Творец щедро делился с Избранными и Посвященными океаном знаний, заключенным в его необъятной памяти. Эл'лоххим знал абсолютно все – касалось ли это погоды, видов на урожай, судьбы конкретного индивида, богатых рыбой мест в океане, архитектуры, геологии, астрономии… Он умел оживлять умерших и знал, как залечить страшные раны или вылечить от любой болезни. Жрецы Всемогущего поначалу охотно делились полученными знаниями со всеми жителями Дракона. Но довольно скоро поняли, что знания – это власть. А власть – это не только деньги, это вообще – все. Адепты Истинного Бога перестали распространять Его откровения «просто так». Они стали это делать за плату. Поначалу они брали лишь самые простые предметы, необходимые для выживания – хлеб, мясо, одежду, воду… Но постепенно корысть полностью вытеснила чувство ответственности перед народом, избравшим их для прямого общения с Богом. Каста Жрецов стала богатеть – также стремительно, как растет в поймах рек гигантская трава Зо'о после обильного весеннего паводка. Повсюду стали строиться храмы в честь Всемогущего Творца, а самые богатые общины Жрецов воздвигли такое храмовое великолепие, что драки-простолюдины частенько только от одного их вида впадали в религиозный экстаз.
Но теперь все это кануло в такую древность, что только самая первая библиотека планеты – Сокровищница Знаний Храма Воли Богов сохраняла крупицы сведений о том Золотом периоде истории для Жрецов Истинного Бога. Почти не сохранилось свидетельств и о том, как радикально менялась роль касты священнослужителей в жизни общества.
После гибели Бога исчез и поток информации, которой Он так щедро делился со жрецами. Обитателям Храмов пришлось перестраивать свою деятельность в соответствии с новыми реалиями. Кто-то ушел в горы, надеясь в бесконечных медитациях восстановить прерванный контакт с Создателем, кто-то приспособился для обслуживания нового нарождающейся культа – Отца Богов и его детей – Сау и Ран. Кто-то просто погиб под развалинами небольших храмов, до конца, порой – с оружием в руках, отстаивая свое право вешать от имени Истинного Бога. И была небольшая группа адептов Единственного, которая объединилась в тайное общество Посвященных – хранителей Истинной Веры. Из поколения в поколение они осторожно отбирали в свою секту тех Жрецов, которые могли стать надежными хранителями знаний об утраченном Боге, могли восстановить прерванную связь, когда воскреснет из небытия Творец. Вот только рекрутов в Посвященные с каждым поколением жрецов почему-то становилось все меньше и меньше, а заветная формула на забытом языке давно перестала что-то значить даже для тех, кто ее заучивал и произносил. Верховный жрец вот уже много Лет был единственным Посвященным в тайну гибели и возможного возрождения Истинного Бога. Каждый день, в одно и то же время он спускался глубоко в подземелье, в Сокровищницу Знаний и, стоя лицом на Север у прямоугольного серого каменного алтаря, шепотом молился, призывая откликнуться Того, кто много веков назад умер, но мог возродиться, если отыщется на планете герой, способный вновь подарить Ему жизнь…
…Понтифик хорошо слышал торопливые шаги слуги по истертым каменным ступеням, ведущим в Сокровищницу Знаний. Уже то, что Младший Жрец осмелился потревожить Верховного Жреца во время молитвы, говорило о том, что в Храме за время его отсутствия произошло что-то экстраординарное. Такое, что требует его немедленного вмешательства Поэтому, когда жрец-слуга осторожно кашлянул за дверью, привлекая его внимание, Понтифик не стал напоминать Младшему Жрецу об этике взаимоотношений между адептами, а вышел к нему навстречу и просто спросил, что случилось. Заикаясь от волнения (Нарушение субординации в Храме, построенном на строгой иерархии, считалось очень серьезным проступком. Его появление в молельной во время медитации или молитвы без достаточно веской причины могло повлечь для него довольно жесткие последствия, вплоть до телесного наказания или изгнания из Храма.), Жрец коротко доложил о неожиданном визите Н'аурра, и о том, что случилось во дворе у рабовладельца.
– И это та причина, по которой ты осмелился побеспокоить меня? – уже строже спросил его Понтифик.
Младший Жрец похолодел и едва двигая языком от страха, добавил, что следом приехали «охранники» работорговца и ТРЕБУЮТ немедленно выдать им светлокожего бесхвостого раба, купленного Н'аурром утром на торге.
– Требуют, говоришь? – переспросил Верховный Жрец.
Слуга судорожно глотнул слюну и молча кивнул головой.
– Ну, что же, они получат то, чего заслуживают… – с непонятной скрытой угрозой в голосе сказал Понтифик и спешно стал подниматься по ступенькам из молельной вверх, к главным воротам Храма Воли Богов.
…Внутри Храма было прохладно. Сверху через многочисленные окна проникал свет, но не обжигал, как снаружи, а, отразившись от белоснежных стен, рассеивался, равномерно освещая все внутреннее пространство языческого святилища. Сашку охватило странное чувство. Высокие своды не давили, наоборот, они словно приглашали к полету, создавали ощущение легкости, чего-то величественного и божественного. Александру почудились даже отдаленные, приглушенные звуки органа. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, легко выпрыгнул из повозки и, повинуясь какому-то неведомому зову, не обращая внимания на изумленные взгляды служителей культа, окруживших коляску, пошел вперед – туда, где, как подсказывала интуиция, происходило главное действо Игр Богов – гладиаторские бои.
Человек прошел через весь Храм и шагнул в небольшой квадратный проем, ярким золотистым пятном горевший в полумраке внутреннего пространства Храма. Проем оказался дверью, выходившей точно посредине огромного амфитеатра. Он был пуст. Бесчисленные серые каменные ступеньки-скамьи ровными кольцами расходились влево и вправо от широкой лестницы, выложенной из белоснежного мрамора. Лестница начиналась в самом низу гигантской воронки и поднималась высоко вверх – к самой вершине Храма. Дно естественного цирка играло кварцевыми звездочками ярко-желтого песка; в стенах амфитеатра, за несколько метров обрывавшихся вертикальной стеной, темными полукружьями и прямоугольниками угадывались несколько разных по размерам и форме дверей. Повинуясь все той же зовущей силе, Александр, сопровождаемый, как тень, несколькими безмолвными Жрецами, неспешно спустился вниз и остановился точно в центре арены.
Неожиданно по телу снизу вверх шершавой волной пробежала дрожь… Подчиняясь наитию, он запрокинул голову, раскинул руки в стороны ладонями вверх и закрыл глаза… Текли минуты… Неясный шум в ушах постепенно превратился в гул, распался сначала на десятки, потом – сотни, тысячи голосов. Они как будто о чем-то спрашивали, чего-то требовали, о чем-то умоляли… Неожиданно все затихло, но через мгновение голоса вернулись, но это уже были другие голоса… Они о чем-то горячо спорили, потом послышался многоголосый, громкий, как залп старинных пушек, торжествующий рев огромного количества драков. Так самозабвенно могли орать только болельщики…
Сашка открыл глаза, и наваждение мгновенно пропало. Гигантский цирк был по-прежнему пуст и тих. Лишь небольшие группки служителей культа поочередно выходили из темных проемов дверей и рассаживались на каменные скамейки по периметру амфитеатра. Александр" оглянулся в сторону выхода. Посреди центральной лестницы он увидел большую группу вооруженных мечами, дубинами и ножами драков, одетых так же, как и его недавние противники во дворе дворца Н'аурра. Они сопровождали Верховного Жреца, одетого уже в другую, но по-прежнему очень скромную одежду. Золотая диадема на голове Первосвященника, в такт его неспешным шагам в лучах уходящего на заслуженный отдых Отца Богов заиграла неожиданно яркими бликами, словно перед выходом Понтифик минут тридцать надраивал ее шерстяной портянкой. Сашка прыснул, представив себе Верховного Жреца, трущего диадему куском застиранной солдатской ткани, и направился обратно к лестнице. У первых ступеней его жестом руки остановил Понтифик, спустившийся к этому моменту на самое дно вулканической воронки, усилиями многих поколений рабов и священнослужителей превращенной в местный Колизей. Его и человека плотным кольцом окружили представители «охраны» работорговца.
– Эти драки, – обратился к Александру Верховный Жрец и обвел рукой «гостей», – полагают, что ты заслужил смерть. Возможно, так оно и есть. Однако ты приехал в Храм, значит, рассчитываешь на защиту и справедливое к себе отношение… Но мы – не судьи, чтобы доискиваться, что произошло на самом деле и определять: кто прав, а кто – виноват… Мы – Жрецы. Для нас все верующие равны. Мы во всем привыкли полагаться на Волю Богов и не намерены отступать от догматов Веры. Особенно здесь, в Храме Воли Богов, и сейчас, в праздник Игры Богов…
Решение таково… – Понтифик поднял руку с посохом, призывая всех к вниманию и сигнализируя, что он намерен произнести свой вердикт. – Пусть Свое слово скажут Бессмертные Боги. Сейчас, на арене Игры Богов, по тем правилам, которые существуют для тех, кто ступил на этот песок, вы должна доказать свою правоту – или умереть. И пусть Боги решают, кто из вас прав: ты, Саш'ша, защитивший свою честь и жизнь, или вы, Гар'ры, требующие за это голову нашего гладиатора.
Драки-рэкетиры недоуменно переглянулись между собой, потом, не сговариваясь, посмотрели на своего товарища с перебинтованной рукой. Потом они собрались вместе и о чем-то коротко и зло переговорили друг с другом. Затем один из них, видимо, главный, вышел вперед и обратился к Верховному Жрецу.
– Никто нам не сказал, что это существо – гладиатор. Поэтому мы не могли знать, что на него тоже распространяются правила Игр Богов.
…Гар'ры никогда не пойдут против Воли Богов. Мы только просим перенести наш поединок на третий День Игр Богов, когда, по традиции, любой житель нашего города может сразиться на этой арене с любым гладиатором, выжившим в первые Дни Праздника…
Понтифик сделал вид, что внимательно обдумывает предложение незваных гостей. Он прекрасно понимал, что вот так просто отпускать наглецов нельзя. Если сегодня дюжина паразитов, живущая за счет других, более успешных драков, начнет диктовать свою волю самому Верховному Жрецу, то почему завтра это же не могут сделать своры других проходимцев, возомнивших себя силой, способной распоряжаться судьбами других драков? Он незаметно подал тайный знак. Из амфитеатра спустились несколько младших жрецов и устремились к огромным черным воротам, густо окованным длинными и толстыми пластинами железа. Повинуясь руке Понтифика, они подошли к воротам и взялись за створки.
– Вы знаете, ЧТО находится за этими дверьми?! – полувопросительно-полуутвердительно произнес Верховный Жрец. – Вижу, что знаете… Так вот, если вы сомневаетесь, что решение, произнесенное нами, – это выражение Воли Богов, вам придется сразиться с тем, кто является выразителем прямой и окончательной Воли Богов!
Драки-рэкетиры как-то затравленно переглянулись; тот, который был главным или старшим в этой группе, подошел к драку с поломанной рукой и с размаху, по самую рукоять вонзил ему свой короткий меч в брюхо. После этого «слуги», даже не взглянув на еще трепещущее тело провокатора, втравившего их в такую историю, отошли на несколько десятков шагов в сторону и о чем-то довольно долго совещались. Наконец, главный в группе подошел к Верховному Жрецу и громко, так, что слышали все присутствующие в Колизее, сказал:
– Мы готовы!
Сашка не стал спрашивать ни о чем – все и так было предельно ясно и понятно. Он подошел к одному из молодых жрецов, стоявших у окованных железом створок и молча протянул руку к длинной, прочной на вид пике, которую тот держал в руках. Жрец встретился взглядом с Понтификом и так же молча отдал копье Александру. Тотчас же все Жрецы быстро покинули арену. На ней остались двенадцать бойцов – одиннадцать «слуг» и человек с темно-коричневым древком копья без наконечника.
Поединок начался.
Противники сразу взяли Александра в круг. Наверное, они были не просто напуганы увиденным во дворе рабовладельца, а напуганы сильно. Они, похоже, искренне полагали, что тому, кто легко разделался с полудюжиной опытных бойцов, по силам одолеть и вдвое большее число соперников. Никто не хотел нападать первым, все только кружили вокруг человека и словно чего-то ждали. Какого-то сигнала, знаменья, а может, просто надеялись на чудо, на то, что их светлокожий соперник бросит древко от пики или сам наклонит покрытую светло-русой растительностью голову перед острыми мечами Гар'ров…
…Но так и не дождались. Сашка напал первым. Он встал в оборонительную стройку и несколько раз прокрутил над головой свое оружие, с каждым оборотом увеличивая скорость вращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Но теперь все это кануло в такую древность, что только самая первая библиотека планеты – Сокровищница Знаний Храма Воли Богов сохраняла крупицы сведений о том Золотом периоде истории для Жрецов Истинного Бога. Почти не сохранилось свидетельств и о том, как радикально менялась роль касты священнослужителей в жизни общества.
После гибели Бога исчез и поток информации, которой Он так щедро делился со жрецами. Обитателям Храмов пришлось перестраивать свою деятельность в соответствии с новыми реалиями. Кто-то ушел в горы, надеясь в бесконечных медитациях восстановить прерванный контакт с Создателем, кто-то приспособился для обслуживания нового нарождающейся культа – Отца Богов и его детей – Сау и Ран. Кто-то просто погиб под развалинами небольших храмов, до конца, порой – с оружием в руках, отстаивая свое право вешать от имени Истинного Бога. И была небольшая группа адептов Единственного, которая объединилась в тайное общество Посвященных – хранителей Истинной Веры. Из поколения в поколение они осторожно отбирали в свою секту тех Жрецов, которые могли стать надежными хранителями знаний об утраченном Боге, могли восстановить прерванную связь, когда воскреснет из небытия Творец. Вот только рекрутов в Посвященные с каждым поколением жрецов почему-то становилось все меньше и меньше, а заветная формула на забытом языке давно перестала что-то значить даже для тех, кто ее заучивал и произносил. Верховный жрец вот уже много Лет был единственным Посвященным в тайну гибели и возможного возрождения Истинного Бога. Каждый день, в одно и то же время он спускался глубоко в подземелье, в Сокровищницу Знаний и, стоя лицом на Север у прямоугольного серого каменного алтаря, шепотом молился, призывая откликнуться Того, кто много веков назад умер, но мог возродиться, если отыщется на планете герой, способный вновь подарить Ему жизнь…
…Понтифик хорошо слышал торопливые шаги слуги по истертым каменным ступеням, ведущим в Сокровищницу Знаний. Уже то, что Младший Жрец осмелился потревожить Верховного Жреца во время молитвы, говорило о том, что в Храме за время его отсутствия произошло что-то экстраординарное. Такое, что требует его немедленного вмешательства Поэтому, когда жрец-слуга осторожно кашлянул за дверью, привлекая его внимание, Понтифик не стал напоминать Младшему Жрецу об этике взаимоотношений между адептами, а вышел к нему навстречу и просто спросил, что случилось. Заикаясь от волнения (Нарушение субординации в Храме, построенном на строгой иерархии, считалось очень серьезным проступком. Его появление в молельной во время медитации или молитвы без достаточно веской причины могло повлечь для него довольно жесткие последствия, вплоть до телесного наказания или изгнания из Храма.), Жрец коротко доложил о неожиданном визите Н'аурра, и о том, что случилось во дворе у рабовладельца.
– И это та причина, по которой ты осмелился побеспокоить меня? – уже строже спросил его Понтифик.
Младший Жрец похолодел и едва двигая языком от страха, добавил, что следом приехали «охранники» работорговца и ТРЕБУЮТ немедленно выдать им светлокожего бесхвостого раба, купленного Н'аурром утром на торге.
– Требуют, говоришь? – переспросил Верховный Жрец.
Слуга судорожно глотнул слюну и молча кивнул головой.
– Ну, что же, они получат то, чего заслуживают… – с непонятной скрытой угрозой в голосе сказал Понтифик и спешно стал подниматься по ступенькам из молельной вверх, к главным воротам Храма Воли Богов.
…Внутри Храма было прохладно. Сверху через многочисленные окна проникал свет, но не обжигал, как снаружи, а, отразившись от белоснежных стен, рассеивался, равномерно освещая все внутреннее пространство языческого святилища. Сашку охватило странное чувство. Высокие своды не давили, наоборот, они словно приглашали к полету, создавали ощущение легкости, чего-то величественного и божественного. Александру почудились даже отдаленные, приглушенные звуки органа. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, легко выпрыгнул из повозки и, повинуясь какому-то неведомому зову, не обращая внимания на изумленные взгляды служителей культа, окруживших коляску, пошел вперед – туда, где, как подсказывала интуиция, происходило главное действо Игр Богов – гладиаторские бои.
Человек прошел через весь Храм и шагнул в небольшой квадратный проем, ярким золотистым пятном горевший в полумраке внутреннего пространства Храма. Проем оказался дверью, выходившей точно посредине огромного амфитеатра. Он был пуст. Бесчисленные серые каменные ступеньки-скамьи ровными кольцами расходились влево и вправо от широкой лестницы, выложенной из белоснежного мрамора. Лестница начиналась в самом низу гигантской воронки и поднималась высоко вверх – к самой вершине Храма. Дно естественного цирка играло кварцевыми звездочками ярко-желтого песка; в стенах амфитеатра, за несколько метров обрывавшихся вертикальной стеной, темными полукружьями и прямоугольниками угадывались несколько разных по размерам и форме дверей. Повинуясь все той же зовущей силе, Александр, сопровождаемый, как тень, несколькими безмолвными Жрецами, неспешно спустился вниз и остановился точно в центре арены.
Неожиданно по телу снизу вверх шершавой волной пробежала дрожь… Подчиняясь наитию, он запрокинул голову, раскинул руки в стороны ладонями вверх и закрыл глаза… Текли минуты… Неясный шум в ушах постепенно превратился в гул, распался сначала на десятки, потом – сотни, тысячи голосов. Они как будто о чем-то спрашивали, чего-то требовали, о чем-то умоляли… Неожиданно все затихло, но через мгновение голоса вернулись, но это уже были другие голоса… Они о чем-то горячо спорили, потом послышался многоголосый, громкий, как залп старинных пушек, торжествующий рев огромного количества драков. Так самозабвенно могли орать только болельщики…
Сашка открыл глаза, и наваждение мгновенно пропало. Гигантский цирк был по-прежнему пуст и тих. Лишь небольшие группки служителей культа поочередно выходили из темных проемов дверей и рассаживались на каменные скамейки по периметру амфитеатра. Александр" оглянулся в сторону выхода. Посреди центральной лестницы он увидел большую группу вооруженных мечами, дубинами и ножами драков, одетых так же, как и его недавние противники во дворе дворца Н'аурра. Они сопровождали Верховного Жреца, одетого уже в другую, но по-прежнему очень скромную одежду. Золотая диадема на голове Первосвященника, в такт его неспешным шагам в лучах уходящего на заслуженный отдых Отца Богов заиграла неожиданно яркими бликами, словно перед выходом Понтифик минут тридцать надраивал ее шерстяной портянкой. Сашка прыснул, представив себе Верховного Жреца, трущего диадему куском застиранной солдатской ткани, и направился обратно к лестнице. У первых ступеней его жестом руки остановил Понтифик, спустившийся к этому моменту на самое дно вулканической воронки, усилиями многих поколений рабов и священнослужителей превращенной в местный Колизей. Его и человека плотным кольцом окружили представители «охраны» работорговца.
– Эти драки, – обратился к Александру Верховный Жрец и обвел рукой «гостей», – полагают, что ты заслужил смерть. Возможно, так оно и есть. Однако ты приехал в Храм, значит, рассчитываешь на защиту и справедливое к себе отношение… Но мы – не судьи, чтобы доискиваться, что произошло на самом деле и определять: кто прав, а кто – виноват… Мы – Жрецы. Для нас все верующие равны. Мы во всем привыкли полагаться на Волю Богов и не намерены отступать от догматов Веры. Особенно здесь, в Храме Воли Богов, и сейчас, в праздник Игры Богов…
Решение таково… – Понтифик поднял руку с посохом, призывая всех к вниманию и сигнализируя, что он намерен произнести свой вердикт. – Пусть Свое слово скажут Бессмертные Боги. Сейчас, на арене Игры Богов, по тем правилам, которые существуют для тех, кто ступил на этот песок, вы должна доказать свою правоту – или умереть. И пусть Боги решают, кто из вас прав: ты, Саш'ша, защитивший свою честь и жизнь, или вы, Гар'ры, требующие за это голову нашего гладиатора.
Драки-рэкетиры недоуменно переглянулись между собой, потом, не сговариваясь, посмотрели на своего товарища с перебинтованной рукой. Потом они собрались вместе и о чем-то коротко и зло переговорили друг с другом. Затем один из них, видимо, главный, вышел вперед и обратился к Верховному Жрецу.
– Никто нам не сказал, что это существо – гладиатор. Поэтому мы не могли знать, что на него тоже распространяются правила Игр Богов.
…Гар'ры никогда не пойдут против Воли Богов. Мы только просим перенести наш поединок на третий День Игр Богов, когда, по традиции, любой житель нашего города может сразиться на этой арене с любым гладиатором, выжившим в первые Дни Праздника…
Понтифик сделал вид, что внимательно обдумывает предложение незваных гостей. Он прекрасно понимал, что вот так просто отпускать наглецов нельзя. Если сегодня дюжина паразитов, живущая за счет других, более успешных драков, начнет диктовать свою волю самому Верховному Жрецу, то почему завтра это же не могут сделать своры других проходимцев, возомнивших себя силой, способной распоряжаться судьбами других драков? Он незаметно подал тайный знак. Из амфитеатра спустились несколько младших жрецов и устремились к огромным черным воротам, густо окованным длинными и толстыми пластинами железа. Повинуясь руке Понтифика, они подошли к воротам и взялись за створки.
– Вы знаете, ЧТО находится за этими дверьми?! – полувопросительно-полуутвердительно произнес Верховный Жрец. – Вижу, что знаете… Так вот, если вы сомневаетесь, что решение, произнесенное нами, – это выражение Воли Богов, вам придется сразиться с тем, кто является выразителем прямой и окончательной Воли Богов!
Драки-рэкетиры как-то затравленно переглянулись; тот, который был главным или старшим в этой группе, подошел к драку с поломанной рукой и с размаху, по самую рукоять вонзил ему свой короткий меч в брюхо. После этого «слуги», даже не взглянув на еще трепещущее тело провокатора, втравившего их в такую историю, отошли на несколько десятков шагов в сторону и о чем-то довольно долго совещались. Наконец, главный в группе подошел к Верховному Жрецу и громко, так, что слышали все присутствующие в Колизее, сказал:
– Мы готовы!
Сашка не стал спрашивать ни о чем – все и так было предельно ясно и понятно. Он подошел к одному из молодых жрецов, стоявших у окованных железом створок и молча протянул руку к длинной, прочной на вид пике, которую тот держал в руках. Жрец встретился взглядом с Понтификом и так же молча отдал копье Александру. Тотчас же все Жрецы быстро покинули арену. На ней остались двенадцать бойцов – одиннадцать «слуг» и человек с темно-коричневым древком копья без наконечника.
Поединок начался.
Противники сразу взяли Александра в круг. Наверное, они были не просто напуганы увиденным во дворе рабовладельца, а напуганы сильно. Они, похоже, искренне полагали, что тому, кто легко разделался с полудюжиной опытных бойцов, по силам одолеть и вдвое большее число соперников. Никто не хотел нападать первым, все только кружили вокруг человека и словно чего-то ждали. Какого-то сигнала, знаменья, а может, просто надеялись на чудо, на то, что их светлокожий соперник бросит древко от пики или сам наклонит покрытую светло-русой растительностью голову перед острыми мечами Гар'ров…
…Но так и не дождались. Сашка напал первым. Он встал в оборонительную стройку и несколько раз прокрутил над головой свое оружие, с каждым оборотом увеличивая скорость вращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43