряженного ожидания Яльмар запахнул плотнее куртку и нахмурился. Взгляд его неотрывно был прикован к острову и конусу вулкана, который походил отсюда на большое перевернутое ведро, в котором выломали дно и что-то подожгли.
— Что он задумал? — пробормотал он как бы про себя. — А, Тил?
— Кто? Дракон? — обернулся тот. — Да ничего хорошего. Сказал, что разломает стенку между морем и огнем, и все взорвется.
— Один и Фрея! Для чего? Он что, с ума сошел? И долго ждать?
— Нет.
— Вот как. Хм… На всякий случай отойдем-ка мы подальше.
Однако отойти не удалось — лишь только весла опустились на воду, как тут же началось.
Тим Норел первый закричал и вскинул руку, указуя на вулкан: в склоне горы образовалась трещина, столбом повалил пар. А через несколько томительных мгновений тишины ударил гром. Ударил так, что все невольно присели. Пар повалил сильнее, окрестные скалы стали рушиться. Огромные куски камня падали в воду. Грохотало непрерывно. Верхушка горы вдруг брызнула осколками, из жерла с ревом и шипением ударил к небу бешеный фонтан огня, камней и пепла. Рвануло сбоку. Еще и еще. Кнорр закачало на волне, с темнеющего неба на воду и головы варягов посыпались щебень и камни.
— Щиты! — вскричал Яльмар. — Прикрывайтесь щитами! Рэйо, Хельг, Винцент, хватайте ведра, поливайте палубу, а то сгорим!
— Господи боже… — пробормотал Вильям. — Господи…
— Да поможет нам Нийодр, — стуча зубами, выдохнул Тим Норел. — Эта огненная гора утопит нас живьем! Яльмар, куда ты нас затащил?
Хуфнагель дергал кадыком. Винцент крестился и шептал.
— Дальше надо было отходить, — проговорил невозмутимо Арвидас, раскуривая трубку. Раскурил, поднял щит, встал поустойчивее, замер и прищурился на небо, высматривая, не летит ли камень. Происходящая на острове катастрофа, казалось, мало его интересовала.
На острове меж тем творилось страшное. Стенки вулкана были непрочны — толкни где надо, и они обвалятся, а старый дракон умел находить сопряжения скал. Вулкан кипел и клокотал, проваливаясь сам в себя. Весь остров содрогался, уходил под воду. Исполинская гора шла трещинами вдоль и поперек: кипящая вода в минуты разрывала камень. Пар и огонь сошлись в последней битве, раскаленные камни разлетались на мили и мили вокруг. Часть северного склона вдруг обрушилась, наружу вылился поток текучей красноватой лавы и пополз к воде как мерзкая светящаяся каша. В холодных сумерках вулкан был темен и неистов. Волны расходились от него кругами, одна выше другой, корабль качало и подбрасывало. Вулкан грохотал и бомбил небеса, камешки и камни били и шуршали по щитам. Слой пепла на палубе достиг уже двух дюймов, штук пять больших дымящихся булыжников уже попало в кнорр. На глазах у Вильяма один такой ударил в Ларсов щит. Викинг выругался и перехватил щит в другую руку. Мореходы с ужасом смотрели на происходящее. Красные отблески ложились на их лица.
— Где же они? — Яльмар напряженно всматривался в черное от пепла небо. — Один, ну где же они?!
Он обернулся к морякам, окинул взглядом их испуганные, напряженные и злые лица и нахмурился.
— Чего расселись? — рявкнул он, перекрывая грохот извержения. — К Мидгарду в гости захотели? А ну, на весла! Всем грести, а то потонем на хрен!
Договорить он не успел. Внезапно часть горы обрушилась совсем, и море хлынуло в образовавшийся пролом широким ледяным потоком. Разрыв ударил по ушам, скалы зашатались и стали медленно заваливаться внутрь. Все моряки, разинув рты смотрели, как гигантский шлейф черного дыма вытянулся над обломками горы, растекся и раскинул два крыла, став издали похожим на чудовищных размеров птицу или на дракона, а затем распался и исчез.
Огромная, невероятно долгая волна прошла и схлынула, качнув последний раз корабль норвежцев; когда же взгляды мореходов опустились, Острова пингвинов уже не существовало. Повсюду расстилалось море — одна вода и ничего больше.
Чистая поверхность.
— Кончено, — сказал Яльмар и яростно сплюнул за борт. Покосился на Вильяма. — Вот и возвращаться некуда. Ну что ж… Храбрейший гибнет только раз.
Внезапно поднялся ветер. Порывистый, он налетел со всех сторон и закружил, а после на мгновение утих и вскоре ровно, холодно подул с востока. Яльмар тотчас же распорядился ставить парус. Белое с полосками полотнище мгновенно стало серым от летящих сверху хлопьев пепла.
Тил не мог себя заставить посмотреть в глаза девчушке. И сказать не знал, чего. Слова не шли. Больно было сознавать, что драконья клятва оказалась ложью. Не захотел он, или попросту не смог помочь травнику? Так или иначе — разница была невелика. А Рик…
Телли вдруг почувствовал, как рушится вся его выдержка последних дней, и через рассудительную взрослость, с кровью и слезами пробивается забытый, брошенный мальчишка Тил, который просто потерял двоих друзей. «Я слишком человек теперь», — вдруг вспомнил он свои слова, когда-то сказанные Яльмару, и чуть не застонал. Что ему стоило заворожить, запутать гнома в сложном ритме боевого танца эльфов, когда одно движение становится опорой для другого, когда трудней остановиться, чем продолжить бой?
Но меч был козырем, той силой, с которой нельзя не считаться, и потому вступил в бой травник.
Лис.
Всего лишь — легкая фигура.
Тил не смотрел сейчас на доску, но знал и чувствовал, что воин и ладья побьют дракона без труда, а вот ладья и лис… Останься Телли вместо травника в пещере — и неизвестно, сколько бы еще продолжалась игра.
— Не плачь, — прошептал Тил, крепче сжимая в своей руке узкую девичью ладонь. — Не плачь, iirima. Мы будем помнить о них. Toi nu huinenna ea lende ullume, nan laituvalme tet. Ты только пожалуйста не плачь…
— Я не плачу, — вдруг тихо сказала она. Тил, изумленный, повернулся к ней. От подступивших слез лицо девочки расплывалось, виделось нерезко, и поэтому Тил не сразу осознал, что она… улыбается.
Улыбается и смотрит вверх.
Тил на мгновение сосредоточился, вслушался в себя и с изумлением почувствовал, как по его жилам разливается звенящая мелодия драконьей магии.
— Не может быть…
Он торопливо вытер слезы, запрокинул голову, и своими острыми эльфийскими глазами разглядел на фоне черных туч маленькую золотистую точку.
Сердце его пустилось вскачь.
— Летят! — что было силы вскричал он и засмеялся, полосами размазывая по щекам копоть и слезы. — Яльмар, Вильям! Они живы! Глядите! Глядите!
Варяги повскакали с мест, забегали по палубе, зашумели, перекрикивая друг дружку. Искринка золота росла и вскоре стала пятнышком, затем — огромной птицей, и наконец приобрела очертания летящего дракона с человеком на спине. Оба — и дракон, и всадник были с ног до головы испачканы сажей и копотью.
Сверкая красным золотом в закатных солнечных лучах, Рик сделал несколько кругов над кораблем, пал вниз и с третьего захода сел на палубу. Корабль качнулся, золотистые крылья в последний раз загребли воздух и сложились. Жуга неловко спрыгнул с драконьего загривка, потрепал Рика по холке, потом нагнулся и принялся отряхивать от пепла куртку и штаны.
— Чертовы тучи, — выругался он. Взъерошил волосы рукой и обернулся к выжидательно молчавшим мореходам. — Еле разглядел вас сверху… Ну, чего уставились? Все целы?
— Все… — несколько ошалело произнес Вильям.
Травник улыбнулся.
— Вот и хорошо.
А Рик вдруг выгнул шею, развернулся мордой в сторону исчезнувшего острова и гордо, словно бы небрежно объявил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— А бог? — растерянно спросил Вильям. — А как же бог?
— А бога я не видел.
Воцарилась тишина.
— Рик выиграл, — сказал Тил. — Он вправе требовать награду?
— Да, — после недолгой паузы последовал ответ. — Да, Kallasilya Narqelion Anas Nu Laurealassion, он может требовать ее.
Водовороты серебра драконьих глаз придвинулись к лежащему на камне Рику.
— Чего ты хочешь?
Несколько мгновений два дракона молча смотрели друг на друга, затем Рик подошел к лежащему у камня травнику, присел на все четыре лапы и осторожно, хоть и неуклюже подтолкнул носом неподвижное тело. Поднял голову.
— Ты уверен? — спросил дракон.
— Да!!! — выпрямившись, пискнул Рик так громко, что у Вильяма зазвенело в голове.
— Ха-арр… — прохрипел задумчиво черный дракон, — ха-арр… Ах, молодость, молодость… Золотое время. — Глаза его подернулись туманом. Он посмотрел на Тила. — Лис все еще на доске?
— Да, — ответил тот, мельком взглянув на доску. — Он здесь.
— Странно. Что ж, пусть будет так. Однако знайте: как только вы покинете пещеру и взойдете на корабль, я разрушу эти стены между морем и огнем, и острова не будет. Дракон не может просто так умереть, а я и так слишком долго ждал. Боль и холод снедают меня, а потому поспешите. Пусть Лис останется со мной. И ты, — он повернулся к Рику, — ты, raamar laurie, останься тоже.
Одно мгновенье Телли колебался.
— Ты поможешь ему?
— Клянусь своим именем.
— А как тебя зовут? — замирая от собственной наглости прокричал Вильям. — Скажи, чтобы я знал, кого мне поминать добром или злом!
Глаза дракона повернулись к барду — одно большое, долгое, исполненное скрытой силы мягкое движение, от которого у Вильяма колени задрожали как кисель.
… Серебряные искры…
… Шелест чешуи…
И нету чувства времени, а только — долго… долго…
… как весь мир в одном глазу.
… И гулкий голос в голове:
«Зови меня — N'yeman»
Так сказал дракон.
— Н'йеман, — задумчиво повторил Вильям, торопливо нагоняя Тила, который уже направлялся к выходу из пещеры — Н'йеман… Что значит «Н'йеман», Тил?
— «Никто», — отрывисто ответил тот через плечо.
— Никто? — Вильям остановился. — Но тогда… тогда почему ты ему веришь?
Тил тяжело вздохнул, но шага не замедлил.
— Вильям, это долго объяснять. Драконы никому не открывают своего истинного имени за так. Но мне достаточно того, что он им поклялся.
— Но ведь…
— Идем, Вильям. Идем. В конце концов иногда уйти, значит — спасти.
Телли стоило больших трудов уговорить варягов, чтоб они собрались и отчалили. И стоило еще больших трудов втемяшить Яльмару, что надо отплывать без травника. Сначала тот уперся — ни в какую, скалился, хватался за топор, но после все-таки решился.
— В конце концов, ты мне доверяешь или нет?
— Но почему нам непременно надо плыть, не дожидаясь Жуги? Объясни! Я требую в конце концов, чтоб ты мне объяснил! Имир, имею же я право знать, почему я должен бросить друга?
— Потому что это наш последний ход, — устало бросил Тил. — Твой ход, которым завершается игра. Давай же. Ну! Поверь мне еще один раз!
— Он жив? Скажи мне — жив?
— Да. Ранен.
— Ох, Жуга, Жуга, — яростно сказал варяг, сжимая кулаки, — я прям' как чувствовал, что вас не надо отпускать! Связался я с вами, с дураками. Как же вы его там бросили одного, да еще и раненого? Тоже мне, друзья называются! А?
— С ним Рик.
— Невелика подмога! — Яльмар сплюнул на песок, растер ногой и огляделся. — Черт, хоть самому на выручку беги… Сколько у нас осталось времени?
— Не надо, Яльмар.
— Почему не надо, почему, зашиби меня Мьельнир?!
— Потому что Рик не вынесет двоих, — сказал негромко Тил.
С минуту Яльмар молча размышлял, разглядывая маленького эльфа, затем решился.
— Ладно. Будь по-твоему. Поверю, если в самом деле так.
Он стукнул кулаком о борт и обернулся к берегу. Сложил ладони рупором.
— Ребята, все сюда! Сюда, я говорю! Отходим! Рэйо, Грюммер, Сигурд! Отплываем! Быстро! Быстро! Где Винцент? Что значит «за скалой»? Ищите этого обжору! Черт… Рой! брось этих дурацких куриц! Брось, я сказал, пока я не заставил тебя их слопать вместе с перьями и потрохами! На воду! Скорей! Скорей!
И сам же первый спрыгнул в воду и двинулся к кораблю.
Шел прилив. Прибой бурлил и пенился меж скал. Темнело. Пока норвеги стаскивали в воду кнорр, грузились сами и грузили битых птиц, бард наскоро пересказал Яльмару все события, произошедшие в пещере.
— Мальчишки! — пропыхтел варяг сквозь зубы, изо всех сил упираясь в борт плечом. Дно кнорра медленно со скрежетом скользило по камням. — Сопляки! Довериться какой-то ящерице… Что если он обманет? Что если не сдержит слово? Что тогда?
Девочка в зеленом платье с косо и неровно срезанным подолом стояла возле мачты и смотрела на вулкан. Телли был рядом, держал ее за руку и что-то говорил. «Все будет хорошо, вот увидишь», — донеслось до Вильяма. Бард покосился на нее, на Тила и опустил голову.
— Тогда, — ответил он, — я сам вернусь за ним.
— Мы все тогда за ним вернемся, — буркнул Яльмар. — Все-е вернемся, зашиби меня Мьельнир! И уж тогда этому гаду не поздоровится. Садись за весло.
Весла вспенили воду. Закачало. Мореходы вышли за прибойную волну и стали выгребать в океан. Скалы Острова пингвинов, нависавшие над самой головой, постепенно удалялись. Прошло, наверное, два часа прежде чем варяги опустили весла. Ветер стих. Дым от вулкана поднимался вертикально, словно белый столб, и только высоко вверху сгибался кочергой и уходил на север, падая и растекаясь по воде. Похолодало. После получаса напряженного ожидания Яльмар запахнул плотнее куртку и нахмурился. Взгляд его неотрывно был прикован к острову и конусу вулкана, который походил отсюда на большое перевернутое ведро, в котором выломали дно и что-то подожгли.
— Что он задумал? — пробормотал он как бы про себя. — А, Тил?
— Кто? Дракон? — обернулся тот. — Да ничего хорошего. Сказал, что разломает стенку между морем и огнем, и все взорвется.
— Один и Фрея! Для чего? Он что, с ума сошел? И долго ждать?
— Нет.
— Вот как. Хм… На всякий случай отойдем-ка мы подальше.
Однако отойти не удалось — лишь только весла опустились на воду, как тут же началось.
Тим Норел первый закричал и вскинул руку, указуя на вулкан: в склоне горы образовалась трещина, столбом повалил пар. А через несколько томительных мгновений тишины ударил гром. Ударил так, что все невольно присели. Пар повалил сильнее, окрестные скалы стали рушиться. Огромные куски камня падали в воду. Грохотало непрерывно. Верхушка горы вдруг брызнула осколками, из жерла с ревом и шипением ударил к небу бешеный фонтан огня, камней и пепла. Рвануло сбоку. Еще и еще. Кнорр закачало на волне, с темнеющего неба на воду и головы варягов посыпались щебень и камни.
— Щиты! — вскричал Яльмар. — Прикрывайтесь щитами! Рэйо, Хельг, Винцент, хватайте ведра, поливайте палубу, а то сгорим!
— Господи боже… — пробормотал Вильям. — Господи…
— Да поможет нам Нийодр, — стуча зубами, выдохнул Тим Норел. — Эта огненная гора утопит нас живьем! Яльмар, куда ты нас затащил?
Хуфнагель дергал кадыком. Винцент крестился и шептал.
— Дальше надо было отходить, — проговорил невозмутимо Арвидас, раскуривая трубку. Раскурил, поднял щит, встал поустойчивее, замер и прищурился на небо, высматривая, не летит ли камень. Происходящая на острове катастрофа, казалось, мало его интересовала.
На острове меж тем творилось страшное. Стенки вулкана были непрочны — толкни где надо, и они обвалятся, а старый дракон умел находить сопряжения скал. Вулкан кипел и клокотал, проваливаясь сам в себя. Весь остров содрогался, уходил под воду. Исполинская гора шла трещинами вдоль и поперек: кипящая вода в минуты разрывала камень. Пар и огонь сошлись в последней битве, раскаленные камни разлетались на мили и мили вокруг. Часть северного склона вдруг обрушилась, наружу вылился поток текучей красноватой лавы и пополз к воде как мерзкая светящаяся каша. В холодных сумерках вулкан был темен и неистов. Волны расходились от него кругами, одна выше другой, корабль качало и подбрасывало. Вулкан грохотал и бомбил небеса, камешки и камни били и шуршали по щитам. Слой пепла на палубе достиг уже двух дюймов, штук пять больших дымящихся булыжников уже попало в кнорр. На глазах у Вильяма один такой ударил в Ларсов щит. Викинг выругался и перехватил щит в другую руку. Мореходы с ужасом смотрели на происходящее. Красные отблески ложились на их лица.
— Где же они? — Яльмар напряженно всматривался в черное от пепла небо. — Один, ну где же они?!
Он обернулся к морякам, окинул взглядом их испуганные, напряженные и злые лица и нахмурился.
— Чего расселись? — рявкнул он, перекрывая грохот извержения. — К Мидгарду в гости захотели? А ну, на весла! Всем грести, а то потонем на хрен!
Договорить он не успел. Внезапно часть горы обрушилась совсем, и море хлынуло в образовавшийся пролом широким ледяным потоком. Разрыв ударил по ушам, скалы зашатались и стали медленно заваливаться внутрь. Все моряки, разинув рты смотрели, как гигантский шлейф черного дыма вытянулся над обломками горы, растекся и раскинул два крыла, став издали похожим на чудовищных размеров птицу или на дракона, а затем распался и исчез.
Огромная, невероятно долгая волна прошла и схлынула, качнув последний раз корабль норвежцев; когда же взгляды мореходов опустились, Острова пингвинов уже не существовало. Повсюду расстилалось море — одна вода и ничего больше.
Чистая поверхность.
— Кончено, — сказал Яльмар и яростно сплюнул за борт. Покосился на Вильяма. — Вот и возвращаться некуда. Ну что ж… Храбрейший гибнет только раз.
Внезапно поднялся ветер. Порывистый, он налетел со всех сторон и закружил, а после на мгновение утих и вскоре ровно, холодно подул с востока. Яльмар тотчас же распорядился ставить парус. Белое с полосками полотнище мгновенно стало серым от летящих сверху хлопьев пепла.
Тил не мог себя заставить посмотреть в глаза девчушке. И сказать не знал, чего. Слова не шли. Больно было сознавать, что драконья клятва оказалась ложью. Не захотел он, или попросту не смог помочь травнику? Так или иначе — разница была невелика. А Рик…
Телли вдруг почувствовал, как рушится вся его выдержка последних дней, и через рассудительную взрослость, с кровью и слезами пробивается забытый, брошенный мальчишка Тил, который просто потерял двоих друзей. «Я слишком человек теперь», — вдруг вспомнил он свои слова, когда-то сказанные Яльмару, и чуть не застонал. Что ему стоило заворожить, запутать гнома в сложном ритме боевого танца эльфов, когда одно движение становится опорой для другого, когда трудней остановиться, чем продолжить бой?
Но меч был козырем, той силой, с которой нельзя не считаться, и потому вступил в бой травник.
Лис.
Всего лишь — легкая фигура.
Тил не смотрел сейчас на доску, но знал и чувствовал, что воин и ладья побьют дракона без труда, а вот ладья и лис… Останься Телли вместо травника в пещере — и неизвестно, сколько бы еще продолжалась игра.
— Не плачь, — прошептал Тил, крепче сжимая в своей руке узкую девичью ладонь. — Не плачь, iirima. Мы будем помнить о них. Toi nu huinenna ea lende ullume, nan laituvalme tet. Ты только пожалуйста не плачь…
— Я не плачу, — вдруг тихо сказала она. Тил, изумленный, повернулся к ней. От подступивших слез лицо девочки расплывалось, виделось нерезко, и поэтому Тил не сразу осознал, что она… улыбается.
Улыбается и смотрит вверх.
Тил на мгновение сосредоточился, вслушался в себя и с изумлением почувствовал, как по его жилам разливается звенящая мелодия драконьей магии.
— Не может быть…
Он торопливо вытер слезы, запрокинул голову, и своими острыми эльфийскими глазами разглядел на фоне черных туч маленькую золотистую точку.
Сердце его пустилось вскачь.
— Летят! — что было силы вскричал он и засмеялся, полосами размазывая по щекам копоть и слезы. — Яльмар, Вильям! Они живы! Глядите! Глядите!
Варяги повскакали с мест, забегали по палубе, зашумели, перекрикивая друг дружку. Искринка золота росла и вскоре стала пятнышком, затем — огромной птицей, и наконец приобрела очертания летящего дракона с человеком на спине. Оба — и дракон, и всадник были с ног до головы испачканы сажей и копотью.
Сверкая красным золотом в закатных солнечных лучах, Рик сделал несколько кругов над кораблем, пал вниз и с третьего захода сел на палубу. Корабль качнулся, золотистые крылья в последний раз загребли воздух и сложились. Жуга неловко спрыгнул с драконьего загривка, потрепал Рика по холке, потом нагнулся и принялся отряхивать от пепла куртку и штаны.
— Чертовы тучи, — выругался он. Взъерошил волосы рукой и обернулся к выжидательно молчавшим мореходам. — Еле разглядел вас сверху… Ну, чего уставились? Все целы?
— Все… — несколько ошалело произнес Вильям.
Травник улыбнулся.
— Вот и хорошо.
А Рик вдруг выгнул шею, развернулся мордой в сторону исчезнувшего острова и гордо, словно бы небрежно объявил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90