Записи, которые мы сами, а не
лорд Алвир, доставили сюда в Убежище, восходят ко времени Ренвета, но не
думаю, что они продолжались во Времена первого нашествия Дарков. Может
быть, лишь некоторые из них. - Должно быть, она увидела, как лицо Джил
просветлело. - Для вас это так важно?
- Да, - бесхитростно ответила Джил. - Эти записи могут навести на
след, на какую-нибудь информацию не только об Убежище, но и о Дарках. Кто
они, почему приходят, почему уходят?
- Возможно, - согласилась аббатиса после долгого раздумья. - Но в
основном там обыкновенные отчеты об урожае, о том, кто родился и был
похоронен, был год влажным или засушливым. А вот насчет Дарков... - она
нахмурилась, и ее темные прекрасные брови сошлись вместе, резче обозначив
морщины на сильном одухотворенном лице. - Я слышала, что цивилизации
прошлого несли зло и были уничтожены. При всем своем всесилии и
великолепии они занимались гнусными делами. Я верю, как и верила раньше,
что нашествие Дарков - наказание, ниспосланное Богом, на срок, им
определенный. Книга Иаба говорит, что Бог позволит Злу на какое-то время
во имя благих целей безраздельно властвовать на земле, - она пожала
плечами. - Я прожила долгую жизнь, и меня учили никогда не обсуждать волю
Господа Бога.
- Может быть, - сказала Джил. - Но очень похоже, что множество
страданий и боли можно было предотвратить. Если бы Бог не хотел, чтобы мы
учились у истории, он не дал бы нам руки, чтобы писать, и глаза, чтобы
читать.
- Колдовская софистика, - спокойно ответила аббатиса. - Как раз то,
что соблазнило и погубило их. Нет, я не осуждаю твое возражение, ведь у
меня нет доказательств о твоей верности друзьям-колдунам. Но я сомневаюсь
в полезности борьбы с Божьим умыслом. Его воля исполняется медленно, но
так же неотвратимо, как неотвратимо наступают на север льды.
- Но кто, - настаивала Джил, - может знать Божью волю?
- Не я, конечно. И я не вижу никакого злого умысла, чтобы учиться у
истории. Я не принадлежу к тем монахам, которые призывают сжечь все книги
и читать молитвы только по памяти. Знание - это сила; и о Дарках, и о
королях, которые узурпировали себе даже то, что по праву принадлежит Богу,
и о колдунах и магах, которые в него совсем не верят и кого дьявол
использует в своих собственных интересах. Мы можем объединить знание со
знанием, их силу с нашей.
- Как Руны на оковах? - спросила Джил с едва заметной горечью.
- Это запрещенный прием, - ответила аббатиса. - Руны на оковах могут
быть выбиты, чтобы связать и разрушить колдовские силы. И я слышала, что
это применяется. Но зло в любом случае разрушает даже доброе намерение.
Поиски Лохиро могут привести к злу.
- Вы не думали, что его колдовские силы от Бога?
Ее тон, казалось, был более пылок, чем она того желала. Джованнин
бесстрастно разглядывала ее. Джил казалась не более чем бестелесной тенью
с горящими глазами.
- Вы бросились на его защиту, - вымолвила она наконец. Ее голос
выражал только спокойный интерес питона, выбирающего себе жертву. -
Держитесь от него подальше, дитя мое. Для человека, продавшего душу
Сатане, у него слишком большие способности и обаяние. Но он совершил это,
и именно поэтому он все это и приобрел. Сатана прибирает к рукам людей,
которые либо по неведению, либо из-за гордыни не осознают того, что
совершили. Он соблазняет их властью. Но я стара, Джил-Шалос, я видела
других колдунов - злобных отщепенцев, упрямых, честолюбивых,
своекорыстных. Если бы ты когда-нибудь встретила такого, того, кто служит
и открыто приветствует силы Разрушения, ты бы никогда снова не подумала,
что этими способностями их наделял Бог.
- Но он не такой! - запротестовала Джил горячо. Воспоминания
пронеслись в ее разгоряченной голове, а неосторожные слова сорвались с
губ. Она вспомнила Ингольда, стоящего в бриллиантовом волшебном свете и
сдерживающего метель и темноту в заливе, пока стража не провела Тира и
Альду в Убежище; старик брел через тоннель звучащей темноты, окруженный
Рунами Власти, которые никто, кроме него, не мог видеть. Она видела
выражение его глаз, когда он передал ей свой светящийся посох и попросил
ее прикрывать его спину. - Он никогда не будет служить злу, никогда не
употребит во зло свою силу. Могут быть хорошие и плохие колдуны, так же,
как хорошие и плохие люди...
Джованнин подняла темные красивые брови, и Джил умолкла на полуслове.
Ее щеки внезапно вспыхнули гораздо сильнее, чем это могло быть от
лихорадки. Она была рада, что окутана тенью.
- Извините, - пробормотала она в замешательстве. - Я говорила
непочтительно. Все, что вы сделали, было милостью для меня.
"По крайней мере уже десять лет, - успела подумать Джил, - никто из
простолюдинов не обрушивался так на Джованнин Нармелион".
Но аббатиса промолчала в ответ. Странный свет был в ее задумчивых
глазах. Когда она заговорила, ее сухой, надтреснутый голос был добр.
- Вы мне нравитесь, дитя мое, - сказала она. - Вы - храбрый воин, так
же, как и ученый. Вы видите цель и стремитесь к ней. Ваше сердце искренно
и в учености, и в бою, и в любви. Такое сердце может страдать от ран и
способно на беспредельное добро и беспредельное зло. Но оно не может быть
куплено или запугано, - она подняла свою руку, и холодные как лед пальцы
коснулись щеки Джил. - Я пришлю вам церковные записи, если вы этого
хотите, и кого-нибудь, чтобы их перевести. Знание - это мой дар вам, как и
последствия, которые эти знания принесут.
Она подняла свою костлявую руку, и Джил, преклонив колено, поцеловала
темный ободок епископского кольца.
Позже, прогуливаясь по казарме, чтобы разогнать болезненную
сонливость, Джил подумала, что ее разговор с аббатисой тоже был сном. Но
после ужина в казарме появилась Минальда с тяжелой книгой, которую, как
она объяснила, леди Джованнин попросила передать Джил-Шалос.
- Я пришла проведать вас, - объяснила она, усаживаясь в ногах.
Сквозь дверь Джил слышала шум отправляющейся в ночной дозор стражи -
скрип кожи, слабое бряцание пряжек и тихую болтовню Мелантрис. Минальда
положила руку на застежку переплета.
- Что это?
Джил коротко объяснила свое желание найти что-нибудь о происхождении
Убежища и узнать какие-нибудь тайны.
- Я имею в виду, - сказала она, - что Убежище таит гораздо больше
загадок, чем это кажется на первый взгляд. Откуда берется вода в фонтанах
и отхожих местах? Даже если Убежище было построено над подземной рекой,
вода ведь не течет вверх? Или почему в большинстве помещений воздух всегда
свеж, и почему он не застаивается? Каким оно было изначально? Я знаю, что
Убежище было построено три тысячи лет назад Дейром из Ренвета, во времена
первого нашествия Дарков, - она продолжала. - Но сколько времени ушло на
это? Где все находились, пока оно строилось? Ведь его начали строить
тогда, когда появились Дарки! Может, сначала они не представляли такой
опасности?
- Нет, - ответила Альда просто. - Потому что их Гнездо в двадцати
милях отсюда. Ты же знаешь.
Джил вспомнила наклонные плиты черного камня среди чахлых лесов и
содрогнулась.
- И потом, - продолжала она, - ты и так уже рассказала мне больше,
чем я об этом знала. Я слышала, что волшебство в прежние времена сильно
отличалось от теперешней магии. Не знаю, что это значит, но точно знаю,
что несколько веков назад здесь было колдовское место, что-то вроде Храма
колдунов. Раньше они были во многих городах, а не только в Кво, так что,
может быть, так было в здесь. Руди говорит, что эти стены насквозь
пропитаны волшебством.
При упоминании имени возлюбленного щеки Альды покрылись ярким
румянцем, и Джил спрятала улыбку. Много раз эта темноволосая молодая
женщина напоминала ей первокурсницу, которую она когда-то учила. Она была
мила, застенчива и очень неуверенна в себе. Трудно было поверить, что эта
женщина с мягким голосом прошла через огонь и воду, видела гибель мужа в
горящих руинах разрушенного битвой Дворца, что она вступила в бой с силами
ночи, вооруженная только одним факелом и своей отчаянной храбростью. Она
была королевой Дарвета, настоящим повелителем Убежища, и сидела сейчас на
неприбранной койке, скрестив ноги под своей многоцветной крестьянской
юбкой.
- Тем не менее аббатиса предложила мне книги, чтобы я могла найти
ответы, - сказала Джил, приподнимаясь на своих подушках. - Гнифт уже
сказал, что занятия и тренировки стражи отсрочены по крайней мере на три
недели. Наверное, он прав, - добавила она, с сожалением щупая свое
перевязанное плечо. - Ты не знаешь, кто мог бы помочь мне прочитать записи
и обучить языку?
- О, я могу сделать это, - воскликнула Альда. - Мне не составит
труда. Я знаю старовосский и староцерковный язык, который очень сильно от
него отличается. Ты знаешь, впервые я смогу быть полезной, и мои знания
по-настоящему пригодятся.
Джил с минуту удивленно разглядывала ее сквозь мрак казармы.
- А что ты изучала?
Альда пожала плечами.
- Вышивку, пение, разные стихотворные стили. Однажды я вышила целый
гобелен - о Шаминфере и Сириандис, знаменитых влюбленных, - но чуть не
сошла с ума, пока не закончила, и больше за гобелены не берусь. Что еще?
Танцы и игру на арфе и цимбалах. Кое-что о Королевской власти и немного
истории. Я ненавидела историю, - добавила она со смущенным лицом.
- Как и большинство людей, - успокоила ее Джил.
- Только не ты, - изящные, ухоженные руки Альды погладили изгиб
кожаного переплета.
- Ну, я всегда была исключением.
- Ты говоришь об истории с таким интересом, - сказала Альда, - словно
хочешь отыскать в ней что-то для себя. Все, чему нас учили историки - это
просто какие-то высокоморальные истории, подобные той, о воине, что храбро
погиб в битве за своих товарищей, или истории обо всех этих древних
патриархах, предпочитающих смерть рабству. Или о чем-то в этом роде. О
вещах, которых, я думаю, никогда и не было.
Образ жестокого маленького мальчишки в напудренном парике,
признающегося отцу в том, кто срубил вишневое дерево, проплыл в голове
Джил. Она засмеялась.
- Может быть.
- Но если тебе нужен кто-нибудь, чтобы прочесть эти книги, я буду
рада помочь.
Джил в молчании изучала ее лицо. Она сама распродала университетскую
библиотеку подобно тому, как владельцы сначала продают свои кабаки, а
потом много ночей не могут найти этому причину. А что до того, чтобы иметь
королеву научным консультантом... Алвир, подумала Джил, вряд ли допустит
это.
- Конечно, - сказала она тихо. - В любое время, когда ты сможешь.
Девушка принялась за дело в маленьком уютном зале за казармой, в
котором Ингольд как-то раз устроился на ночлег. Зал был уединен и отделен
от главных помещений и, как заметила Джил, находился на противоположной от
Королевских покоев стороне Убежища. Альда приходила сюда каждый день,
обычно с Тиром, чтобы кропотливо работать над древними хрониками, пока
Джил выцарапывала свои записи на покрытых воском деревянных дощечках,
которые она нашла в покинутой кладовой. В другой кладовой она нашла стол
на веретенообразной ножке, достаточно маленький для того, чтобы его можно
было поставить в кабинете. Стульями им служили бочонки из-под моченых
яблок.
Так она вступила в период спокойных научных изысканий, часы протекали
в переписывании и сортировании записей, перемежаясь с долгим, уединенным
блужданием по коридорам Убежища в поисках каких-нибудь признаков
таинственной круглой палаты, описанной Руди незадолго до ухода. Это был
как раз один из таких походов, когда, вернувшись, она застала Альду за
своим столом. Альду, которая в тусклом свете лампы изучала одну из
восковых таблиц.
- Что ты делаешь? - воскликнула Джил, осторожно прикасаясь к восковой
поверхности.
Джил увидела, что Альда писала серебряной шпилькой вместо
гравировальной иглы, привычно смешивая английские буквы с рунами языка
Вос. На таблице было написано:
Сверл (?) п.Тирвис, с.Элдор, Бет, Урдвас - голод, снег, перевал 2, за
4 - нет уп.о ПТ - нас. Б. 1200 + 3 пос (Большое Кольцо??) - похоронен
Гаенгу - Еп.Кардье. Трахо.
- Конечно, - ответила она весело. - Это из той хроники, которую ты
мне читала вчера. Это просто сокращение - Сверл, черт его побери, правил
Ренветом, три сына названы Элдор, Бет и Урдвас...
- Бет - женское имя, - возразила Альда.
- Ох, - Джил сделала пометку. В древнем Вос у местоимений не было
рода. - Как бы там ни было, второй год его правления ознаменовался
жестоким голодом, и снег покрыл перевал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
лорд Алвир, доставили сюда в Убежище, восходят ко времени Ренвета, но не
думаю, что они продолжались во Времена первого нашествия Дарков. Может
быть, лишь некоторые из них. - Должно быть, она увидела, как лицо Джил
просветлело. - Для вас это так важно?
- Да, - бесхитростно ответила Джил. - Эти записи могут навести на
след, на какую-нибудь информацию не только об Убежище, но и о Дарках. Кто
они, почему приходят, почему уходят?
- Возможно, - согласилась аббатиса после долгого раздумья. - Но в
основном там обыкновенные отчеты об урожае, о том, кто родился и был
похоронен, был год влажным или засушливым. А вот насчет Дарков... - она
нахмурилась, и ее темные прекрасные брови сошлись вместе, резче обозначив
морщины на сильном одухотворенном лице. - Я слышала, что цивилизации
прошлого несли зло и были уничтожены. При всем своем всесилии и
великолепии они занимались гнусными делами. Я верю, как и верила раньше,
что нашествие Дарков - наказание, ниспосланное Богом, на срок, им
определенный. Книга Иаба говорит, что Бог позволит Злу на какое-то время
во имя благих целей безраздельно властвовать на земле, - она пожала
плечами. - Я прожила долгую жизнь, и меня учили никогда не обсуждать волю
Господа Бога.
- Может быть, - сказала Джил. - Но очень похоже, что множество
страданий и боли можно было предотвратить. Если бы Бог не хотел, чтобы мы
учились у истории, он не дал бы нам руки, чтобы писать, и глаза, чтобы
читать.
- Колдовская софистика, - спокойно ответила аббатиса. - Как раз то,
что соблазнило и погубило их. Нет, я не осуждаю твое возражение, ведь у
меня нет доказательств о твоей верности друзьям-колдунам. Но я сомневаюсь
в полезности борьбы с Божьим умыслом. Его воля исполняется медленно, но
так же неотвратимо, как неотвратимо наступают на север льды.
- Но кто, - настаивала Джил, - может знать Божью волю?
- Не я, конечно. И я не вижу никакого злого умысла, чтобы учиться у
истории. Я не принадлежу к тем монахам, которые призывают сжечь все книги
и читать молитвы только по памяти. Знание - это сила; и о Дарках, и о
королях, которые узурпировали себе даже то, что по праву принадлежит Богу,
и о колдунах и магах, которые в него совсем не верят и кого дьявол
использует в своих собственных интересах. Мы можем объединить знание со
знанием, их силу с нашей.
- Как Руны на оковах? - спросила Джил с едва заметной горечью.
- Это запрещенный прием, - ответила аббатиса. - Руны на оковах могут
быть выбиты, чтобы связать и разрушить колдовские силы. И я слышала, что
это применяется. Но зло в любом случае разрушает даже доброе намерение.
Поиски Лохиро могут привести к злу.
- Вы не думали, что его колдовские силы от Бога?
Ее тон, казалось, был более пылок, чем она того желала. Джованнин
бесстрастно разглядывала ее. Джил казалась не более чем бестелесной тенью
с горящими глазами.
- Вы бросились на его защиту, - вымолвила она наконец. Ее голос
выражал только спокойный интерес питона, выбирающего себе жертву. -
Держитесь от него подальше, дитя мое. Для человека, продавшего душу
Сатане, у него слишком большие способности и обаяние. Но он совершил это,
и именно поэтому он все это и приобрел. Сатана прибирает к рукам людей,
которые либо по неведению, либо из-за гордыни не осознают того, что
совершили. Он соблазняет их властью. Но я стара, Джил-Шалос, я видела
других колдунов - злобных отщепенцев, упрямых, честолюбивых,
своекорыстных. Если бы ты когда-нибудь встретила такого, того, кто служит
и открыто приветствует силы Разрушения, ты бы никогда снова не подумала,
что этими способностями их наделял Бог.
- Но он не такой! - запротестовала Джил горячо. Воспоминания
пронеслись в ее разгоряченной голове, а неосторожные слова сорвались с
губ. Она вспомнила Ингольда, стоящего в бриллиантовом волшебном свете и
сдерживающего метель и темноту в заливе, пока стража не провела Тира и
Альду в Убежище; старик брел через тоннель звучащей темноты, окруженный
Рунами Власти, которые никто, кроме него, не мог видеть. Она видела
выражение его глаз, когда он передал ей свой светящийся посох и попросил
ее прикрывать его спину. - Он никогда не будет служить злу, никогда не
употребит во зло свою силу. Могут быть хорошие и плохие колдуны, так же,
как хорошие и плохие люди...
Джованнин подняла темные красивые брови, и Джил умолкла на полуслове.
Ее щеки внезапно вспыхнули гораздо сильнее, чем это могло быть от
лихорадки. Она была рада, что окутана тенью.
- Извините, - пробормотала она в замешательстве. - Я говорила
непочтительно. Все, что вы сделали, было милостью для меня.
"По крайней мере уже десять лет, - успела подумать Джил, - никто из
простолюдинов не обрушивался так на Джованнин Нармелион".
Но аббатиса промолчала в ответ. Странный свет был в ее задумчивых
глазах. Когда она заговорила, ее сухой, надтреснутый голос был добр.
- Вы мне нравитесь, дитя мое, - сказала она. - Вы - храбрый воин, так
же, как и ученый. Вы видите цель и стремитесь к ней. Ваше сердце искренно
и в учености, и в бою, и в любви. Такое сердце может страдать от ран и
способно на беспредельное добро и беспредельное зло. Но оно не может быть
куплено или запугано, - она подняла свою руку, и холодные как лед пальцы
коснулись щеки Джил. - Я пришлю вам церковные записи, если вы этого
хотите, и кого-нибудь, чтобы их перевести. Знание - это мой дар вам, как и
последствия, которые эти знания принесут.
Она подняла свою костлявую руку, и Джил, преклонив колено, поцеловала
темный ободок епископского кольца.
Позже, прогуливаясь по казарме, чтобы разогнать болезненную
сонливость, Джил подумала, что ее разговор с аббатисой тоже был сном. Но
после ужина в казарме появилась Минальда с тяжелой книгой, которую, как
она объяснила, леди Джованнин попросила передать Джил-Шалос.
- Я пришла проведать вас, - объяснила она, усаживаясь в ногах.
Сквозь дверь Джил слышала шум отправляющейся в ночной дозор стражи -
скрип кожи, слабое бряцание пряжек и тихую болтовню Мелантрис. Минальда
положила руку на застежку переплета.
- Что это?
Джил коротко объяснила свое желание найти что-нибудь о происхождении
Убежища и узнать какие-нибудь тайны.
- Я имею в виду, - сказала она, - что Убежище таит гораздо больше
загадок, чем это кажется на первый взгляд. Откуда берется вода в фонтанах
и отхожих местах? Даже если Убежище было построено над подземной рекой,
вода ведь не течет вверх? Или почему в большинстве помещений воздух всегда
свеж, и почему он не застаивается? Каким оно было изначально? Я знаю, что
Убежище было построено три тысячи лет назад Дейром из Ренвета, во времена
первого нашествия Дарков, - она продолжала. - Но сколько времени ушло на
это? Где все находились, пока оно строилось? Ведь его начали строить
тогда, когда появились Дарки! Может, сначала они не представляли такой
опасности?
- Нет, - ответила Альда просто. - Потому что их Гнездо в двадцати
милях отсюда. Ты же знаешь.
Джил вспомнила наклонные плиты черного камня среди чахлых лесов и
содрогнулась.
- И потом, - продолжала она, - ты и так уже рассказала мне больше,
чем я об этом знала. Я слышала, что волшебство в прежние времена сильно
отличалось от теперешней магии. Не знаю, что это значит, но точно знаю,
что несколько веков назад здесь было колдовское место, что-то вроде Храма
колдунов. Раньше они были во многих городах, а не только в Кво, так что,
может быть, так было в здесь. Руди говорит, что эти стены насквозь
пропитаны волшебством.
При упоминании имени возлюбленного щеки Альды покрылись ярким
румянцем, и Джил спрятала улыбку. Много раз эта темноволосая молодая
женщина напоминала ей первокурсницу, которую она когда-то учила. Она была
мила, застенчива и очень неуверенна в себе. Трудно было поверить, что эта
женщина с мягким голосом прошла через огонь и воду, видела гибель мужа в
горящих руинах разрушенного битвой Дворца, что она вступила в бой с силами
ночи, вооруженная только одним факелом и своей отчаянной храбростью. Она
была королевой Дарвета, настоящим повелителем Убежища, и сидела сейчас на
неприбранной койке, скрестив ноги под своей многоцветной крестьянской
юбкой.
- Тем не менее аббатиса предложила мне книги, чтобы я могла найти
ответы, - сказала Джил, приподнимаясь на своих подушках. - Гнифт уже
сказал, что занятия и тренировки стражи отсрочены по крайней мере на три
недели. Наверное, он прав, - добавила она, с сожалением щупая свое
перевязанное плечо. - Ты не знаешь, кто мог бы помочь мне прочитать записи
и обучить языку?
- О, я могу сделать это, - воскликнула Альда. - Мне не составит
труда. Я знаю старовосский и староцерковный язык, который очень сильно от
него отличается. Ты знаешь, впервые я смогу быть полезной, и мои знания
по-настоящему пригодятся.
Джил с минуту удивленно разглядывала ее сквозь мрак казармы.
- А что ты изучала?
Альда пожала плечами.
- Вышивку, пение, разные стихотворные стили. Однажды я вышила целый
гобелен - о Шаминфере и Сириандис, знаменитых влюбленных, - но чуть не
сошла с ума, пока не закончила, и больше за гобелены не берусь. Что еще?
Танцы и игру на арфе и цимбалах. Кое-что о Королевской власти и немного
истории. Я ненавидела историю, - добавила она со смущенным лицом.
- Как и большинство людей, - успокоила ее Джил.
- Только не ты, - изящные, ухоженные руки Альды погладили изгиб
кожаного переплета.
- Ну, я всегда была исключением.
- Ты говоришь об истории с таким интересом, - сказала Альда, - словно
хочешь отыскать в ней что-то для себя. Все, чему нас учили историки - это
просто какие-то высокоморальные истории, подобные той, о воине, что храбро
погиб в битве за своих товарищей, или истории обо всех этих древних
патриархах, предпочитающих смерть рабству. Или о чем-то в этом роде. О
вещах, которых, я думаю, никогда и не было.
Образ жестокого маленького мальчишки в напудренном парике,
признающегося отцу в том, кто срубил вишневое дерево, проплыл в голове
Джил. Она засмеялась.
- Может быть.
- Но если тебе нужен кто-нибудь, чтобы прочесть эти книги, я буду
рада помочь.
Джил в молчании изучала ее лицо. Она сама распродала университетскую
библиотеку подобно тому, как владельцы сначала продают свои кабаки, а
потом много ночей не могут найти этому причину. А что до того, чтобы иметь
королеву научным консультантом... Алвир, подумала Джил, вряд ли допустит
это.
- Конечно, - сказала она тихо. - В любое время, когда ты сможешь.
Девушка принялась за дело в маленьком уютном зале за казармой, в
котором Ингольд как-то раз устроился на ночлег. Зал был уединен и отделен
от главных помещений и, как заметила Джил, находился на противоположной от
Королевских покоев стороне Убежища. Альда приходила сюда каждый день,
обычно с Тиром, чтобы кропотливо работать над древними хрониками, пока
Джил выцарапывала свои записи на покрытых воском деревянных дощечках,
которые она нашла в покинутой кладовой. В другой кладовой она нашла стол
на веретенообразной ножке, достаточно маленький для того, чтобы его можно
было поставить в кабинете. Стульями им служили бочонки из-под моченых
яблок.
Так она вступила в период спокойных научных изысканий, часы протекали
в переписывании и сортировании записей, перемежаясь с долгим, уединенным
блужданием по коридорам Убежища в поисках каких-нибудь признаков
таинственной круглой палаты, описанной Руди незадолго до ухода. Это был
как раз один из таких походов, когда, вернувшись, она застала Альду за
своим столом. Альду, которая в тусклом свете лампы изучала одну из
восковых таблиц.
- Что ты делаешь? - воскликнула Джил, осторожно прикасаясь к восковой
поверхности.
Джил увидела, что Альда писала серебряной шпилькой вместо
гравировальной иглы, привычно смешивая английские буквы с рунами языка
Вос. На таблице было написано:
Сверл (?) п.Тирвис, с.Элдор, Бет, Урдвас - голод, снег, перевал 2, за
4 - нет уп.о ПТ - нас. Б. 1200 + 3 пос (Большое Кольцо??) - похоронен
Гаенгу - Еп.Кардье. Трахо.
- Конечно, - ответила она весело. - Это из той хроники, которую ты
мне читала вчера. Это просто сокращение - Сверл, черт его побери, правил
Ренветом, три сына названы Элдор, Бет и Урдвас...
- Бет - женское имя, - возразила Альда.
- Ох, - Джил сделала пометку. В древнем Вос у местоимений не было
рода. - Как бы там ни было, второй год его правления ознаменовался
жестоким голодом, и снег покрыл перевал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45