Бродяга неуверенно приблизился.
— Алек, — сказал Матт, — ты связался с дурной компанией. Тебя могли убить.
— Наверное. Я уж думал об этом.
— Вот возьми, — Матт передал ему ключи. — Вынеси убитых и похорони их поглубже. Не забудь сделать надписи на могилах — их заслуживает любой — и можешь забрать все деньги, что найдешь. А потом сматывайся отсюда.
Алек заколебался.
— Я правда могу забрать деньги?
— Можешь. Все равно большая их часть — ворованная. Купи себе новую одежду, еще что-нибудь и начни новую жизнь… но вначале похорони убитых, слышишь?
Матт устал. Он стоял и смотрел, как постепенно расходятся зеваки. Он перезарядил ружье, потом револьвер. Несмотря на то, что он был измучен, руки болели, заплывший глаз дергало, Матт оставался настороже. Где-то рядом был Скин Вебер… и другие.
Он с трудом двинулся обратно, в «Бон тон». Лори еще была там, она быстро подошла к нему. Матт опустился в кресло.
— Кофе, — сказал он. — Пусть сделают покрепче и погорячее.
Она налила кофе. В ее глазах застыла печаль.
— Скольких ты убил, Матт?
— Двоих… Томпсона и Гормена.
— Уже четыре человека, Матт. Четверо убитых в городе.
— Я не считал.
— Но ведь это четыре жизни, Матт!
— Не смотри на меня так, Лори. А если хочешь подвести итоги, сосчитай, скольких человек убили и ограбили эти четверо… Этот городской комитет… те, которые хотят построить красивый город со школами и всем прочим. Они наняли меня не за красивые глаза, а потому что полагали, что я смогу сделать работу, которая им не под силу. И что же? Как только я ее закончу, от меня постараются отделаться как можно скорее. Я это знаю и все же делаю ее. Я дурак, Лори, и ты можешь презирать меня.
— Но я не…
— Если не презираешь сейчас, будешь презирать потом. Все хотят, чтобы грязная работа была сделана, но никто не обязан любить человека, который ее выполняет.
Он встал, покачиваясь от усталости, вышел и зашагал по улице. Сегодня он будет ночевать где-нибудь в укромном месте, без костра. Надо найти хорошее убежище, где можно лечь и забыться, ничего не опасаясь.
А где такое место? Есть ли оно… по эту сторону могилы?
Глава 18
Матт опять был одинок. Взяв с собой винтовку, он прошел по пустынному склону и сел, глядя на город.
Склон холма круто поднимался до самого гребня, поэтому выстрелить оттуда или подойти к нему незамеченным было невозможно. Из города он был виден, но и город открывался перед ним как на ладони.
Лори потеряна… Но разве она когда-нибудь принадлежала ему? Только в мечтах, да и в них он мало верил.
Теперь он может уехать, но Матт никогда не бежал от взятых обязательств и не бросал начатое дело. Кроме того, здесь оставалась Медж, которая вела борьбу, слишком сложную для девушки. Она нуждается в его помощи.
Конечно, с ней Пайк. Хороший стрелок, но справится ли он в одиночку? Сможет ли он противостоять интригам Кингсбери?
Матт Кобэрн посмотрел на свои распухшие руки и выругался, медленно и с чувством. Он не должен был браться за эту работу, потому что знал, что она означает и чем ему придется заниматься. Однако что-то в его характере не позволило отказаться и уехать.
Неужели он привык убивать?
Он задумался, несмотря на тупую головную боль. Если быть с собой честным до конца… неужели привык?
Нет.
Он мог убить Кэртиса и Бернсайда. Кэртис неплохой парень, просто заблудился и вышел не на ту тропу, его стоило отпустить с миром, но Бернсайд? Убийца и вор, обманувший и ограбивший множество ни в чем не повинных людей. Скольких он отправил в залив на Берегу Варваров! И потом, в других городах… Почему же Матт не расправился с Тоубом Бернсайдом?
Нет, он не любил убивать, но и не раскаивался по поводу тех, кто умер от его пули. Если бы погиб Кэртис или Дорсет — другое дело, но не остальные. Его жертвы — взрослые, сильные мужчины, первыми начинающие драку. Они рисковали так же, как он.
Даже Большой Томпсон. Грубый, жестокий дикарь, ни одно качество которого не вызывало симпатии у Кобэрна, кроме разве что смелости. Когда все обернулось против него, Томпсон не сдался и не сбежал и, даже побежденный, пытался выиграть.
Драка с Большим Томпсоном отняла у Матта все силы, да к тому же еще напряжение и ожидание нужного момента и схватка… Он был выжат как лимон.
Еще один день… Еще один день, и он отправится на ту гору с ледником, поднимется на зеленую поляну среди осинника и будет целую неделю наслаждаться покоем, а если будет желание, то и две-три недели. Он будет один, и ни о чем не надо будет думать.
А потом он пойдет по какой-нибудь нехоженой тропе и не остановится, пока не найдет местечко, где никто не слышал о Матте Кобэрне.
Беда, однако, в том, что куда бы ты ни отправился, где бы ни жил, от самого себя не убежишь. Для Матта Кобэрна всегда найдется работа.
На свете много хороших людей, но хватает и тех, у кого под внешним лоском скрывается дикарь, который только и ждет момента, чтобы делать то, что заблагорассудится, если, конечно, ему не грозит наказание. А Матт Кобэрн как раз и был тем человеком, которого судьба и жизненный опыт научили не бояться темных переулков и диктовать закон тем, кто его ненавидел.
Постепенно он расслабился. Матт устроился поудобнее, все еще глядя на город. На дороге появился дилижанс, и, судя по его виду, народу туда набилось предостаточно. Матт знал, что в дилижансе уезжали люди, имена которых он указал в своем списке. Они переедут в другой город и начнут все сначала. Два-три человека решат, что игра не стоит свеч, и поищут более безопасное занятие.
Здесь, наверху, было холодно, и Матт почувствовал, что замерз, но уходить не хотелось. Да и некуда было идти. Он подождет до наступления темноты, а затем снова спустится в город. Переговорит с оставшимися из списка и посмотрит, что можно предпринять насчет Кингсбери и Флетчера.
Эти двое — непростые соперники. Кингсбери не ганфайтер, он сам набирает бандитов. Он использует деньги, власть, хороших адвокатов, однако для грязной работы у него всегда есть кто-нибудь вроде Айка Флетчера. За убийство вешают, поэтому Кингсбери сам не возьмется за револьвер.
Матт дремал, а по склону холма уже крались вечерние тени. Там, внизу, не могли догадаться, что он спит. Они только видели, что он сидит в одиночестве на пустынном холме — темный силуэт, притаившийся над городом, словно хищник перед прыжком.
— Как вы считаете, о чем он думает, — с беспокойством спросил Фелтон. — Почему он там один?
— Четыре человека убиты, — сказал Симмонс, — а Кэртис искалечен.
— Он делал свою работу, — раздраженно сказал Файф. — Работу, с которой никто из нас не справился бы.
— Да, но четверо убитых. — Джим Гейдж с сомнением покачал головой. — Он мог бы арестовать их или что-нибудь еще… А Бернсайд? Он даже не дал ему закрыть дело — просто выгнал из города.
— Мне кажется, Джим, — сказал Файф, — раньше ты был другого мнения. И даже собирался уехать.
— Ну… я передумал. Каждый ведь может передумать. И Томпсона уже нет…
— Вот в этом вся разница, — сказал Файф. — Теперь ты чувствуешь себя в безопасности. Ты в безопасности, потому что Матт Кобэрн убил Томпсона и выгнал остальных.
— Я против убийств, — возразил Гейдж. — Четыре человека… Это слишком.
— Придумай другой способ, Джим. Придумай, и я напечатаю о тебе в газете самым крупным шрифтом.
Когда стемнело, Матт Кобэрн вернулся в город и прошелся по улице. Он останавливался здесь и там и шел дальше. С ним никто не заговаривал, его никто не замечал. В темноте улицы он заметил девушку, стоявшую в дверях дома с зажженной сигаретой. На ее шелковом платье плясали отблески света.
— Привет, Мэтти, — сказал он.
— Как дела, Матт?
— Твой парень здесь?
— Ты выгнал его, Матт. Он уехал.
— Мне жаль, Мэтти, но ты ведь знаешь, какой он.
— Знаю.
— Почему ты его не бросишь? Когда-нибудь он доведет тебя до беды.
— Я знаю. — Затянувшись сигаретой, она продолжила: — Я люблю его, Матт. Тебе это о что-то говорит?
Некоторое время он молчал, этот одинокий человек с тяжелым револьвером на бедре. Потом ответил:
— Конечно, говорит, Мэтти. Тогда не бросай его, но постарайся, чтобы он не шел по кривой дорожке.
— Постараюсь, Матт. Я и так стараюсь. — Она помолчала. — Я и сама такая же, ты ведь знаешь. Да и он все время твердит мне об этом.
— Ты хорошая девушка, Мэтти. Мы встречались в четырех городах…
— В пяти, Матт. Ты позабыл Лидвилл.
— И то верно… в пяти, и ты всегда была честной. II когда в Бенсонвилле ребят стала косить холера, ты не сбежала. Все сбежали, а ты нет.
— А что мне оставалось делать?
Переложив винтовку в другую руку, Матт сказал:
— Пока, Мэтти. До встречи.
Он вернулся на главную улицу и, оставаясь в ночной тени, наблюдал за городом. Сегодня было тихо. В салунах и игорных домах народа почти не было. Завтра их будет больше, но Матт уже уедет. Такер… Такер Долан — самый подходящий человек для этого города.
Здесь оставалось только одно незаконченное дело — остановить Айка Флетчера и Кингсбери.
Внезапно раздался топот копыт и громкий крик. Повозка вылетела из-за угла на такой скорости, что ударилась об угол дома, перевернулась, и по пыльной улице покатился ее единственный пассажир.
Единственный? Нет… их оказалось двое — мужчина и женщина. Когда луч света скользнул по лицу выброшенного из повозки мужчины, Матт узнал Пайка Сайдса.
А женщина… это была Медж Хили! Пытаясь подняться на ноги, она закричала:
— Матт! О Боже! Матт, помоги мне!
А затем из-за угла вылетели всадники, впереди — Айк Флетчер. Он раскручивал над головой лассо, и, когда Пайк Сайде выпрямился, его обвила петля и вновь бросила на землю. Прежде чем Флетчер поволок Пайка по земле, из тени выпрыгнул Матт.
— Айк! Стой!
— Пошел к черту, — прорычал Флетчер, и мимо него, размахивая лассо, проскакали несколько всадников.
Матт бросился к стене дома, развернулся и выстрелил, выбив из седла одного из бандитов. Он заметил, что Пайк поднимается с земли, кобура его была пустой.
— Пайк, — закричал он. Сайде обернулся, и Матт кинул ему свой запасной револьвер.
Пайк Сайде на лету схватил оружие и первым же выстрелом свалил еще одного бандита. Флетчер пришпорил коня, Матт выстрелил, Пайк — тоже, и Флетчер покачнулся в седле.
Неожиданно Матта окружили всадники, он услышал грохот выстрелов. Что-то ударило его, он почувствовал боль, но продолжал стрелять, стрелять, стрелять, затем перехватил винчестер за дуло и, размахивая, как дубиной, бросился на бандитов.
Петля лассо вырвала винчестер у него из рук, проскакавший рядом всадник ударил его со всего размаха в лицо. На мгновение ослепший, Матт схватился было за револьвер, но его скрутила еще одна петля. Мимо проскакала лошадь, его дернуло, бандит издал боевой клич и поволок Матта за собой.
От угла дома прогремел винтовочный выстрел, и всадник перед ним вылетел из седла. Матт перекатился, пытаясь освободиться от лассо.
И тут он увидел стрелявшего. Это была Мэтти!
А затем распахнулась дверь, и на тротуаре с револьвером в руках появился Натан Блай. Он стрелял в стойке дуэлянта, и каждая его пуля ложилась точно в цель.
Матт стряхнул лассо и вскочил на ноги. Что-то ударило его еще раз, и он упал с дымящимся револьвером в руке. Матт пытался снова подняться, когда перед ним возник Кендрик и направил на него дуло ружья. Матт выстрелил и увидел, что лицо Кендрика превратилось в кровавую маску. Ружье бухнуло, обдав Матта песком и дорожной грязью.
Матт, шатаясь, встал и увидел, что на него, широко раскрыв глаза, с побледневшим лицом смотрит Дорсет.
— Убирайся отсюда, — закричал Матт, — или я убью тебя!
К его изумлению, Дорсет пригнулся и побежал.
Люди Флетчера развернулись в конце улицы и опять бросились в нападение. Кровь заливала глаза Матта, капала на рубашку. Покачиваясь, он ждал атакующих, как вдруг что-то заставило его обернуться.
Рядом с ним стояла Мэтти, за ней — Медж с револьвером в руке. Неподалеку с жестким, непроницаемым лицом смотрел на приближавшихся бандитов Джош Рингголд, Матт увидел Натана Блая и Стурда Файфа, и уже подбегали Фелтон с Зеллером.
Всадники пришпорили лошадей, а небольшая кучка людей на улице молча ждала. А затем, как по команде, открыла огонь. Ряды нападавших таяли на глазах. Мимо проскакала лошадь, волочившая за собой кричавшего от боли бандита.
Матт снова упал и заметил за окном напротив наблюдавшего за битвой человека. То был Кингсбери.
Матт перекатился и хотел встать, но сил больше не оставалось. Неожиданно над ним прозвучал одиночный выстрел, и Матт увидел, что это был Натан Блай, целившийся в то самое окно.
Матт снова попытался встать, но все поглотил страшный грохот, который постепенно стих и превратился в редкие хлопки выстрелов, доносившиеся откуда-то издалека.
Когда Матт открыл глаза, ему показалось, что прошло лишь мгновение. Он лежал на полу в «Бон тоне». У двери стоял с винтовкой Натан Блай, а у окон устроились Такер Долан и Джош Рингголд. Матт обнаружил, что его голова лежит на коленях у Медж Хили, а Мэтти разрезает на нем рубашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Алек, — сказал Матт, — ты связался с дурной компанией. Тебя могли убить.
— Наверное. Я уж думал об этом.
— Вот возьми, — Матт передал ему ключи. — Вынеси убитых и похорони их поглубже. Не забудь сделать надписи на могилах — их заслуживает любой — и можешь забрать все деньги, что найдешь. А потом сматывайся отсюда.
Алек заколебался.
— Я правда могу забрать деньги?
— Можешь. Все равно большая их часть — ворованная. Купи себе новую одежду, еще что-нибудь и начни новую жизнь… но вначале похорони убитых, слышишь?
Матт устал. Он стоял и смотрел, как постепенно расходятся зеваки. Он перезарядил ружье, потом револьвер. Несмотря на то, что он был измучен, руки болели, заплывший глаз дергало, Матт оставался настороже. Где-то рядом был Скин Вебер… и другие.
Он с трудом двинулся обратно, в «Бон тон». Лори еще была там, она быстро подошла к нему. Матт опустился в кресло.
— Кофе, — сказал он. — Пусть сделают покрепче и погорячее.
Она налила кофе. В ее глазах застыла печаль.
— Скольких ты убил, Матт?
— Двоих… Томпсона и Гормена.
— Уже четыре человека, Матт. Четверо убитых в городе.
— Я не считал.
— Но ведь это четыре жизни, Матт!
— Не смотри на меня так, Лори. А если хочешь подвести итоги, сосчитай, скольких человек убили и ограбили эти четверо… Этот городской комитет… те, которые хотят построить красивый город со школами и всем прочим. Они наняли меня не за красивые глаза, а потому что полагали, что я смогу сделать работу, которая им не под силу. И что же? Как только я ее закончу, от меня постараются отделаться как можно скорее. Я это знаю и все же делаю ее. Я дурак, Лори, и ты можешь презирать меня.
— Но я не…
— Если не презираешь сейчас, будешь презирать потом. Все хотят, чтобы грязная работа была сделана, но никто не обязан любить человека, который ее выполняет.
Он встал, покачиваясь от усталости, вышел и зашагал по улице. Сегодня он будет ночевать где-нибудь в укромном месте, без костра. Надо найти хорошее убежище, где можно лечь и забыться, ничего не опасаясь.
А где такое место? Есть ли оно… по эту сторону могилы?
Глава 18
Матт опять был одинок. Взяв с собой винтовку, он прошел по пустынному склону и сел, глядя на город.
Склон холма круто поднимался до самого гребня, поэтому выстрелить оттуда или подойти к нему незамеченным было невозможно. Из города он был виден, но и город открывался перед ним как на ладони.
Лори потеряна… Но разве она когда-нибудь принадлежала ему? Только в мечтах, да и в них он мало верил.
Теперь он может уехать, но Матт никогда не бежал от взятых обязательств и не бросал начатое дело. Кроме того, здесь оставалась Медж, которая вела борьбу, слишком сложную для девушки. Она нуждается в его помощи.
Конечно, с ней Пайк. Хороший стрелок, но справится ли он в одиночку? Сможет ли он противостоять интригам Кингсбери?
Матт Кобэрн посмотрел на свои распухшие руки и выругался, медленно и с чувством. Он не должен был браться за эту работу, потому что знал, что она означает и чем ему придется заниматься. Однако что-то в его характере не позволило отказаться и уехать.
Неужели он привык убивать?
Он задумался, несмотря на тупую головную боль. Если быть с собой честным до конца… неужели привык?
Нет.
Он мог убить Кэртиса и Бернсайда. Кэртис неплохой парень, просто заблудился и вышел не на ту тропу, его стоило отпустить с миром, но Бернсайд? Убийца и вор, обманувший и ограбивший множество ни в чем не повинных людей. Скольких он отправил в залив на Берегу Варваров! И потом, в других городах… Почему же Матт не расправился с Тоубом Бернсайдом?
Нет, он не любил убивать, но и не раскаивался по поводу тех, кто умер от его пули. Если бы погиб Кэртис или Дорсет — другое дело, но не остальные. Его жертвы — взрослые, сильные мужчины, первыми начинающие драку. Они рисковали так же, как он.
Даже Большой Томпсон. Грубый, жестокий дикарь, ни одно качество которого не вызывало симпатии у Кобэрна, кроме разве что смелости. Когда все обернулось против него, Томпсон не сдался и не сбежал и, даже побежденный, пытался выиграть.
Драка с Большим Томпсоном отняла у Матта все силы, да к тому же еще напряжение и ожидание нужного момента и схватка… Он был выжат как лимон.
Еще один день… Еще один день, и он отправится на ту гору с ледником, поднимется на зеленую поляну среди осинника и будет целую неделю наслаждаться покоем, а если будет желание, то и две-три недели. Он будет один, и ни о чем не надо будет думать.
А потом он пойдет по какой-нибудь нехоженой тропе и не остановится, пока не найдет местечко, где никто не слышал о Матте Кобэрне.
Беда, однако, в том, что куда бы ты ни отправился, где бы ни жил, от самого себя не убежишь. Для Матта Кобэрна всегда найдется работа.
На свете много хороших людей, но хватает и тех, у кого под внешним лоском скрывается дикарь, который только и ждет момента, чтобы делать то, что заблагорассудится, если, конечно, ему не грозит наказание. А Матт Кобэрн как раз и был тем человеком, которого судьба и жизненный опыт научили не бояться темных переулков и диктовать закон тем, кто его ненавидел.
Постепенно он расслабился. Матт устроился поудобнее, все еще глядя на город. На дороге появился дилижанс, и, судя по его виду, народу туда набилось предостаточно. Матт знал, что в дилижансе уезжали люди, имена которых он указал в своем списке. Они переедут в другой город и начнут все сначала. Два-три человека решат, что игра не стоит свеч, и поищут более безопасное занятие.
Здесь, наверху, было холодно, и Матт почувствовал, что замерз, но уходить не хотелось. Да и некуда было идти. Он подождет до наступления темноты, а затем снова спустится в город. Переговорит с оставшимися из списка и посмотрит, что можно предпринять насчет Кингсбери и Флетчера.
Эти двое — непростые соперники. Кингсбери не ганфайтер, он сам набирает бандитов. Он использует деньги, власть, хороших адвокатов, однако для грязной работы у него всегда есть кто-нибудь вроде Айка Флетчера. За убийство вешают, поэтому Кингсбери сам не возьмется за револьвер.
Матт дремал, а по склону холма уже крались вечерние тени. Там, внизу, не могли догадаться, что он спит. Они только видели, что он сидит в одиночестве на пустынном холме — темный силуэт, притаившийся над городом, словно хищник перед прыжком.
— Как вы считаете, о чем он думает, — с беспокойством спросил Фелтон. — Почему он там один?
— Четыре человека убиты, — сказал Симмонс, — а Кэртис искалечен.
— Он делал свою работу, — раздраженно сказал Файф. — Работу, с которой никто из нас не справился бы.
— Да, но четверо убитых. — Джим Гейдж с сомнением покачал головой. — Он мог бы арестовать их или что-нибудь еще… А Бернсайд? Он даже не дал ему закрыть дело — просто выгнал из города.
— Мне кажется, Джим, — сказал Файф, — раньше ты был другого мнения. И даже собирался уехать.
— Ну… я передумал. Каждый ведь может передумать. И Томпсона уже нет…
— Вот в этом вся разница, — сказал Файф. — Теперь ты чувствуешь себя в безопасности. Ты в безопасности, потому что Матт Кобэрн убил Томпсона и выгнал остальных.
— Я против убийств, — возразил Гейдж. — Четыре человека… Это слишком.
— Придумай другой способ, Джим. Придумай, и я напечатаю о тебе в газете самым крупным шрифтом.
Когда стемнело, Матт Кобэрн вернулся в город и прошелся по улице. Он останавливался здесь и там и шел дальше. С ним никто не заговаривал, его никто не замечал. В темноте улицы он заметил девушку, стоявшую в дверях дома с зажженной сигаретой. На ее шелковом платье плясали отблески света.
— Привет, Мэтти, — сказал он.
— Как дела, Матт?
— Твой парень здесь?
— Ты выгнал его, Матт. Он уехал.
— Мне жаль, Мэтти, но ты ведь знаешь, какой он.
— Знаю.
— Почему ты его не бросишь? Когда-нибудь он доведет тебя до беды.
— Я знаю. — Затянувшись сигаретой, она продолжила: — Я люблю его, Матт. Тебе это о что-то говорит?
Некоторое время он молчал, этот одинокий человек с тяжелым револьвером на бедре. Потом ответил:
— Конечно, говорит, Мэтти. Тогда не бросай его, но постарайся, чтобы он не шел по кривой дорожке.
— Постараюсь, Матт. Я и так стараюсь. — Она помолчала. — Я и сама такая же, ты ведь знаешь. Да и он все время твердит мне об этом.
— Ты хорошая девушка, Мэтти. Мы встречались в четырех городах…
— В пяти, Матт. Ты позабыл Лидвилл.
— И то верно… в пяти, и ты всегда была честной. II когда в Бенсонвилле ребят стала косить холера, ты не сбежала. Все сбежали, а ты нет.
— А что мне оставалось делать?
Переложив винтовку в другую руку, Матт сказал:
— Пока, Мэтти. До встречи.
Он вернулся на главную улицу и, оставаясь в ночной тени, наблюдал за городом. Сегодня было тихо. В салунах и игорных домах народа почти не было. Завтра их будет больше, но Матт уже уедет. Такер… Такер Долан — самый подходящий человек для этого города.
Здесь оставалось только одно незаконченное дело — остановить Айка Флетчера и Кингсбери.
Внезапно раздался топот копыт и громкий крик. Повозка вылетела из-за угла на такой скорости, что ударилась об угол дома, перевернулась, и по пыльной улице покатился ее единственный пассажир.
Единственный? Нет… их оказалось двое — мужчина и женщина. Когда луч света скользнул по лицу выброшенного из повозки мужчины, Матт узнал Пайка Сайдса.
А женщина… это была Медж Хили! Пытаясь подняться на ноги, она закричала:
— Матт! О Боже! Матт, помоги мне!
А затем из-за угла вылетели всадники, впереди — Айк Флетчер. Он раскручивал над головой лассо, и, когда Пайк Сайде выпрямился, его обвила петля и вновь бросила на землю. Прежде чем Флетчер поволок Пайка по земле, из тени выпрыгнул Матт.
— Айк! Стой!
— Пошел к черту, — прорычал Флетчер, и мимо него, размахивая лассо, проскакали несколько всадников.
Матт бросился к стене дома, развернулся и выстрелил, выбив из седла одного из бандитов. Он заметил, что Пайк поднимается с земли, кобура его была пустой.
— Пайк, — закричал он. Сайде обернулся, и Матт кинул ему свой запасной револьвер.
Пайк Сайде на лету схватил оружие и первым же выстрелом свалил еще одного бандита. Флетчер пришпорил коня, Матт выстрелил, Пайк — тоже, и Флетчер покачнулся в седле.
Неожиданно Матта окружили всадники, он услышал грохот выстрелов. Что-то ударило его, он почувствовал боль, но продолжал стрелять, стрелять, стрелять, затем перехватил винчестер за дуло и, размахивая, как дубиной, бросился на бандитов.
Петля лассо вырвала винчестер у него из рук, проскакавший рядом всадник ударил его со всего размаха в лицо. На мгновение ослепший, Матт схватился было за револьвер, но его скрутила еще одна петля. Мимо проскакала лошадь, его дернуло, бандит издал боевой клич и поволок Матта за собой.
От угла дома прогремел винтовочный выстрел, и всадник перед ним вылетел из седла. Матт перекатился, пытаясь освободиться от лассо.
И тут он увидел стрелявшего. Это была Мэтти!
А затем распахнулась дверь, и на тротуаре с револьвером в руках появился Натан Блай. Он стрелял в стойке дуэлянта, и каждая его пуля ложилась точно в цель.
Матт стряхнул лассо и вскочил на ноги. Что-то ударило его еще раз, и он упал с дымящимся револьвером в руке. Матт пытался снова подняться, когда перед ним возник Кендрик и направил на него дуло ружья. Матт выстрелил и увидел, что лицо Кендрика превратилось в кровавую маску. Ружье бухнуло, обдав Матта песком и дорожной грязью.
Матт, шатаясь, встал и увидел, что на него, широко раскрыв глаза, с побледневшим лицом смотрит Дорсет.
— Убирайся отсюда, — закричал Матт, — или я убью тебя!
К его изумлению, Дорсет пригнулся и побежал.
Люди Флетчера развернулись в конце улицы и опять бросились в нападение. Кровь заливала глаза Матта, капала на рубашку. Покачиваясь, он ждал атакующих, как вдруг что-то заставило его обернуться.
Рядом с ним стояла Мэтти, за ней — Медж с револьвером в руке. Неподалеку с жестким, непроницаемым лицом смотрел на приближавшихся бандитов Джош Рингголд, Матт увидел Натана Блая и Стурда Файфа, и уже подбегали Фелтон с Зеллером.
Всадники пришпорили лошадей, а небольшая кучка людей на улице молча ждала. А затем, как по команде, открыла огонь. Ряды нападавших таяли на глазах. Мимо проскакала лошадь, волочившая за собой кричавшего от боли бандита.
Матт снова упал и заметил за окном напротив наблюдавшего за битвой человека. То был Кингсбери.
Матт перекатился и хотел встать, но сил больше не оставалось. Неожиданно над ним прозвучал одиночный выстрел, и Матт увидел, что это был Натан Блай, целившийся в то самое окно.
Матт снова попытался встать, но все поглотил страшный грохот, который постепенно стих и превратился в редкие хлопки выстрелов, доносившиеся откуда-то издалека.
Когда Матт открыл глаза, ему показалось, что прошло лишь мгновение. Он лежал на полу в «Бон тоне». У двери стоял с винтовкой Натан Блай, а у окон устроились Такер Долан и Джош Рингголд. Матт обнаружил, что его голова лежит на коленях у Медж Хили, а Мэтти разрезает на нем рубашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22