- ворвался в уши недовольный голос Хаалы. - Почему молчишь?»
«У меня всё в порядке. Возвращаюсь», - отозвался я. Поднявшись на поверхность, я уселся на камень и долго молчал. Монахиня ждала. Наконец терпение её иссякло.
- Ну что там, срединник?
- Ничего. Возвращаемся на катер, там посмотрим.
- Слава богу, - не сдержал вздоха облегчения Альберт. - На катер.
Не знаю, как он умудрялся горбиться в экзоскелете, но у него получалось. Полегче с ними надо... Всё-таки у меня в компании не экзоразведчики, асы дальнего космоса, а обычные люди. Даже со скидкой на их природу.
Обратный путь оказался тяжелее, чем дорога к горе. Да, нести надо было меньше, и с «упырями» мы освоились, но часы, проведённые в зоне безразличия, сделали своё дело. Мы едва передвигали ноги. Наши экзоскелеты, чуя состояние хозяев, двигались замедленно. Когда визоры «упырей» зафиксировали спрятанный во льдах катер, никто даже не обрадовался.
На борту я ещё раз объяснил, как снимать-надевать костюм. К моему удивлению Альберт повторил процедуру, ни разу не ошибившись. Хорошо, завтра посмотрим. Я раздал пайки, а сам запустил обработку записи, сделанной в пещере. Мы уютно расположились в креслах и принялись хлебать горячий фасолевый супчик.
- Хм... - пробормотал Альберт. - Бобовые лепёшки под соевым соусом... Гороховый кисель. Они что, вегетарианцы?
- Не совсем. Чувствуешь, что-то хрустит на зубах? Это мясо.
На меня посмотрели с подозрением:
- Это шутка?
- Никаких шуток. Лионесцы отличные фермеры. Но животноводство у них подкачало. Поэтому они не используют пестицидов, а собирают вредителей руками. Саранчу потом перерабатывают на мясную пасту.
Лицо Хаалы приобрело нежно-зелёный оттенок. Она отставила банку в сторону.
- Другого ничего нет, - предупредил я. - Вино будешь?
Вина монахиня выпила. Видимо, её религия не запрещала. На вкус оно напоминало густой шоколадный ликёр, и это естественно: гнали-то его из бобов какао. Меня всегда удивляла страсть лионесцев к приторным напиткам. В других культурах - на Земле, Казе - сладкие вина считаются женскими. На Лионессе наоборот: громила в шрамах и наколках будет пить ликёр. А вот женщины, наоборот, предпочитают коньяк.
Терминал выдал оранжевый огонёк. Обработка записи закончилась. Можно было начинать просмотр. Я приложился к фляжке с вином. В нос шибануло мускатом и корицей, напоминая нечто полузабытое из детства. Тёплая волна пошла по телу, расслабляя уставшие мышцы. Я включил воспроизведение и откинулся в кресле. Хорошо...
Перед глазами замелькали знакомые ледяные коридоры.
Пещера оказалась крупнее, чем я думал. Прибор ночного видения выхватывает из темноты лишь самое основное. Всё остальное можно узнать, лишь просмотрев реконструкцию записи. Я менял виртуальные источники освещения, приближал и удалял картинку, рассматривал сколы камня при большом увеличении. Как я и ожидал, мёртвого лица на реконструкции не оказалось. У меня попросту сдали нервы.
- В жуткое место ты нас привёл, - сказала монахиня. - А куда ведёт ход?
- Это нам придётся выяснить. Советую поспать хорошенько: завтра будет тяжёлый день.

* * *
Тяжёлому дню предшествовала тяжёлая ночь. Мне впервые за последние недели снился Лангедок. Точнее - санблок. Я плыл в облаках пара, среди измученных рунари. Не помню, о чём я просил их. О любви? Прощении? Понимании? Рунари шарахались от меня, словно от прокажённого. В клубах пара мелькнуло отчаянное лицо Весенней Онхи - пустое, ветхое, словно разодранный мешок.
А потом я безо всякого перехода оказался в пещере. Пещера эта одновременно была трубчатым холмом - местом для ночлега. Я стоял у подножия, не зная, куда податься. Все трубы были заняты; в каждой лежал полупереваренный мертвец. Они не пускали меня - ведь я-то всё ещё был жив.
Когда я проснулся, сердце бешено колотилось. В катере стояла духота - кондиционер почему-то не работал. Я поднёс к лицу руку с часами. На циферблате высветилось 15:83. Несколько секунд я тупо смотрел на эти цифры, а потом до меня дошло. Конечно, по корабельному времени «Красотки Игрейн» стоит глубокая ночь. Я проспал всего часа три.
Терминал пилота горел приглушённым золотистым светом. Рядом сгорбилась тёмная фигура. Альберт просматривал сделанную в пещере запись. Он так увлёкся, что не заметил, как я подошёл.
- Не спится, парень? - Я положил руку ему на плечо. Альберт вздрогнул:
- Андрей?! Фу, напугал...
- Извини, - я уселся в соседнее кресло. - Полуночничаешь?
Ои отвёл взгляд:
- Да... Дурь всякая снится. Я рунархов видел... новых... Мёртвыми.
Мы оба замолчали. По негласному уговору мы избегали обсуждать эту тему.
- Я вот что не понимаю... - первым нарушил он молчание. - Видишь стену? - кивнул на экран.
- Вижу.
Он погладил пальцем рычажок прокрутки. Стена чуть отодвинулась, повернулась. Интересно, когда он успел так наловчиться в обращении с виртуальной камерой?
- А теперь с этого ракурса.
Хаотичные буро-зелёные пятна слились воедино. Из них проступило лицо: на нас скорбно смотрел Джиттоля.
- А вот ещё. И ещё...
Камера металась по пещере, выхватывая изображения. Словно на картинке из старинного журнала. «Найди спрятавшихся здесь людей». Мертвецы были нарисованы, вырублены в камне, составлены из осколков камней. Золотистая Вери, Велиаджассен, капитан Ламберт... Изодранное лицо Дэна.
Иртанетта.
- Вот она. Видишь? - проговорил Альберт, с отчаянием глядя на меня. - Ну почему, откуда? Не было её здесь! Не было!
Я вновь проснулся. Боль оседала в сердце, не давая вздохнуть. Я поднёс к глазам часы. 2:38, третий час стандарт-ночи. Выждав на всякий случай немного, вновь глянул на экранчик. Цифры не изменились. Значит, на этот раз я не сплю.
Я осторожно поднялся и направился к пилотскому креслу. Послышалось сонное бормотание, вздох. Моим спутникам тоже приходилось несладко. Альберт скулил, Хаала плакала, бормоча незнакомые слова. Мёртвый язык, нам рассказывали о нём в школе. На Крещенском Вечерке, говорят, он в ходу.
Перед тем как включить запись, я несколько минут сидел неподвижно. Иртанетта во сне выглядела взрослой, жаль, что я не запомнил её лица. Интересно, сколько ей сейчас? Восемнадцать? Двадцать? Время в Лоноте идёт медленнее, чем у нас.
Пошла запись. Мерцание переливчатых бликов наполнило пещеру. Искры змеились по сколам льда - фильтр «китайские фейерверки». Вот тут-то и возникла первая проблема. Какие источники освещения использовал во сне Альберт?
Факелы? Армейский прожектор? Лунный свет?
Мне определённо недоставало его мастерства. Я умею работать с виртуальным пространством, но не настолько хорошо. Вот и сейчас: условия вроде бы совпадают, но стены пещеры мертвы. Ни картин, ни барельефов с мертвецами.
Значит - обошлось. Бывают, доченька, и просто сны... Перед тем как выключить экран, я последний раз осмотрел пещеру.
На границе неисследованного пространства стоял манекен. Болванка, грубо напоминающая очертаниями человеческое тело. Ни лица, ни деталей одежды - только гладкий торс да шар вместо головы. Видел я его лишь миг, после чего настройка сбилась. Сколько я ни пытался повторить картинку, так ничего и не вышло.
Глава 8. ЛИЦА НА СТЕНАХ
Невыспавшиеся люди жестоки. Особенно Хаала.
- Какой-то ты сегодня... - начала она и задумалась. - Грустный? Весёлый? Больной? Невыспавшийся?
Альберт весь сжался в ожидании приговора.
Я не стал ждать, что она придумает.
- Подай вон ту коробку, пожалуйста. Мы сейчас поедим, и он станет позавтракавший.
Хаала мрачно протянула мне коробку с рационами.
- Опять полезем под землю?
- Да. Пещеру надо исследовать.
Вскрываю банку, болтаю ложкой в дымящемся вареве. Среди звёздочек моркови, крохотных луковичек и полумесяцев картошки всплывают фасолины в фиолетовых завитушках узоров. Каждая фасолина - модель вселенной. От аромата горячего супа бурлит в животе.
- Далась она тебе. Что ты там ищешь?
- Там труп, - Альберт облизывает ложку. - Скелет на ящиках с золотом. Андрей его когда-то прирезал, а теперь вернулся за деньгами.
- Там человек, - объясняю я. - Такой же человек, как вы и я... Нет, скорее, как вы. Когда найдём его, я всё расскажу.
- Опять тайны. - Хаала болтает ложкой в банке фасоли. - Человек должен быть открыт перед близкими.
- Вы обязательно всё узнаете. Но не сейчас.
Силы своих спутников я переоценил. После вчерашних приключений они вымотались куда больше, чем я думал. Даже стимуляторы, которыми я их накачал, почти не помогли. Хорошо хоть с «упырями» проблем нет.
Кстати об «упырях». Я только сейчас заметил, что экзоскелет утрирует особенности походки. Альберт передвигается, как испуганная лань. Движения дёрганые, испуганные, словно он в любой миг готов отпрыгнуть. Даже пустяковый шаг начинается с топтания на месте.
Хаала наоборот передвигается вкрадчиво, в смиренной позе. Иногда, забывшись, патетически взмахивает руками. Со стороны всё это очень смешно. Вот если бы нести на себе поменьше. Мне приходится тащить струну Мёбиуса с жилым модулем. Да ещё оружие.
- Мы не заблудились? - спрашивает Альберт. - Я этой скалы не помню.
- Всё в порядке. Вон, видишь, следы на склоне? Там ты вчера упал.
На склоне действительно следы. He-господин страха успокаивается.
- В этот раз идём все вместе, - ещё раз сообщаю я. - Не отставать. Никаких резких движений. Никаких самовольных отлучек. Стрелять только по моей команде.
Когда выходим на место, я объявляю порядок следования: первым иду я, затем Альберт и последней - Хаала.
Спуск прошёл легче, чем вчера. Не надеясь на приборы ночного видения, я захватил циркониевый прожектор. В его свете лёд покрылся сеткой радужных линий. Несколько часов такой иллюминации, и глаза запросят пощады. Даже фильтры упыря не помогут. Но именно это освещение использовал Альберт в моём сне.
Луч света выхватывал стеклянистые сколы камня и пятна, подозрительно похожие на лишайник. Я двинулся к входу в лабиринт. Ничего подозрительного.
- Готова? - крикнул я Хаале.
- Я уже сигналила. Два раза, - обиженно ответила она.
- Тогда спускайся.
Вскоре вся наша команда оказалась внизу. Мы осмотрели стены и, не найдя ничего, двинулись дальше. Каждые три шага закреплённая на плече Хаалы «ариадна» сплёвывала маячок. За нашими спинами тянулась дорожка из мигающих синим и зелёным огоньков. Мне эти маячки всегда напоминали крошки, которые девочка из сказки бросала на тропинку, чтобы не заблудиться. Но если в сказке крошки склевали птицы, то эти огоньки так просто не погасишь. Даже залп из кассетника переживут.
- Срединник, - вдруг позвала монахиня. - Тебе ничего не кажется странным?
Я посмотрел на стену, куда указывала Хаала. Ледовый узор складывался причудливо: белые наросты, чёрная дыра, словно выискивающая добычу. Череп? При некоторой доле воображения...
- Ты что, не видишь? Это же иней.
Альберт придвинулся поближе. Мысли о ночных кошмарах вылетели у меня из головы. Перед нами была загадка поинтересней.
Я провёл рукой по стене. Иней заклубился облаком.
- Здесь есть атмосфера... - севшим голосом проговорил Альберт. - Так и знал.
- Что ты знал?
- Что дело нечисто. Может, вернёмся?
Я только хмыкнул. Вскоре дорога вывела нас в огромный зал с озерцом смоляной воды. Сталагмиты застыли вокруг озера заколдованными фонтанами - словно злой волшебник остановил время. Иней покрывал потолок и стены.
Мы решили разделиться. Хаала осталась исследовать озеро. Альберт пошёл по периметру зала, а я взялся подыскивать место для жилого модуля.
Рюкзак со струной Мёбиуса шлёпнулся на лёд. Место как место. Вполне годится для модуля. Поживём здесь, на бережку, рыбку половим. Пока же модуль распаковывается, я осмотрюсь.
Едва я двинулся к ходу, ведущему в глубины пещер, как уши резанул крик:
- Андре-е-ей!
Кричала Хаала. Что-то серьёзное: никогда она не звала меня по имени. Я сжал пальцы. В ладонь прыгнул пистолет. И тут же тишину разорвал грохот выстрелов.
Стреляли у озера. Хаала!
Я бросился на помощь монахине. Выстрелы повторились снова и снова. Навстречу мне бежала знакомая ссутулившаяся фигурка. Я едва успел деактивировать оружие.
Хаала врезалась в меня. Экзоскелеты возмущённо заскрежетали.
- Андрей... там!.. там!..
Она всхлипывала, не в силах отдышаться. Микрофон искажал звуки; я прижимал к груди металлокерамическую куклу, что была Хаалой, но слышал её рыдания словно бы в отдалении.
- Что случилось? - испуганным зайцем выскочил Альберт.
Хаала обернулась, тыча пальцем в чёрную поверхность:
- Не трогайте меня! Уйдите, бога ради!
Залитое светом прожектора озеро напомнило мне Лонот. Подземная река, лодка. Прощальный поцелуй Иртанетты. Всё уже было когда-то. Вот сейчас из-за камней выйдет Маллет с арбалетом в руках...
Над ледяным выступом появился человеческий силуэт. Луч фонаря поймал его, высветив до малейшей детали. Залитое кровью лицо, грязный камзол алого бархата. Итер стоял, тяжело опёршись на шпагу. Тонкое лезвие угрожающе выгнулось.
- А, щенок, ты здесь... - крикнул он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54