А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Впрочем, это был лишь вопрос времени…
Бонделли сейчас что-то говорил Фурлоу. Сцена эта уже начала утомлять Келексела, в ней не было никакого смысла. Келексел удивился собственной реакции.
– Итак, доктор Фурлоу, – начал Бонделли, – вы перечислили пункты, в соответствии с которыми действия моего – подзащитного подходят под общие закономерности убийств, совершенные людьми в момент умопомешательства. Какие еще доказательства есть у вас, подтверждающие то, что он на самом деле сумасшедший?
– Мое внимание привлекло повторение цифры семь, – ответил Фурлоу. – Семь ударов кинжалом. Потом, при аресте он сказал, что выйдет через семь минут.
– Это что, важно?
– Число семь имеет религиозное значение: Бог создал Землю за семь дней и так далее. Подобного рода закономерности вы найдете в действиях сумасшедших.
– Доктор Фурлоу, вы проводили обследование подсудимого несколько месяцев назад?
– Да, сэр.
– При каких обстоятельствах?
Келексел бросил взгляд на Рут и с потрясением увидел, что по ее щекам текут слезы. Он посмотрел на пульт управления Манипулятором, и только сейчас он стал догадываться, насколько же глубокими были ее чувства.
– Мистер Мерфи поднял ложную пожарную тревогу, – ответил Фурлоу. – Он был опознан и арестован. Меня вызвали, как судебного психолога.
– Почему?
– Ложная пожарная тревога не относится к таким нарушениям, которые можно оставить без внимания, особенно, когда ее поднимает вполне взрослый человек.
– Поэтому вас и вызвали?
– Нет – это обычная процедура.
– Но чем можно было объяснить действия подсудимого?
– Как правило, это бывает связано с сексуальными нарушениями. Этот инцидент произошел как раз в то время, когда подсудимый впервые пожаловался на импотенцию. Эти два фактора, сведенные вместе, рисуют очень тревожную психологическую картину.
– Какую еще?
– Ну, он также показывал почти полное отсутствие человеческой теплоты. То, что мы называем добротой. Его поведение явно указывало на возникновение синдрома Рорчеча, проявлявшегося в том, что он потерял почти всякий интерес к тому, что мы называем «жизнедеятельностью». Другими словами, его мировоззрение сконцентрировалось на смерти. Я принял во внимание все эти факторы: холодность его натуры, сосредоточенность на смерти и сексуальную озабоченность.
Келексел смотрел на фигуру на сцене репродьюсера. О ком это он говорит? Холодность натуры, сосредоточенность на смерти, сексуальная озабоченность? Келексел бросил взгляд на Мерфи. Подсудимый сидел, сгорбившись за столом, опустив глаза.
Бонделли провел рукой по усам и посмотрел на записку, которую держал в руке.
– В чем состояла суть внесения вашего заключения в отдел освобождения под залог, доктор? – Задавая этот вопрос, Бонделли посмотрел на судью Гримма.
– Я предупредил их, что если этот человек не изменит в корне свои взгляды, у него может произойти психический срыв.
По-прежнему не глядя на Фурлоу, Бонделли задал новый вопрос:
– А как, доктор, вы определяете понятие «психический срыв»?
– Ну, например, убийство кинжалом любимого человека с особой жестокостью можно отнести к «психическому срыву».
Судья Гримм что-то записал на листке бумаги, лежавшем перед ним. Одна женщина, самая крайняя из присяжных, нахмуренно посмотрела на Бонделли.
– Вы предсказывали это преступление? – спросил Бонделли.
– Да, что произойдет нечто подобное.
Окружной прокурор внимательно оглядел присяжных. Потом медленно покачал головой и, наклонившись к своему помощнику, что-то прошептал ему на ухо.
– Были ли приняты какие-нибудь меры в ответ на ваше заключение? – спросил Бонделли.
– Насколько мне известно, нет.
– А почему?
– Наверное, многие из тех, кто видел это заключение, не разбирались в медицинских терминах и не понимали всей опасности его психических отклонений.
– Вы пытались объяснить кому-либо это?
– Я рассказал о своих опасениях нескольким сотрудникам отдела освобождения под залог.
– И все равно никаких мер не было принято?
– Они ответили, что мистер Мерфи как уважаемый член общества не может быть опасен, что, по всей видимости, я ошибаюсь.
– Понятно. А сами вы лично не пытались помочь подсудимому?
– Я попытался заинтересовать его религией.
– Без успеха?
– Совершенно верно.
– Впоследствии вы проводили обследование подсудимого?
– Да, в прошлую среду – и это было второе мое обследование с момента его ареста.
– И что же вы обнаружили?
– Он страдает нарушениями психики, которые я определяю, как паранойя.
– Мог ли он отдавать себе отчет в Совершаемых им поступках и их последствиях?
– Нет, сэр. В своем психическом состоянии он способен отвергать любые принципы морали и закона.
Бонделли повернулся и окинул долгим взглядом окружного прокурора, потом закончил:
– Это все, доктор.
Окружной прокурор провел рукой по квадрату волос на его голове и принялся внимательно изучать свои записи свидетельских показаний.
Келексел, которого постепенно заинтриговала эта сцена, кивнул. Очевидно, что у туземцев была первобытная система правосудия, еще слишком незрелая. И все-таки эта сцена напомнила ему о его чувстве вины. «Может, поэтому Рут и показывает ее ему? – подумал он. – Может, она хочет сказать ему: „И тебя тоже могут наказать?“ Он ощутил приступ жгучего стыда. Он чувствовал себя так, словно Рут перенесла самого его в эту комнату судебного разбирательства при помощи репродьюсера, и сам он предстал перед судом. Внезапно он отождествил себя с ее отцом, разделяя, благодаря чувствительной паутине, эмоции туземца.
Мерфи сидел, молча сдерживая закипавший в нем гнев, направленный с необычайной силой на Фурлоу, который все еще сидел на свидетельском месте.
«Этот иммунный должен быть уничтожен!» – подумал Келексел.
Фокус репродьюсера слегка сменился, сосредоточившись на окружном прокуроре. Паре встал, прохромал к Фурлоу, опираясь на трость. Тонкие губы Паре были чопорно стиснуты, однако гнев клокотал в его глазах.
– Мистер Фурлоу, – начал он, умышленно опустив докторский титул, – я не ошибаюсь, предполагая, что по-вашему подсудимый не способен был отличить хорошее от плохого в ночь, когда он убил свою жену?
Фурлоу снял очки. Его серые глаза сейчас казались беззащитными. Он протер линзы и снова надел очки, потом опустил руки на колени.
– Да, сэр.
– И те тесты, которым вы подвергли обвиняемого, были ли они в основном такими же, как и те, которые проводил доктор Уили?
– По сути такими же – карточки. Сортировка шерсти и другие сменяющиеся тесты.
Паре посмотрел в свои записи.
– Вы слышали о заключении доктора Уили, что подсудимый как с юридической, так и с медицинской точки зрения был абсолютно нормален в момент совершения преступления?
– Да, сэр, я слышал это заключение.
– Вы знаете о том, что раньше доктор Уили был судебным психиатром Лос-Анжелеса и служил в армейском медицинском корпусе?
– Мне известна квалификация доктора Уили. – Видя то достоинство, с каким защищался Фурлоу, Келексел почувствовал к нему симпатию.
– Видишь, что они сделали с ним? – спросила Рут.
– Какое это имеет значение? – отмахнулся Келексел. Но уже говоря это, он понял, что судьба Фурлоу имеет огромное значение. И прежде всего потому, что Фурлоу, даже хотя и был обречен на поражение и понимал это, все равно оставался верным своим принципам. Не было никаких сомнений, что Мерфи был сумасшедший. И виновен был в этом Фраффин – ради какой-то своей цели.
«И целью этой был я», – подумал Келексел.
– Тогда вы должны были слышать, – продолжал Паре, – что свидетельство медицинских экспертов исключает какой-либо элемент повреждения мозга в данном случае? Вы слышали о том, что по заключению этих медицинских экспертов подсудимый не выказывал никаких маниакальных тенденций, что он не страдает ни теперь, ни когда-либо раньше от состояния, которое официально можно определить, как сумасшествие?
– Да, сэр.
– Тогда вы можете объяснить, почему вы придерживаетесь мнения, противоположного мнению этих квалифицированных медицинских специалистов?
Фурлоу крепко оперся обеими ногами в пол, опустил руки на подлокотники и наклонился вперед.
– Это очень просто, сэр. Компетенция в психиатрии и в психологии обычно подтверждается фактическими результатами. В данном случае я отстаиваю свою точку зрения, основываясь на том, что я предсказал это преступление.
Лицо Паре потемнело от гнева.
Келексел услышал, как Рут шептала: «Энди, о Энди… О Энди…» От звуков ее голоса он почувствовал резкую боль в груди и прошипел:
– Помолчи!
Паре еще раз посмотрел в свои записи, потом сказал:
– Вы психолог, а не психиатр, правильно?
– Я клинический психолог.
– В чем заключается разница между психологом и психиатром?
– Психолог – специалист в области поведения человека, не имеющий медицинской степени. А…
– И вы не согласны со специалистами, у которых есть медицинская степень?
– Как я уже сказал…
– Ах да, это ваше так называемое предсказание. Я читал это заключение, мистер Фурлоу, и мне хотелось бы порасспрашивать вас об этом: верно ли, что ваше сообщение для отдела освобождения под залог было составлено таким языком, который можно интерпретировать различными способами – иными словами, не было ли оно двусмысленным?
– Его может считать двусмысленным лишь тот, кто не знаком с термином «психический срыв».
– Ага, и что же такое психический срыв?
– Чрезвычайно опасный разрыв с действительностью, который может привести к актам насилия, подобному тому, что мы рассматриваем здесь.
– Но если бы это преступление не было совершено, если этот обвиняемый сумел бы, так сказать, излечиться от приписываемой ему болезни, можно ли тогда было истолковать ваше сообщение, как предсказание этого преступления?
– Если только будет дано объяснение, почему он излечился.
– Позвольте тогда мне спросить: может ли насильственный акт, кроме психоза, иметь и другие объяснения?
– Разумеется, но…
– Правда ли, что термин «психоз» не имеет точного определения?
– Существуют некоторые расхождения во мнениях.
– Расхождения, подобные тем, которые имеются у нас в свидетельских показаниях?
– Да.
– И любой акт насилия может быть вызван не только психозом?
– Конечно. – Фурлоу покачал головой. – Но при наличии маниакальных…
– Маниакальных? – перебил его Паре. – Мистер Фурлоу, а что такое мания?
– Мания? Это явление внутренней неспособности реагировать на окружающую действительность.
– Действительность, – повторил Паре раз, потом еще раз: – Действительность. Скажите, мистер Фурлоу, вы верите в обвинения подсудимого против его жены?
– Нет!
– Но если обвинения против обвиняемого имеют под собой почву, не изменится ли ваше мнение, сэр, на его маниакальное восприятие?
– Мое мнение основывается на…
– Отвечайте «да» или «нет», мистер Фурлоу! Отвечайте на вопрос!
– Я и отвечаю на него! – Фурлоу откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. – Вы пытаетесь запятнать репутацию беззащитного…
– Мистер Фурлоу! Мои вопросы направлены на выяснение, были ли обвинения против подсудимого с учетом всех имеющихся улик обоснованны. Я согласен, что обвинения нельзя подтвердить или опровергнуть после смерти, но были ли эти обвинения оправданны?
Фурлоу проглотил комок в горле, потом спросил сам:
– Можно ли оправдать убийство, сэр?
Лицо Паре потемнело. Его голос стал низким, угрожающим:
– Настала пора кончать перебрасываться словечками, мистер Фурлоу. Расскажите, пожалуйста, суду, были ли у вас другие отношения с членами семьи подсудимого, кроме… психологического обследования?
Когда Фурлоу вцепился в подлокотники стула, костяшки его пальцев побелели.
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Не были ли вы одно время помолвлены с дочерью обвиняемого?
Фурлоу молча кивнул.
– Отвечайте вслух, – сказал Паре. – Так были?
– Да.
За столиком защиты поднялся Бондели и пристально посмотрел на Паре, потом на судью.
– Ваша честь, я возражаю. Подобные вопросы я считаю неуместными.
Медленно Паре повернулся. Он тяжело оперся на трость и сказал:
– Ваша честь, присяжные имеют право знать все возможные причины, которые оказывают влияние на этого эксперта, выступающего свидетелем по делу.
– Какие у вас намерения? – спросил судья Гримм. И он посмотрел поверх головы Паре на присяжных.
– Ваша честь, дочь подсудимого не может выступить в качестве свидетеля. Она исчезла при загадочных обстоятельствах, сопутствовавших гибели ее мужа. Этот эксперт находился в непосредственной близости от места событий, когда муж…
– Ваша честь, я возражаю! – Бондели стукнул кулаком по столику.
Судья Гримм прикусил губу. Он бросил взгляд на профиль Фурлоу, потом на Паре.
– То, что я сейчас скажу, не является ни одобрением, ни неодобрением свидетельских показаний доктора Фурлоу. Однако я исхожу из того, что не подвергаю сомнению его квалификацию, поскольку он является судебным психологом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов