И, пожалуй, человек пятьдесят женщин.
— Хорошо. Выводите своих. Остальные пускай себе буйствуют. Мы им все равно ничем не поможем.
Люди в угрюмом молчании выскользнули из камеры. Мануэль раздал те немногие пистолеты, которые у нас были. Потом он заговорил, напрягая голос, чтобы быть услышанным:
— Мы заняли двигательный отсек. Мне нужны шестеро с оружием, которые отправятся туда и помогут Кэтрин О'Доннелл в случае чего обороняться. Иначе горзуни легко завладеют им. А мы двинемся к арсеналу.
— Как насчет мостика? — справился я.
— Подождет. Горзуни в панике, такая уж у них природа. Когда дело доходит до массового помешательства, они ведут себя хуже нашего. Но скоро они успокоятся, поэтому нам следует поспешить. За мной!
Хокусай повел тех, кто вызвался оборонять двигательный отсек, а мы последовали за Мануэлем. У нас осталось всего лишь три или четыре пистолета, но мы рассчитывали разжиться оружием в арсенале. Желание отомстить горзуни подгоняло нас. Затяжка Мануэлем времени принесла свои плоды.
Нас окружала лиловатая тьма. Раз за разом возникали перестрелки с горзуни, которые рыскали по кораблю и палили по всему, что казалось им подозрительным. Мы теряли людей, зато приобретали оружие. То и дело мы натыкались на мертвых инопланетян, погибших в стычках, и разоружали их тоже. Освободив по дороге техников, которых заперли в отдельную камеру, мы устремились к арсеналу.
У всех горзуни было личное оружие, однако на корабле имелся специальный склад. У входа в него укрылись за портативными энергощитами часовые. Я видел, как отражались от щитов залпы наших бластеров и как умирали люди, в которых попадало отраженное пламя.
— Надо напасть на них в лоб и отвлечь внимание, — заявил Мануэль, — а несколько человек, пользуясь нулевой гравитацией, подкрадутся по воздуху и обрушатся на них сверху.
Похоже, ему было наплевать, в какой ад мы угодили.
— Джон, ведите людей.
— Проклятье! — выдохнул я. Это же чистейшее самоубийство. Мы ляжем там, как деревья под топором дровосека. Кэтрин будет дожидаться меня… Подавив страх, я отдал приказ. Я был напуган ничуть не меньше других, но восторг битвы пьянит человека, и Мануэль ловко сыграл на этом.
Мы навалились на часовых стеной из плоти, стеной, которую они разрушили на куски, которая в смятении отхлынула назад. А в следующий миг летуны Мануэля испепелили горзуни, и все было кончено. Я смутно осознавал, что моя нога обожжена. Как ни странно, она пока не болела. Интересно, каким чудом я остался жив?
Мануэль отпер дверь. Мы — те, которые уцелели, — ворвались внутрь и с яростной поспешностью принялись вооружаться. Горзуни попытались было застать нас врасплох, но мы отбили атаку.
В арсенале нашлись и фонари. Теперь можно было не бояться темноты. Луч света вырвал из мрака лицо Мануэля — рябое, потное, отвратительное, лицо горгоны. Однако люди подчинялись Аргосу беспрекословно. Он отрядил небольшую группу обратно в камеры с наказом раздать оружие тем, кто там находился, и привести их сюда. Он послал подкрепление в двигательный отсек. Под его руководством были собраны и заряжены минометы и маленькая антигравитационная пушка.
Горзуни немного поутихли. Как видно, среди них тоже отыскался вожак, обладавший умением сплачивать бойцов. Приближалась схватка.
И какая!
Я плохо помню те часы. Наши потери, несмотря на превосходство в оружии, были просто чудовищны. В живых осталось не более трехсот человек, многие из которых получили серьезные ранения. Но корабль отныне принадлежал нам! Мы обшарили 'его от носа до кормы и прикончили даже тех горзуни, которые молили о пощаде. В нас не было жалости. Горзуни сами истребили ее, не ведая, что им суждено попасть в лапы чудищу, которое они породили. Когда вновь зажегся свет, звездолет был уже в руках трехсот усталых людей.
Собрание проходило в самом просторном помещении, какое только было на транспорте, — не считая, естественно, трюма. Люди набились туда, как селедки в бочку. Всем хотелось посмотреть на того, кто спас их. Подразумевалось, что это — демократическое собрание, созванное, чтобы решить, как быть дальше. На деле же всем заправлял и распоряжался Мануэль Аргос.
— Во-первых, . — произнес он негромко, но так, что его слышно было и в последних рядах, — корабль нуждается в починке. Я говорю о повреждениях в ходе боя и о том, что было испорчено намеренно. На ремонт, думается мне, уйдет от силы неделя. К тому времени сформируется костяк экипажа. Лейтенант Ривз и мичман Хокусай расставят вас по местам. Борьба продолжается!
— Сэр, — перебил его какой-то мужчина, — вы хотите сказать, что нам не позволят спокойно вернуться домой? Но не станут же болдики оцеплять Землю? Неужели мы для них настолько важны?
— Я хочу сказать, — ответил Мануэль, — что мы летим на Горзун.
Если бы не всеобщая усталость, не миновать бы бури. Во всяком случае по толпе пробежал зловещий шепот.
— Слушайте, — по-прежнему бесстрастно изрек Мануэль, — мы с вами завладели первоклассным боевым кораблем. У наших врагов таких нет. Нас будут ждать, потому что звездолет раньше принадлежал горзуни; ведь никто пока не знает, что мы его захватили. Поэтому мы можем нанести горзуни сокрушительный удар. У них не принято давать кораблям имена, но мы — не они. Я предлагаю назвать наш звездолет «Мстителем»!
Он был прирожденным краснобаем. Голос его звучал органом под сводами собора. Он говорил, а нам чудился ангел с пылающим мечом. Он спорил, молил, угрожал, сулил всевозможные блага, и в конце концов ему поверили. Даже я подпал под его влияние. Широко раскрытые глаза Кэтрин сверкали от радости. Хладнокровный, расчетливый, жестокий, он заставил нас гордиться тем, что мы — люди.
Собрание было единодушно: корабль космофлота Содружества «Мститель» — капитан Мануэль Аргос, первый помощник Джон Генри Ривз — направляется к Горзуну.
В последующие дни и недели Мануэль охотно делился своими планами. Опустошительный набег на Горзун подорвет уверенность варваров в собственных силах. Рейдеры устремятся на помощь родной планете, и тут-то, вполне возможно, на горзуни набросятся те, кто до раскола в Лиге считались их братьями по оружию. «Мститель» тем временем возвратится в Солнечную систему, на борту его будет лучшая команда во всей известной Вселенной. Приняв в свои ряды всех, кто захочет пойти за нами, мы выгоним врагов из Солнечной системы и…
— … не остановимся до тех пор, пока не покорим всех варваров до единого!
— Зачем они нам? — спросил я. — Или у нас своих забот мало? Варвары рвутся в космос потому, что им не на чем изготавливать дома то, что они крадут на других планетах. Но для Земли галактическая экспансия скоро превратится в обузу.
— По-вашему, следует отпустить врага, чтобы он зализал раны и снова напал на нас, да? — огрызнулся Мануэль. — Нет, мы должны разоружить всех, кроме нас самих. Мир установится лишь тогда, когда будет признано единоличное верховенство Земли. Расширение границ империи постепенно замедлится, — прибавил он задумчиво, — едва только правители убедятся, что держава прочно стоит на ногах. Потребуются, правда, преобразования в экономической системе. Нам будут платить дань.
— Империя? — протянула Кэтрин. — Но Содружество — демократия…
— Было демократией! — перебил Мануэль. — Мертвых не воскресить! Насильственный мир зачастую являлся единственным приемлемым решением, история знает тому немало примеров. По мне, такой мир куда приятнее нашего нынешнего положения. Когда общество обретет известную стабильность, можно будет подумать о восстановлении республики. Но это
— дело далекого будущего, которое, может статься, не наступит никогда. Все зависит от социально-экономических условий.
Мануэль беспокойно расхаживал по мостику. Мириады звезд на обзорных экранах сияли над его головой призрачной короной.
— Да, — бросил он, — мы создадим империю на словах и на деле! Люди будут сражаться и умирать за идею, забыв об окружающей их действительности. Кстати, нам не обойтись без наследственной аристократии. Еще не бывало такого, чтобы она не выручала свою страну. И потом, с ней заодно на Земле словно возродятся те славные деньки, когда никто и не помышляло полетах в космос. Аристократия — символ, и для нас он даже важнее, чем для наших предков. Итак, Кэтрин, империя Земли! И мир!
— Аристократия вырождается, — не уступал я. — Пока тиран могуч, деспотия процветает, но рано или поздно объявится некто слабоумный…
— Этого не произойдет, если основателями династии будут здоровые и крепкие мужчины и женщины, если не упускать из виду воспитание наследников и выбор для них подходящих пар. Тогда династия просуществует века! К тому же вы запамятовали о достижениях геронтологии.
Я рассмеялся ему в лицо:
— Имея в распоряжении лишь один звездолет, вы намереваетесь покорить Галактику?! И кто же станет первым императором? Я полагаю, вы?
Взгляд его будто остекленел.
— Да, — ответил он, — если не найдется более достойный, в чем я сильно сомневаюсь. Кэтрин закусила губу.
— Противно, — сказала она. — И бесчеловечно.
— Нам выпало жить в жестокое время, дорогая, — проговорил он.
Огромный черный шар Горзуна неторопливо вращался на фоне звезд. Вынырнув из гиперпространства, мы направили гравилучи на ночную сторону планеты. Другое ее полушарие отливало красным, словно истекало кровью.
Один только раз нас окликнули с патрульного корабля. Из трансзвукового коммуникатора обрушился на мостик поток слов. Мануэль ответил на языке варваров: он объяснил, что у нас случилась поломка видеосвязи, и передал позывные, которые отыскал в справочнике кодов. Патруль пропустил нас.
Ниже, ниже, ниже. Темная поверхность планеты неотвратимо приближалась. Горные пики тянулись к нашему звездолету, норовя вспороть ему брюхо. Света трех лун было достаточно, чтобы разглядеть снега, ледники и бушующее море. Малоприятная, признаться, картина.
Мануэль по интеркому обратился к команде:
— Смотрите вниз, люди Земли! Смотрите вниз! Вот что нас с вами ожидало!
Ответом ему был яростный рев. Наш экипаж с готовностью отправился бы в ад, если бы мог увлечь за собой Горзун. Откровенно говоря, я разделял общие чувства.
Наше путешествие было долгим и многотрудным, но, предвкушая радость сражения, я ощутил, как спадает с меня усталость. Я крутился как белка в колесе, обучал людей, распределял среди них места, которые им следовало занять по боевой тревоге. Что до Мануэля, он, казалось, успевал всюду. Кэтрин ходила за ним по пятам — он назначил ее на должность помощника по общим вопросам, или, выражаясь проще, секретарем. Увязнув в делах, виделись мы редко.
Но в тот день мы собрались на мостике и втроем наблюдали, как рвется нам навстречу Горзун. Кэтрин была бледна; рука ее холодила мою ладонь. Я едва справлялся с требовавшим выхода напряжением. Голос мой, когда я отдавал последние команды артиллеристам, прозвучал сдавленно. Мануэль же был спокоен, как всегда. Меня порой одолевали сомнения: а человек ли он?
Атмосфера рвалась с негодующим визгом. Мы пронеслись над морем, догнали рассвет, и в его студеных отблесках поднялся на горизонте главный город Горзуна.
Мне почудились приземистые каменные башни, узкие улочки, скопление звездолетов на окраине. Тут Мануэль кивнул, и я прохрипел:
— Огонь!
Под нами к небу взметнулось пламя. Звездолеты повалились в разные стороны, сокрушая своей тяжестью близлежащие дома. Металл и камень плавились на глазах; по улицам, огибая развалины, текли потоки лавы. Земля разверзлась и поглотила половину города. Сквозь клубы дыма сверкнула ослепительно голубая вспышка атомного взрыва. Город перестал существовать.
Покончив с ним, мы устремились к следующему крупному космопорту. Над ним барражировал патрульный корабль. Должно быть, их предупредили. Мы обстреляли его, он ответил; продолжая бой, «Мститель» сбросил бомбы. Наши силовые поля отразили взрывную волну, но противник не устоял — рухнув на город, он разрушил множество строений.
Над третьим поселением нас поджидали перехватчики. Вдобавок с земли по нам дали залп ракетами. «Мститель» задрожал под ударами. Я наяву представил себе, как отплевывается дымом наш гравигенератор, стараясь удержать корабль на ровном курсе. Мы отбивались от горзуни, будто медведь от собачьей своры, мы разогнали перехватчики и уничтожили наземную базу.
— Отлично, — подвел итог Мануэль, — уходим отсюда.
Мы поднялись над атмосферой. Нас окружала искрящаяся звездами космическая ночь. Наверно, за нами уже отрядили погоню. Но разве можно обнаружить один-единственный звездолет в беспредельном пространстве между мирами? Мы включили гипердвигатели, что было довольно рискованно в такой близости от здешнего солнца; но наши люди не подкачали. В считанные минуты мы очутились у другой планеты этой системы, которая тоже была обитаемой. На ней находилось три колонии, и все они были стерты с поверхности.
1 2 3 4 5
— Хорошо. Выводите своих. Остальные пускай себе буйствуют. Мы им все равно ничем не поможем.
Люди в угрюмом молчании выскользнули из камеры. Мануэль раздал те немногие пистолеты, которые у нас были. Потом он заговорил, напрягая голос, чтобы быть услышанным:
— Мы заняли двигательный отсек. Мне нужны шестеро с оружием, которые отправятся туда и помогут Кэтрин О'Доннелл в случае чего обороняться. Иначе горзуни легко завладеют им. А мы двинемся к арсеналу.
— Как насчет мостика? — справился я.
— Подождет. Горзуни в панике, такая уж у них природа. Когда дело доходит до массового помешательства, они ведут себя хуже нашего. Но скоро они успокоятся, поэтому нам следует поспешить. За мной!
Хокусай повел тех, кто вызвался оборонять двигательный отсек, а мы последовали за Мануэлем. У нас осталось всего лишь три или четыре пистолета, но мы рассчитывали разжиться оружием в арсенале. Желание отомстить горзуни подгоняло нас. Затяжка Мануэлем времени принесла свои плоды.
Нас окружала лиловатая тьма. Раз за разом возникали перестрелки с горзуни, которые рыскали по кораблю и палили по всему, что казалось им подозрительным. Мы теряли людей, зато приобретали оружие. То и дело мы натыкались на мертвых инопланетян, погибших в стычках, и разоружали их тоже. Освободив по дороге техников, которых заперли в отдельную камеру, мы устремились к арсеналу.
У всех горзуни было личное оружие, однако на корабле имелся специальный склад. У входа в него укрылись за портативными энергощитами часовые. Я видел, как отражались от щитов залпы наших бластеров и как умирали люди, в которых попадало отраженное пламя.
— Надо напасть на них в лоб и отвлечь внимание, — заявил Мануэль, — а несколько человек, пользуясь нулевой гравитацией, подкрадутся по воздуху и обрушатся на них сверху.
Похоже, ему было наплевать, в какой ад мы угодили.
— Джон, ведите людей.
— Проклятье! — выдохнул я. Это же чистейшее самоубийство. Мы ляжем там, как деревья под топором дровосека. Кэтрин будет дожидаться меня… Подавив страх, я отдал приказ. Я был напуган ничуть не меньше других, но восторг битвы пьянит человека, и Мануэль ловко сыграл на этом.
Мы навалились на часовых стеной из плоти, стеной, которую они разрушили на куски, которая в смятении отхлынула назад. А в следующий миг летуны Мануэля испепелили горзуни, и все было кончено. Я смутно осознавал, что моя нога обожжена. Как ни странно, она пока не болела. Интересно, каким чудом я остался жив?
Мануэль отпер дверь. Мы — те, которые уцелели, — ворвались внутрь и с яростной поспешностью принялись вооружаться. Горзуни попытались было застать нас врасплох, но мы отбили атаку.
В арсенале нашлись и фонари. Теперь можно было не бояться темноты. Луч света вырвал из мрака лицо Мануэля — рябое, потное, отвратительное, лицо горгоны. Однако люди подчинялись Аргосу беспрекословно. Он отрядил небольшую группу обратно в камеры с наказом раздать оружие тем, кто там находился, и привести их сюда. Он послал подкрепление в двигательный отсек. Под его руководством были собраны и заряжены минометы и маленькая антигравитационная пушка.
Горзуни немного поутихли. Как видно, среди них тоже отыскался вожак, обладавший умением сплачивать бойцов. Приближалась схватка.
И какая!
Я плохо помню те часы. Наши потери, несмотря на превосходство в оружии, были просто чудовищны. В живых осталось не более трехсот человек, многие из которых получили серьезные ранения. Но корабль отныне принадлежал нам! Мы обшарили 'его от носа до кормы и прикончили даже тех горзуни, которые молили о пощаде. В нас не было жалости. Горзуни сами истребили ее, не ведая, что им суждено попасть в лапы чудищу, которое они породили. Когда вновь зажегся свет, звездолет был уже в руках трехсот усталых людей.
Собрание проходило в самом просторном помещении, какое только было на транспорте, — не считая, естественно, трюма. Люди набились туда, как селедки в бочку. Всем хотелось посмотреть на того, кто спас их. Подразумевалось, что это — демократическое собрание, созванное, чтобы решить, как быть дальше. На деле же всем заправлял и распоряжался Мануэль Аргос.
— Во-первых, . — произнес он негромко, но так, что его слышно было и в последних рядах, — корабль нуждается в починке. Я говорю о повреждениях в ходе боя и о том, что было испорчено намеренно. На ремонт, думается мне, уйдет от силы неделя. К тому времени сформируется костяк экипажа. Лейтенант Ривз и мичман Хокусай расставят вас по местам. Борьба продолжается!
— Сэр, — перебил его какой-то мужчина, — вы хотите сказать, что нам не позволят спокойно вернуться домой? Но не станут же болдики оцеплять Землю? Неужели мы для них настолько важны?
— Я хочу сказать, — ответил Мануэль, — что мы летим на Горзун.
Если бы не всеобщая усталость, не миновать бы бури. Во всяком случае по толпе пробежал зловещий шепот.
— Слушайте, — по-прежнему бесстрастно изрек Мануэль, — мы с вами завладели первоклассным боевым кораблем. У наших врагов таких нет. Нас будут ждать, потому что звездолет раньше принадлежал горзуни; ведь никто пока не знает, что мы его захватили. Поэтому мы можем нанести горзуни сокрушительный удар. У них не принято давать кораблям имена, но мы — не они. Я предлагаю назвать наш звездолет «Мстителем»!
Он был прирожденным краснобаем. Голос его звучал органом под сводами собора. Он говорил, а нам чудился ангел с пылающим мечом. Он спорил, молил, угрожал, сулил всевозможные блага, и в конце концов ему поверили. Даже я подпал под его влияние. Широко раскрытые глаза Кэтрин сверкали от радости. Хладнокровный, расчетливый, жестокий, он заставил нас гордиться тем, что мы — люди.
Собрание было единодушно: корабль космофлота Содружества «Мститель» — капитан Мануэль Аргос, первый помощник Джон Генри Ривз — направляется к Горзуну.
В последующие дни и недели Мануэль охотно делился своими планами. Опустошительный набег на Горзун подорвет уверенность варваров в собственных силах. Рейдеры устремятся на помощь родной планете, и тут-то, вполне возможно, на горзуни набросятся те, кто до раскола в Лиге считались их братьями по оружию. «Мститель» тем временем возвратится в Солнечную систему, на борту его будет лучшая команда во всей известной Вселенной. Приняв в свои ряды всех, кто захочет пойти за нами, мы выгоним врагов из Солнечной системы и…
— … не остановимся до тех пор, пока не покорим всех варваров до единого!
— Зачем они нам? — спросил я. — Или у нас своих забот мало? Варвары рвутся в космос потому, что им не на чем изготавливать дома то, что они крадут на других планетах. Но для Земли галактическая экспансия скоро превратится в обузу.
— По-вашему, следует отпустить врага, чтобы он зализал раны и снова напал на нас, да? — огрызнулся Мануэль. — Нет, мы должны разоружить всех, кроме нас самих. Мир установится лишь тогда, когда будет признано единоличное верховенство Земли. Расширение границ империи постепенно замедлится, — прибавил он задумчиво, — едва только правители убедятся, что держава прочно стоит на ногах. Потребуются, правда, преобразования в экономической системе. Нам будут платить дань.
— Империя? — протянула Кэтрин. — Но Содружество — демократия…
— Было демократией! — перебил Мануэль. — Мертвых не воскресить! Насильственный мир зачастую являлся единственным приемлемым решением, история знает тому немало примеров. По мне, такой мир куда приятнее нашего нынешнего положения. Когда общество обретет известную стабильность, можно будет подумать о восстановлении республики. Но это
— дело далекого будущего, которое, может статься, не наступит никогда. Все зависит от социально-экономических условий.
Мануэль беспокойно расхаживал по мостику. Мириады звезд на обзорных экранах сияли над его головой призрачной короной.
— Да, — бросил он, — мы создадим империю на словах и на деле! Люди будут сражаться и умирать за идею, забыв об окружающей их действительности. Кстати, нам не обойтись без наследственной аристократии. Еще не бывало такого, чтобы она не выручала свою страну. И потом, с ней заодно на Земле словно возродятся те славные деньки, когда никто и не помышляло полетах в космос. Аристократия — символ, и для нас он даже важнее, чем для наших предков. Итак, Кэтрин, империя Земли! И мир!
— Аристократия вырождается, — не уступал я. — Пока тиран могуч, деспотия процветает, но рано или поздно объявится некто слабоумный…
— Этого не произойдет, если основателями династии будут здоровые и крепкие мужчины и женщины, если не упускать из виду воспитание наследников и выбор для них подходящих пар. Тогда династия просуществует века! К тому же вы запамятовали о достижениях геронтологии.
Я рассмеялся ему в лицо:
— Имея в распоряжении лишь один звездолет, вы намереваетесь покорить Галактику?! И кто же станет первым императором? Я полагаю, вы?
Взгляд его будто остекленел.
— Да, — ответил он, — если не найдется более достойный, в чем я сильно сомневаюсь. Кэтрин закусила губу.
— Противно, — сказала она. — И бесчеловечно.
— Нам выпало жить в жестокое время, дорогая, — проговорил он.
Огромный черный шар Горзуна неторопливо вращался на фоне звезд. Вынырнув из гиперпространства, мы направили гравилучи на ночную сторону планеты. Другое ее полушарие отливало красным, словно истекало кровью.
Один только раз нас окликнули с патрульного корабля. Из трансзвукового коммуникатора обрушился на мостик поток слов. Мануэль ответил на языке варваров: он объяснил, что у нас случилась поломка видеосвязи, и передал позывные, которые отыскал в справочнике кодов. Патруль пропустил нас.
Ниже, ниже, ниже. Темная поверхность планеты неотвратимо приближалась. Горные пики тянулись к нашему звездолету, норовя вспороть ему брюхо. Света трех лун было достаточно, чтобы разглядеть снега, ледники и бушующее море. Малоприятная, признаться, картина.
Мануэль по интеркому обратился к команде:
— Смотрите вниз, люди Земли! Смотрите вниз! Вот что нас с вами ожидало!
Ответом ему был яростный рев. Наш экипаж с готовностью отправился бы в ад, если бы мог увлечь за собой Горзун. Откровенно говоря, я разделял общие чувства.
Наше путешествие было долгим и многотрудным, но, предвкушая радость сражения, я ощутил, как спадает с меня усталость. Я крутился как белка в колесе, обучал людей, распределял среди них места, которые им следовало занять по боевой тревоге. Что до Мануэля, он, казалось, успевал всюду. Кэтрин ходила за ним по пятам — он назначил ее на должность помощника по общим вопросам, или, выражаясь проще, секретарем. Увязнув в делах, виделись мы редко.
Но в тот день мы собрались на мостике и втроем наблюдали, как рвется нам навстречу Горзун. Кэтрин была бледна; рука ее холодила мою ладонь. Я едва справлялся с требовавшим выхода напряжением. Голос мой, когда я отдавал последние команды артиллеристам, прозвучал сдавленно. Мануэль же был спокоен, как всегда. Меня порой одолевали сомнения: а человек ли он?
Атмосфера рвалась с негодующим визгом. Мы пронеслись над морем, догнали рассвет, и в его студеных отблесках поднялся на горизонте главный город Горзуна.
Мне почудились приземистые каменные башни, узкие улочки, скопление звездолетов на окраине. Тут Мануэль кивнул, и я прохрипел:
— Огонь!
Под нами к небу взметнулось пламя. Звездолеты повалились в разные стороны, сокрушая своей тяжестью близлежащие дома. Металл и камень плавились на глазах; по улицам, огибая развалины, текли потоки лавы. Земля разверзлась и поглотила половину города. Сквозь клубы дыма сверкнула ослепительно голубая вспышка атомного взрыва. Город перестал существовать.
Покончив с ним, мы устремились к следующему крупному космопорту. Над ним барражировал патрульный корабль. Должно быть, их предупредили. Мы обстреляли его, он ответил; продолжая бой, «Мститель» сбросил бомбы. Наши силовые поля отразили взрывную волну, но противник не устоял — рухнув на город, он разрушил множество строений.
Над третьим поселением нас поджидали перехватчики. Вдобавок с земли по нам дали залп ракетами. «Мститель» задрожал под ударами. Я наяву представил себе, как отплевывается дымом наш гравигенератор, стараясь удержать корабль на ровном курсе. Мы отбивались от горзуни, будто медведь от собачьей своры, мы разогнали перехватчики и уничтожили наземную базу.
— Отлично, — подвел итог Мануэль, — уходим отсюда.
Мы поднялись над атмосферой. Нас окружала искрящаяся звездами космическая ночь. Наверно, за нами уже отрядили погоню. Но разве можно обнаружить один-единственный звездолет в беспредельном пространстве между мирами? Мы включили гипердвигатели, что было довольно рискованно в такой близости от здешнего солнца; но наши люди не подкачали. В считанные минуты мы очутились у другой планеты этой системы, которая тоже была обитаемой. На ней находилось три колонии, и все они были стерты с поверхности.
1 2 3 4 5