С другой стороны, обряд усыновления рассчитан по
секундам, почище любого балета. Не добравшись вовремя до пандуса, я
совершу тот самый, классический, грех против приличий, прославивший в свое
время Кккахграла Юного.
Но малыши и не думали уступать мне дорогу: один из них откопал в
кармане мои часы.
Я вздохнул, и волна аромата накрыла меня с головой. Приходилось
рисковать. Ласкать детишек принято во всей Галактике; если обычай сей
перевесит крошечное нарушение марсианских приличий, то мне, считай,
удалось создать прецедент. Я опустился к малышам, став на одно колено,
ласково потрепал и погладил их чешуйчатые бока.
Поднявшись, произнес осторожно:
- Пока, ребятки, мне пора.
Фраза эта исчерпала львиную долю моего Бэзик-Марса. Малыши опять
придвинулись ко мне, но я бережно отстранил их и быстро-быстро зашагал
дальше, стараясь наверстать упущенное. Ничей Жезл Жизни не проделал дыры в
моей спине! Значит, можно надеяться, я не так уж сильно погрешил против
приличий. Благополучно добравшись до пандуса во внутреннее Гнездо, я начал
спуск.

*****************************************************************

Строкой звездочек я обозначил здесь обряд усыновления. Почему? А
потому, что знать о нем положено только принадлежащим к Гнезду Кккаха. Это
внутреннее дело нашего Гнезда.
И ничего странного: мормоны, к примеру, могут иметь сколько угодно
самых близких друзей-немормонов, но разве эта дружба дает "иноверцам"
право посещения их храма в Солт-Лейк-Сити? Ни под каким видом! Марсиане
частенько наносят визиты друг к другу, однако ни один никогда не войдет в
чужое внутреннее Гнездо! Даже супруги-конъюганты не пользуются такой
привилегией. Вот почему я не имею права детально описывать обряд, как и
член масонской ложи не может рассказывать о ее ритуалах посторонним.
Скажу лишь, что никаких отклонений не допускается, а сам обряд во
всех Гнездах Марса одинаков; стало быть, и свалившаяся на меня роль
одинакова для всех усыновляемых. Мой поручитель и покровитель, старейший
марсианский друг Бонфорта Кккахррриш, встретил меня у входа и погрозил
Жезлом. В ответ я потребовал, чтобы он убил меня, если я виноват в
нарушении приличий. Правду сказать, я его не узнал, хотя и видел на фото,
просто это должен был быть он - таков ритуал.
Объявив таким образом, что ни ногой не переступлю Великий Квадрат
Добродетели - Почитание Материнства, Почитание Домашнего Очага, Почитание
Гражданского Долга, а также - ни одного пропуска в воскресной школе, - я
получил позволение войти. 'Ррриш провел меня по всем пунктам, где мне
задавали вопросы, а я отвечал. Каждое слово, каждый жест были отработаны,
словно в классической китайской пьесе, - и слава богу, иначе я не имел бы
ни единого шанса. Большинства вопросов и половины своих ответов я не
понимал вовсе - то и другое просто зазубрил наизусть. И от того что
марсиане предпочитают неяркий свет, было ничуть не легче, приходилось
блуждать наощупь, точно кроту.
Раз довелось мне играть с Хоуком Мэнтиллом, незадолго до его смерти.
Он уже тогда был глух, как камень. Вот это, скажу вам, партнер! Он не мог
даже пользоваться слуховым аппаратом - атрофия слухового нерва; кое-что
читал по губам, но это, сами понимаете, далеко не всегда возможно. И
поэтому Мэнтилл управлял постановкой лично и рассчитал все действие по
секундам. Я сам видел, как он подавал реплику, выходил за кулисы, а в
положенное время возвращался, отвечая на реплику, которой не слышал; лишь
сверяясь по времени!
Здесь происходило нечто похожее. Я знал роль и играл. Если бы и вышла
накладка, то не по моей вине.
Однако на меня были постоянно направлены с полдюжины Жезлов, что
никоим образом не воодушевляло. Я принялся убеждать себя, что они не
станут прожигать меня насквозь из-за случайной оплошности, - я, в конце
концов, всего лишь бедный, туповатый землянин, и марсиане склонны проявить
снисходительность, вознаградив мои потуги проходным баллом. Но, если
честно, верилось с трудом.
Прошло, казалось, несколько дней - ерунда, конечно; обряд занимает
ровно одну девятую марсианских суток - пока дело дошло до трапезы. Не
знаю, что именно я ел и знать не хочу. По крайней мере, не отравился.
Затем старейшины произнесли речи. Я же в ответной речи поблагодарил
Гнездо за оказанную честь, после чего получил имя и Жезл. Я стал
марсианином.
И пусть я понятия не имел, как пользоваться Жезлом, а мое новое имя
звучало воплем испорченного крана! С этой минуты оно было моим законным
марсианским именем, а сам я - прямым родственником самого
аристократического семейства планеты. Это - спустя пятьдесят два часа
после того, как крот без гроша в кармане на последний свой полуимпериал
выставил угощение незнакомцу в баре "Каса-Маньяны"!
По-моему, это лишний раз доказывает, что знакомых следует выбирать с
умом.
Ушел я, едва позволили обстоятельства. Дэк загодя составил мне речь с
доказательствами того, что приличия требуют моего присутствия в другом
месте, и я был отпущен. Нервничал, скажу я вам, будто парень, по ошибке
попавший на заседание женской ассоциации! Ведь дальнейших ритуалов я не
знал, руководствоваться стало нечем! Мог лишь предполагать, что любое
публичное действие обложено непрошибаемой стеной приличий, нарушение коих
карается смертью - но ни аза в тех приличиях не понимал. В конце концов я
повторил извинения еще раз и удалился. 'Ррриш и еще один из старейшин
пошли за мной. На обратном пути я имел удовольствие поиграть с еще двумя
малышами, может быть, теми же самыми; дойдя со мной до ворот, старейшины
проскрипели: "Гутбаа" и отпустили с миром. Ворота захлопнулись за мной, и
только тут я смог перевести дух.
"Роллс" ждал меня на том же месте. Я поспешил к нему, дверца
распахнулась - в машине сидела одна Пенни. И удивительно, но от этого мне
стало очень даже приятно...
- Хохолок! Наша взяла!
- Я и не сомневалась.
- Зовите меня просто - Кккахжжжер! - Я, как положено, заглушил первый
слог вторым и лихо отсалютовал Жезлом.
- Осторожней с ним, - немного нервно сказала Пенни. Я забрался на
переднее сиденье рядом с ней и спросил:
- А вы не знаете, как этой штукой пользуются?
Понемногу отходя, я чувствовал, что измотан, однако настроение было
веселое. Сейчас бы еще тройную порцию чего покрепче, да к ней бифштекс вот
такой толщины... А там посмотрим, что скажет критика!
- Не знаю. Но лучше отложите его в сторонку!
- По-моему, надо нажать вот здесь...
И я нажал. В крыше "роллса" образовалась аккуратная, дюйма в два,
дырка, отчего он перестал быть герметичным.
Пенни тяжело вздохнула.
- Тьфу-ты... Извините. Лучше, действительно, не трогать, пока Дэк
меня не научит.
Она сглотнула:
- Да ничего, только не направляйте его куда попало.
Едва включив двигатель, Пенни рванула с места. Я понял, что в этой
компании не один Дэк так суров с машинами.
Ветер свистел в проделанной Жезлом дыре.
- А к чему такая спешка? Мне же еще ответы для пресс-конференции
готовить! Они у вас, Пенни? И, кстати, где остальные?
Я совсем забыл, что с нами еще и пленный водитель. От всего внешнего
я отрешился, едва ворота Гнезда захлопнулись, впустив меня внутрь.
- В городе. Они не смогли вернуться.
- Пенни, да в чем дело? Что стряслось?!
Я очень сомневался, что смогу вести пресс-конференцию без репетиции.
Может, рассказать немного об усыновлении? Уж тут-то врать не придется...
- Мистер Бонфорт... Мы нашли его.

6
Только сейчас я заметил, что Пенни меня больше не называет мистером
Бонфортом. Естественно, я ведь им и не был теперь, я вновь - лицедей Ларри
Смит, нанятый для временной подмены!
Отдуваясь, откинулся я назад и позволил себе расслабиться.
- Ну что ж, значит, с этим - все? Наконец-то...
Гора с плеч! До этого момента я даже не представлял, сколь тяжела эта
гора. И "хромая" нога перестала болеть... Я, дотянувшись, похлопал Пенни
по руке, сжимавшей баранку, и сказал родным своим голосом:
- До чего я рад, что все позади! Но тебя, дружище, мне будет
недоставать. Ты - партнер, лучше не надо. Что поделаешь - даже лучшая
пьеса когда-нибудь кончается, и актеры расходятся по домам. Надеюсь,
встретимся как-нибудь.
- Надеюсь...
- Дэк, наверное, уже изобрел способ незаметно подменить меня и
протащить на борт "Тома Пейна"?
- Не знаю.
Голос ее звучал как-то странно. Присмотревшись, я понял: она...
плачет! Сердце бешено забилось. Пенни плачет? Оттого, что мы расстаемся?!
Я не мог поверить, хоть и желал всей душой, чтобы догадка подтвердилась.
Поглядеть на мое привлекательное лицо и отточенные манеры - можно
подумать, женщины по мне с ума сходят. Однако не сходят же - грустно, но
факт! А уж Пенни - тем более...
- Ну зачем вы, Пенни? - поспешно сказал я. - Разобьете машину.
- Не... не... не мо... гу больше...
- Так давайте, я поведу. Что стряслось? Вы сказали, его нашли, а
дальше?
У меня появилось вдруг страшное, но вполне логичное подозрение:
- Он ведь... жив, верно?
- Д...да... но они... они иска...лечили его!
Сдерживаемые рыдания прорвались наружу; мне пришлось перехватить
руль. Но Пенни быстро взяла себя в руки:
- Извините.
- Хотите, я поведу?
- Ничего, все в порядке. К тому же, вы не умеете - в смысле, не
должны уметь.
- Что? Ерунда, прекрасно умею, а роль ведь уже кон...
Я оборвал себя на полуслове, догадавшись, что роль, скорее всего,
продолжается. Раз уж с Бонфортом так грубо обошлись, и этого не скрыть, не
может же он показаться на люди в таком виде через четверть часа после
усыновления его Гнездом Кккаха. Значит, мне придется взять на себя
пресс-конференцию и публично откланяться, пока Бонфорта будут перевозить
на борт его яхты. Что ж, отлично, выйду на бис. Делов-то.
- Пенни, а что говорят Дэк с Роджем? Играть дальше, или не надо?
- Не знаю. Времени совсем не было.
Мы уже подъезжали к пакгаузам у космодрома. Впереди маячили громадные
купола Годдард-Сити.
- Та-ак... Пенни, притормози-ка и объясни толком. Нужно понять, как
вести спектакль дальше.

Шофер раскололся - пользовались ли при этом шпилькой, я не спрашивал.
Затем его, как было обещано, отпустили и даже оставили маску. Все
остальные с Дэком за баранкой бросились в Годдард-Сити. Хорошо, меня с
ними не было! Космачам нельзя доверять ничего, кроме звездолетов.
По адресу, который назвал шофер, они примчались в Старый Город, под
один из первых куполов. Я так понял, это из тех "веселых местечек", без
каких ни один порт, с тех пор, как финикийцы обогнули Африку, не
обходится. Обитают там списанные с кораблей дальнобойщики, проститутки,
торговцы наркотой, налетчики и прочий сброд. Такие места полицейские
патрулируют только в паре.
Шофер, как выяснилось, не соврал, однако информация явно устарела. В
помещении - точно - кого-то держали: там стояла кровать, с которой не
вставали, похоже, с неделю, и кофейник на столе еще не успел остыть. На
полке валялось полотенце с завернутой в него старомодной вставной
челюстью. Клифтон ее узнал - челюсть принадлежала Бонфорту. Все следы были
налицо. Не было лишь самого Бонфорта и его тюремщиков.
Уходя, ребята собрались было претворить в жизнь первоначальный план -
тут же по окончании обряда объявить о похищении и прижать как следует
Бутройда, пригрозив в случае чего призвать на помощь Гнездо Кккаха. Но они
нашли Бонфорта - просто наткнулись на него, выходя из Старого Города.
Выглядел он нищим, оборванным стариком со щетиной недельной давности на
лице, грязным и не в своем уме. Он еле держался на ногах. Мужчины не
узнали Бонфорта - узнала Пенни и заставила остановиться.
Тут она опять разрыдалась, и мы чудом не врезались в тягач,
пробиравшийся к грузовым докам.
А дело, похоже, было так: парни из той машины на шоссе, пытавшейся
столкнуться с нами, доложили обо всем своим покровителям, и противник
решил, что похищение утратило актуальность. Но - вопреки всем слышанным
мной доводам - никак не мог понять, что помешало просто, без затей,
прикончить его. Гораздо позже до меня дошло: то, что они сотворили с
Бонфортом, было ходом, куда более изощренным и жестоким, чем просто
убийство.
- А где он сейчас?
- Дэк отвез его в приют для дальнобойщиков, третий купол.
- Мы сейчас туда?
- Не знаю... Родж велел подобрать вас, а потом они пошли через
служебный вход. Нет, наверное, туда ехать не стоит. Не знаю, что делать...
- Ладно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24