Часы, проведенные в тренировочном зале, пригодились мне. Несмотря на усталость, я мог бежать, а моих преследователей сковывала одежда, к которой они не привыкли. Кроме того, они не знали коридоров.
Коридор раздваивался, я повернул. Еще один коридор, снова поворот. У меня был шанс оторваться от них. Монастырь напоминал лабиринт, путаницу залов и коридоров, находящихся в нескольких зданиях. Однако топот башмаков по каменному полу не делался тише — враги были слишком быстры, чтобы я мог оторваться.
Куда я мог бежать? Где мог спрятаться? Убийцы были совсем рядом, а монастырь оказался ненадежным убежищем. Даже здесь нашлись люди, которые впустили убийц. Аббат? Если я сейчас отдам камень, как знать, сможет ли он защитить меня. И захочет ли? Ведь я обманул его.
Погоня продолжалась, я по-прежнему слышал топот за спиной. Я задыхался, кровь стучала в висках. «Две ступни, — подумал я. — Только две. Это они бегут за мной, ступни, отсеченные у лодыжек. Они хотят напомнить мне о камне…»
На мгновение мне захотелось бросить камень назад, как сделал космонавт из легенды, который бросил собственного ребенка гнавшемуся за ним чудовищу. Может, тогда ступни остановятся и позволят мне уйти.
Впрочем, это желание тут же исчезло. Ступней было вчетверо больше, они топали тяжело и неумолимо.
Выбраться отсюда? А могу ли я выйти за стены монастыря? За ними меня ждет верная гибель. В этой одежде, без денег и без знания мира я был бы один и выделялся бы в любой толпе. Убийцы же пришли снаружи. В море хаоса они могли плыть почти незаметно, а я пробирался бы сквозь омуты чуждых мне вод, пока они меня не настигнут. В миру я стал бы беззащитной жертвой, которую они могли схватить, когда захотят, сделать с ней, что захотят, а потом избавиться от нее.
А здесь? О Боже, для меня не было бегства, не было дома, не было надежды. Мой мир выдал меня на милость демонов зла. Я видел перед собой открытую пасть с клыками, покрытыми кровью. «Черт вас возьми! — тихо вскрикнул я, пробегая по темным коридорам. Страх не покидал меня ни на минуту. — Черт вас всех возьми!»
Мне некуда было бежать, я не знал, где мне спрятаться, и я уже начал задыхаться.
Я кое-как сориентировался. Где-то направо должен быть Архив. Налево — трапезная, внизу — тренировочный зал. Однако нигде я не мог скрыться дольше чем на секунду, а погоня была совсем близко. И повернуть я не мог. А впереди был Собор. Лучше уж погибнуть здесь, чем запятнать Собор своей кровью. Хотя…
Удивленный мыслью, пришедшей мне в голову, я едва не упал. Это же мой мир, все еще мой мир. Убийцы оказались здесь, в моем мире, и если я не смогу это использовать, то вполне заслуженно попаду им в руки. Если я не смогу направить против них силу этого мира, если не заставлю их заплатить цену, которой они не ждали, пусть они сделают со мной, что захотят.
Прямо передо мной был Собор, а в его контрольном зале — силы, которые им даже не снились. Нужно поспешить…
Быстрее! Такой темп я мог выдержать лишь несколько секунд, не дольше, но эти секунды были бесценны. Когда я заметил перед собой голубое сияние Портала, звуки погони заглушили топот моих собственных ног. Секунда ожидания перед мнимо сплошной стеной коридора, и наконец-то, плита отодвинулась. Вход открылся едва наполовину, а я был уже внутри, и плита закрылась за мной.
Из последних сил я взлетел по лестнице, уселся перед пультом, включил питание, надел на голову шлем, сунул руки в перчатки. Экран посерел, вспыхнул, замерцал и прояснился. Как я и думал, Собор в это время был пуст. А затем — один, второй, третий — все четверо фальшивых монахов продрались сквозь голубую завесу Портала и оказались в ловушке…
Мною овладела ярость. Впервые в жизни почувствовал я, что такое власть. Я чувствовал, как сила пульсирует под моими пальцами, наполняет все мое тело и разум. Власть принадлежала мне. В маленьком кусочке Вселенной я был Богом. И судьей. Жизнь и смерть принадлежали мне. Но сначала нужно было закрыть свое царство. Через Портал они могли войти, но не вернуться. Только Барьер открывал дорогу на улицу. Нажав кнопку, я изменил поле. Теперь они не могли сбежать от меня!
Во время погони они скинули с себя рясы и сейчас выглядели как тени, черные тени в обтягивающих брюках, рубашках и куртках, с отвратительными толстыми карабинами в руках. Трое лихорадочно, с нарастающей яростью и удивлением искали между скамьями беглеца, который исчез неведомо куда. Четвертый, тот, смуглый, стоял посреди Собора, задумчиво разглядывая гладкие стены, и лицо его кривила загадочная улыбка.
Наконец эти трое подняли головы. Я был перед ними — из тени появилась моя высокая фигура в грубой серой рясе, с лицом, закрытым капюшоном. Вытянутая рука указывала на них, словно обвиняя.
«Вон из Собора! — прозвучал шепот в их головах. — Ядовитые насекомые, подлые трусы, наемные убийцы, блевотина Вселенной! Убирайтесь, пока я не вымел вас, как святотатственный мусор из этого святого храма».
В ответ огненный луч ожег стену за фигурой в капюшоне. Второй выстрел и еще один разогнали мрак Собора. Бесформенные тени поплыли к стенам, удаляясь от них, словно несомые невидимой волной. И только фигура перед ними стояла невозмутимо.
«Идиоты! — загремел полный презрения беззвучный голос. — Ваше оружие здесь бессильно, им даже запугать нельзя. Вы продали свои души, вы зависите от этих своих игрушек, но здесь они вам не помогут. Вы беззащитны пред лицом Бога!»
Неземной смех раздирал их мозги, неистовый смех безумца.
«Изыдите! Прочь, пока еще я сдерживаю гнев свой».
Один из них не выдержал. Трясясь от страха, он повернулся и побежал к Барьеру, но в последний момент зловещие мурашки, побежавшие по коже, удержали его от фатального шага. Наемник повернул побледневшее лицо к фигуре в капюшоне.
«Что? Ты не идешь? Тогда останься и познай мой гнев. Вы продались дьяволу, ради денег вы убиваете, пытаете и запугиваете. Ради нескольких жалких монет вы мучаете слабых, чтобы удовлетворить сильных! Вам нужны деньги? Так берите же! Деньги, деньги, деньги, деньги, деньги…»
В воздухе возникли потоки монет, металлический дождь обрушился им на головы. Прежде чем они успели заслониться руками, монеты поранили их лица, а один лишился глаза. Ругаясь, стоял он, прижав одну ладонь к кровоточащей глазнице, но новая порция монет заставила его, как и прочих, спрятаться под скамьями.
И вдруг моя ярость прошла. Я дрожал всем телом, видя его пустую глазницу и кровь на щеках. Я вновь обрел здравый смысл и хотел, чтобы меня вновь охватило недавнее безумие.
Но как всякое безумие, оно не могло продолжаться долго. Даже если бы мне удалось удержать этих четверых в Соборе или даже — Боже, смилуйся надо мной! — убить их, рано или поздно монахи пришли бы посмотреть, что происходит, а против них я не мог использовать свое оружие. Нужно было кончать с этим.
Одно я должен был сделать наверняка — не допустить, чтобы кристалл попал в их руки. Они так сильно хотят его заполучить, что никогда не откажутся от поисков. Это безжалостные звери, и они не успокоятся, пока не найдут его.
Вытащив камень, я положил его перед собой на консоли, и он подмигнул мне, словно стеклянный глаз. Я вытянул руку, не в силах вынести разлуку с ним. Кем бы я стал, если бы потерял его? Никем, даже хуже, чем никем. Я вдруг понял, что до сегодняшнего полудня был никем и радовался этому. Вот так-то.
Я отдернул руку. Следовало избавиться от камня. Так мне подсказывал разум или просто трусость, и я знал, что это необходимо. Я не мог защитить его, не знал, как раскрыть его тайну. Я вновь взял камень в руку, и тут мне пришло в голову, что я могу спрятать его в этом мире, где не было тайников.
Где-то между стенами Собора было пустое пространство, оставленное строителями как укрытие. Так бывало почти в каждом общественном здании. Многие из документов Архива попали туда именно из таких мест в руинах древних домов. Непрестанно заботясь о будущем, Церковь наверняка поручила сделать что-нибудь такое и в Соборе.
Я проник во тьму стен и двигался внутри них, высматривая просвет в темноте. Наконец нашел. Кристалл замерцал, падая, и исчез, а я вдруг почувствовал себя пустым и бесполезным. Там, среди камней, лежала причина безнадежной ситуации, в которой я оказался, и там она будет лежать долго после того, как я вернусь в землю, воздух и воду. В будущем какой-нибудь историк возьмет кристалл в руки и будет гадать, как он там оказался. Поначалу он попытается разгадать его тайну, а потом бросит куда-нибудь в угол.
Взглянув на экран, я понял, что слишком долго был занят своими мыслями. Дождь монет кончился, и убийцы успели рассредоточиться. Теперь в них было бы труднее попасть, но это было неважно, потому что запас монет у меня кончился. Бросать было нечего, а лучом с такого расстояния нельзя было поднять ничего тяжелого, например человека.
В углу, у самого Портала, где затаился смуглый, что-то шевельнулось. С невероятной ловкостью наемник бросил бомбу в сторону зала управления, и взрыв пробил в передней стене Собора огромную дыру. Чтобы уничтожить меня, они готовы были разрушить Собор!
Я стиснул зубы, придумав, что смогу сделать, если они окажутся недостаточно осторожны. Луч устремился к тому, который потерял глаз, и, прежде чем он понял, что происходит, его оружие поплыло по воздуху, словно отвратительная черная птица, остановившись у ладони темного монаха — тот стоял непоколебимо, взрыв был ему нипочем.
Мои псевдопальцы лихорадочно искали спуск. Голубые заряды пронизывали мое изображение — они старались уничтожить оружие, прежде, чем я выстрелю. Рычажок внизу, на который наткнулся мой палец, должно быть, был спуском. Я нажал его — ничего. Может, есть какая-то кнопка на стволе? Нет… Потом я случайно разом нажал на спуск и на рукоять оружия, и голубой огонек вслепую устремился к убийцам.
Вслепую, но не мимо. Я содрогнулся от омерзения и стиснул зубы, чувствуя в горле горечь желудочного сока и понимая одновременно, какая мелочь то, что один человек лишился глаза. Дымящееся туловище постояло еще — удивительно долго! — а потом рухнуло между скамьями.
Их осталось трое, и они были осторожны, не зная, что я попал совершенно случайно. Из-за скамей никого не было видно. Вглядываясь в экран, я гадал, смогу ли заставить себя выстрелить еще раз. В Соборе, лежал мертвый человек. Мерзавец и убийца… но это ничего не меняло. Еще секунду назад он жил, а теперь был мертв. Меня замутило.
Вот! — рука, поднятая для броска. Я автоматически нажал на спуск, и одна из скамей превратилась в дымящиеся обломки. Рука дернулась, из нее выпало что-то небольшое и блестящее… В воздух взметнулся фонтан крови, кусков плоти, дерева.
Лицо мое исказила гримаса, и я отвернулся от экрана.
Смерть! Смерть! Я — Смерть!
Я убивал тех, кто жил убийством, но смерть должна быть холодна и бездушна, а я был слаб и напуган.
Портал замерцал — я заметил это краем глаза. Карабин дрогнул в руке монаха-призрака, но я не мог заставить его ладонь сжаться. Хватит убийств. Оружие молчало, и убийца спокойно пересек Портал. Ему помог кто-то из монастыря, снова помог, а я продолжал гадать, кто же это может быть. Мне вдруг пришло в голову, что меня могут обойти с тыла, я вспомнил, что могу быть убит так же легко, как они, и так же лежать мертвым. И такой конец был самым вероятным.
Вскочив с места, я подбежал к двери. Выход в коридор был закрыт, лестница пуста. Вновь сев за пульт, я посмотрел в зеркало, висевшее высоко на стене, — вся лестничная клетка отчетливо отражалась в нем. Будь у меня оружие…
Я попытался лучами вырвать карабин из рук убийцы, оставшегося в Соборе, но он держал его крепко, сопротивляясь невидимым перстам. Снова взгляд в зеркало — проход по-прежнему оставался закрыт. Для острастки я выстрелил в того, что остался в Соборе. Сиди и не двигайся! Мысли мои путались…
Ловушка. Я заперт в ловушке, без выхода. Из Собора можно выйти через Барьер и Портал, но отсюда выход только один — по лестнице вниз, в коридор, где уже ждет тот, смуглый. Конец будет быстрым, это я решил твердо. Они захотят взять меня живым, чтобы пытками заставить сказать, где кристалл, но я не дам им шанса.
«Только два выхода…» Я ухватился за эту мысль, как тонущий за соломинку… Еще раньше мне приходило в голову, что может быть и третий…
Мне нужна была одежда, нужны были деньги. Без этого бегство становилось невозможным, а выход, снова ведущий в объятья смерти, не имел для меня смысла. Здесь у меня не было шансов уцелеть, но снаружи, несмотря на все сложности…
Одежда безголового негодяя была почти цела. К счастью, магнитные застежки поддались действию луча. С курткой обошлось легко, хуже было с рубашкой. Я боролся с тяжелым мертвым телом, ворочая его с боку на бок, чтобы стянуть рукава с безвольных рук. После смерти негодяй доставлял мне больше хлопот, чем при жизни.
Когда куртка и рубашка уже лежали возле меня, я посмотрел в зеркало и понял, насколько был неосторожен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26