— Он снова повернулся к Гейлу: — Почему ты привел ее обратно? Мы не выкупаем пленников.
— Мне это известно, — сказал Гейл. — Я поступил так из любви к этой женщине и для того, чтобы доказать свои добрые намерения по отношению к матва. Мне нужно обсудить с вашими вождями кое-что важное, а времени у нас мало. Ты должен увериться, что мы не опасны. Нас только двое, никто за нами не следует, можешь проверить, ибо не думаю, что поверишь мне на слово.
— Мы следим за вами еще с тех пор, как вы поднялись на холмы. У вас за спиной действительно никого нет. Если бы вы привели за собой эмси, мы сейчас не вели бы здесь разговора.
— Я убежден, что матва — доблестные воины. Не могли бы вы дать нам проводника, чтобы Диена поскорее добралась до своей деревни?
— Вы отправитесь с нами, — сказал Хонн. — Поговорим обо всем в нашей деревне. Но мы завяжем вам глаза. Не считайте это признаком недоверия, таков наш обычай. Вам нужно спешиться и вести своих животных в поводу. Мы никогда не прикасаемся к кабо.
— Вы можете завязать нам глаза, — согласился Гейл, — но позвольте остаться верхом. Мой кабо последует за вами, а кабо Диены — за моим.
Хонн, не скрывая изумления, переглянулся со своими спутниками при этих словах. Гейл и Диена спешились. Им завязали глаза, затем они снова взобрались в седла. Пока они петляли среди холмов, юноша пришел к выводу, что путешествовать с завязанными глазами доставляет ему удовольствие. Совсем иначе, чем в прежние времена, когда он сторожил стадо в полной темноте, или позже, во время путешествия с отрядом Шонга. Сейчас он мог чувствовать духов земли, не отвлекаясь ни на что постороннее. Он знал, что без труда сможет отыскать дорогу, которой их вели. Матва, должно быть, удивились бы, узнав, что завязанные глаза не могли помешать ему ориентироваться на местности. Отряд двигался уже больше часа, когда Гейл удивительно ясно почувствовал присутствие множества животных справа за холмами. Он повернул в эту сторону лицо с повязкой на глазах.
— Там, наверху, винтороги, полсотни, или даже больше, — заметил он.
— Сойди с седла, — приказал Хонн.
Гейл повиновался и ощутил, как чьи-то руки проверяют его повязку.
— Держится плотно, — сказал Хонн. — Откуда ты узнал о стаде? Ты не мог бы увидеть его даже с открытыми глазами. Животные слишком далеко, чтобы слышать их мычание или чуять запах. Винтороги неделями идут с равнин, направляясь к северным пастбищам. Это стадо находится на высокогорных лугах три или четыре дня. Как ты мог узнать о нем?
— Он не обычный человек, — вступила в разговор Диена. — Он может видеть то, что недоступно зрению других. С ним говорят духи.
Гейл снова уселся в седло. Пока они двигались по лесной тропинке, он слышал, как перешептываются за его спиной матва. Юноша наслаждался витающим вокруг тонким ароматом цветов и звенящими птичьими трелями. Высоко в кронах слышался шорох летучих мышей, свисающих вниз головой с веток.
Где-то через час после полудня Хонн сказал, что повязки теперь можно снять. Они находились на хребте, откуда открывался вид на лежащую внизу небольшую долину. Сперва Гейл не заметил строений, лишь тонкие струйки дыма. Однако, проследовав за ними взглядом, он увидел скопление длинных низких домов. Селение не окружал частокол, так что юноше хорошо было видно ровное открытое пространство площади для собраний. Как и все деревни матва, эта расположилась около водоема. К воде сбегало множество узких тропок. Гейла поразило, насколько незаметным было это поселение — можно было спокойно пройти почти рядом с ним, ничего не обнаружив.
Оказавшись в деревне, Гейл обнаружил, что крыши длинных домов покрыты дерном, на котором растет мох, трава и множество цветов. Стены примерно в половину человеческого роста, остальная часть дома углублена в землю. Вокруг построек под надзором женщин, занимавшихся различными хозяйственными делами, играли дети — их одежда была столь же яркой, как и у взрослых. Рядом, в небольшом лесочке, мальчики упражнялись в стрельбе по мишеням, Их луки были уменьшенными копиями тех, которыми пользовались взрослые матва. Гейла чрезвычайно заинтересовало это оружие. Юноша подумал, что после того, как проводит Диену домой, в первую очередь займется его освоением.
Женщины тотчас повели Диену в длинный дом. Гейл оставил обоих кабо под деревьями, где их окружила группа любопытствующих ребятишек. Многие из них никогда в жизни не видели таких животных. Гейл снял с кабо седла и ослабил подпруги.
— Ты не хочешь стреножить или привязать их? — поинтересовался Хонн.
— Они останутся стоять смирно и придут по первому моему зову, — уверил его Гейл. Он был благодарен матва за то, что те не отобрали у него оружие. Мужчины бросали восхищенные взгляды на его копье и длинный меч, пораженные искусством, с которым те были сработаны, а также количеством пошедшего на него металла. Сами они были вооружены только луками и ножами.
Матва сеяли и собирали злаки, но в основном занимались охотой. Как и шессины, они время от времени перебирались в новые места — это случалось, когда леса вокруг беднели дичью. Однако на одном месте они проводили довольно долгое время, поскольку через холмы каждый год во время миграции проходили большие стада животных, и тогда пищи было вдоволь. Половина женщин деревни варили или вялили мясо винторогов, остальные занимались обработкой шкур.
Невзирая на внешнюю примитивность их уклада, Гейл понял, что матва — необычайно чистоплотный и культурный народ. Так, он не обнаружил, чтобы кто-нибудь раскрашивал лицо или тело. Женщины, выделывающие шкуры, держали около себя небольшие миски с водой, чтобы споласкивать руки. Даже на возившихся в пыли детях грязи было не больше, чем можно было собрать за один день. Матва сильно отличались от бьялла и эмси — разница ощущалась не только глазами, но и носом.
Хонн пригласил юношу в длинный дом, и Гейл ненадолго ослеп, пока его глаза привыкали к темноте задымленного помещения. Несмотря на горящий в углу очаг, здесь царила приятная прохлада. Земляные стены были увешаны гладкими плетеными циновками, такие же циновки покрывали пол. Свет проникал внутрь только через маленькие окошки под самой крышей строения.
Матва жестом предложил Гейлу сесть на скамью, стоявшую возле длинного стола. Вскоре к ним присоединилась Диена, которую сопровождала женщина, несущая на вытянутых руках поднос с горой жареного мяса, плоскими лепешками и фруктами.
— Мы немного поговорим после того, как вы насытитесь и отдохнете, — сказал Хонн. — Наш вождь вернется с охоты на закате.
Гейл и Диена с удовольствием принялись за еду: с тех пор, как они покинули деревню бьялла, им не доводилось есть досыта. Юноша, конечно, мог бы подстрелить какую-нибудь живность, но ему не хотелось оставлять спутницу одну. И вообще, во время путешествия на север им попадалось довольно мало дичи. Женщина налила в чаши кисловатого напитка, сделанного из слегка забродившего фруктового сока.
Когда трапеза подошла к концу, Хонн предложил им отдохнуть, поскольку охотники еще не вернулись. По словам Диены, днем в деревнях матва почти не было мужчин, иногда они отсутствовали по несколько суток. Землю обрабатывали в основном женщины. Стариков в селениях почти не имелось, поскольку мало кто из мужчин доживал до старости. Диена сказала также, что Гейл попал в деревню матва в самое благо приятное время года, когда в лесах изобилие дичи, реки полны рыбой и поспели дикие фрукты.
Зимы здесь, среди холмов, были очень суровыми. Случалось, что люди замерзали во время охоты или погибали под снежными обвалами. По-настоящему холодная зима, во время которой вымерзали озимые посевы, несла деревне голодную смерть. Погубить урожай могло и засушливое лето. Иногда сушь приносила смертоносные пожары, и тогда огонь за несколько часов превращал огромные участки леса в выжженное, покрытое гарью пепелище.
Неблагоприятный климат, а также постоянные набеги эмси и других племен, враждующих с матва, приводили к тому, что лишь немногие здешние мужчины достигали преклонного возраста. Однако, несмотря на это, матва показались Гейлу вполне счастливыми и довольными своей жизнью. Они были столь же горды и независимы, как шессины, считая свободную жизнь большей ценностью, чем безопасность и покой.
— А твои родичи похожи на этих людей? — спросил юноша, когда Диена покончила с едой.
— Они точно такие же, — ответила женщина. — Между деревнями заключается множество браков, так что каждый год у нас бывает общий праздник. Мы не стараемся отгородиться друг от друга, поэтому у нас сходные обычаи.
— И где же вы встречаетесь? — поинтересовался Гейл. — В каком месте проходят ваши праздники и торжества?
— Жители различных деревень встречаются обычно на лугах. Религиозные обряды справляют в рощах, а в пещерах мужчины занимаются охотничьей магией.
— Вы владеете превосходными луками, к тому же матва, как я смог убедиться, умеют передвигаться по лесу почти незаметно. Неужели им еще требуется какая-то магия?
— Охота — дело непростое. В лесу таится множество опасностей, поэтому никогда не мешает заручиться благосклонностью духов.
Гейла заинтересовала одежда, которую носили жители деревни.
— Ткань эту изготавливают прямо здесь, — сказала Диена, — из растительных волокон с добавлением краски, которые также добывают из различных растений. Более тонкую праздничную одежду мы покупаем у заезжих торговцев, приходящих с юга, обмениваем на меха и зубы туну. Иногда в ручьях мы находим золотые самородки. Однажды с юга сюда пришла странная экспедиция, которая наняла жителей одной из деревень на целое лето. Они должны были ловить обитающих в лесах птиц и животных. Им объяснили, что король страны, пославшей экспедицию, имеет богатое собрание различных животных и хочет собрать еще больше образцов живых существ. Ловцы зверей получили за свою работу невероятно щедрую оплату, однако большую ее часть пришлось потратить на закупку провизии, поскольку охотники все лето, вместо того чтобы добывать дичь, ловили различную живность для этого сумасшедшего короля.
Юноша был очень удивлен, когда узнал, что в здешних лесах, изобилующих дичью, почти не встречаются дикие коты. Здешние хищники в основном были родственниками меховой змеи и длинношея.
К счастью, не водилось здесь и гигантских длинношеев, встречавшихся на его родном Острове, самые крупные твари, водившиеся в этих местах, высотой были в два человеческих роста. Однако они были довольно многочисленны и чрезвычайно опасны — каждый год от их костей и зубов погибало по нескольку десятков человек. Встречался здесь также маленький длинношей, обитающий в воде. Питался он преимущественно рыбой. Гейл понял, почему он столь явственно ощущал духовную ауру лесных животных — у всех длинношеев она была очень сильной.
Когда померк свет в крошечных окошках под потолком, в деревню потянулись охотники. Повесив на крючки луки и колчаны со стрелами, мужчины сменили невзрачную одежду, в которой охотились, на яркие рубашки и штаны. Они с любопытством поглядывали на незнакомцев, но не глазели в открытую. Гейла удивило, как негромко они разговаривали между собой. Он еще ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из матва повысил голос. Вскоре длинный дом заполнился мужчинами, женщинами и детьми. Так происходило каждый вечер.
Днем мужчины охотились, разбредаясь по лесу, но по ночам в длинных строениях приходилось сидеть буквально друг у друга на коленях. Из всех обычаев матва только этот показался юноше не слишком удобным.
Наконец появился мужчина средних лет, носивший, в отличие от остальных, окладистую бороду возможно, борода отчасти восполняла отсутствие волос на его голове, увенчанной обширной лысиной. Войдя, он кивнул Диене и Гейлу. После этого все принялись за трапезу. Вождь и несколько старших охотников уселись за длинный стол, остальные разместились, поджав ноги, на полу, среди ползающих тут же детей. Блюда с пищей по очереди передавали друг другу. За едой беседы почти не велись. Вождь настоял, чтобы гости тоже сели за стол, хотя те уверили, что после обильной дневной трапезы не смогут проглотить и куска.
Когда все насытились, вождь постучал по столу мизинцами пальцев. Тут же убрали все блюда, кувшины и кружки. Посуду мыли где-то за домом. Вождь повернулся к Гейлу.
— Мы всегда рады гостям. Я — Венаман, глава деревни Голубого Леса. Наверное, вы сможете рассказать нам немало интересного.
— Позволь начать мне, — сказала Диена. Она коротко сообщила о своем пребывании в плену эмси. Женщина не останавливалась подробно на перенесенных ею страданиях, но ее слова не оставили сомнений в том, что с ней обращались крайне грубо и жестоко. Закончила она рассказом о своем бегстве от Импабы в недоступные для эмси горы. Во время ее речи жители деревни бросали настороженные взгляды — видимо, они не знали, как относиться к женщине, бывшей рабыней эмси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Мне это известно, — сказал Гейл. — Я поступил так из любви к этой женщине и для того, чтобы доказать свои добрые намерения по отношению к матва. Мне нужно обсудить с вашими вождями кое-что важное, а времени у нас мало. Ты должен увериться, что мы не опасны. Нас только двое, никто за нами не следует, можешь проверить, ибо не думаю, что поверишь мне на слово.
— Мы следим за вами еще с тех пор, как вы поднялись на холмы. У вас за спиной действительно никого нет. Если бы вы привели за собой эмси, мы сейчас не вели бы здесь разговора.
— Я убежден, что матва — доблестные воины. Не могли бы вы дать нам проводника, чтобы Диена поскорее добралась до своей деревни?
— Вы отправитесь с нами, — сказал Хонн. — Поговорим обо всем в нашей деревне. Но мы завяжем вам глаза. Не считайте это признаком недоверия, таков наш обычай. Вам нужно спешиться и вести своих животных в поводу. Мы никогда не прикасаемся к кабо.
— Вы можете завязать нам глаза, — согласился Гейл, — но позвольте остаться верхом. Мой кабо последует за вами, а кабо Диены — за моим.
Хонн, не скрывая изумления, переглянулся со своими спутниками при этих словах. Гейл и Диена спешились. Им завязали глаза, затем они снова взобрались в седла. Пока они петляли среди холмов, юноша пришел к выводу, что путешествовать с завязанными глазами доставляет ему удовольствие. Совсем иначе, чем в прежние времена, когда он сторожил стадо в полной темноте, или позже, во время путешествия с отрядом Шонга. Сейчас он мог чувствовать духов земли, не отвлекаясь ни на что постороннее. Он знал, что без труда сможет отыскать дорогу, которой их вели. Матва, должно быть, удивились бы, узнав, что завязанные глаза не могли помешать ему ориентироваться на местности. Отряд двигался уже больше часа, когда Гейл удивительно ясно почувствовал присутствие множества животных справа за холмами. Он повернул в эту сторону лицо с повязкой на глазах.
— Там, наверху, винтороги, полсотни, или даже больше, — заметил он.
— Сойди с седла, — приказал Хонн.
Гейл повиновался и ощутил, как чьи-то руки проверяют его повязку.
— Держится плотно, — сказал Хонн. — Откуда ты узнал о стаде? Ты не мог бы увидеть его даже с открытыми глазами. Животные слишком далеко, чтобы слышать их мычание или чуять запах. Винтороги неделями идут с равнин, направляясь к северным пастбищам. Это стадо находится на высокогорных лугах три или четыре дня. Как ты мог узнать о нем?
— Он не обычный человек, — вступила в разговор Диена. — Он может видеть то, что недоступно зрению других. С ним говорят духи.
Гейл снова уселся в седло. Пока они двигались по лесной тропинке, он слышал, как перешептываются за его спиной матва. Юноша наслаждался витающим вокруг тонким ароматом цветов и звенящими птичьими трелями. Высоко в кронах слышался шорох летучих мышей, свисающих вниз головой с веток.
Где-то через час после полудня Хонн сказал, что повязки теперь можно снять. Они находились на хребте, откуда открывался вид на лежащую внизу небольшую долину. Сперва Гейл не заметил строений, лишь тонкие струйки дыма. Однако, проследовав за ними взглядом, он увидел скопление длинных низких домов. Селение не окружал частокол, так что юноше хорошо было видно ровное открытое пространство площади для собраний. Как и все деревни матва, эта расположилась около водоема. К воде сбегало множество узких тропок. Гейла поразило, насколько незаметным было это поселение — можно было спокойно пройти почти рядом с ним, ничего не обнаружив.
Оказавшись в деревне, Гейл обнаружил, что крыши длинных домов покрыты дерном, на котором растет мох, трава и множество цветов. Стены примерно в половину человеческого роста, остальная часть дома углублена в землю. Вокруг построек под надзором женщин, занимавшихся различными хозяйственными делами, играли дети — их одежда была столь же яркой, как и у взрослых. Рядом, в небольшом лесочке, мальчики упражнялись в стрельбе по мишеням, Их луки были уменьшенными копиями тех, которыми пользовались взрослые матва. Гейла чрезвычайно заинтересовало это оружие. Юноша подумал, что после того, как проводит Диену домой, в первую очередь займется его освоением.
Женщины тотчас повели Диену в длинный дом. Гейл оставил обоих кабо под деревьями, где их окружила группа любопытствующих ребятишек. Многие из них никогда в жизни не видели таких животных. Гейл снял с кабо седла и ослабил подпруги.
— Ты не хочешь стреножить или привязать их? — поинтересовался Хонн.
— Они останутся стоять смирно и придут по первому моему зову, — уверил его Гейл. Он был благодарен матва за то, что те не отобрали у него оружие. Мужчины бросали восхищенные взгляды на его копье и длинный меч, пораженные искусством, с которым те были сработаны, а также количеством пошедшего на него металла. Сами они были вооружены только луками и ножами.
Матва сеяли и собирали злаки, но в основном занимались охотой. Как и шессины, они время от времени перебирались в новые места — это случалось, когда леса вокруг беднели дичью. Однако на одном месте они проводили довольно долгое время, поскольку через холмы каждый год во время миграции проходили большие стада животных, и тогда пищи было вдоволь. Половина женщин деревни варили или вялили мясо винторогов, остальные занимались обработкой шкур.
Невзирая на внешнюю примитивность их уклада, Гейл понял, что матва — необычайно чистоплотный и культурный народ. Так, он не обнаружил, чтобы кто-нибудь раскрашивал лицо или тело. Женщины, выделывающие шкуры, держали около себя небольшие миски с водой, чтобы споласкивать руки. Даже на возившихся в пыли детях грязи было не больше, чем можно было собрать за один день. Матва сильно отличались от бьялла и эмси — разница ощущалась не только глазами, но и носом.
Хонн пригласил юношу в длинный дом, и Гейл ненадолго ослеп, пока его глаза привыкали к темноте задымленного помещения. Несмотря на горящий в углу очаг, здесь царила приятная прохлада. Земляные стены были увешаны гладкими плетеными циновками, такие же циновки покрывали пол. Свет проникал внутрь только через маленькие окошки под самой крышей строения.
Матва жестом предложил Гейлу сесть на скамью, стоявшую возле длинного стола. Вскоре к ним присоединилась Диена, которую сопровождала женщина, несущая на вытянутых руках поднос с горой жареного мяса, плоскими лепешками и фруктами.
— Мы немного поговорим после того, как вы насытитесь и отдохнете, — сказал Хонн. — Наш вождь вернется с охоты на закате.
Гейл и Диена с удовольствием принялись за еду: с тех пор, как они покинули деревню бьялла, им не доводилось есть досыта. Юноша, конечно, мог бы подстрелить какую-нибудь живность, но ему не хотелось оставлять спутницу одну. И вообще, во время путешествия на север им попадалось довольно мало дичи. Женщина налила в чаши кисловатого напитка, сделанного из слегка забродившего фруктового сока.
Когда трапеза подошла к концу, Хонн предложил им отдохнуть, поскольку охотники еще не вернулись. По словам Диены, днем в деревнях матва почти не было мужчин, иногда они отсутствовали по несколько суток. Землю обрабатывали в основном женщины. Стариков в селениях почти не имелось, поскольку мало кто из мужчин доживал до старости. Диена сказала также, что Гейл попал в деревню матва в самое благо приятное время года, когда в лесах изобилие дичи, реки полны рыбой и поспели дикие фрукты.
Зимы здесь, среди холмов, были очень суровыми. Случалось, что люди замерзали во время охоты или погибали под снежными обвалами. По-настоящему холодная зима, во время которой вымерзали озимые посевы, несла деревне голодную смерть. Погубить урожай могло и засушливое лето. Иногда сушь приносила смертоносные пожары, и тогда огонь за несколько часов превращал огромные участки леса в выжженное, покрытое гарью пепелище.
Неблагоприятный климат, а также постоянные набеги эмси и других племен, враждующих с матва, приводили к тому, что лишь немногие здешние мужчины достигали преклонного возраста. Однако, несмотря на это, матва показались Гейлу вполне счастливыми и довольными своей жизнью. Они были столь же горды и независимы, как шессины, считая свободную жизнь большей ценностью, чем безопасность и покой.
— А твои родичи похожи на этих людей? — спросил юноша, когда Диена покончила с едой.
— Они точно такие же, — ответила женщина. — Между деревнями заключается множество браков, так что каждый год у нас бывает общий праздник. Мы не стараемся отгородиться друг от друга, поэтому у нас сходные обычаи.
— И где же вы встречаетесь? — поинтересовался Гейл. — В каком месте проходят ваши праздники и торжества?
— Жители различных деревень встречаются обычно на лугах. Религиозные обряды справляют в рощах, а в пещерах мужчины занимаются охотничьей магией.
— Вы владеете превосходными луками, к тому же матва, как я смог убедиться, умеют передвигаться по лесу почти незаметно. Неужели им еще требуется какая-то магия?
— Охота — дело непростое. В лесу таится множество опасностей, поэтому никогда не мешает заручиться благосклонностью духов.
Гейла заинтересовала одежда, которую носили жители деревни.
— Ткань эту изготавливают прямо здесь, — сказала Диена, — из растительных волокон с добавлением краски, которые также добывают из различных растений. Более тонкую праздничную одежду мы покупаем у заезжих торговцев, приходящих с юга, обмениваем на меха и зубы туну. Иногда в ручьях мы находим золотые самородки. Однажды с юга сюда пришла странная экспедиция, которая наняла жителей одной из деревень на целое лето. Они должны были ловить обитающих в лесах птиц и животных. Им объяснили, что король страны, пославшей экспедицию, имеет богатое собрание различных животных и хочет собрать еще больше образцов живых существ. Ловцы зверей получили за свою работу невероятно щедрую оплату, однако большую ее часть пришлось потратить на закупку провизии, поскольку охотники все лето, вместо того чтобы добывать дичь, ловили различную живность для этого сумасшедшего короля.
Юноша был очень удивлен, когда узнал, что в здешних лесах, изобилующих дичью, почти не встречаются дикие коты. Здешние хищники в основном были родственниками меховой змеи и длинношея.
К счастью, не водилось здесь и гигантских длинношеев, встречавшихся на его родном Острове, самые крупные твари, водившиеся в этих местах, высотой были в два человеческих роста. Однако они были довольно многочисленны и чрезвычайно опасны — каждый год от их костей и зубов погибало по нескольку десятков человек. Встречался здесь также маленький длинношей, обитающий в воде. Питался он преимущественно рыбой. Гейл понял, почему он столь явственно ощущал духовную ауру лесных животных — у всех длинношеев она была очень сильной.
Когда померк свет в крошечных окошках под потолком, в деревню потянулись охотники. Повесив на крючки луки и колчаны со стрелами, мужчины сменили невзрачную одежду, в которой охотились, на яркие рубашки и штаны. Они с любопытством поглядывали на незнакомцев, но не глазели в открытую. Гейла удивило, как негромко они разговаривали между собой. Он еще ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из матва повысил голос. Вскоре длинный дом заполнился мужчинами, женщинами и детьми. Так происходило каждый вечер.
Днем мужчины охотились, разбредаясь по лесу, но по ночам в длинных строениях приходилось сидеть буквально друг у друга на коленях. Из всех обычаев матва только этот показался юноше не слишком удобным.
Наконец появился мужчина средних лет, носивший, в отличие от остальных, окладистую бороду возможно, борода отчасти восполняла отсутствие волос на его голове, увенчанной обширной лысиной. Войдя, он кивнул Диене и Гейлу. После этого все принялись за трапезу. Вождь и несколько старших охотников уселись за длинный стол, остальные разместились, поджав ноги, на полу, среди ползающих тут же детей. Блюда с пищей по очереди передавали друг другу. За едой беседы почти не велись. Вождь настоял, чтобы гости тоже сели за стол, хотя те уверили, что после обильной дневной трапезы не смогут проглотить и куска.
Когда все насытились, вождь постучал по столу мизинцами пальцев. Тут же убрали все блюда, кувшины и кружки. Посуду мыли где-то за домом. Вождь повернулся к Гейлу.
— Мы всегда рады гостям. Я — Венаман, глава деревни Голубого Леса. Наверное, вы сможете рассказать нам немало интересного.
— Позволь начать мне, — сказала Диена. Она коротко сообщила о своем пребывании в плену эмси. Женщина не останавливалась подробно на перенесенных ею страданиях, но ее слова не оставили сомнений в том, что с ней обращались крайне грубо и жестоко. Закончила она рассказом о своем бегстве от Импабы в недоступные для эмси горы. Во время ее речи жители деревни бросали настороженные взгляды — видимо, они не знали, как относиться к женщине, бывшей рабыней эмси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48