Настоящая правда, подумал Марк, заключается в том, что
патриарх слишком интересный человек, чтобы его игнорировать.
Слуги начали выносить столики с холодными закусками на кухню, заменяя
их большими столами, к которым полагались золоченые стулья. По предыдущим
приемам в Палате Девятнадцати Диванов Марк знал, что это было знаком
скорого появления Императора. Понял он также, что ему нужно поговорить с
Бальзамоном прежде, чем придет Туризин.
- О, вот и мой друг, разметавший полчища воронов, - приветствовал
патриарх Скауруса. - Когда ты приближаешься ко мне с таким мрачным
выражением лица, я имею все основания предположить, что ты снова попал в
какую-то передрягу.
Бальзамон, как и Алипия Гавра, был наделен большой проницательностью
и читал в душах людей, как в книге. Марк почувствовал себя как бы
стеклянным. Еще более раздраженный и смущенный этим, он начал рассказывать
историю Леймокера.
- Леймокер? - повторил Бальзамон, выслушав Марка. - Да, Тарон -
честный человек.
Насколько было известно Скаурусу, это был первый случай, когда
патриарх дал кому-то столь высокую оценку.
- Почему ты думаешь, что мое вмешательство может что-либо изменить, а
мое мнение будет стоить больше гнилого яблока? - продолжал Бальзамон.
- Но... - Марк запнулся. - Если Гаврас не выслушает вас, то...
- Скорее всего, он никого не будет слушать. Он очень упрямый юноша, -
патриарх сделал ударение на последнем слове, вкладывая в него,
по-видимому, особый смысл. Его небольшие темные глаза, казалось, заглянули
в душу трибуна. - Ты, вероятно, знаешь это не хуже меня, зачем же стегать
дохлого мула?
- Я обещал, - медленно сказал Марк, не в состоянии найти лучший
ответ.
Однако прежде чем Бальзамон смог ответить, снова раздался голос
церемониймейстера, провозгласившего:
- Ее Высочество принцесса Алипия Гавра! Высокородная леди Комитта
Рангаве! Его Императорское Величество, Автократор видессиан Туризин
Гаврас!
Мужчины низко склонились перед Императором; поскольку причиной для
пира послужило событие достаточно светское, церемониального простирания
перед владыкой в данном случае не требовалось. Женщины сделали реверансы.
Туризин весело кивнул и прогудел:
- Где же наши почетные гости?
Слуги окружили римлян и их дам и подвели их к Императору, который еще
раз представил их аплодирующим гостям. Глаза Комитты Рангаве опасно
сузились, когда взгляд ее обежал всех трех возлюбленных Виридовикса. Она
была очень красива в своей длинной юбке из затканного цветами льняного
полотна, но Марк скорее лег бы в постель с ядовитой змеей, чем с этой
женщиной. Виридовикс не заметил ее яростного взгляда, он давно уже был не
в своей тарелке, но отнюдь не из-за Комитты.
- Что-нибудь случилось? - спросил кельта трибун, когда они подходили
к столу.
- Ариг сказал мне, что видессиане посылают посольство к его клану.
Они хотят нанять побольше солдат, и он собирается поехать с посольством,
чтобы убедить своих людей пойти на службу Империи. Это займет полгода, а
ведь он лучший в мире собутыльник - по крайней мере, лучшего в этом городе
мне не найти. Клянусь, мне будет не хватать этого маленького лопуха...
Слуги рассадили легионеров в соответствии с их высоким положением
почетных гостей вечера. Марк оказался по правую руку Туризина, рядом с
Алипией Гаврой. Император сидел между ней и Комиттой Рангаве. Будь Комитта
его женой, а не возлюбленной, ей досталось бы место справа и она оказалась
бы в опасной близости от Виридовикса. Не подозревавшие ни о чем три
подруги кельта весело болтали, возбужденные присутствием самых знатных
людей Видессоса.
Первое блюдо было супом из картофеля, жареной свинины и лука. Бульон
оказался очень вкусным, и Марк быстро опустошил свою тарелку, не
переставая ожидать взрыва со стороны Комитты. Но та, к его удивлению, вела
себя вполне тактично. Марк полагал, что это качество отсутствует у нее
начисто. Пока трибун размышлял, не съесть ли ему еще одну порцию супа,
расторопный слуга, снова и снова наполнявший его бокал вином из блестящего
серебряного кувшина, принес очередное блюдо - маленьких жареных перепелок,
фаршированных грибами. Трибун много пил. Хотя он не очень любил густое
сладковатое видессианское вино, оно слегка приглушило боль в раненой руке.
Сидевший рядом с Хелвис Бальзамон уничтожил свою порцию с аппетитом,
сделавшим бы честь молодому человеку, и, погладив себя по объемистому
брюшку, обратился к Скаурусу:
- Как видите, я честно его заработал.
- Без него вы бы не были самим собой, и вам это хорошо известно, -
сказала Алипия Гавра, наклонившись к патриарху. Она разговаривала с ним
ласково, как с любимым дядюшкой или дедом.
- Такому старому олуху, как я, трудно заработать уважение, - шутливо
признался он Хелвис. - Я должен быть всемогущим, как древние патриархи, и
уметь устрашать еретиков. Вы устрашены, я надеюсь? - подмигнул он ей.
- Ни капельки, - быстро ответила она. - Не больше, чем теми
клоунадами, которыми вы потчуете свой народ.
Глаза Бальзамона все еще блестели - его забавляла словесная игра, -
но в них уже не было беззаботного веселья.
- У вас есть что-то от ужасной прямоты вашего брата, - ответил он, и
Скаурус подумал, что это весьма мало похоже на комплимент.
Смены блюд следовали одна за другой: хвосты омаров в масле под острым
соусом, козлятина с перцем и чесноком, завернутая в виноградные листья,
жареный гусь - уловив знакомый запах сыра и корицы, Марк отказался от
него, - капустный суп, тушеные голуби с луком и бараньими колбасками. А ко
всему этому пышные сдобные булочки, выпеченные в форме куриных яиц, изюм,
фиги, сладкие груши, простые и острые сыры и, разумеется, вина к каждому
новому блюду.
Раненая рука стала казаться Скаурусу чужой и словно отделилась от его
тела. Кончик носа онемел - верный признак того, что трибун начал пьянеть.
Остальные гости тоже заметно расслабились. Барон Дракс, одетый, в отличие
от Сотэрика и Аптранда, в видессианскую одежду, уже напевал солдатскую
песенку, состоящую из пятидесяти двух фривольных куплетов. Марк вспомнил -
ее пели в имперской армии на марше. Зеприн Красный и Метрикес Зигабенос
подтягивали ему неверными голосами, а Виридовикс заканчивал рассказывать
историю о похождениях мужчины, у которого было четыре жены. Скаурус даже
почесал ухо, сомневаясь в услышанном и не веря, что в своей браваде кельт
мог зайти так далеко. Туризин громко захохотал вместе с остальными,
вытирая слезы, выступившие от смеха.
- Благодарю Вас, Ваше Величество, - шутливо поклонился Императору
кельт.
Не смеялась одна Комитта Рангаве. Ее длинные тонкие пальцы с ногтями,
выкрашенными в цвет крови, были похожи на когти тигрицы и угрожающе
шевелились.
Вскоре принесли десерт, весьма легкий после такого обильного
пиршества, - колотый лед из императорских подвалов, политый сладким
сиропом. Любимое лакомство видессиан. Раздобыть его летом было не так-то
просто.
Император поднялся, и это послужило сигналом к окончанию пиршества.
Слуги принялись убирать горы грязной посуды, но даже когда исчезла еда,
вино продолжало литься рекой, а разговоры стали еще более оживленными.
Бальзамон отозвал Туризина Гавраса в сторону и принялся что-то горячо
ему доказывать. Марк не мог слышать слов патриарха, но злой ответ Туризина
был достаточно громким, чтобы все повернулись в его сторону.
- И ты тоже? Нет! Я сказал уже сто раз и говорю в сто первый: нет!
Смущенный трибун готов был провалиться сквозь землю. Похоже, Тарону
Леймокеру предстояло пробыть в темнице еще долгое время. Как только гости
поняли, что внезапная вспышка Туризина не будет иметь продолжения,
разговоры снова стали громкими. Сотэрик подошел к Хелвис, желая сообщить
ей новости из Намдалена, полученные от офицеров барона Дракса.
- Неужели Бедард Деревянный Зуб стал князем Нустада? Я просто не могу
в это поверить, - воскликнула она. - Прости, дорогой, мне нужно услышать
это из первых уст, - обратилась она к трибуну и, возбужденно заговорив на
островном диалекте, двинулась за своим братом в глубь зала.
Оставшись без собеседников, Марк осушил еще один бокал и решил, что
принятое в должном количестве видессианское вино кажется не таким уж
терпким. А вот стены Палаты Девятнадцати Диванов почему-то начали
покачиваться, словно собирались пуститься в пляс.
- Ночной горшок!!! - дико взвизгнула Комитта Рангаве. - Сын осла!
Ублюдок! Навозный червь! Чтоб Скотос лишил тебя мужской силы!
Она выплеснула остатки вина в лицо кельту и швырнула хрустальный
бокал об пол. Затем повернулась на каблуках и выбежала из зала. Каждый ее
шаг был отчетливо слышен в наступившей тишине.
- Что это тут происходит? - спросил Император, поглядев ей вслед. Он
разговаривал с Драксом и Зигабеносом и, как и Скаурус, пропустил начало
ссоры. Красное вино капало с усов Виридовикса, но смущенным он себя явно
не чувствовал.
- Эту леди оскорбил совершенно невинный анекдот, один из тех, над
которыми мы все так весело смеялись, - ответил он, не моргнув глазом.
Слуга принес ему влажное полотенце, и он вытер лицо.
- Увы, теперь я сам буду напоминать героев моих же историй.
Туризин фыркнул, удовлетворившись объяснением Виридовикса. Он знал о
вспыльчивом характере Комитты, готовой затеять скандал по любому поводу.
- Будем надеяться, это придется тебе больше по вкусу. - Он подозвал
слугу и передал через него Виридовиксу свой собственный бокал с вином,
наказав оставить себе бокал на память. Гости, ставшие свидетелями
оказанной кельту чести, зашептались.
Гай Филипп уловил взгляд Марка через весь зал и пожал плечами. На миг
трибун даже протрезвел от страха за кельта. Он подумал о том, что много
выпил сегодня; слишком много, судя по тому, что в голове у него начали
стучать молотки.
Хелвис все еще беседовала с двумя намдаленскими офицерами. Палата
вдруг стала чересчур шумной, душной и переполненной людьми, и Марк
направился к дверям. Может быть, свежий воздух приведет его в чувство...
Церемониймейстер поклонился ему, когда он выходил наружу. Трибун кивнул в
ответ и тут же пожалел об этом - каждое движение болью отзывалось в
голове.
Он с наслаждением вдохнул свежий воздух, который показался ему слаще
самого сладкого вина, и начал спускаться по лестнице, тщательно
контролируя каждый свой шаг, как это обычно делают пьяные. Музыка и гул
голосов остались позади, но Марк не жалел об этом. Он вздохнул, представив
себе завтрашнее похмелье, и посмотрел на звезды, надеясь, что их вечное
спокойствие принесет ему хоть каплю облегчения. Ночь была прозрачной и
тихой, но дымки, поднимаясь из бесчисленных печных и каминных труб,
местами заволакивали звезды. Скаурус брел вперед без определенной цели,
подбитые гвоздями сапоги то цокали по камням, то затихали, когда он ступал
на траву.
Неожиданно трибун уловил чье-то приглушенное дыхание и, хватаясь за
рукоять меча, спросил:
- Кто тут?
Видение наемных убийц мелькнуло перед его мысленным взором. Возможно,
это десант с кораблей Бурафоса крадется к Палате Девятнадцати Диванов...
- Я - не банда наемных убийц, - отозвалась из темноты Алипия Гавра, и
Скаурус, уловив ехидную нотку в ее голосе, отдернул руку от ножен так
быстро, словно они были раскалены добела.
- Прошу прощения, Ваше Высочество, - начал он запинаясь. - Вы
появились так неожиданно... Я вышел на минутку подышать свежим воздухом.
- Я тоже неожиданно поняла, что тишина эта куда приятнее
столпотворения, царящего в Палате. Ты можешь побыть со мной, если хочешь.
Все еще чувствуя себя дураком, трибун подошел к девушке. Шум,
доносившийся из зала, долетал и сюда, но на таком расстоянии был вполне
терпимым. Бледный свет струился через широкие окна, и Марк мог видеть в
нем только тонкий силуэт принцессы.
Постояв несколько минут в молчании, она повернулась к нему и
заговорила, словно размышляя вслух:
- Ты странный человек, Марк Амелий Скаурус, - ее видессианское
произношение придало римскому имени музыкальность. - Я никогда не могу
сказать наверняка, о чем ты думаешь.
- Неужели? - удивился Скаурус. - А мне всегда казалось, что вам не
составляет труда читать мои мысли, как будто они написаны на школьной
доске.
- Тебе напрасно так кажется. Ты не похож на тех, с кем я сталкиваюсь
ежедневно. Ни на заносчивого дворянина из провинции, закованного в железо
и пропахшего конским потом, ни на чиновника, ни на придворного всезнайку,
который скорее умрет, чем назовет вещи своими именами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
патриарх слишком интересный человек, чтобы его игнорировать.
Слуги начали выносить столики с холодными закусками на кухню, заменяя
их большими столами, к которым полагались золоченые стулья. По предыдущим
приемам в Палате Девятнадцати Диванов Марк знал, что это было знаком
скорого появления Императора. Понял он также, что ему нужно поговорить с
Бальзамоном прежде, чем придет Туризин.
- О, вот и мой друг, разметавший полчища воронов, - приветствовал
патриарх Скауруса. - Когда ты приближаешься ко мне с таким мрачным
выражением лица, я имею все основания предположить, что ты снова попал в
какую-то передрягу.
Бальзамон, как и Алипия Гавра, был наделен большой проницательностью
и читал в душах людей, как в книге. Марк почувствовал себя как бы
стеклянным. Еще более раздраженный и смущенный этим, он начал рассказывать
историю Леймокера.
- Леймокер? - повторил Бальзамон, выслушав Марка. - Да, Тарон -
честный человек.
Насколько было известно Скаурусу, это был первый случай, когда
патриарх дал кому-то столь высокую оценку.
- Почему ты думаешь, что мое вмешательство может что-либо изменить, а
мое мнение будет стоить больше гнилого яблока? - продолжал Бальзамон.
- Но... - Марк запнулся. - Если Гаврас не выслушает вас, то...
- Скорее всего, он никого не будет слушать. Он очень упрямый юноша, -
патриарх сделал ударение на последнем слове, вкладывая в него,
по-видимому, особый смысл. Его небольшие темные глаза, казалось, заглянули
в душу трибуна. - Ты, вероятно, знаешь это не хуже меня, зачем же стегать
дохлого мула?
- Я обещал, - медленно сказал Марк, не в состоянии найти лучший
ответ.
Однако прежде чем Бальзамон смог ответить, снова раздался голос
церемониймейстера, провозгласившего:
- Ее Высочество принцесса Алипия Гавра! Высокородная леди Комитта
Рангаве! Его Императорское Величество, Автократор видессиан Туризин
Гаврас!
Мужчины низко склонились перед Императором; поскольку причиной для
пира послужило событие достаточно светское, церемониального простирания
перед владыкой в данном случае не требовалось. Женщины сделали реверансы.
Туризин весело кивнул и прогудел:
- Где же наши почетные гости?
Слуги окружили римлян и их дам и подвели их к Императору, который еще
раз представил их аплодирующим гостям. Глаза Комитты Рангаве опасно
сузились, когда взгляд ее обежал всех трех возлюбленных Виридовикса. Она
была очень красива в своей длинной юбке из затканного цветами льняного
полотна, но Марк скорее лег бы в постель с ядовитой змеей, чем с этой
женщиной. Виридовикс не заметил ее яростного взгляда, он давно уже был не
в своей тарелке, но отнюдь не из-за Комитты.
- Что-нибудь случилось? - спросил кельта трибун, когда они подходили
к столу.
- Ариг сказал мне, что видессиане посылают посольство к его клану.
Они хотят нанять побольше солдат, и он собирается поехать с посольством,
чтобы убедить своих людей пойти на службу Империи. Это займет полгода, а
ведь он лучший в мире собутыльник - по крайней мере, лучшего в этом городе
мне не найти. Клянусь, мне будет не хватать этого маленького лопуха...
Слуги рассадили легионеров в соответствии с их высоким положением
почетных гостей вечера. Марк оказался по правую руку Туризина, рядом с
Алипией Гаврой. Император сидел между ней и Комиттой Рангаве. Будь Комитта
его женой, а не возлюбленной, ей досталось бы место справа и она оказалась
бы в опасной близости от Виридовикса. Не подозревавшие ни о чем три
подруги кельта весело болтали, возбужденные присутствием самых знатных
людей Видессоса.
Первое блюдо было супом из картофеля, жареной свинины и лука. Бульон
оказался очень вкусным, и Марк быстро опустошил свою тарелку, не
переставая ожидать взрыва со стороны Комитты. Но та, к его удивлению, вела
себя вполне тактично. Марк полагал, что это качество отсутствует у нее
начисто. Пока трибун размышлял, не съесть ли ему еще одну порцию супа,
расторопный слуга, снова и снова наполнявший его бокал вином из блестящего
серебряного кувшина, принес очередное блюдо - маленьких жареных перепелок,
фаршированных грибами. Трибун много пил. Хотя он не очень любил густое
сладковатое видессианское вино, оно слегка приглушило боль в раненой руке.
Сидевший рядом с Хелвис Бальзамон уничтожил свою порцию с аппетитом,
сделавшим бы честь молодому человеку, и, погладив себя по объемистому
брюшку, обратился к Скаурусу:
- Как видите, я честно его заработал.
- Без него вы бы не были самим собой, и вам это хорошо известно, -
сказала Алипия Гавра, наклонившись к патриарху. Она разговаривала с ним
ласково, как с любимым дядюшкой или дедом.
- Такому старому олуху, как я, трудно заработать уважение, - шутливо
признался он Хелвис. - Я должен быть всемогущим, как древние патриархи, и
уметь устрашать еретиков. Вы устрашены, я надеюсь? - подмигнул он ей.
- Ни капельки, - быстро ответила она. - Не больше, чем теми
клоунадами, которыми вы потчуете свой народ.
Глаза Бальзамона все еще блестели - его забавляла словесная игра, -
но в них уже не было беззаботного веселья.
- У вас есть что-то от ужасной прямоты вашего брата, - ответил он, и
Скаурус подумал, что это весьма мало похоже на комплимент.
Смены блюд следовали одна за другой: хвосты омаров в масле под острым
соусом, козлятина с перцем и чесноком, завернутая в виноградные листья,
жареный гусь - уловив знакомый запах сыра и корицы, Марк отказался от
него, - капустный суп, тушеные голуби с луком и бараньими колбасками. А ко
всему этому пышные сдобные булочки, выпеченные в форме куриных яиц, изюм,
фиги, сладкие груши, простые и острые сыры и, разумеется, вина к каждому
новому блюду.
Раненая рука стала казаться Скаурусу чужой и словно отделилась от его
тела. Кончик носа онемел - верный признак того, что трибун начал пьянеть.
Остальные гости тоже заметно расслабились. Барон Дракс, одетый, в отличие
от Сотэрика и Аптранда, в видессианскую одежду, уже напевал солдатскую
песенку, состоящую из пятидесяти двух фривольных куплетов. Марк вспомнил -
ее пели в имперской армии на марше. Зеприн Красный и Метрикес Зигабенос
подтягивали ему неверными голосами, а Виридовикс заканчивал рассказывать
историю о похождениях мужчины, у которого было четыре жены. Скаурус даже
почесал ухо, сомневаясь в услышанном и не веря, что в своей браваде кельт
мог зайти так далеко. Туризин громко захохотал вместе с остальными,
вытирая слезы, выступившие от смеха.
- Благодарю Вас, Ваше Величество, - шутливо поклонился Императору
кельт.
Не смеялась одна Комитта Рангаве. Ее длинные тонкие пальцы с ногтями,
выкрашенными в цвет крови, были похожи на когти тигрицы и угрожающе
шевелились.
Вскоре принесли десерт, весьма легкий после такого обильного
пиршества, - колотый лед из императорских подвалов, политый сладким
сиропом. Любимое лакомство видессиан. Раздобыть его летом было не так-то
просто.
Император поднялся, и это послужило сигналом к окончанию пиршества.
Слуги принялись убирать горы грязной посуды, но даже когда исчезла еда,
вино продолжало литься рекой, а разговоры стали еще более оживленными.
Бальзамон отозвал Туризина Гавраса в сторону и принялся что-то горячо
ему доказывать. Марк не мог слышать слов патриарха, но злой ответ Туризина
был достаточно громким, чтобы все повернулись в его сторону.
- И ты тоже? Нет! Я сказал уже сто раз и говорю в сто первый: нет!
Смущенный трибун готов был провалиться сквозь землю. Похоже, Тарону
Леймокеру предстояло пробыть в темнице еще долгое время. Как только гости
поняли, что внезапная вспышка Туризина не будет иметь продолжения,
разговоры снова стали громкими. Сотэрик подошел к Хелвис, желая сообщить
ей новости из Намдалена, полученные от офицеров барона Дракса.
- Неужели Бедард Деревянный Зуб стал князем Нустада? Я просто не могу
в это поверить, - воскликнула она. - Прости, дорогой, мне нужно услышать
это из первых уст, - обратилась она к трибуну и, возбужденно заговорив на
островном диалекте, двинулась за своим братом в глубь зала.
Оставшись без собеседников, Марк осушил еще один бокал и решил, что
принятое в должном количестве видессианское вино кажется не таким уж
терпким. А вот стены Палаты Девятнадцати Диванов почему-то начали
покачиваться, словно собирались пуститься в пляс.
- Ночной горшок!!! - дико взвизгнула Комитта Рангаве. - Сын осла!
Ублюдок! Навозный червь! Чтоб Скотос лишил тебя мужской силы!
Она выплеснула остатки вина в лицо кельту и швырнула хрустальный
бокал об пол. Затем повернулась на каблуках и выбежала из зала. Каждый ее
шаг был отчетливо слышен в наступившей тишине.
- Что это тут происходит? - спросил Император, поглядев ей вслед. Он
разговаривал с Драксом и Зигабеносом и, как и Скаурус, пропустил начало
ссоры. Красное вино капало с усов Виридовикса, но смущенным он себя явно
не чувствовал.
- Эту леди оскорбил совершенно невинный анекдот, один из тех, над
которыми мы все так весело смеялись, - ответил он, не моргнув глазом.
Слуга принес ему влажное полотенце, и он вытер лицо.
- Увы, теперь я сам буду напоминать героев моих же историй.
Туризин фыркнул, удовлетворившись объяснением Виридовикса. Он знал о
вспыльчивом характере Комитты, готовой затеять скандал по любому поводу.
- Будем надеяться, это придется тебе больше по вкусу. - Он подозвал
слугу и передал через него Виридовиксу свой собственный бокал с вином,
наказав оставить себе бокал на память. Гости, ставшие свидетелями
оказанной кельту чести, зашептались.
Гай Филипп уловил взгляд Марка через весь зал и пожал плечами. На миг
трибун даже протрезвел от страха за кельта. Он подумал о том, что много
выпил сегодня; слишком много, судя по тому, что в голове у него начали
стучать молотки.
Хелвис все еще беседовала с двумя намдаленскими офицерами. Палата
вдруг стала чересчур шумной, душной и переполненной людьми, и Марк
направился к дверям. Может быть, свежий воздух приведет его в чувство...
Церемониймейстер поклонился ему, когда он выходил наружу. Трибун кивнул в
ответ и тут же пожалел об этом - каждое движение болью отзывалось в
голове.
Он с наслаждением вдохнул свежий воздух, который показался ему слаще
самого сладкого вина, и начал спускаться по лестнице, тщательно
контролируя каждый свой шаг, как это обычно делают пьяные. Музыка и гул
голосов остались позади, но Марк не жалел об этом. Он вздохнул, представив
себе завтрашнее похмелье, и посмотрел на звезды, надеясь, что их вечное
спокойствие принесет ему хоть каплю облегчения. Ночь была прозрачной и
тихой, но дымки, поднимаясь из бесчисленных печных и каминных труб,
местами заволакивали звезды. Скаурус брел вперед без определенной цели,
подбитые гвоздями сапоги то цокали по камням, то затихали, когда он ступал
на траву.
Неожиданно трибун уловил чье-то приглушенное дыхание и, хватаясь за
рукоять меча, спросил:
- Кто тут?
Видение наемных убийц мелькнуло перед его мысленным взором. Возможно,
это десант с кораблей Бурафоса крадется к Палате Девятнадцати Диванов...
- Я - не банда наемных убийц, - отозвалась из темноты Алипия Гавра, и
Скаурус, уловив ехидную нотку в ее голосе, отдернул руку от ножен так
быстро, словно они были раскалены добела.
- Прошу прощения, Ваше Высочество, - начал он запинаясь. - Вы
появились так неожиданно... Я вышел на минутку подышать свежим воздухом.
- Я тоже неожиданно поняла, что тишина эта куда приятнее
столпотворения, царящего в Палате. Ты можешь побыть со мной, если хочешь.
Все еще чувствуя себя дураком, трибун подошел к девушке. Шум,
доносившийся из зала, долетал и сюда, но на таком расстоянии был вполне
терпимым. Бледный свет струился через широкие окна, и Марк мог видеть в
нем только тонкий силуэт принцессы.
Постояв несколько минут в молчании, она повернулась к нему и
заговорила, словно размышляя вслух:
- Ты странный человек, Марк Амелий Скаурус, - ее видессианское
произношение придало римскому имени музыкальность. - Я никогда не могу
сказать наверняка, о чем ты думаешь.
- Неужели? - удивился Скаурус. - А мне всегда казалось, что вам не
составляет труда читать мои мысли, как будто они написаны на школьной
доске.
- Тебе напрасно так кажется. Ты не похож на тех, с кем я сталкиваюсь
ежедневно. Ни на заносчивого дворянина из провинции, закованного в железо
и пропахшего конским потом, ни на чиновника, ни на придворного всезнайку,
который скорее умрет, чем назовет вещи своими именами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62