А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Может быть, он так и просидел бы незамеченным, не выйди из своего кабинета Арина Магомаева. Сегодня ей, женщине активной, особенно хотелось расхаживать по офису. Даже за какой-нибудь ерундой, вроде кружки кофе, она сегодня выходила сама. На ней было новое, исключительно красивое платье с открытыми плечами. Политик-женщина прежде всего все-таки женщина.
— Арина Алтухеевна! — закричал на весь штаб человечек и кинулся к лидеру партии чуть ли не с распростертыми объятьями.
Магомаева досадливо сморщилась: она страшно не любила, когда ее называли по имени-отчеству. В большей степени из-за нелепого имени отца и благодаря глупой особенности русского менталитета к каждому имени лепить эту патриархальную принадлежность. Словно всем не все равно, кто был ее отец, какое имя носил… На просвещенном Западе уже давным-давно, едва ли не при царе Горохе, отказались от этой глупости, а вот тормозящий Восток все цеплялся за условности.
Однако Арина Магомаева нашла в себе силы улыбнуться, поворачиваясь к непрошенному визитеру.
— Чем обязана? — Она коротким жестом усадила вскинувшуюся охрану: «Раз проморгали, то хотя бы не портите имидж, бараны».
— Имею к вам серьезнейший разговор! — засуетился неприметный человечек. — Наисерьезнейший, дорогая Арина Магомаева. Можно сказать, личного свойства, хотя всем известно, что у вас личное и партийное идут рука об руку. Более серьезного политика трудно найти на всем пространстве Российской Федерации. Это, конечно…
— Погодите, погодите! — Арина подняла руку, останавливая поток слов. — Так дело личное или как? Если личное, то, пожалуй, можете записаться у секретаря, я сейчас занята. А если вопрос касается нашей партии, то прошу вас вот сюда. Сейчас подойдут мои секретари…
— Нет, уважаемая Арина Алтухеевна! — воскликнул еще громче посетитель, вызвав у Магомаевой острый приступ немотивированной агрессии. Единственной женщине-политику вдруг захотелось ухватить мужичонку за горло. — Это очень важный вопрос! Очень важный! Он касается действительно серьезных направлений деятельности вашей партии, стратегических моментов…
— Зина… — позвала Магомаева секретаршу, которая, высунув кончик языка от напряжения, выводила последнюю букву на плакате «Сила Правая — сила верная!». На носу был митинг. — Зиночка, помогите товари… господину разобраться…
— Семен Маркович просил что-то вам передать, — неожиданно вкрадчиво и на удивление интимно пробормотал мужичок. Выдержал паузу и во весь голос добавил: — Примите меня, пожалуйста, лично, Арина Алтухеевна!
Магомаева скрипнула зубами и вернула дернувшуюся было секретаршу на место.
— Нет, пожалуй, занимайтесь плакатами, Зина, я разберусь. Все-таки господин сам пришел. Вероятно дело важное. Прошу ко мне в кабинет.
— Да-да! Спасибо вам, Арина Алтухеевна!
— Сука, — пробормотала Магомаева сквозь зубы.
— Что вы говорите, Арина Алтухе…
— В кабинет! — гаркнула лидер Содружества Правых Политиков. — Пожалуйста!
В кабинете странный посетитель развалился в кресле и едва не закинул ноги на стол.
— Итак, для начала, — сказала Магомаева. — Забудьте мое отчество. Раз и навсегда. Как сделала это я. Когда я стану президентом, я отменю все эти патриархальные глупости к черту!
— Очень приятно, уважаемая госпожа Магомаева, — перебил Арину посетитель, — что вы так последовательны в своих убеждениях. И очень приятно видеть, что ваши действия направлены на то, чтобы заставить этот народ учиться, я бы даже сказал, смиренно учиться у других, более развитых народов и стран. Мы очень рады видеть такого достойного политика, который, ко всему прочему, еще и эффектная женщина. Это не комплимент, это символ. Как вы знаете, заметные женщины в политике — это редкость, навскидку можно назвать только несколько имен. И поэтому встать в один ряд с такими личностями, как Маргарет Тэтчер, Мадлен Олбрайт, можно только мечтать. Вы действительно, на наш взгляд, способны это сделать, госпожа Магомаева. Вы можете привить этой стране истинные либеральные ценности. Научить. Направить. Сделать рынок России доступным для нас.
— Простите, — сказала Арина, неожиданно обнаружив, что голос как-то странно сел, а в горле будто бы дыханье сперло. — Простите, вы часто употребляете… Кто это «мы», «нас»?
— Ах да, дорогая госпожа Магомаева, я забыл представиться. Такая глупость с моей стороны непростительна. Тем более что я представляю серьезных людей. Вообще давайте будем, для легкости общения, считать, что, говоря со мной, вы разговариваете с целым рядом крупных или даже крупнейших промышленников, нефтяных магнатов, банкиров. Почти всей олигархической верхушкой.
— Какой страны?
— Страны? Госпожа Магомаева, олигархи не принадлежат какой-либо стране. Их интересы лежат выше этого. Значительно выше. Но если говорить конкретно, меня к вам послал Семен Маркович. Хотя, простите, вы не жалуете отчеств. И совершенно правильно. Это глупость, истинная глупость, доставшаяся нам от культа почитания предков. На пороге новое тысячелетие. Время новых богов. Нового уклада. А тут какие-то предки… Вздор.
— Целиком с вами согласна, — попыталась взять инициативу в свои руки Магомаева.
Но посетитель не позволил.
— Все, что я сказал вам, это правда. Мы действительно считаем вас перспективным политиком, настоящим борцом с тоталитаризмом, лидером новой России. Это же так символично: Россия — всегда мать, женщина. И тут вы, женщина-политик. Прекрасно! Прекрасно! Перед вами будут открыты двери всех влиятельных домов Европы. Америки. Финансовые клубы, ВТО, Евросоюз. НАТО, в конце концов. Да-да. Не смейтесь. Сотрудничество России и НАТО — это не миф. Не сказка. Это реальность! Но не сейчас, конечно. Не сейчас. И не с нынешней системой власти. И не с этим президентом. Увы, Вы это понимаете сами. Нужны новые реформы. Никто не будет сотрудничать с человеком, который не понимает элементарных истин. Вы же знаете, жить в глобальном мире и двигаться в собственном направлении, руководствуясь мнимой пользой для народа, невозможно. Все сколь-либо заметные политики мира связаны друг с другом, с промышленниками, банкирами…
— Олигархами, — прошептала Магомаева.
— Да-да. — Гость закивал. — Вы правы. Конечно. И вся эта система живет своей, общей, глобальной жизнью. Она дышит. Финансовыми потоками. Нефтяными артериями. Миллиардами рабочих рук. Тут нет места «своему пути» или «особой миссии России». Надо откинуть эти мифы старого времени. Так же как и отчество. Глупость, нелепица.
Посетитель, который так себя и не назвал, вдруг ткнул пальцем в Арину.
— Вы политик будущей России! Вы прекрасно нам подходите! Так что теперь о финансовой проблеме своей предвыборной программы или финансовой проблеме вообще можете даже не задумываться. Это наша головная боль. Но у вас есть один маленький недостаток.
— Какой? — испуганно спросила Магомаева.
— Вас не изберет народ! — веско, как в колодец полным ведром, бухнул странный посетитель. — Не изберет. А подтасовать выборы настолько сильно мы не в состоянии. Это слишком. Увы! Госпожа Магомаева Арина Алтухеевна. Не изберет! Народ, как вы знаете, глуп. Отупел за годы халявы и правящего быдла.
— Но что же делать? Нельзя же сменить народ! — Магомаева досадливо пожала обнаженными плечами, загоревшими в домашнем солярии.
— Нельзя, — в тон ей ответил посетитель. — Однако есть варианты, дорогая госпожа Магомаева. Арина.
Глава 29
Из интервью с политиком:
«Кто поверит, что в России сейчас нет компаний, которые имеют прямую связь с властью?»
Когда власти накрыли Липинского, Аркадий Бычинский не сильно переживал по этому поводу. То, что над Семеном сгустились тучи, было ясно уже давно. Высоко залезешь, больно упадешь. Это знает каждый. К тому же Семен в последние годы сильно расслабился. Позволял себе какие-то странные высказывания, с журналистами не водился, но слишком часто мелькал на экранах телевизоров. Вот и примелькался. Заметили. А внимание государственной машины — штука не из приятных. Даже если ты сам во многом формируешь мнение власти.
Вспоминался разговор, состоявшийся между Аркадием и Семеном еще на заре их деятельности.
Какой-то светский раут, вокруг мелькают знакомые липа. Вот с этим вчера пил, у этого был в гостях, а вот тот, лоснящийся и с замашками педераста, на днях пел у тебя в бане. Хорошо пел, даром что из Гнесинки выперли. А вот лицо знакомое, как сказал Жванецкий: «свой-другой-такой же».
— Моя вотчина не тут, Аркаша, не тут. — Липинский обвел взглядом богемную «тусню». — Ну что в них интересного?
— Как что? Это же звезды, Семен. На них люди молиться будут через годик. Вон того видишь, с шикарной гривой.
— Так это ж…
— Не надо имен, не надо! — Бычинский замахал руками. — Ты что же, забыл, где находишься? Тут вокруг ушей больше, чем в тридцать восьмом у ОГПУ было. Журналюги. Волчары. Сам их натаскивал, знаю, чего могут.
— Ну, хорошо, хорошо… — Липинский придвинулся ближе. — Так чего он?
— А я его женю. Вон на той… Уж ее ты знаешь, сто процентов.
— Она ему в матери годится.
— Тем лучше, Семен, Тем лучше. У меня с ней договоренность есть. И с ним договоримся.
— Неужели это обещает доход?
— Ты даже не представляешь какой!
— Я не представляю?
— Ах да. — Бычинский улыбнулся. — Я забыл, с кем разговариваю. Так вот, этот брак я пущу через свой телеканал и буду в шоколаде. А вот тот очкарик — парнишка умный до безобразия.
— Этим меня не удивишь.
— Не, ты не понял. Этот очкарик психолог. Причем любит… как тебе сказать… погорячее.
— Гомосексуалист, что ли?
— Я же сказал погорячее! Педиками сейчас никого не удивишь. Даже наоборот. А этот… Мы с ним через пару-тройку лет найдем каких-нибудь малолеток. Точнее, найдет он, а я…
— Аркадий, Аркадий… — Липинский в притворном ужасе замахал руками. — Аркадий. Я даже слышать не хочу.
— Ты испорченный человек, Семен. Я не про то. Это искусство! Эстрада! Вокруг тебя идолы! А я… —Бычинский потер ладони и вытащил из-за уха Липинского монетку. — А я фокусник, который этих идолов делает.
Он отдач монетку приятелю. Тот пригляделся, сморщился.
— Сразу видно, что ты не нумизмат. На год выпуска смотри.
— Ого, — сказал Липинский, присмотревшись.
— Подарок.
— Спасибо. При случае отдарюсь. — Семен засунул монетку в часовой кармашек. — Но это не мое. Все эти клоуны. Идолы. Сам знаешь, что с идолами случается. Их обычно сносят новые боги. Все это не мое. Слишком просто. Ты платишь, они танцуют.
— И поют.
— И поют. Но платишь ты. Меня привлекает механизм посложнее. Там, где можно играть по крупному.
— Семен, Семен… — Бычинский покачал головой. — Один человек не может задавить всех муравьев. Они обязательно заползут под штанину.
— Вот и посмотрим.
Тогда они на этом и разошлись. Липинский тогда ничего не пил, ел мало. Сбрасывал вес, чтобы было легче играть в теннис. А Бычинский с головой и удовольствием окунался в мир богемы. Женил, разводил, устраивал скандалы, постоянно оставаясь в тени софитов, выталкивая на свет все новых и новых кумиров. Потом выставил наместников помельче. Для управления процессом. И все было хорошо. Пока власть не накрыла Липинского.
«Сорвался», — сказал тогда Бычинский и не стал отстаивать приятеля. Отпустил собак в свободный поиск. Те что-то подтявкивали, сначала топя впавшего в опалу олигарха, а потом его защищая. Но вяло. Без истерик. Крах Липинского был закономерен. Так и должно было быть. Играть по-крупному с государством, даже с таким дурацким, как Россия, в азартные игры можно до определенного предела. Это казино всегда метит карты.
Сегодня на столе Бычинского лежало письмо, доставленное из Лондона чуть ли не в желудке агента. Так перевозят наркотики, оружие и контрабанду, но не письма. Все это придавало особый акцент передаваемой информации.
«Дорогой Аркадий.
Здоровье мое, некоторое время назад ухудшившееся, теперь стабилизировалось, и даже появилась надежда на значительное улучшение. Возможно, что в скором времени меня могут выписать из больницы, и мы сможем в удовольствие наговориться. Как раньше. Порядки в этой больнице не то, что в тех, где я лечился в прежние времена. Там и главврач не знал всего, что делается под носом. Впрочем, как и сейчас, наверное. Думаю, что так продолжаться не может. Врача сменят, и я приеду, наконец, подлечиться. Потому что климат тут совсем не тот, что у нас. В Москве. Хотя слышал я, что экологическая обстановка у вас ухудшилась. Сильно. Ты посмотри, так ли это, и отпиши. Тогда, может быть, ко мне приедешь, в санаторий. Потому что знаю я, что состояние твоего здоровья внушает волнение специалистам. Как бы в госпиталь не загремел. Под клизму. Волнуюсь за тебя. Так что есть теперь у нас много общего. Но ко мне приезжать не спеши. А лучше присмотрись к экологии у себя. Знаю, есть у тебя специалисты. Если плохо, то пусть бьют в колокола зеленые, за спасение природы. А даже если и хорошо… Пусть займутся делом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов