Разумом
я уже отключился от управления, разумом я уже понимал всю
безнадежность нашего положения, вообще безнадежность
существования дальнейшего, даже если бы чудо вдруг произошло,
даже если бы мы вырваться отсюда сумели. А инстинктивно продолжал
вести машину дальше, продолжал выбирать оптимальный маршрут,
чтобы не упустить зону контакта за горизонт. Но совсем об этом не
думал. Отключился совершенно. Только о Зойке думал. Только о ней.
Вспоминал, лицо ее представлял, голос... Я же, оказывается,
все-все помнил, с самой первой нашей встречи. И до самой
последней...
Не знаю, сколько времени так прошло. Не помню. Может, час.
Может, десять часов. Помню только, как очнулся от того, что все
вокруг изменилось. И сразу почему-то понял - вот оно, спасение.
Подсознанием понял. Только потом уже разглядел, что снова
горизонт стал вверх уходить, стягиваться над головой в точку -
яркую, как звезда. А впереди, во тьме кромешной, проход открылся.
Решились все-таки. Рванули заряд, и часть Полости снова с
внешним миром соединилась.
Все-таки, значит, решились.
Тут уж мне не до посторонних мыслей стало. Времени в обрез, да
и обстановка, скажу вам, не располагала к посторонним
размышлениям. Проход открылся у самой зоны контакта, и я едва
успел подобраться к нему за те полчаса, пока энергия взрыва
диссипировала через горизонт в Полость. Выбросило нас в паре
сотен километров от точки входа и едва не засосало назад, как уже
потом, при анализе выяснилось.
Только через три часа нас со спасателя обнаружили - там же
после взрыва черт те что творилось. Я к тому времени, как на борт
спасателя попал, уже плохо соображал - и нагрузка последних дней
сказалась, и дозу получил солидную. Но не дал себя сразу в
саркофаг уложить, до самой базы держался. Хотя и плохо помню, что
вокруг творилось. Потом только вспомнил, как Конрад Грибов,
начальник спасателей, чуть не в ухо мне кричал:
-Ну и девка же у тебя! Кто бы рассказал - не поверил бы. Она
же из всех нас тут душу вытряхнула, она же заставила-таки нас
рвануть этот заряд. Меня заставила - ты понимаешь?! Сам я никогда
бы не решился.
Но тогда все это не доходило до моего сознания. Тогда я одним
только и жил - скорее на базу. Я же чуть люк в шлюзовой камере не
выломал. Шагнул вперед - а Зойка уже на шее висит. И в слезах
вся, даже говорить не может. Только минут через пять успокоилась
немного и заговорила. Почти неразборчиво - но я понял:
-Я же знала... Я же сразу поняла... Сразу... Я же знала, что
ты туда полезешь... Ты же у меня глупенький, ты же ни о чем не
думаешь... Ты же в любое пекло залезть готов...
Говорит она это, а я стою, по голове ее глажу, а у самого
слезы в глазах - ничего не вижу. Потом моргнул, поднял голову - а
рядом Чверк стоит. И такой у него взгляд - я же у гвенгов никогда
такого светлого взгляда не видел. И тут только до меня дошло, что
все это значит. Ведь Зойка же не нас одних спасла. Она же все
человечество спасла. Она же надежду нам подарила. Ведь раз мы на
такое понимание способны - значит, есть у нас эта надежда,
значит, мы не погибнем.
Кто-то из древних сказал: "Любовь спасет мир."
Возможно, он был прав.

1 2 3