Я застал его в самый разгар работы — он занимался сваркой. Кроме нас, в ангаре никого не было, и у меня даже вырвался вздох облегчения.
Он выпрямился, взглянул мне в лицо, и в его глазах я узнал прищур космонавта, который появляется у всех, кто побывал рядом с заревом лазерных сопел.
— Что вам угодно? — с вызовом и злостью спросил он меня.
— Мне бы хотелось купить небольшой грузовик. В его взгляде появилось удивление, а чуть позже и затаенная радость. Очевидно, дела у парня стояли на твердом нуле.
— У меня есть пара хороших машин, — ответил он. — Можем выйти и взглянуть, если хотите.
Когда мы выбирались из тени ангара и солнце осветило мое лицо, его глаза превратились в колючие буравчики. Я почти читал его мысли, пока он вспоминал приметы: пять футов одиннадцать дюймов, коренастого телосложения, коричневые волосы, серые глаза, курносый нос, раздвоенный подбородок… Награда…
— В какой части служили?
Мне с трудом удавалось сохранять спокойный тон.
— Сам-то я из Шестой.
— «Шаровые молнии», — тихо ответил он.
— Значит, из Девятой. Хорошая флотилия. Мы вместе сражались на Второй орбите.
— Там я и потерял свой плавник, — произнес он. — А вам, я смотрю… повезло.
— Не очень. И, честно говоря, если я еще немного задержусь в городе, мне вообще будет крышка. Но есть еще хорошие места. И мы еще можем кое-что сделать, чтобы помочь Земле подняться на ноги.
— Возможно, — сказал он с сомнением. — Хотелось бы на это посмотреть, но у меня жена и детишки. Так что мне лучше не дразнить марсиан.
— Да, некоторые так и делают, — согласился я. — Но мудрый человек, которому хотелось бы увидеть лучшие дни, может попридержать свой рот на замке и не ввязываться в чужие дела. Нет ничего хуже жадных подлецов. И тех, кто продает других за награду. Меня зовут Робинсон.
Он усмехнулся:
— Хорошо, мистер Робинсон. Я продам свой фургончик подешевле. Но запомните, он не увезет вас слишком далеко. Теперь не только бензин, но и уголь достать невозможно.
— Ничего, как-нибудь выкрутимся. Я просто обычный парень, которому захотелось поскитаться по свету. И такой, знаете, обычный, что люди часто даже не помнят, как я выгляжу.
— Да, ваше лицо легко забыть; А вот, кстати, и машина… Мы покончили с делом довольно быстро; битый старый пикап с брезентовым верхом обошелся мне в приемлемую сумму, хотя эта покупка нанесла по нашим финансам сокрушительный удар. Я сгоряча пожал ему руку и почувствовал в своей ладони твердую прохладу пластиковой клешни.
— Удачи вам, мистер Робинсон, — сказал он на прощание. Я подъехал к гостинице и остановился в подворотне за кирпичным зданием. Место казалось безлюдным, никто за мной не наблюдал, но в любую минуту в окне могла появиться голова будущего свидетеля. Я тихо свистнул, мои спутники спустились вниз по пожарной лестнице и спрятались в фургоне, после чего мне оставалось лишь забрать чемодан и расплатиться за ночлег.
Когда мы выехали из Олбани и помчались в направлении Рочестера, я почувствовал себя заново рожденным. По обе стороны дороги мелькали зеленые поля, старые высокие деревья и дома, омытые солнечным светом. Высоко над головой простиралось голубое небо Земли, и меня распирало от восторга и счастья.
Страдающий одышкой старый пикап вряд ли довез бы нас в Рочестер до темноты, но меня это вполне устраивало. Мы все равно не пробрались бы в Миннеаполис по автомагистралям. Отсутствие горючего, механические поломки и оккупационная полиция, пущенная по нашему следу, — все это делало дальний переезд почти невозможным. Но мы выбрали другой маршрут.
Я сделал небольшую остановку, и остальные пересели ко мне в кабину. Реджелин надел шляпу и один из моих костюмов. На первый взгляд он вполне мог сойти за обычного земного человека. Между мной и марсианином сидела Крис, на ее коленях свернулась калачиком Элис. Нас можно было принять за семью местных фермеров, — вернее, я надеялся на это.
— Мамуля, а куда мы едем? — спросила девочка. Ветер врывался в окно и ерошил ее прекрасные светлые волосы. Большие зеленые глаза удивленно смотрели на мир, который в этом возрасте прекрасен, как сказка.
— Мы отправились в долгое путешествие, миленькая, — нежно ответила Киска.
— А я могу взять с собой Гоппи?
— Конечно, — ответила Крис. — Куда же мы без него?
Реджелин улыбнулся.
— Кто этот Гоппи? — спросил он. — Твоя кукла?
— О нет, — ответила Элис. — Гоппи — это такое чудовище. У него есть крылья! Он прилетает ко мне, садится на кровать и болтает о всяких вещах. Я всегда зову Гоппи к себе, когда мне становится скучно или одиноко. А вы знаете каких-нибудь чудищ, мистер марсианин?
— Да, нескольких, — серьезно ответил Реджелин. — На Марсе и на Земле.
Крис покачала головой.
— Это какой-то кошмар, — прошептала она, — такой же затянувшийся, с погоней и кровью. А теперь мы едем прямо в паучье логово.
— Может быть, нам лучше оставить вас с ребенком в каком-нибудь укромном месте? — предложил Реджелин.
— А где это место? — со злостью спросил я его. — Кому мы можем доверять? Человек приютит их, а потом испугается и выдаст за награду или чтобы шкуру свою спасти. С развалом средств связи людям не хватает общения, они начинают совать свои носы в дела соседей. И если у кого-то появится незнакомая женщина с ребенком, они всегда будут на виду и станут темой общих сплетен.
Тот парень из гаража как бы совсем случайно рассказал мне о заявлении властей, которое вышло в эфир на рассвете, а затем периодически повторялось по радио и телевидению. Нас троих, живых или мертвых, разыскивали за мятеж, убийство и заговор. Нас представили психически ненормальными больными с маниакальной идеей, на которую никто не должен обращать внимания. За любую информацию предлагалась значительная награда — сто миллионов долларов ООН, которые при желании могли быть переведены в твердую валюту Марса. Вскоре на каждом углу появятся объявления и афиши с нашими фотографиями и приметами.
Крис тихо присвистнула, услышав эту новость.
— Значит, они решили выставить нас психами! — На ее лице появилась обиженная улыбка. — Никогда не думала, что буду так много стоить для кого-то.
— Для меня ты еще дороже, Крис. Я похлопал ее по руке, и она как-то странно взглянула на меня.
Лицо Реджелина исказилось в гримасе отчаяния.
— Когда моя семья услышит об этом…
Он покачал головой и погрузился в тяжелое раздумье.
Ближе к вечеру мы услышали сирену Проезжая через небольшой городок, я увидел, как из переулка выскочила и помчалась за нами полицейская машина. Мое сердце неистово застучало.
— Пригнитесь! — закричал я. — Пригнитесь и не высовывайтесь!
Крис и Элис сползли на пол. Реджелин распластался на сиденье. Я накрыл его одеялом и положил рядом с собой пистолет. Сирена завыла громче, синяя яйцеобразная машина начала прижимать меня к обочине.
Я остановился и выглянул в окно, рассматривая мужчину, который выбрался из автомобиля. Его напарник в кабине нацелил на меня пистолет-пулемет. Оба полицейских оказались из наших — простые симпатичные парни с зеленых долин Земли. Мой голос прозвучал слишком напряженно:
— Что случилось, офицер? Я нарушил правила движения?
— Мы проверяем все машины. Таков приказ. Он склонился к окну, дуло его револьвера почти касалось моего виска.
— Постарайтесь держать обе руки на рулевом колесе.
— Да за кого вы меня принимаете… Он взглянул мне в лицо, и я увидел, как отвисла его нижняя челюсть.
— Ну-ка, выходи, — тихо произнес он. — И выходи с поднятыми руками.
— Но я не…
— Мы вынуждены задержать вас до выяснения личности. Руки на голову, мистер, и быстро из машины! Мое терпение лопнуло.
— Что, офицер? — спросил я тусклым голосом. — Выслуживаешься перед марсианами?
— Так это точно вы…
Они упустили свой шанс. Я действовал, не задумываясь. Моя левая рука молниеносно опустилась на его револьвер, отвела ствол в сторону и обхватила запястье; правая рука приподняла пистолет. Я выстрелил, и его голова разлетелась на куски прямо передо мной.
В тот же миг из-под одеяла выбрался Реджелин. Бросившись ко мне на колени, он несколько раз выстрелил в парня, который сидел в полицейской машине. Тот огрызнулся короткой очередью, а затем упал на сиденье и медленно сполз на пол. Если пуля от «магнума» попадает в цель, одним трупом на свете становится больше.
Мы вышли из машины. Вокруг нас раскинулись пустые поля. Сквозь небольшую рощу белыми пятнами проглядывали дома; солнечный свет казался слишком ярким и горячим; на дороге виднелись кровь и брызги мозгов. А где-то совсем рядом чирикал Дрозд.
— Простите меня, парни, — прошептал я мертвым полицейским. — Простите, если можете.
Крис плакала — без истерики, но тихо и безнадежно. Она прижимала голову дочери к груди, чтобы Элис не видела кровавого зрелища. Реджелин и я усадили мертвых в машину и вытолкали ее на обочину. Марсианин тщательно вытер с меня размозженную плоть, мы перенесли боеприпасы в наш пикап и отправились в путь.
Чуть позже Крис взглянула на меня и коснулась ладонью моего рта. Ее холодные пальцы немного дрожали.
— Дейв, ты ранен? — спросила она. — У тебя течет кровь.
— Наверное, слишком сильно прикусил губу, — ответил я сухим, невыразительным голосом.
— Это не убийство, Дэвид, — сказал Реджелин. — Это война!
В первый раз он назвал меня по имени.
— Сомневаюсь, что здесь есть какая-то разница, — проворчал я.
Мы свернули с шоссе и помчались по пыльной сельской дороге, пламеневшей красными искрами в лучах заходящего солнца. Реджи и я почти не говорили, а Крис все время о чем-то шепталась с Элис, стараясь поддерживать у малышки хорошее настроение. Когда вокруг стемнело, мы остановились перекусить, а затем снова двинулись в путь.
Озеро Онтарио тихо серебрилось под луной, синеватую тьму нарушала лишь рябь холодного света. Волны лениво вылизывали берег, а над головой величаво сияли звезды.
— Мне приходилось бывать в этом районе, — сказал я друзьям. — Скоро начнутся курортные поселки. А не так далеко находится кемпинг с яхт-клубом.
Мы с грохотом въехали в засыпавший городок — небольшое местечко, где под деревьями виднелись пластиковые коттеджи и газоны, сверкавшие росой в молочном лунном свете. В некоторых окнах мелькали огоньки керосиновых ламп; у властей Земли не хватало ни времени, ни средств, чтобы восстановить электростанции; это, очевидно, были дома постоянных жителей. Мы свернули в гавань и с удовольствием размяли кости после долгой езды в маленькой тесной кабине. Мышцы живота по-прежнему побаливали от напряжения.
Прогуливаясь по настилам доков, я выбрал для нас яхту — красивое судно, которым, видимо, очень гордился бывший владелец. Мне даже стало его немного жаль.
Пока Крис и Реджелин делали необходимые приготовления, я отогнал пикап из города и выбрал тихое место у пустого дома, где заросшая травой лужайка плавно спускалась к озеру. Переключив управление на автоматический режим, я направил машину в воду и выскочил из кабины. Если мой приятель из гаража позаботился о починке водоотталкивающего экрана, то до остановки двигателя пикап мог уйти на порядочную глубину. И к тому времени, когда кому-то удастся проследить наш путь — а похитителей яхты не обязательно посчитают сошедшими с ума убийцами, — все следы и улики исчезнут.
Я вернулся в яхт-клуб и взобрался на судно. Мы отчалили от берега, поймали в парус бриз, задувавший с суши, и отправились в плавание.
— Могу я узнать, куда вы нас повезете? — спросил Реджелин.
— Прямо в Дулут, — ответил я, — если только канал Святого Лаврентия не пострадал при бомбардировке. На озерах теперь почти нет движения, а значит, не будет ненужных встреч, да и о горючем не надо беспокоиться.
Мне досталась первая вахта. Крис и Элис заняли единственную койку в каюте. Реджелин завернулся в одеяло, лег на полу и тут же заснул. Несмотря на напускную браваду, он здорово сдал — земная гравитация изматывала его до предела. Я сидел у румпеля, перебирая в одиночестве мысли, образы и воспоминания. Прошло около часа, потом дверь небольшой каюты открылась. Крис тихо вышла на палубу и села рядом со мной.
— Не могу заснуть, — сказала она. — Ты не хочешь поговорить со мной, Дейв? Я чувствую себя ужасно тоскливо.
— Давай поговорим, — согласился я.
Она посмотрела на небо, где, сунув нос под лапу, дремала Большая Медведица, где туманность Андромеды казалась невообразимо далеким завитком серебра и среди созвездий бледной рекой струились скопления солнц галактического пояса.
— Интересно, с какой звезды они прилетели? — прошептала она.
— Об этом можно только гадать, — ответил я. — Вселенная такая .большая.
— Большая и холодная, — поежившись, добавила она. Я обнял ее за талию и притянул поближе к себе.
— За себя-то я не боюсь, — ответила она жалобным и тоненьким голосом — голосом ребенка, в котором чувствовался стон непонятной боли. — Слишком много пришлось пережить за последний год, чтобы бояться судьбы и смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Он выпрямился, взглянул мне в лицо, и в его глазах я узнал прищур космонавта, который появляется у всех, кто побывал рядом с заревом лазерных сопел.
— Что вам угодно? — с вызовом и злостью спросил он меня.
— Мне бы хотелось купить небольшой грузовик. В его взгляде появилось удивление, а чуть позже и затаенная радость. Очевидно, дела у парня стояли на твердом нуле.
— У меня есть пара хороших машин, — ответил он. — Можем выйти и взглянуть, если хотите.
Когда мы выбирались из тени ангара и солнце осветило мое лицо, его глаза превратились в колючие буравчики. Я почти читал его мысли, пока он вспоминал приметы: пять футов одиннадцать дюймов, коренастого телосложения, коричневые волосы, серые глаза, курносый нос, раздвоенный подбородок… Награда…
— В какой части служили?
Мне с трудом удавалось сохранять спокойный тон.
— Сам-то я из Шестой.
— «Шаровые молнии», — тихо ответил он.
— Значит, из Девятой. Хорошая флотилия. Мы вместе сражались на Второй орбите.
— Там я и потерял свой плавник, — произнес он. — А вам, я смотрю… повезло.
— Не очень. И, честно говоря, если я еще немного задержусь в городе, мне вообще будет крышка. Но есть еще хорошие места. И мы еще можем кое-что сделать, чтобы помочь Земле подняться на ноги.
— Возможно, — сказал он с сомнением. — Хотелось бы на это посмотреть, но у меня жена и детишки. Так что мне лучше не дразнить марсиан.
— Да, некоторые так и делают, — согласился я. — Но мудрый человек, которому хотелось бы увидеть лучшие дни, может попридержать свой рот на замке и не ввязываться в чужие дела. Нет ничего хуже жадных подлецов. И тех, кто продает других за награду. Меня зовут Робинсон.
Он усмехнулся:
— Хорошо, мистер Робинсон. Я продам свой фургончик подешевле. Но запомните, он не увезет вас слишком далеко. Теперь не только бензин, но и уголь достать невозможно.
— Ничего, как-нибудь выкрутимся. Я просто обычный парень, которому захотелось поскитаться по свету. И такой, знаете, обычный, что люди часто даже не помнят, как я выгляжу.
— Да, ваше лицо легко забыть; А вот, кстати, и машина… Мы покончили с делом довольно быстро; битый старый пикап с брезентовым верхом обошелся мне в приемлемую сумму, хотя эта покупка нанесла по нашим финансам сокрушительный удар. Я сгоряча пожал ему руку и почувствовал в своей ладони твердую прохладу пластиковой клешни.
— Удачи вам, мистер Робинсон, — сказал он на прощание. Я подъехал к гостинице и остановился в подворотне за кирпичным зданием. Место казалось безлюдным, никто за мной не наблюдал, но в любую минуту в окне могла появиться голова будущего свидетеля. Я тихо свистнул, мои спутники спустились вниз по пожарной лестнице и спрятались в фургоне, после чего мне оставалось лишь забрать чемодан и расплатиться за ночлег.
Когда мы выехали из Олбани и помчались в направлении Рочестера, я почувствовал себя заново рожденным. По обе стороны дороги мелькали зеленые поля, старые высокие деревья и дома, омытые солнечным светом. Высоко над головой простиралось голубое небо Земли, и меня распирало от восторга и счастья.
Страдающий одышкой старый пикап вряд ли довез бы нас в Рочестер до темноты, но меня это вполне устраивало. Мы все равно не пробрались бы в Миннеаполис по автомагистралям. Отсутствие горючего, механические поломки и оккупационная полиция, пущенная по нашему следу, — все это делало дальний переезд почти невозможным. Но мы выбрали другой маршрут.
Я сделал небольшую остановку, и остальные пересели ко мне в кабину. Реджелин надел шляпу и один из моих костюмов. На первый взгляд он вполне мог сойти за обычного земного человека. Между мной и марсианином сидела Крис, на ее коленях свернулась калачиком Элис. Нас можно было принять за семью местных фермеров, — вернее, я надеялся на это.
— Мамуля, а куда мы едем? — спросила девочка. Ветер врывался в окно и ерошил ее прекрасные светлые волосы. Большие зеленые глаза удивленно смотрели на мир, который в этом возрасте прекрасен, как сказка.
— Мы отправились в долгое путешествие, миленькая, — нежно ответила Киска.
— А я могу взять с собой Гоппи?
— Конечно, — ответила Крис. — Куда же мы без него?
Реджелин улыбнулся.
— Кто этот Гоппи? — спросил он. — Твоя кукла?
— О нет, — ответила Элис. — Гоппи — это такое чудовище. У него есть крылья! Он прилетает ко мне, садится на кровать и болтает о всяких вещах. Я всегда зову Гоппи к себе, когда мне становится скучно или одиноко. А вы знаете каких-нибудь чудищ, мистер марсианин?
— Да, нескольких, — серьезно ответил Реджелин. — На Марсе и на Земле.
Крис покачала головой.
— Это какой-то кошмар, — прошептала она, — такой же затянувшийся, с погоней и кровью. А теперь мы едем прямо в паучье логово.
— Может быть, нам лучше оставить вас с ребенком в каком-нибудь укромном месте? — предложил Реджелин.
— А где это место? — со злостью спросил я его. — Кому мы можем доверять? Человек приютит их, а потом испугается и выдаст за награду или чтобы шкуру свою спасти. С развалом средств связи людям не хватает общения, они начинают совать свои носы в дела соседей. И если у кого-то появится незнакомая женщина с ребенком, они всегда будут на виду и станут темой общих сплетен.
Тот парень из гаража как бы совсем случайно рассказал мне о заявлении властей, которое вышло в эфир на рассвете, а затем периодически повторялось по радио и телевидению. Нас троих, живых или мертвых, разыскивали за мятеж, убийство и заговор. Нас представили психически ненормальными больными с маниакальной идеей, на которую никто не должен обращать внимания. За любую информацию предлагалась значительная награда — сто миллионов долларов ООН, которые при желании могли быть переведены в твердую валюту Марса. Вскоре на каждом углу появятся объявления и афиши с нашими фотографиями и приметами.
Крис тихо присвистнула, услышав эту новость.
— Значит, они решили выставить нас психами! — На ее лице появилась обиженная улыбка. — Никогда не думала, что буду так много стоить для кого-то.
— Для меня ты еще дороже, Крис. Я похлопал ее по руке, и она как-то странно взглянула на меня.
Лицо Реджелина исказилось в гримасе отчаяния.
— Когда моя семья услышит об этом…
Он покачал головой и погрузился в тяжелое раздумье.
Ближе к вечеру мы услышали сирену Проезжая через небольшой городок, я увидел, как из переулка выскочила и помчалась за нами полицейская машина. Мое сердце неистово застучало.
— Пригнитесь! — закричал я. — Пригнитесь и не высовывайтесь!
Крис и Элис сползли на пол. Реджелин распластался на сиденье. Я накрыл его одеялом и положил рядом с собой пистолет. Сирена завыла громче, синяя яйцеобразная машина начала прижимать меня к обочине.
Я остановился и выглянул в окно, рассматривая мужчину, который выбрался из автомобиля. Его напарник в кабине нацелил на меня пистолет-пулемет. Оба полицейских оказались из наших — простые симпатичные парни с зеленых долин Земли. Мой голос прозвучал слишком напряженно:
— Что случилось, офицер? Я нарушил правила движения?
— Мы проверяем все машины. Таков приказ. Он склонился к окну, дуло его револьвера почти касалось моего виска.
— Постарайтесь держать обе руки на рулевом колесе.
— Да за кого вы меня принимаете… Он взглянул мне в лицо, и я увидел, как отвисла его нижняя челюсть.
— Ну-ка, выходи, — тихо произнес он. — И выходи с поднятыми руками.
— Но я не…
— Мы вынуждены задержать вас до выяснения личности. Руки на голову, мистер, и быстро из машины! Мое терпение лопнуло.
— Что, офицер? — спросил я тусклым голосом. — Выслуживаешься перед марсианами?
— Так это точно вы…
Они упустили свой шанс. Я действовал, не задумываясь. Моя левая рука молниеносно опустилась на его револьвер, отвела ствол в сторону и обхватила запястье; правая рука приподняла пистолет. Я выстрелил, и его голова разлетелась на куски прямо передо мной.
В тот же миг из-под одеяла выбрался Реджелин. Бросившись ко мне на колени, он несколько раз выстрелил в парня, который сидел в полицейской машине. Тот огрызнулся короткой очередью, а затем упал на сиденье и медленно сполз на пол. Если пуля от «магнума» попадает в цель, одним трупом на свете становится больше.
Мы вышли из машины. Вокруг нас раскинулись пустые поля. Сквозь небольшую рощу белыми пятнами проглядывали дома; солнечный свет казался слишком ярким и горячим; на дороге виднелись кровь и брызги мозгов. А где-то совсем рядом чирикал Дрозд.
— Простите меня, парни, — прошептал я мертвым полицейским. — Простите, если можете.
Крис плакала — без истерики, но тихо и безнадежно. Она прижимала голову дочери к груди, чтобы Элис не видела кровавого зрелища. Реджелин и я усадили мертвых в машину и вытолкали ее на обочину. Марсианин тщательно вытер с меня размозженную плоть, мы перенесли боеприпасы в наш пикап и отправились в путь.
Чуть позже Крис взглянула на меня и коснулась ладонью моего рта. Ее холодные пальцы немного дрожали.
— Дейв, ты ранен? — спросила она. — У тебя течет кровь.
— Наверное, слишком сильно прикусил губу, — ответил я сухим, невыразительным голосом.
— Это не убийство, Дэвид, — сказал Реджелин. — Это война!
В первый раз он назвал меня по имени.
— Сомневаюсь, что здесь есть какая-то разница, — проворчал я.
Мы свернули с шоссе и помчались по пыльной сельской дороге, пламеневшей красными искрами в лучах заходящего солнца. Реджи и я почти не говорили, а Крис все время о чем-то шепталась с Элис, стараясь поддерживать у малышки хорошее настроение. Когда вокруг стемнело, мы остановились перекусить, а затем снова двинулись в путь.
Озеро Онтарио тихо серебрилось под луной, синеватую тьму нарушала лишь рябь холодного света. Волны лениво вылизывали берег, а над головой величаво сияли звезды.
— Мне приходилось бывать в этом районе, — сказал я друзьям. — Скоро начнутся курортные поселки. А не так далеко находится кемпинг с яхт-клубом.
Мы с грохотом въехали в засыпавший городок — небольшое местечко, где под деревьями виднелись пластиковые коттеджи и газоны, сверкавшие росой в молочном лунном свете. В некоторых окнах мелькали огоньки керосиновых ламп; у властей Земли не хватало ни времени, ни средств, чтобы восстановить электростанции; это, очевидно, были дома постоянных жителей. Мы свернули в гавань и с удовольствием размяли кости после долгой езды в маленькой тесной кабине. Мышцы живота по-прежнему побаливали от напряжения.
Прогуливаясь по настилам доков, я выбрал для нас яхту — красивое судно, которым, видимо, очень гордился бывший владелец. Мне даже стало его немного жаль.
Пока Крис и Реджелин делали необходимые приготовления, я отогнал пикап из города и выбрал тихое место у пустого дома, где заросшая травой лужайка плавно спускалась к озеру. Переключив управление на автоматический режим, я направил машину в воду и выскочил из кабины. Если мой приятель из гаража позаботился о починке водоотталкивающего экрана, то до остановки двигателя пикап мог уйти на порядочную глубину. И к тому времени, когда кому-то удастся проследить наш путь — а похитителей яхты не обязательно посчитают сошедшими с ума убийцами, — все следы и улики исчезнут.
Я вернулся в яхт-клуб и взобрался на судно. Мы отчалили от берега, поймали в парус бриз, задувавший с суши, и отправились в плавание.
— Могу я узнать, куда вы нас повезете? — спросил Реджелин.
— Прямо в Дулут, — ответил я, — если только канал Святого Лаврентия не пострадал при бомбардировке. На озерах теперь почти нет движения, а значит, не будет ненужных встреч, да и о горючем не надо беспокоиться.
Мне досталась первая вахта. Крис и Элис заняли единственную койку в каюте. Реджелин завернулся в одеяло, лег на полу и тут же заснул. Несмотря на напускную браваду, он здорово сдал — земная гравитация изматывала его до предела. Я сидел у румпеля, перебирая в одиночестве мысли, образы и воспоминания. Прошло около часа, потом дверь небольшой каюты открылась. Крис тихо вышла на палубу и села рядом со мной.
— Не могу заснуть, — сказала она. — Ты не хочешь поговорить со мной, Дейв? Я чувствую себя ужасно тоскливо.
— Давай поговорим, — согласился я.
Она посмотрела на небо, где, сунув нос под лапу, дремала Большая Медведица, где туманность Андромеды казалась невообразимо далеким завитком серебра и среди созвездий бледной рекой струились скопления солнц галактического пояса.
— Интересно, с какой звезды они прилетели? — прошептала она.
— Об этом можно только гадать, — ответил я. — Вселенная такая .большая.
— Большая и холодная, — поежившись, добавила она. Я обнял ее за талию и притянул поближе к себе.
— За себя-то я не боюсь, — ответила она жалобным и тоненьким голосом — голосом ребенка, в котором чувствовался стон непонятной боли. — Слишком много пришлось пережить за последний год, чтобы бояться судьбы и смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18