А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Теперь она была одна, но в котомке, лежащей в правом углу стенного шкафа, еще оставалось несколько цилиндриков, и они упрямо ждали своего часа.
Очередные воскресные дни девочка с длинным пучком волос на затылке провела в интенсивных прогулках по самым различным районам города. Ей несколько раз удавалось ускользнуть от передвижных патрулей Службы Спокойствия, оставляя неутомимые выдеожучки в труднодоступных местах на всей жилой территории Большого центра.
«Это вам за Барбару! — неслышно шептали потрескавшиеся губы. — Это вам за всех нас!»
Вскоре у Ан-Мари остался только один цилиндрик. Не случайно целую неделю она ездила по окружному маршруту, проверяя подходы к дому на чужой стоянке. Именно там и жили офицеры Службы Спокойствия. После детальной разведки закрепить в парадном одного из подъездов видеожучок не составляло особой сложности.
«Пусть смотрят, — решила Ан-Мари. — У них тоже есть дети».
Обратно она шла пешком. Сумка с рубашкой и брюками была оставлена в мусорном контейнере — больше она ей не понадобится. Одновременно два чувства, облегчения и печали, соседствовали в душе Ан-Мари. Она выполнила свои обязанности, но что дальше?..
Возле афишного столба грелся на солнышке знакомый парнишка.
— Привет! — сказал он из-под кепки. — Торопишься?
— Не очень, — Ан-Мари замерла, ожидая последующих слов.
— Тебя ждут. Вон в том сквере, вторая аллея, третья скамейка справа. — И он невозмутимо посмотрел в противоположную сторону.
— Спасибо, — шепнула Ан-Мари.
— Топай! — буркнул мальчишка. — Мы тебя с утра караулим.
Ан-Мари свернула к небольшой зеленой рощице, окруженной серыми громадинами зданий, и прошла по дорожке, выложенной крупными красными плитками.
На широкой, приземистой скамейке сидел старик. Легкий ветерок трепал его редкие белоснежные кудри. Исчерченное морщинами лицо важно и доброжелательно созерцало окружающее пространство.
— Можно сесть рядом с вами? — спросила Ан-Мари.
— Кто же откажется от такого удовольствия, — улыбнулся старик. — Я не знаю таких смельчаков.
Ан-Мари села, поправила юбку и приготовилась слушать. Старик не торопился, он явно наслаждался состоянием тишины и покоя, и щелочки его глаз тускло мерцали.
— Давно, лет десять назад, на небольшой ферме жила одна синеглазая рыжеволосая девочка. Это была смелая девочка. Она никого не боялась и всегда говорила все, что думала. Девочка хорошо училась, пела в церковном хоре и любила вышивать солнечные рисунки на своих полотнах. Но однажды по дороге в город прошла колонна строевиков. Они разорили ферму, убили родителей и родственников, а рыжеволосая девочка пропала. Мне кажется, я помню ее…
— За десять лет девочка могла измениться, — вздохнула Ан-Мари.
— Но глаза не меняют свой цвет, — заметил старик.
Они помолчали, размышляя каждый о своем.
— Барбара, — сказала Ан-Мари.
— Я знаю, — помрачнел старик и добавил: — Мы знаем.
— А как же я…
— Об этом и пойдет речь. — Он повернулся к ней лицом, и Ан-Мари заметила еще десяток мелких морщинок, опоясывающих его худую тонкую шею.
— Стало известно, что в аналоцентре имеется вакансия. Ты представляешь, как нам важно нащупать подход к главному анализатору системы. Там ключ ко многим загадкам…
— Будет конкурс?
— Негласный. Документы принимают в 180-й комнате Комплекса информации.
— Хорошо. Завтра я подготовлю бумаги.
— Только осторожнее… — старик выдержал небольшую паузу, — несколько сторонников равноправия уже провалились при подходе к этой системе, хотя у них и были волосы самого черного цвета…
— Да! — вспомнила Ан-Мари. — Дело тетушки Кюнце.
И она рассказала все, что узнала от Лякурга. Старик выслушал ее сообщение на редкость равнодушно.
— Каждый день совершаются преступления, — сказал он, — не одно, так другое. При желании любое из них можно представить в определенном виде. Это не столь сложно…
Старик долго смотрел на Ан-Мари, а потом, словно извиняясь, сказал:
— Рядом никого не будет. Мы вынуждены действовать поодиночке. Ты же слышала о Подвале. Там говорят все.
— А Барбара? Если бы она сказала все, то я…
— Барбару не довезли до Подвала, — глухо прошептал старик. — Она погибла в дороге.
Старик наощупь нашел пальцы Ан-Мари и легко пожал их.
— Когда будет надо — тебя найдут, — вздохнул он. — Не приду я, придет кто-нибудь другой.
— Я сделаю все, — заверила Ан-Мари. — Мы — рыжие!
В глазах у старика засияли добрые огоньки.
— Девочка, ты думаешь я был когда-то рыжим? Нет, я черный, самый чистый черный, такой, что по цветовым критериям всегда проходил по 1-му индексу. Но мы должны бороться за вас… Мы думаем, что защищаем вас, а на самом деле боремся за самих себя. Ведь дело совсем не в цвете волос. Ты же понимаешь!..
Старик встал, вынул из кармана складную трость, раздвинул ее и медленно побрел по аллее. Сутуловатая спина в черной накидке еще долго маячила, удаляясь в конец парка. Редкие прохожие почтительно уступали ему дорогу.

5. НОВАЯ ДОЛЖНОСТЬ
Собрать все необходимые документы удалось за три дня. Ан-Мари стояла в узком коридорчике Комплекса информации, зажав в руке большой коричневый конверт, заполненный схемами личностных показателей. Перед ней были крупная дородная девица с лохматой, набухшей прической и нескладный мужчина в очках, постоянно оглядывающийся по сторонам. Посетителей долго не задерживали, и вскоре подошла очередь Ан-Мари.
В прямоугольном кабинете, за длинным массивным столом, сидел паренек в форме строевика. Он указал Ан-Мари на круглое мягкое кресло и, раскрыв конверт, начал копаться в бумагах. Из боковой двери вышел высокий стройный мужчина с красивым волевым лицом и обаятельной улыбкой.
— Как идет набор? — поинтересовался он, дружески кивнув Ан-Мари.
— Все в порядке, коллега Бошан, — вскочил щупленький строевик, неумело вытягивая руки по швам. — Двадцать кандидатур — пять с перспективой.
— Нормально. — Мужчина подошел к столу и взглянул на бумаги. — Работайте тщательно. Не каждый достоин заслужить доверие Апостолов.
— Очередная кандидатура, — отрапортовал строевик. — Происходит прием документов.
— Ну-ну, — Бошан присел в кресло у стены и с интересом посмотрел на Ан-Мари. — Найдите самое главное.
Строевик стал ожесточенно перебирать бумаги и с облегчением выхватил голубоватый квадратный листок.
— Вот! — воскликнул он, торжественно подняв его над головой.
— Зачитывайте вслух, — предложил Бошан, слегка полузакрыв веки.
Строевик вытянулся, его руки затряслись от напряжения, и тонкий ломающийся голосок произнес:
— Выписка из аттестационной анкеты младшего статистика Ан-Мари Розенфельд.
Разум: быстро схватывает существенные моменты ситуации.
Рассудительность: надежна в смысле принятия должных решений.
Инициатива: способна самостоятельно ставить и выполнять задачи.
Характер: средний, динамический.
Организационные способности: хороший исполнитель.
Преданность: непреклонная.
Настойчивость: решительна, тверда.
Реагирование в критических ситуациях: действует спокойно и логично.
Выносливость: тщательна и энергична, может нести службу в весьма трудных условиях.
— Прекрасные данные, — улыбнулся Бошан. — А скажите, милая девушка, вы знаете, как охотятся на пятнистых лемуров?
— Нет, — пожала плечами Ан-Мари.
— Ничего, — успокоил Бошан, — при определенном стечении обстоятельств я поведаю вам эту занимательную историю.
Он поднялся и скрылся за внутренней, потайной дверью.
— Вам повезло, — вздохнул строевик, — начальник аналоцентра обратил на вас внимание.
— Когда я узнаю решение?
— Вас известят, — строевик встал, давая понять, что аудиенция окончена.
Ждать пришлось недолго. На следующий день прямо в отделе курьер Комплекса информации в черной форме с золотыми блестящими бляшками вручил Ан-Мари маленький белый конверт с красными печатями по бокам.
Краузе и Карина с удивлением наблюдали за происходящим. Ан-Мари достала из конверта картонный листок с розовыми впечатанными буквами.
— Меня приняли, — сказала Ан-Мари. — Завтра в 9.00 я должна явиться в Комплекс информации.
— Поздравляю! — всплакнула Карина. — Я всегда знала, что из тебя выйдет толк.
Она обняла Ан-Мари и прижала ее лицо к своей груди.
— Когда будешь карабкаться наверх, — шептала она, — не забывай о своей старой подружке. Я всегда хорошо относилась к тебе.
Старый Краузе тоже был взволнован и растроган.
— Я чувствовал, что это должно произойти. Я предвидел это… Но в такие короткие сроки! Есть кому продолжить наше дело. Мы, ветераны, можем уходить спокойно…
— Ну что вы, коллега, — ужаснулась Карина, — вас не назовешь молодым, но записывать себя в старики, фи, это даже не посмел бы мой любящий муж…
— Да? — спросил Краузе. — В самом деле?
— Конечно, — улыбнулась Ан-Мари. — Вы в хорошей форме.
— Тогда!.. — стукнул кулаком по столу Краузе. — Тогда я скажу вот что: вопреки всем инструкциям вы, Ан-Мари, можете сегодня уйти с работы на час раньше положенного срока… Нет! Можете уйти прямо сейчас. Слышите: прямо сейчас!
— Спасибо! — Ан-Мари взяла сумочку, сделала несколько шагов к двери и обернулась. Краузе и Карина, привстав за своими столами, провожали ее уход добрыми улыбками. Она успела полюбить этих странных, так непохожих на нее людей, и расставаться с ними было тоскливо и тягостно.
Надо было лечь спать пораньше. Новая служба требовала напряжения всех сил и внимания. Ан-Мари сняла парик, отключила энергоблок и, раздевшись, вытянулась на кровати. Несколько плавных движений руками, и наступило полное расслабление всего организма.
Какой-то скрежет послышался со стороны окна, и рама резко отошла в сторону. Ан-Мари обернулась, и нажала на рычаг аварийного освещения. В оконном проеме стоял Лякург. Правой рукой он держался за выдвинутую раму, а левой отодвигал в сторону прозрачные гардины. Ан-Мари вскрикнула и прикрыла грудь руками.
— В подобных случаях следует закрывать волосы, — заметил инспектор, усаживаясь на подоконник.
— Волосы вы уже видели, — не замедлила с ответом Ан-Мари.
— Можно изменить цвет, — сказал Лякург, глядя в окно и дав возможность Ан-Мари закутаться в простыню. — Сколько вокруг перекрашенных!
— Зачем?! — Она гордо вскинула голову. — Я знаю девушку, специально превратившую свои волосы в огненно-светлый цвет, чтобы встать в ряды преследуемого и гонимого меньшинства. А вы предлагаете предательство?
— Я ничего не предлагаю, — пояснил инспектор. — Просто зашел в гости. Все-таки обещал появляться.
— В решающие минуты? — сыронизировала Ан-Мари. — Когда я снимаю платье?
— Я думаю, что для некоторых молодых особ этот момент решающий, — вздохнул Лякург.
— Вам не к лицу пошлости, — вывела Ан-Мари и повернулась к нему спиной.
Лякург слез с подоконника и сел на стул рядом с кроватью.
— Можно было удивиться, как ловко я влез на двенадцатый этаж, какой я храбрый и сильный… А между прочим, у меня это с детства. Мы жили на маленькой ферме в Восьмиречье. По вечерам семейство любило собираться на втором этаже, в небольшой, но уютной комнате. Все рассаживались вокруг громоздкого стола с толстыми, вырезанными из векового дерева ножками, пили чай с вишневым вареньем и говорили всякие глупости. Однажды вечером я пробрался на соседний балкончик, прошел по узкому карнизу и постучал костяшками пальцев в окно. Пожалуй, это была самая удачная операция в моей жизни. Правда, мне здорово влетело, но с тех пор я могу залезть в любое окно. Люди склонны забывать, что есть этажи сверху и снизу, не говоря уже о водосточных трубах несколько натренированных движений позволят оказаться в любой точке дома, в любой комнате.
Ан-Мари вполне могла сказать что-то ехидное и на этот счет, но почему-то промолчала..
— А я пришел к тебе. Конечно, глупо, но если я пришел, значит, я не мог не прийти. Пусть даже нас многое разделяет, и мы ставим совершенно разные задачи…
— Вы действительно верите в то, что утверждают Апостолы? — перебила она его.
— Видишь ли, — неуверенно сказал он, — конечно, в целом, это ерунда. У меня было несколько знакомых рыжеволосых, и все они оказались вполне порядочными людьми. Но ведь просто так Апостолы не смогли бы придумать подобное. Может быть, когда-то, в давнем прошлом, несколько рыжих и пытались организовать какой-то заговор.
— Как ты можешь судить об этом?
— История. Апостолы приводят цифры, факты, выводы…
— Апостолы сами и составляют историю, а строевики воплощают ее в жизнь. Простая политика: она рябит на синих рубашках единственным кличем — «Смерть рыжим!»
— Ну… — Лякург замялся, — официальная политика Совета Апостолов заключается не в уничтожении рыжих, а в их нейтрализации. Что же касается строевиков, то, думаю, самим Апостолам противны столь ревностные и мерзкие слуги.
— Нейтрализация, — усмехнулась Ан-Мари. — Вы называете это нейтрализацией: убийства, похищения, насилия — только из-за того, что у человека другой цвет волос.
1 2 3 4 5 6
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов