Она все еще всхлипывала, но истерика прошла. Грейс и Вейла смочили в ведре чистые тряпки и сделали больному холодные компрессы. Затем Грейс вынула из кошелька флакон с изумрудным отваром и отдала Вейле, сопроводив подробной инструкцией по дозировке.
— Мой брат выживет? — с надеждой в голосе спросила Адира.
Грейс приложила ладонь ко лбу Дафина. Да, температура начала понемногу спадать. Хороший признак. Метаться и стонать он тоже перестал. Но успокаиваться рано: если раскаленная сталь не до конца выжгла гангренозную ткань, возможен рецидив. Да и сердце могло не выдержать болевого шока. Грейс закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Нет, ничего этого можно не опасаться. Сердце бьется ровно и сильно, отдаваясь в ее руке уверенными толчками разгоняемой по жилам крови.
— Выживет, — твердо ответила Грейс.
К тому времени, когда она покинула лачугу, уже совсем стемнело. Адира выделила ей в провожатые одного из своих младших братьев. Он шел впереди, освещая дорогу вырезанным из рога светильником с огарком восковой свечи внутри.
— Идемте скорее, миледи, — то и дело подгонял ее мальчишка, чей срывающийся голос дрожал то ли от страха, то ли от холода, то ли от того и другого вместе.
Грейс молча кивала и ускоряла шаг, но она так вымоталась, что вскоре снова начинала отставать. Ноги заплетались, однако внутри она ощущала какую-то странную легкость и наэлектризованность — подобно пылинке, попавшей в мощное электрическое поле. Господи, ну почему в этом мире столько боли, столько страданий? Поневоле задумаешься: да стоит ли вообще его спасать?
Терзая себя безответными вопросами, Грейс вдруг вспомнила свой давний разговор с Леоном Арлингтоном. Он твердо знал, каким был бы его выбор. И вряд ли стоило сомневаться, что все прочие сделали бы точно такой же. Сколько бы страданий ни выпало на долю человеку, он всегда — за очень редким исключением — предпочтет жизнь смерти.
Они добрались до городской площади. К удивлению Грейс, там еще толпился народ. Несколько коптящих факелов тускло освещали пространство в ее центре, где собралась довольно большая группа людей, примешивая едкий запах дыма к отвратительному зловонию человеческих нечистот. Мальчик нетерпеливо дернул ее за рукав, и Грейс послушно последовала за ним, стараясь пореже наступать в аммиачные лужи.
Они приближались к противоположному краю площади, когда Грейс заметила в толпе фигуру человека в черном балахоне. В сердце ее словно вонзилась острая ледяная сосулька, и она резко остановилась на месте.
— Пойдемте же, миледи, — испугался провожатый. — Ну пожалуйста! После наступления темноты разгуливать по городу опасно.
Грейс завороженно шагнула вперед, уже не слыша ни одного слова. Человек в черном стоял к ней боком, лицо его скрывал капюшон. Багровые отсветы факелов создавали вокруг его головы некое подобие кровавого ореола. Грейс сначала подумала, что перед ней тот самый служитель Ворона, которого она тогда застигла врасплох в замке, но вскоре поняла, что ошибается. Тот, потерявший черный ножичек, был плотнее, шире и ниже ростом.
Тем временем жрец Ворона воздел руки над головой и обратился к собравшимся. Грейс не могла разобрать ни слова, но по тону его голоса, то повышающемуся до истеричного крика, то понижающемуся до вкрадчивого шепота, нетрудно было догадаться, что тот не просто обращается к толпе, а проповедует. Очевидно, в его речах таилось немало привлекательного, потому что внимающие им люди с упоением ловили каждое слово и не сводили с оратора восторженных глаз. Грейс сделала еще один шаг по направлению к сборищу.
Взметнувшиеся над головой руки внезапно замерли в воздухе, проповедь оборвалась. Словно почувствовав на себе посторонний враждебный взгляд, Черный Балахон обеспокоенно завертел головой. Капюшон при этом сполз с головы на плечи, а в следующее мгновение глаза его скрестились со взором Грейс.
Дыхание у нее в груди застыло ледяным облаком. Даже в тусклом свете факелов Грейс сумела отлично рассмотреть лицо агитатора: грубое, жестокое, с начертанным углем на лбу знаком Ворона. Но главным было даже не лицо, а разноцветные глаза проповедника: один синий, второй — карий. Полузабытое воспоминание о случайной встрече вдруг высветилось в памяти, омытой холодной паводковой волной узнавания.
Тонкие губы мужчины раздвинулись в хищной гнилозубой ухмылке.
Ужас захлестнул горло Грейс. Он узнал ее! Узнал, вспомнил и сейчас наверняка ринется к ней через площадь, чтобы схватить и заставить навсегда замолчать. Она попятилась назад, повернулась бежать и остановилась, ослепленная вспыхнувшим факелом. Снова рванулась вперед — слепо и не разбирая дороги, но уткнулась руками в сочащуюся сыростью глинобитную стену.
— Миледи… Что с вами, миледи? Взор ее прояснился. Перед ней стоял мальчишка-провожатый с самодельным фонариком в руке. На полудетском лице явственно читалось смешанное со страхом недоумение. Грейс бросила через плечо быстрый взгляд назад. В центре площади по-прежнему теснились люди и пылали факелы, но возвышающаяся над толпой зловещая черная фигура исчезла. Самое же интересное заключалось в том, что ее, похоже, никто пока не собирался преследовать. Возродившаяся надежда придала ей силы.
— Быстрее в замок! — схватила она за плечо младшего брата Адиры. — Мне необходимо срочно вернуться в крепость. Ты меня понял?
Мальчик неуверенно кивнул, глядя на нее расширенными глазами. Грейс понимала, что выражение ее лица в этот момент может напугать не только ребенка, но и взрослого мужчину, однако все это отступало на второй план перед важностью и срочностью полученной минуту назад информации. Словно заразившись ее нетерпением, юный проводник дернул Грейс за руку и бегом устремился в какой-то темный переулок, увлекая ее за собой. Она подобрала юбки и со всех ног бросилась за ним, не обращая внимания на чавкающую под ногами вонючую грязь. Одна-единственная фраза пылала у нее в мозгу огненными буквами:
НЕТ БОЛИ
Наконец-то Грейс узнала, кто из обитателей замка служит заговорщикам!
90
Трэвис с перепугу выронил кочергу, которой ворошил угли в камине, когда дверь с треском распахнулась и в комнату влетела закутанная в плащ фигура.
— Г-грейс?! — выдавил он, с трудом обретая дар речи. — Что с тобой?
На нее было больно глядеть: со лба струился пот, волосы растрепались, золотисто-зеленые глаза лихорадочно блестели, нижние края плаща и сбившегося платья покрывал слой дурно пахнущей черной жижи. Трэвис впервые видел ее такой.
— Я знаю, что они означают! — выпалила Грейс, в упор глядя на него. — Те слова, что были написаны в снегу на опушке Сумеречного леса.
Трэвису на миг показалось, будто вокруг него сгустился мрак, хотя в камине весело пылал огонь. Он выпрямился. Мелия и Фолкен отсутствовали с самого утра, как обычно, пытаясь осуществить какой-то хитроумный замысел.
— Ты о чем говоришь? — удивился Трэвис, у которого о той ночи благодаря удару по башке сохранились довольно смутные воспоминания.
— «Нет боли». Помнишь? — Грейс приблизилась и схватила его за руки. — Они не чувствуют боли, Трэвис!
— Кто не чувствует боли?
— Люди с железными сердцами! То есть боль они, конечно, ощущают — я сама видела, еще в Денвере, — но воспринимают ее совсем не так, как нормальные люди. Я подозреваю, что болевой шок у них намного короче и слабее, а самые страшные раны способны затягиваться в считанные часы. Мы сделали большую ошибку, потратив столько сил и времени на поиски раненого заговорщика. Скорее всего у него еще по дороге в Кейлавер все зажило.
— Так вот что пытался втолковать нам Трифкин-Клюковка! — воскликнул пораженный внезапной догадкой Трэвис. — Он намекал, что даже раненый монстр может казаться вполне нормальным…
Грейс утвердительно кивнула.
— Это еще не все, Трэвис, — снова заговорила она, облизав пересохшие губы. — Я только что побывала в городе и кое-кого там увидела…
Он выслушал ее сбивчивый рассказ молча и ни разу не перебив, тщетно пытаясь отогнать нарастающее предчувствие беды. Боже, как же они ошибались! Когда Грейс закончила, он посмотрел ей в глаза:
— Придется собирать всех наших…
Пятеро членов Круга Черного Ножа быстрым шагом двигались по коридору. Каждое движение Бельтана сопровождалось металлическим лязгом кольчужных колец; в правой руке он, как и идущий рядом Дарж Эмбарский, держал обнаженный меч. Эйрин с озадаченным видом семенила рядом, стараясь не отставать. У Грейс и Трэвиса не нашлось времени посвятить в подробности ни баронессу, ни обоих рыцарей, и тем пришлось довольствоваться кратким пояснением, что Грейс узнала кое-что очень важное касательно лорда Олрейна.
— Где, говоришь, ты видел его в последний раз? — на бегу, тяжело дыша, спросила Грейс.
— По-моему, сразу за тем поворотом, — выдохнул Трэвис.
Они свернули в арочный проем и застыли всей гурьбой на пороге длинного узкого зала. Представшая перед их потрясенными взорами картина была красноречивее всяких слов. Коптящие факелы бросали со стен багровые отблески на серые каменные плиты пола, и невозможно было отличить, где кончается свет и где начинается кровь.
У Эйрин вырвался крик, но она тут же подавила его, зажав рот ладонью. Бельтан обнял ее за плечи и притянул к себе. У Трэвиса к горлу подкатила тошнота, и даже Грейс громко ахнула. Один Дарж остался внешне спокойным и невозмутимым. Он и приблизился первым к распростертому на полу телу.
Голову и обезглавленное туловище лорда Олрейна разделяла огромная кровавая лужа шириной в несколько футов. Его широко раскрытые в предсмертной муке глаза смотрели в потолок. Не обращая внимания на голову, Дарж опустился на колени рядом с телом и одним движением разорвал ворот туники, обнажив грудь. По левой стороне, пролегал длинный косой шрам, еще не успевший как следует зарубцеваться.
«Теперь я всегда чувствую себя хорошо. Ничто не может причинить мне вреда».
Только сейчас Трэвис догадался, почему во время их последней встречи лорд Олрейн напомнил ему Джека Грейстоуна: у обоих был одинаковый взгляд — тоскливый и обреченный, исполненный предчувствия собственной гибели. Покойный сенешаль вовсе не заговаривался, а прощался с ним — точно так же, как Джек в ту памятную ночь в осажденной Бледными Призраками «Обители Мага».
Дарж поднял голову и оглянулся на сгрудившихся у порога друзей.
— Можно не сомневаться, что покойный лорд Олрейн имел железное сердце и входил в число заговорщиков, один из которых успел добраться до него раньше нас, — констатировал рыцарь преувеличенно спокойным тоном.
— Как ты узнала, Грейс? — хрипло потребовал Бельтан, дрожа от ярости и горя.
Она бросила короткий взгляд на труп, затем ровным, бесстрастным голосом врача, диктующего анамнез, поведала им о человеке с разными глазами, которого она в первый раз видела пару недель назад о чем-то разговаривающим с лордом Олрейном, а во второй — сегодня, в городе, облаченным в черный балахон служителя культа Ворона и проповедующим на площади перед толпой горожан.
Дарж тяжело поднялся на ноги и со вздохом склонил голову.
— Надеюсь, теперь он обрел наконец покой, — сумрачно произнес эмбарец.
Трэвис покосился на перекошенное в предсмертной судороге лицо Олрейна и от всей души пожелал, чтобы слова рыцаря оказались пророческими.
Эйрин взахлеб рыдала, прижавшись лицом к широкой груди Бельтана, а в промежутках между рыданиями скорбно причитала:
— На кого ты нас покинул, лорд Олрейн! Как обойдется без тебя король Бореас?!
Бельтан внезапно встрепенулся и громко выругался.
— Что такое? — первой среагировала Грейс; ужас на ее лице сменился тревогой.
— Правители, — хмуро пояснил кейлаванец. — Забота об их переселении в другие апартаменты целиком лежала на плечах лорда-сенешаля.
— Ты хочешь сказать, что ему было хорошо известно, где нынешней ночью будут спать короли и королевы Семи доминионов? — уточнил педантичный эмбарец.
Все пятеро обменялись взглядами и поспешно покинули место кровавой драмы. Очутившись в коридоре, компания разделилась.
— Грейс, Трэвис, вы пойдете со мной, — процедил сквозь стиснутые зубы Бельтан. — Дарж, хватай Эйрин и бегом к королю. Вы предупредите Бореаса, а мы втроем пока проверим гостевые покои.
Эмбарский рыцарь молча кивнул, подхватил баронессу под руку и широкими шагами устремился налево по коридору. Трое оставшихся бросились бежать в противоположном направлении.
— Думаешь, убийца нанесет удар сегодня? — на ходу задал вопрос Трэвис.
— Когда же еще?! — удивилась Грейс. — Прикончив Олрейна, он раскрыл карты, дав нам понять, что знает о наших планах. У него только один шанс: опередить нас!
— Но кто будет жертвой?
— Почти уверена, что один из голосовавших за военный союз. За Бореаса я не так опасаюсь, а вот Кайлар и Персард в большой опасности. На кого из них падет выбор убийцы, можно только догадываться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129