В Тураче его уже ждали.
— Чужеземец, сегодня отдыхай, — сразу же распорядился Ратибор. — Завтра мы едем в стольный город на праздник осеннего урожая. Там будут проводиться кулачные бои. Турач уже давно не выставлял достойного бойца. Мы видели, как ловко ты разбрасывал воев. Поедешь с нами. Будешь биться на празднике от имени общины Турача.
Биться? Алексею не хотелось ни с кем драться. Но ему не предлагали, его ставили в известность. Хотя, может, это не так уж и плохо. Поездка на эти бои давала возможность побольше узнать о той стране, где он находился. Да и сельскохозяйственные работы уже порядком надоели. Поэтому Алексей ничего не возразил. Он решил сегодня пораньше лечь, чтобы хорошенько выспаться. «А пока просто прогуляюсь по окрестностям. А то ежедневно поле — Турач, Турач — поле. Вот и все развлечения. Нигде толком не был и ничего не видел».
Выйдя из селения, Алексей прошелся по заросшему пожелтевшим камышом и рогозом берегу реки, которую олавичи называли Лотва. Склонился над водой, по-осеннему прозрачной, посмотрел на отражение своего лица, уже начавшее зарастать жесткой щетиной. «Вот и неделя прошла. А я так и не разобрался, что же произошло».
А произошло то, что он уже неделю живет непонятно где и непонятно с кем. Свет Луны на здешнем небе дополняется мерцанием меньших светил. Да и созвездия какие-то незнакомые. Стало быть, он не на Земле… чего в принципе быть не может. А в остальном здесь день, как день, и ночь, как ночь. Сутки такие же или почти такие же, как дома. И на плечи давит одно «жэ», те же земные 9,8 метра за секунду. Алексей подвигал плечами. Грубая одежда натирала тело во всех местах, и он всё никак не мог освоиться в этом рубище. Ноги тоже обуты отнюдь не в мягкие кроссовки — твердая лоза натирала ноги, обернутые кусками материи. Такой простой вещи, как носки, здесь не знали. Не говоря уже о нижнем белье…
А эти аборигены… олавичи? Словно вихрь времени забросил его во времена раннего Средневековья, где слыхом не слыхали о машинах и компьютерах. Какие-то варвары, дикари с мечами и луками… в то время когда космические корабли бороздят просторы Вселенной…
Самое странное, что он начал понимать их речь и сам типа говорить на их языке.
Хотя Алексей где-то и представлял, что сделал жрец с его сознанием, но совершенно не представлял, КАК он это сделал. Наверное, этот Будивой каким-то образом передал ему способность видеть стоящие за речью мыслительные образы. И так же трансформировать свои образы в понятную для аборигенов речь. Словно установил в его голове какой-то драйвер для понимания. Когда ему называли, к примеру, местную меру длины, он автоматически переводил ее для себя в сантиметры, метры и километры. И наоборот. Странно всё это. Хотя не более странно, чем вся та неимоверная ситуёвина, в которой он оказался. Интересно, что именно услышат для себя варвары, если он скажет «синхрофазотрон»? Или «микроволновка»…
— Ты не умеешь ездить верхом? — На усатом и бородатом лице Ратибора было написано искреннее удивление.
— Я не умею хорошо ездить верхом, — ответил Алексей. — Можно мне коня поспокойнее?
— Ратибор, а пусть он едет на кобыле. К примеру, на Малышке. Она как раз для такого вояки, как он, — посоветовал командиру один из воев, и все дружно заржали.
Ратибор тоже заулыбался.
— Ну что же. Поедешь на Малышке. У этой молодой кобылы двухмесячный жеребенок. Поэтому она спокойная, как раз по тебе. Оседлайте Малышку, — скомандовал держатель границы.
Привели невысокую коричневую конягу, вокруг которой игриво носился жеребенок.
— Вот твой скакун. Поехали. И так опаздываем, — бросил глава здешних воинов, запрыгивая на своего крупного серого коня.
Алексей подошел к лошади. «Так, никогда не подходите сзади, может ударить копытом», — вспомнились слова ининструктора верховой езды, когда Алексей участвовал в конной прогулке по Крыму. Двухчасовая поездка, после которой несколько дней болели задница и бедра, была его единственным опытом верховой езды. Единственное, что вселяло оптимизм, — так это наличие вполне сносного седла и стремени. Он осторожно вставил ногу в стремя, умостился в седло и щелкнул поводьями:
— Но-о!
Кобыла продолжала спокойно стоять как ни в чем не бывало. После нескольких неудачных попыток Алексея заставить животное двигаться, что вызвало откровенное веселье у его спутников, подскакал Ратибор и, ударив кнутом, вскрикнул:
— Пошла, Малышка!
Лошадь наконец-таки тронулась, и вскоре кавалькада из семи человек покинула Турач. Они двинулись на север вдоль берега реки. Алексей постоянно отставал — лошадь всё еще не хотела его слушаться. Ратибор, придерживая своего скакуна, ехал рядом с ним, время от времени понукая Малышку.
— Чувствует чужого на себе, потому и не слушается. Ты должен ее подчинить своей воле. Не жалей, если идет медленно — ударь посильнее пятками по бокам, — поучал он Алексея.
«Не хочется бить животное. Ведь она ни в чем не виновата». Алексей попробовал наладить отношения с Малышкой иным способом. Он мысленно представил, как его сознание переносится в тело лошади, как они становятся единым целым.
«Я управляю движением лошади», — повторял он. Стараясь не отвлекаться на едкие замечания спутников, Алексей около получаса старался ощутить контроль над движениями Малышки.
То ли это возымело свое действие, то ли он просто уже наловчился управляться с поводьями и немножко надавливать пятками на ребра лошади, но вскоре у него начало получаться значительно лучше и он уже почти не отставал.
Вои торопились, поскольку хотели успеть к началу праздника, поэтому быстро скакали по проторенной дороге, идущей между полями, лугами, селениями. От резвой скачки Алексею приходилось всему сосредоточиться на том, чтобы не выпасть с непривычки из седла. Вследствие этого у него не было возможности как следует осматривать окрестности.
Повернув в сторону от реки, они миновали несколько небольших поселений, окруженных убранными уже полями. Дорога к стольному граду теперь запетляла мимо небольших рощ и вскоре нырнула в начинающий желтеть лес.
С непривычки Алексей испытывал дискомфорт от многочасовой скачки, поэтому ему было не до окружающих пейзажей. После полудня олавичи остановились немного отдохнуть и перекусить. Алексей с удовольствием сполз с лошади и растянулся на траве, еще немного сохраняющей тепло осеннего солнца. Через полчаса они двинулись дальше. Следующие несколько часов прошли для Алексея в титанических попытках поудобнее примоститься в седле, чтобы ничего не болело.
Ближе к вечеру всадники проскакали через широкую долину, с двух сторон которой высились невысокие горные гряды.
Ночевали вои в Средне, селении размером с известный Алексею Турач. А спозаранку продолжили путь в Идеж, столицу олавичей.
Через пару часов должно было стемнеть, когда вдали на холмах показался город.
— Идеж, — показал вперед Ратибор.
На холмах левого берега большой и величественной реки, гораздо более широкой, чем Лотва, расположились дома, такие же, как в Тураче. А чуть далее за посадом начинались деревянные срубы крепостной стены с высокими башнями. За стеной высились крыши строений города — государственные здания и храмы, жилые дома и хозяйственные постройки.
А под стенами Идежа уже собралось много народу. Как рассказал Ратибор в ответ на вопрос Алексея, к столице съехались делегации почти со всех городов Олавии. Осеннее празднество урожая — это веселое и важное событие, которое растянется на несколько дней. Во время праздника нужно поблагодарить богов за хороший урожай и попросить их быть благосклонными в следующем году.
Они успели как раз к началу торжеств. На площади, занимающей несколько гектар, суетились люди в праздничных одеяниях, тут же забивали скот и готовили мясо на кострах. Уже заканчивали печь огромные пироги. Повсюду стоял гомон, мычание, блеяние, ржание. Временами доносились звуки музыки. Над полем витал приятный аромат готовящихся яств, вызывающий слюнки у изголодавшихся путников. Но вот шум почти затих.
— Сейчас начнется, — сказал Ратибор. — Пробираемся поближе.
Они оставили лошадей под присмотром мальчишек из Идежа и стали продираться сквозь толпу. Ратибор шел спереди. А Алексей плелся последним, поскольку после двух дней скачки его походка напоминала утиную ходьбу. И ему приходилось напрячь все силы, чтобы не потеряться.
— Продираемся к знакомым княжеским дружинникам. Там будет меньше народу и лучше видно, — передал Алексею идущий перед ним Желан, десятник южной заставы.
Вои-пограничники уверенно прокладывали себе путь ближе к центру всего сборища. Они протиснулись на относительно свободное место, где расположились их коллеги, вои из Идежа. Их начальник поприветствовал Ратибора и предложил присоединиться к ним.
Отсюда открывался вид на свободную площадь в центре поля. Алексей привстал на цыпочки, чтобы было видно из-за широких спин воинов.
Над толпой уже воцарилась тишина. В центре возвышалась большая деревянная статуя Сеянца — бога плодородия и земледелия. Вокруг него ходили несколько жрецов и что-то пели протяжными голосами. На большом деревянном помосте рядом были сложены туши животных, фрукты, овощи, пироги, стояли кувшины. Жрецы постепенно начинали двигаться всё быстрее, вот они уже закружились в ритмичном диком танце вокруг Сеянца. Вот один из них отделился от круга танцующих, поднял с помоста кувшин и неспешно наполнил из него большой рог, который божество держало в деревянных руках.
Вокруг стало совсем тихо. Алексей с любопытством разглядывал происходящее действо.
— Благодатный Сеянец! — зычным голосом обратился жрец к идолу. — Мы благодарим тебя за щедрый урожай, твоей милостью посланный нам. Прими дары, предназначенные тебе. Услышь наши слова и выпей с нами. А мы сегодня пьем за тебя.
Жрецы тоже наполнили свои сосуды. Один из воев протянул Алексею простой рог дикого быка, наполненный какой-то жидкостью.
— Братья! — повернулся главный жрец к собравшемуся народу. — Мы славно потрудились благодаря покровительству Сеянца. В этом году он очень благоволил к нам. Так выпьем же, братья, во славу его!
«Да-а-а-а!» — пронеслось над толпой. А дальше все дружно стали осушать свои сосуды.
Алексей сначала с опаской отхлебнул из своего рога. Напиток был сладковато-горьким и по вкусу напоминал медовое пиво. Как только он опустошил рог, ему сразу же наполнили снова. Да, княжеские дружинники сегодня гуляли и упускать своего не собирались. В их распоряжении было множество больших кувшинов с медовухой, горшков с мясом и овощами, сладостей. Начался праздник живота и всеобщего веселья.
После третьего рога Алексей почувствовал, как хмель начал ударять в голову. К тому времени вокруг вовсю царил праздник. Рекой лилась медовуха, целыми возами разметалась пища. Участники гулянья оживленно болтали с набитыми ртами.
Постепенно стемнело. Повсюду запылали большие костры, осветив место гулянья. Молодые участники праздника начали водить хороводы вокруг огня. В перерывах между едой и питьем многие танцевали под музыку струнных и ударных инструментов.
После пятого рога Алексей потерял компанию Ратибора и теперь бродил среди веселящихся людей, пытаясь найти своих спутников. По ходу он осушил еще парочку рогов хмельного напитка, который с готовностью наливали повсюду. Алексея уже везде радушно принимали. Никто не косился недоброжелательно на светловолосого чужака. Взявшись за руки, он кружился в хороводе с девушками и ребятами, потом пытался плясать под музыку, чем вызвал бурю смеха у окружающих. Ведь Алексей старался танцевать самбу, и движения этого танца в его исполнении откровенно веселили олавичей.
Он был уже изрядно пьян, когда случайно столкнулся со здоровым мужиком и разлил его медовуху. Инстинктивно, на автопилоте, Алексей уклонился от увесистой оплеухи и, ударив ногой по колену, а потом двумя руками в «замке» по согнутой широкой спине, оставил дядьку отдыхать на траве. По случаю победы он выпил еще с какими-то парнями, попутно рассказывая им, что «Спартак» непременно будет в этом году чемпионом. А они поддакивали и хохотали. Потом его приятели нашли себе девушек и парами разошлись в разных направлениях.
Оставшись один, Алексей залпом выпил из чьего-то рога, так как свой потерял. Последнее, что он помнил, — он пытается удержать за руку недоуменно смотрящую девушку, объясняя ей, что сейчас поймает такси и они поедут к нему домой.
* * *
В голове всё еще звучала музыка, когда что-то невыносимо холодное и мерзкое привело его в чувство. Алексей разлепил глаза — над ним стоял Желан и лил на него воду из ушата.
— Вставай, вояка, — буркнул Желан, иронически хмыкнув. — Еле разыскал тебя.
Алексей с трудом поднялся и сел. Кружилась голова. Он вылез медленно из повозки, в которой спал. Как он сюда попал — хоть убей, не помнил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53