«Тут все-таки что-то не так, – ломала голову Тина, поглядывая на ствол своей пушки. – Или мы чего-то не понимаем, или все это – предательство. Во всяком случае, я не настолько сумасшедшая, чтобы подчиниться!»
Тина напряженно сжала зубы. Интересно, станет ли Эд ее – девушку обыскивать? Как всегда, на всякий случай она взяла с собой запасной магазин. Кроме того, у нее был припрятал и небольшой бластер. Ерунда, конечно, по сравнению с пушкой, но все-таки не с пустыми руками!
Наступила ее очередь. Эд пристально посмотрел в глаза девушке.
Она затаила дыхание: обыщет или нет?
– Тина, а ты что встала, как вкопанная? Быстренько давай магазин!
Глядя в упор на сержанта, Тина откинула крышку и отсоединила от контактов энергонакопитель с патронами.
Эд взял его и окинул Тину подозрительным взглядом. По его глазам девушка поняла, что сержант догадался про ее хитрость.
«Шальная девчонка! Обманывает, конечно, – думал Эд. – Ну да будь что будет, мне самому этот приказ не по душе».
– А вы чего стоите? – обратился сержант к Ван Нордену и Бобу. – Вам что, особое приглашение надо? А ну-ка пошевеливайтесь, доставайте свои патроны!
Эд говорил скороговоркой, с напором, чтобы не дать время одуматься, задавить неподчинение на корню.
Ван Норден лихорадочно думал. За манипуляциями Тины он не уследил – слишком глубоко было волнение, чтобы наблюдать за другими. Из прохода дышала смерть, и про это он не забывал. «А! Погибать, так с музыкой», – подумал Ван. Капрал, улучив момент, спрятал за свой бронежилет запасной магазин и крупнокалиберный пистолет с реактивными пулями. Эд, заподозрив неладное, быстро обернулся в сторону капрала, но тот, движением фокусника достал из-за пояса нож с широким вороненым лезвием и показал его сержанту.
– На случай тесного знакомства, – пояснил он. Боб, засекший эту махинацию, смотрел на Ван Нордена с завистью. Ему казалось, что так предусмотрительно поступил каждый, кроме него – неудачника Боба.
Эд свалил отобранные боеприпасы в свою походную сумку. Она сильно оттянула его плечо.
– Ну что ж, пошли, – неуверенно скомандовал он.
Оружие – оружием, но все равно надо идти дальше, как бы страшно не было. И хотя этот идиотский приказ отдал не он, но ему, Эду, пришлось его выполнять. От этого он чувствовал себя виноватым. Поэтому голос его звучал так неуверенно.
– Погоди, сержант, – остановил его Донателло. – Раз уж такое произошло, то давай мы снова пойдем впереди!
– Что ж, ребята, – ответил Эд, – мне нечем крыть. Что ни говори, а с одними кулаками из нас бойцы никудышные. Смотря где, конечно… Но здесь! Перед драконами мы будем выглядеть не страшнее котов.
– Ладно, мы все понимаем, – ответил Микеланджело.
– Вы конечно не обижайтесь, – не удержался Лео, – но лучше бы вам идти тихо и не высовываться.
Рафаэль подмигнул другу и усмехнулся.
Тина, которая отнюдь не чувствовала себя беспомощной (вставить магазин – доли секунды!), хотела было возмутиться, но вовремя прикусила язык.
Время шло, а никто не двигался с места. Надо было что-то предпринимать.
– Гаррисон! – позвал сержант.
– Что? – не по уставному от страха отозвался солдат.
Эд решил не делать замечания в данный момент.
– Посмотри на индикатор. Есть какое-нибудь движение?
Маленький экран прыгал перед глазами десантника, и разобрать на нем что-нибудь определенное тот был не в состоянии. Гаррисон попытался взять себя в руки. Он поднес прибор к глазам – графическое изображение на дисплее было недвижимым.
– Ты слышишь, о чем я спросил? Есть движение?
Гаррисон отрицательно помотал головой.
– Ты что издеваешься? Ты онемел, что ли? Я спрашиваю, есть движение?
– Нет, – наконец выдавил Гаррисон. Тогда Микеланджело сдвинулся с места и пошел вперед. За ним начали движение его друзья. Они опытным взглядом всматривались в беспорядочные изгибы стен страшного коридора, в надежде первыми заметить опасность и успеть что-нибудь предпринять. Лео повернулся, и попросил Гаррисона:
– Ты держи индикатор ровно перед собой. Солдат вытянул руку в ту сторону, куда уходил темный коридор. – Ничего…
Из прохода несло каким-то необычным запахом, неприятным, но в то же время напоминающим запах живого существа. Казалось, что впереди, совсем недалеко, живет и шевелится некто враждебный. Причем эта враждебность была настолько сильна, что почти полностью подавляла волю сильных и мужественных десантников.
– Черт меня побери, если я ошибаюсь! – бормотал Микеланджело. – Но мне кажется, встреча будет настолько ужасной, что мы быстро позабудем свои прошлогодние впечатления.
– Не говори… – отозвался Рафаэль. – А ведь и их хватило на целый год рассказов Сплинтеру!
– Но почему же молчит датчик? – озабоченно спросил Донателло. – Ведь драконы – теплокровные, это мы знаем определенно.
– Все это просто доказывает, что впереди – ловушка! – воскликнул Лео.
– Не понятно тогда, зачем мы в нее все послушно идем? Да еще за собой ведем безоружных людей! – Рафаэль придержал шаг.
– Как ни глупо звучит, но это называется – героизм. Мы просто не можем уйти, не попытавшись спасти людей, попавших в беду. Или во всяком случае убедиться, что они в этом больше не нуждаются! – Донателло как всегда был самый рассудительный.
– И в то же время сами почти уверены, что ничем никому не можем помочь! – сказал Лео. – И что идем на верную смерть!
– И тем не менее, ребята, идти все-таки придется, – подвел черту Микеланджело.
Всем страшно было идти вперед. Но задержаться и спрятаться было еще страшнее – никто бы не отважился в такую минуту остаться один в этих жутких проходах.
Вдруг послышался громкий вздох ужаса: черепашки вышли в огромный зал, или пещеру. Размеры ее были настолько велики, что позволили вместить здесь всех обитателей колонии вместе взятых, несколько тысяч яиц около метра в диаметре, и при этом посредине оставалась еще большая свободная площадка, огороженная красными металлическими поручнями.
Все колонисты действительно были здесь. Но при виде их даже самый мужественный человек потерял бы самообладание.
ГЛАВА 9. МУЧИТЕЛЬНАЯ СМЕРТЬ
С первого взгляда даже нельзя было сказать, живы люди или мертвы: разобрать что-нибудь определенное в таком месиве было попросту невозможно.
Повсюду большими потеками и тонкими сосульками свешивалась вонючая полупрозрачная слизь, оплетая, склеивая тела людей в одну бесформенную чудовищную массу. Все они располагались вертикально. Некоторые были видны в клейкой массе почти наполовину, у других торчали только кисть руки, либо нога. Лица одних были спокойные, как у спящих людей. Другие замерли с гримасой страдания и отчаяния.
Через полупрозрачную слизь лица тех и других имели мертвенно-бледный оттенок.
В некоторых местах слизь была настолько стара, что успела полностью высохнуть и осыпалась трухой, чем-то напоминавшей сигаретный пепел.
В других местах она еще блестела, была клейкой и вязкой, способной принять новые жертвы.
– О, Боже! Что это? – простонала Тина.
Десантники сгрудились в зале.
Куда ни глянь, крепились целые грозди отвратительных кожистых яиц. Четырехлепестковые зевы на их верхушках были покрыты гниловатой слизью.
Воздух был спертый и сырой, невыносимо воняло слизью.
Казалось, что колонисты не мертвы: студенистая масса дышала. Вонь накатывалась настоящими волнами.
В свете фонарей слизь мерцала и переливалась серебристыми огоньками. Казалось, что вся жуткая масса шевелится, готовая в любую минуту развалиться.
От этого жуткого зрелища трудно было оторваться. Оно одновременно подавляло и притягивало своим уродством и невероятностью. Десантники неуверенно приблизились к этой фантастической массе. В свете фонарей стало ясно, что люди мертвы. Слеплены они были без какой-либо системы: мужчины, женщины, тинэйджеры, дети.
Все, кто находился в бронетранспортере, в глухом молчании и подавшись вперед наблюдали жуткие картины на экранах мониторов.
Пальцы Эйприл даже побелели от напряжения, так сильно она сжала подлокотники кресла. «А я думала: страшнее того, что довелось мне пережить, не бывает. Наивная!»
«Такого не придумает даже самый извращенный разум, созданный маньяком и негодяем», – пронеслось в голове у Джозефа.
Крису нечего было сказать. Он слабо понимал, какое всему этому может быть практическое применение.
Лицо у лейтенанта стало каменным. Он размышлял над тем, стоит или нет срочно отдать приказ о мгновенной эвакуации.
Неожиданно Эйприл боковым зрением уловила какое-то движение рядом с собой. Она как будто проснулась.
Маленькая Несс, с ужасом вытаращив глаза, глядела на экран одного из мониторов. Она явно пыталась кого-то узнать. Девушку словно обожгло огнем.
– Ну-ка, Несс, – тихим, но настойчивым голосом сказала Эйприл, – пересядь назад!
Девочка, не отрываясь от экрана, отрицательно покачала головой.
– Я сказала, сядь назад! – более настойчиво приказала Эйприл.
Она посмотрела девочке в глаза. Где-то в глубине их запечатлелась огромная жуткая боль. Лицо же Несс не выражало ничего.
Эйприл не выдержала этого взгляда и отвела глаза в сторону.
Но девочка на этот раз безмолвно подчинилась и забилась вместе с куклой в узкую щель между шкафами с аппаратурой.
С потолка капала вонючая слизь.
Проходы между рядами кожистых яиц были засыпаны пепельной трухой.
Дыхание перебивалось от вони и сырости. К испарениям густой слизи добавлялся трупный запах.
– Спокойно, ребята, спокойно, – не очень убедительно подбадривал Эд. – Не забывайте: мы по-прежнему десантники и выполняем задание. Все нормально, ничего не боимся!
Первыми в проход потянулись черепашки-ниндзя. За ними последовал сержант и Тина, с пушкой наперевес.
Искаженные смертью лица вздрогнули и стали приближаться к камере монитора; это зрелище заставило Эйприл и Мадсена отшатнуться от экранов.
– У меня такое чувство, что на нас кто-то смотрит, – недовольно пробурчал Лео.
Ему никто не ответил, но каждый про себя заметил, что также испытывает подобное чувство.
Чувство страха так долго держало всех в напряжении, что со временем успело притупиться. Все передвигались как бы в некоем оцепенении.
«Бред какой-то, – бормотал Ал. – Все это – только видение, обыкновенная иллюзия. Такого в нормальной жизни не бывает: какие-то чудовища, склеенные люди… Когда мы все очнемся, вот будет смеху-то!»
Гаррисон до боли в глазах всматривался в индикатор движения живых существ. От постоянного напряжения, в глазах его возникали яркие зайчики, которые начинали быстро скакать по экрану. Но стоило закрыть глаза и открыть их снова – все пропадало, и прибор снова безмолвствовал.
Рафаэля привлекло чье-то хорошо сохранившееся лицо своей строгой красотой. Из-под пласта слизи, издали напоминающего вуаль, смотрело спокойное лицо забывшегося на мгновение от своих страданий человека. Черепашка наклонился поближе, чтобы разглядеть тонкие черты, плавные линии губ и бровей, которые могли одновременно принадлежать и мальчику, и молодой женщине.
Донателло с осторожностью разглядывал яйца. Кожистые, рыхлые мешки с неровной поверхностью изнутри, казалось, были выложены сырым мясом, еще свежим и влажным. Уродливые лепестки взорвавшейся изнутри плоти были просто отвратительны. От них несло гнилью, и еще примешивалось что-то, не имевшее земных аналогов. Даже опустев, эта скорлупа была полна хищной издыхающей силы и, по контрасту с мертвецами в слизистых саванах, отличалась наглым торжествующим здоровьем.
Все в беспорядке разбрелись по пещере. Каждый что-нибудь разглядывал.
Рафаэль лезвием меча осторожно отвел слизистую пленку в сторону от лица. Это был мальчик.
– Эй, ребята, посмотрите – как живой!
Рядом с ним Ван Норден дулом винтовки поднял валявшийся рядом плоский, будто на него наступили, труп твари, похожей на скорпиона.
Вдруг голова мальчика дернулась и открыла глаза. От неожиданности Рафаэль закричал.
Все обернулись в его сторону.
– Что там?!
– Что произошло?!
Никаких драконов рядом не было видно, а это испугало всех еще больше.
– Один из них живой! – заорал Рафаэль. – Идите все сюда, тут живой!
– Тише, ты! – Эд отпихнул черепашку в сторону. – Не пугай его! – и он внимательно заглянул в лицо мальчика. – Все в порядке, парень. Мы пришли, чтобы тебя спасти.
Глаза ребенка явно застилала пелена. Он застонал от внутренней боли.
– Не волнуйся, теперь все будет хорошо! – Эд попробовал погладить его по голове.
Глаза мальчика стали более осмысленными. Лицо его исказила гримаса ужаса.
Он весь напрягся, пытаясь что-то произнести, но язык не подчинялся ему.
– Ну, не надо! Успокойся, успокойся! – мягко уговаривал Эд.
– Нет! Нет!!! – вырвалось наконец изо рта ребенка.
И тут Эйприл прожгло страшное предположение. Глядя на измученное лицо мальчика, которое смотрело на нее со всех экранов, она угадала в его глазах просьбу уйти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28