И если вы, милорд, намерены возражать, то разрешите вам напомнить: мы еще не поженились, и у вас нет никакого права мной командовать!
— Только, ради Бога, Данни, не надо бросать мне вызов, — почти умоляющим тоном попросил граф. — Так будет значительно лучше для нас обоих. И потом, я вовсе не думаю, что столь громоздкий головной убор непременно будет на вас хорошо смотреться. Особенно при вашем маленьком росте.
— Вот именно! Голова будет перевешивать все остальное, и люди кругом станут бояться, что я вот-вот грохнусь на землю.
Это грубое выражение заставило графа нахмуриться, а Джулиана — в очередной раз закашляться.
— Пудра и перья необходимы для придворной прически, — заметил Линтон. — Но думаю, мы найдем какой-нибудь компромиссный вариант. Без лака и дохлых птиц.
— Вы сами скажете об этом бабушке? — с тревогой спросила Даниэль.
— Скажу. А теперь, Даниэль, пока я оденусь, займите Джулиана рассказом о каком-нибудь ярком эпизоде из вашей жизни. Естественно, не особенно вдаваясь в подробности. Затем мы вместе поедем на Бедфорд-плейс. Кстати, ваш грум здесь?
— Нет. Я отослала его домой. И попросила ваших слуг поставить в конюшню мою кобылу. Я предполагала, что задержусь, и не хотела, чтобы бедное животное торчало у подъезда и отбивало себе копыта. Ведь нам предстоит еще долгое обратное путешествие.
И Даниэль одарила графа очаровательной улыбкой. Побежденный Линтон утвердительно кивнул головой и отправился к себе, чтобы сменить вышитый домашний халат на что-нибудь более приличное.
Граф Джастин Линтон сочетался браком с Даниэль де Сан-Варенн в последнюю субботу сентября. Стояла золотая осень, настоящее бабье лето. День был солнечный и теплый. На церемонии присутствовали только члены семьи и самые близкие друзья жениха, а со стороны невесты — граф и графиня Марч. В порядке исключения были приглашены принц Уэльский, правда, без принцессы Каролины, с которой он не жил уже четыре года, и премьер-министр Уильям Питт, принявший приглашение на венчание с большой радостью.
Несмотря на небольшое количество гостей, церемония была весьма внушительной. Храм Святого Георгия на Ганновер-стрит был украшен живыми цветами с изяществом и простотой, вполне гармонировавшими с юной свежестью невесты и с хоровой музыкой, звучавшей по ее желанию.
На графе Линтоне был вечерний костюм из синего атласа. Вокруг шеи пенились белоснежные дрезденские кружева, из-под которых спереди выглядывала большая сапфировая брошь. Такой же великолепный камень сиял на перстне на пальце левой руки. Волосы были чуть припудрены и завиты в манере, которую Даниэль как-то раз назвала отпугивающей.
Джастин стоял у алтаря рядом со своим кузеном и наблюдал, как его невеста неторопливо шествует по проходу, опираясь на руку графа Марча. Даниэль была одета в скромное, слегка декольтированное платье из белого бархата. Вырез на груди прикрывала белоснежная атласная вставка, усыпанная мелким жемчугом. Запястье охватывал составленный из крупных жемчужин браслет, доставшийся Даниэль в наследство от матери. Такое же великолепное жемчужное ожерелье обвивало шею. Обаяние еще нетронутой свежести и последних мгновений юной непорочности подчеркивал и роскошный букет белых роз, который Даниэль держала в руках.
Невеста поднялась по ступеням и встала рядом с женихом, чуть склонив голову над букетом. Граф Марч снял руку Даниэль со своего локтя, торжественно вложил ее в ладонь Джастина и с легким поклоном отступил на шаг. Леди Лавиния, не сдержавшись, спрятала лицо в кружевной носовой платок. Это были слезы радости и печали: она дожила до дня свадьбы единственной внучки, но ее дорогой Луизе так и не довелось сопровождать к венцу дочь. А еще старушка думала о самопожертвовании своей дочери, отдавшей руку и сердце Люсьену де Сан-Варенну, который не обладал ни одним из достоинств графа Линтона и не мог дать ей счастье, которое, несомненно, ожидало Даниэль рядом с Джастином.
Даниэль относилась к происходящему со спокойной уверенностью в своем счастливом будущем. Только чуть заметная дрожь пальцев выдала ее внутреннее волнение, когда девушка произносила клятву верности своему супругу.
Граф наклонился к ее уху, чуть прикрытому собранными под вуалью локонами, и прошептал:
— Не волнуйтесь, дитя мое. Я обещаю сделать все возможное, чтобы облегчить вам выполнение этой клятвы.
Пальцы Даниэль слегка сжали его ладонь, и из-под вуали донесся чуть слышный смешок. Джастин надел на палец левой руки Даниэль широкое золотое кольцо, откинул вуаль с ее лица и, прежде чем коснуться ее губ, несколько мгновений смотрел в большие, сразу ставшие очень серьезными карие глаза своей невесты.
Воспоминания оставшейся половины дня сохранились в памяти Даниэль, а теперь графини Линтон, как занимательный сон. Ей казалось, что она провела не один час, стоя рядом с мужем в бальном зале дома графа Марча и принимая гостей. Поздравления, по крайней мере некоторые из них, звучали вполне искренне, однако в вычурных словах членов семьи Линтон слышалась некоторая настороженность и холодность. Явным исключением был Джулиан, сильно утомивший Даниэль представлением всех ее новых родственников из клана Карлтонов. Причем он выполнял свою обязанность с таким важным видом, словно сам был женихом. Линтон терпеливо наблюдал за тем, как его чопорные родственники знакомятся с семьей Марч. Мать и сестры уже были знакомы с леди Лавинией, но старательно делали вид, будто встретились с ней впервые. Графиня Марч учтиво принимала многочисленные комплименты по поводу красоты своей внучки, но решительно отклоняла любые попытки выведать что-либо, касающееся ее прошлого.
Даниэль, окруженная восхищенными родственниками Джулиана и не привыкшая быть центром внимания на званых вечерах, с рассеянным видом взяла с подноса бокал красного вина. Но не успела она его пригубить, как кто-то взял у нее из руки бокал и поставил обратно на поднос. С досадой она обернулась и увидела своего мужа.
— Вам больше понравится шампанское, любовь моя, — миролюбиво сказал граф.
— Вы в этом так уверены? — нахмурилась Даниэль.
— Хорошо. Попробуйте то, что у вас в бокале.
Линтон снова взял с подноса бокал и протянул его жене. Даниэль отпила глоток.
— Боже мой, что это за отрава? — сморщилась она, отставляя бокал.
— Это вино называется «Ратафиа». Теперь вы знаете его вкус.
— Оно годится разве что для…
— Дражайшая супруга, — мягко перебил ее Джастин, — разрешите мне проводить вас в обеденный зал?
Бракосочетание состоялось в полдень, после чего сразу последовал этот прием, который леди Лавиния почему-то назвала скромным. «Это будет маленький обед, — убеждала она Даниэль накануне венчания, — ведь каждый из наших гостей непременно приглашен куда-нибудь на ужин. Они просто не могут позволить себе переедать у нас, иначе вечером попадут в неловкое положение».
Даниэль окинула взором ломившиеся от всевозможных яств столы и шепнула на ухо супругу:
— И это моя бабушка называет «маленьким обедом»?!
Действительно, чего только там не было! С десяток различных видов суфле, сливки с вином и сахаром, фаршированные перепела, огромные блюда яиц под маринадом, цыплята и голуби в винном соусе, тарелки с артишоками, омары, фаршированные грибами, крабы в масле, семга по-шотландски, цветная капуста со сливочным маслом и множество других лакомых блюд.
— Знаете, — вдруг заявила новоиспеченная леди Линтон, — даже если человек действительно отчаянно голоден и попробует по маленькому кусочку от каждого блюда, то ему все равно, наверное, покажется этого чуточку… чуточку многовато. Вы согласны, милорд?
— Вполне, — тихо ответил Джастин. — И все же, надеюсь, это не заставит вас сегодня голодать?
— Это выглядело бы бестактным по отношению к гостям, — улыбнулась Даниэль. — Так что я непременно должна что-нибудь попробовать. Скажем, кусочек краба и немного семги.
— Идите и садитесь с моей матушкой. Я же пока распоряжусь, чтобы вам приготовили тарелку семги и крабов, а также налили бокал шампанского.
Было около трех часов, когда леди Лавиния по просьбе Линтона отослала Даниэль наверх, чтобы та сменила свадебное платье на что-нибудь попроще.
— Линтон хотел бы через часок уехать, милая, — объяснила она. — Чтобы успеть в Дейнсбери до темноты, вам надо понемногу собираться. Иди наверх, а я через минуту тоже поднимусь.
В спальне леди Марч скрепя сердце попробовала взять на себя исполнение материнского долга по отношению к выходящей замуж внучке. Она долго суетилась вокруг Даниэль, но потом все-таки решилась:
— Я не знаю, милая, возможно, твоя мама уже говорила с тобой о том, что такое супружеские обязанности, — несмело начала миссис Марч. Но Даниэль не дала ей продолжать:
— Бабушка, дорогая, умоляю — не надо! — воскликнула девушка, чуть покраснев. — Поверьте, теоретически я разбираюсь во всех этих делах гораздо лучше, чем подобает невинной девушке. Практике же меня обещал обучить милорд.
— Господи! Неужели вы с Линтоном говорили о подобных вещах?!
— Говорили, бабушка, — спокойно сказала Даниэль, сопротивляясь предательскому желанию рассказать миссис Марч о том, что между ней и ее женихом было даже нечто большее, чем простые разговоры.
— Он, конечно, значительно старше тебя, — вздохнула леди Лавиния. — У него гораздо больше жизненного опыта. Миссис Марч замолчала, не зная, как объяснить один в высшей степени пикантный момент этому юному и, несмотря на весь свой апломб, еще очень неопытному существу. Она должна была это сделать.
— Даниэль, — начала Лавиния, — мужчины часто довольно скоро приходят к мысли, что жена не вполне удовлетворяет их… гм… их потребности.
— Бабушка! — вновь прервала ее Даниэль, сидевшая в этот момент перед зеркалом. — Я не собираюсь быть глупенькой и благодушной женой. Если Линтон заведет себе любовницу, то ночью я просто-напросто перережу ему горло.
Девушка встала и обняла вконец расстроенную старушку.
— Я отлично понимаю, бабушка, что шокирую вас. Мне очень жаль. Поймите, мы с вами такие разные. Но поверьте мне на слово: пока я буду женой Джастина Линтона, ему не потребуется любовница.
— Боже, Даниэль, что скажут люди, если ты будешь вести подобные разговоры в обществе?!
Из груди леди Лавинии вырвался глухой стон. Она и впрямь впервые в жизни столкнулась с такой откровенностью.
— Никто ничего не скажет, бабушка, — усмехнулась Даниэль, — по той простой причине, что я не буду вести там подобных разговоров. Представьте на секунду реакцию Линтона, если я позволю себе что-нибудь в этом роде! — Губы Даниэль сложились в иронической гримаске. — Давайте, бабушка, не будем больше говорить на эту тему. Вы сердитесь, начинаете волноваться, нервничать. Ни к чему хорошему это не приведет.
Леди Марч пришлось согласиться с внучкой. Поразмыслив, она решила, что граф Линтон, бесспорно, успел по достоинству оценить свою невесту. А ее неожиданная искушенность во многих житейских вопросах, глядишь, и поможет укреплению согласия между мужем и женой. Поэтому Лавиния послушно сменила тему разговора, сосредоточившись на гардеробе внучки.
В своем малиновом дорожном костюме из столь любимого ею бархата Даниэль спустилась по широкой лестнице и попала прямо в объятия супруга.
— А от этой шляпы, — шепнул он, — мы постараемся освободиться при первой возможности.
— Разве она вам не безразлична, милорд? — спросила Даниэль с самым невинным видом. — Я лично считаю этот головной убор просто чудовищно прекрасным!
— Несомненно, он очарователен, любовь моя, — мрачно ответил Джастин, — но боюсь, что эти забавные перышки будут щекотать мне нос. — Мне не хотелось бы чихать во время занятия, которому я намерен предаться сразу, как только мы выедем из этого зоопарка.
— Как не стыдно, Джастин, — зашептала, сдерживая смех, Даниэль. — Так отзываться о столь избранном элегантном обществе!
— Боже мой, — вполголоса заметила вдовствующая графиня Линтон своей дочери Беатрис, — я начинаю верить, что Джастин женился по любви. Ты заметила, какими глазами он смотрит на эту девочку?
— Такими же, как и она на него, мама, — так же тихо ответила леди Беатрис, с трудом сдерживая переполнявшую ее ревность. Казалось, что десять лет супружеской жизни и шестеро детей могли бы излечить ее от романтических грез юности. Однако…
Легкая карета с гербом семейства Линтон на дверцах ожидала супругов у парадной двери. Джастин с молодой женой расположились на мягких подушках и после традиционных при любом прощании слез и улыбок плотно закрыли за собой дверцу экипажа. Карета тронулась.
— Теперь, любовь моя, — сказал с улыбкой граф, — вы можете снять шляпу.
— Но, Джастин, мы еще даже не выехали с территории особняка, — шутливо запротестовала Даниэль.
— Вы правы, — согласился Линтон, задергивая занавески на окнах. — Но теперь, когда нам не грозит ничей любопытный взгляд, я никаких отговорок не принимаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
— Только, ради Бога, Данни, не надо бросать мне вызов, — почти умоляющим тоном попросил граф. — Так будет значительно лучше для нас обоих. И потом, я вовсе не думаю, что столь громоздкий головной убор непременно будет на вас хорошо смотреться. Особенно при вашем маленьком росте.
— Вот именно! Голова будет перевешивать все остальное, и люди кругом станут бояться, что я вот-вот грохнусь на землю.
Это грубое выражение заставило графа нахмуриться, а Джулиана — в очередной раз закашляться.
— Пудра и перья необходимы для придворной прически, — заметил Линтон. — Но думаю, мы найдем какой-нибудь компромиссный вариант. Без лака и дохлых птиц.
— Вы сами скажете об этом бабушке? — с тревогой спросила Даниэль.
— Скажу. А теперь, Даниэль, пока я оденусь, займите Джулиана рассказом о каком-нибудь ярком эпизоде из вашей жизни. Естественно, не особенно вдаваясь в подробности. Затем мы вместе поедем на Бедфорд-плейс. Кстати, ваш грум здесь?
— Нет. Я отослала его домой. И попросила ваших слуг поставить в конюшню мою кобылу. Я предполагала, что задержусь, и не хотела, чтобы бедное животное торчало у подъезда и отбивало себе копыта. Ведь нам предстоит еще долгое обратное путешествие.
И Даниэль одарила графа очаровательной улыбкой. Побежденный Линтон утвердительно кивнул головой и отправился к себе, чтобы сменить вышитый домашний халат на что-нибудь более приличное.
Граф Джастин Линтон сочетался браком с Даниэль де Сан-Варенн в последнюю субботу сентября. Стояла золотая осень, настоящее бабье лето. День был солнечный и теплый. На церемонии присутствовали только члены семьи и самые близкие друзья жениха, а со стороны невесты — граф и графиня Марч. В порядке исключения были приглашены принц Уэльский, правда, без принцессы Каролины, с которой он не жил уже четыре года, и премьер-министр Уильям Питт, принявший приглашение на венчание с большой радостью.
Несмотря на небольшое количество гостей, церемония была весьма внушительной. Храм Святого Георгия на Ганновер-стрит был украшен живыми цветами с изяществом и простотой, вполне гармонировавшими с юной свежестью невесты и с хоровой музыкой, звучавшей по ее желанию.
На графе Линтоне был вечерний костюм из синего атласа. Вокруг шеи пенились белоснежные дрезденские кружева, из-под которых спереди выглядывала большая сапфировая брошь. Такой же великолепный камень сиял на перстне на пальце левой руки. Волосы были чуть припудрены и завиты в манере, которую Даниэль как-то раз назвала отпугивающей.
Джастин стоял у алтаря рядом со своим кузеном и наблюдал, как его невеста неторопливо шествует по проходу, опираясь на руку графа Марча. Даниэль была одета в скромное, слегка декольтированное платье из белого бархата. Вырез на груди прикрывала белоснежная атласная вставка, усыпанная мелким жемчугом. Запястье охватывал составленный из крупных жемчужин браслет, доставшийся Даниэль в наследство от матери. Такое же великолепное жемчужное ожерелье обвивало шею. Обаяние еще нетронутой свежести и последних мгновений юной непорочности подчеркивал и роскошный букет белых роз, который Даниэль держала в руках.
Невеста поднялась по ступеням и встала рядом с женихом, чуть склонив голову над букетом. Граф Марч снял руку Даниэль со своего локтя, торжественно вложил ее в ладонь Джастина и с легким поклоном отступил на шаг. Леди Лавиния, не сдержавшись, спрятала лицо в кружевной носовой платок. Это были слезы радости и печали: она дожила до дня свадьбы единственной внучки, но ее дорогой Луизе так и не довелось сопровождать к венцу дочь. А еще старушка думала о самопожертвовании своей дочери, отдавшей руку и сердце Люсьену де Сан-Варенну, который не обладал ни одним из достоинств графа Линтона и не мог дать ей счастье, которое, несомненно, ожидало Даниэль рядом с Джастином.
Даниэль относилась к происходящему со спокойной уверенностью в своем счастливом будущем. Только чуть заметная дрожь пальцев выдала ее внутреннее волнение, когда девушка произносила клятву верности своему супругу.
Граф наклонился к ее уху, чуть прикрытому собранными под вуалью локонами, и прошептал:
— Не волнуйтесь, дитя мое. Я обещаю сделать все возможное, чтобы облегчить вам выполнение этой клятвы.
Пальцы Даниэль слегка сжали его ладонь, и из-под вуали донесся чуть слышный смешок. Джастин надел на палец левой руки Даниэль широкое золотое кольцо, откинул вуаль с ее лица и, прежде чем коснуться ее губ, несколько мгновений смотрел в большие, сразу ставшие очень серьезными карие глаза своей невесты.
Воспоминания оставшейся половины дня сохранились в памяти Даниэль, а теперь графини Линтон, как занимательный сон. Ей казалось, что она провела не один час, стоя рядом с мужем в бальном зале дома графа Марча и принимая гостей. Поздравления, по крайней мере некоторые из них, звучали вполне искренне, однако в вычурных словах членов семьи Линтон слышалась некоторая настороженность и холодность. Явным исключением был Джулиан, сильно утомивший Даниэль представлением всех ее новых родственников из клана Карлтонов. Причем он выполнял свою обязанность с таким важным видом, словно сам был женихом. Линтон терпеливо наблюдал за тем, как его чопорные родственники знакомятся с семьей Марч. Мать и сестры уже были знакомы с леди Лавинией, но старательно делали вид, будто встретились с ней впервые. Графиня Марч учтиво принимала многочисленные комплименты по поводу красоты своей внучки, но решительно отклоняла любые попытки выведать что-либо, касающееся ее прошлого.
Даниэль, окруженная восхищенными родственниками Джулиана и не привыкшая быть центром внимания на званых вечерах, с рассеянным видом взяла с подноса бокал красного вина. Но не успела она его пригубить, как кто-то взял у нее из руки бокал и поставил обратно на поднос. С досадой она обернулась и увидела своего мужа.
— Вам больше понравится шампанское, любовь моя, — миролюбиво сказал граф.
— Вы в этом так уверены? — нахмурилась Даниэль.
— Хорошо. Попробуйте то, что у вас в бокале.
Линтон снова взял с подноса бокал и протянул его жене. Даниэль отпила глоток.
— Боже мой, что это за отрава? — сморщилась она, отставляя бокал.
— Это вино называется «Ратафиа». Теперь вы знаете его вкус.
— Оно годится разве что для…
— Дражайшая супруга, — мягко перебил ее Джастин, — разрешите мне проводить вас в обеденный зал?
Бракосочетание состоялось в полдень, после чего сразу последовал этот прием, который леди Лавиния почему-то назвала скромным. «Это будет маленький обед, — убеждала она Даниэль накануне венчания, — ведь каждый из наших гостей непременно приглашен куда-нибудь на ужин. Они просто не могут позволить себе переедать у нас, иначе вечером попадут в неловкое положение».
Даниэль окинула взором ломившиеся от всевозможных яств столы и шепнула на ухо супругу:
— И это моя бабушка называет «маленьким обедом»?!
Действительно, чего только там не было! С десяток различных видов суфле, сливки с вином и сахаром, фаршированные перепела, огромные блюда яиц под маринадом, цыплята и голуби в винном соусе, тарелки с артишоками, омары, фаршированные грибами, крабы в масле, семга по-шотландски, цветная капуста со сливочным маслом и множество других лакомых блюд.
— Знаете, — вдруг заявила новоиспеченная леди Линтон, — даже если человек действительно отчаянно голоден и попробует по маленькому кусочку от каждого блюда, то ему все равно, наверное, покажется этого чуточку… чуточку многовато. Вы согласны, милорд?
— Вполне, — тихо ответил Джастин. — И все же, надеюсь, это не заставит вас сегодня голодать?
— Это выглядело бы бестактным по отношению к гостям, — улыбнулась Даниэль. — Так что я непременно должна что-нибудь попробовать. Скажем, кусочек краба и немного семги.
— Идите и садитесь с моей матушкой. Я же пока распоряжусь, чтобы вам приготовили тарелку семги и крабов, а также налили бокал шампанского.
Было около трех часов, когда леди Лавиния по просьбе Линтона отослала Даниэль наверх, чтобы та сменила свадебное платье на что-нибудь попроще.
— Линтон хотел бы через часок уехать, милая, — объяснила она. — Чтобы успеть в Дейнсбери до темноты, вам надо понемногу собираться. Иди наверх, а я через минуту тоже поднимусь.
В спальне леди Марч скрепя сердце попробовала взять на себя исполнение материнского долга по отношению к выходящей замуж внучке. Она долго суетилась вокруг Даниэль, но потом все-таки решилась:
— Я не знаю, милая, возможно, твоя мама уже говорила с тобой о том, что такое супружеские обязанности, — несмело начала миссис Марч. Но Даниэль не дала ей продолжать:
— Бабушка, дорогая, умоляю — не надо! — воскликнула девушка, чуть покраснев. — Поверьте, теоретически я разбираюсь во всех этих делах гораздо лучше, чем подобает невинной девушке. Практике же меня обещал обучить милорд.
— Господи! Неужели вы с Линтоном говорили о подобных вещах?!
— Говорили, бабушка, — спокойно сказала Даниэль, сопротивляясь предательскому желанию рассказать миссис Марч о том, что между ней и ее женихом было даже нечто большее, чем простые разговоры.
— Он, конечно, значительно старше тебя, — вздохнула леди Лавиния. — У него гораздо больше жизненного опыта. Миссис Марч замолчала, не зная, как объяснить один в высшей степени пикантный момент этому юному и, несмотря на весь свой апломб, еще очень неопытному существу. Она должна была это сделать.
— Даниэль, — начала Лавиния, — мужчины часто довольно скоро приходят к мысли, что жена не вполне удовлетворяет их… гм… их потребности.
— Бабушка! — вновь прервала ее Даниэль, сидевшая в этот момент перед зеркалом. — Я не собираюсь быть глупенькой и благодушной женой. Если Линтон заведет себе любовницу, то ночью я просто-напросто перережу ему горло.
Девушка встала и обняла вконец расстроенную старушку.
— Я отлично понимаю, бабушка, что шокирую вас. Мне очень жаль. Поймите, мы с вами такие разные. Но поверьте мне на слово: пока я буду женой Джастина Линтона, ему не потребуется любовница.
— Боже, Даниэль, что скажут люди, если ты будешь вести подобные разговоры в обществе?!
Из груди леди Лавинии вырвался глухой стон. Она и впрямь впервые в жизни столкнулась с такой откровенностью.
— Никто ничего не скажет, бабушка, — усмехнулась Даниэль, — по той простой причине, что я не буду вести там подобных разговоров. Представьте на секунду реакцию Линтона, если я позволю себе что-нибудь в этом роде! — Губы Даниэль сложились в иронической гримаске. — Давайте, бабушка, не будем больше говорить на эту тему. Вы сердитесь, начинаете волноваться, нервничать. Ни к чему хорошему это не приведет.
Леди Марч пришлось согласиться с внучкой. Поразмыслив, она решила, что граф Линтон, бесспорно, успел по достоинству оценить свою невесту. А ее неожиданная искушенность во многих житейских вопросах, глядишь, и поможет укреплению согласия между мужем и женой. Поэтому Лавиния послушно сменила тему разговора, сосредоточившись на гардеробе внучки.
В своем малиновом дорожном костюме из столь любимого ею бархата Даниэль спустилась по широкой лестнице и попала прямо в объятия супруга.
— А от этой шляпы, — шепнул он, — мы постараемся освободиться при первой возможности.
— Разве она вам не безразлична, милорд? — спросила Даниэль с самым невинным видом. — Я лично считаю этот головной убор просто чудовищно прекрасным!
— Несомненно, он очарователен, любовь моя, — мрачно ответил Джастин, — но боюсь, что эти забавные перышки будут щекотать мне нос. — Мне не хотелось бы чихать во время занятия, которому я намерен предаться сразу, как только мы выедем из этого зоопарка.
— Как не стыдно, Джастин, — зашептала, сдерживая смех, Даниэль. — Так отзываться о столь избранном элегантном обществе!
— Боже мой, — вполголоса заметила вдовствующая графиня Линтон своей дочери Беатрис, — я начинаю верить, что Джастин женился по любви. Ты заметила, какими глазами он смотрит на эту девочку?
— Такими же, как и она на него, мама, — так же тихо ответила леди Беатрис, с трудом сдерживая переполнявшую ее ревность. Казалось, что десять лет супружеской жизни и шестеро детей могли бы излечить ее от романтических грез юности. Однако…
Легкая карета с гербом семейства Линтон на дверцах ожидала супругов у парадной двери. Джастин с молодой женой расположились на мягких подушках и после традиционных при любом прощании слез и улыбок плотно закрыли за собой дверцу экипажа. Карета тронулась.
— Теперь, любовь моя, — сказал с улыбкой граф, — вы можете снять шляпу.
— Но, Джастин, мы еще даже не выехали с территории особняка, — шутливо запротестовала Даниэль.
— Вы правы, — согласился Линтон, задергивая занавески на окнах. — Но теперь, когда нам не грозит ничей любопытный взгляд, я никаких отговорок не принимаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75