Флэндри вышел, чтобы встретить гостя.
Снелунд появился из воздушного шлюза, тяжело дыша. В руке он нес чемоданчик хирурга.
— Где она? — спросил он суетливо.
— Сюда, сэр. — Капитан пропустил его вперед. Снелунд даже не заметил на поясе хозяина бластер, который тот захватил на случай появления телохранителей. Их не было. Чтоб не сплетничали.
Исполненный Печали стоял на посту перед дверью капитанской каюты. Интересовали ли инопланетяне губернатора или нет, но Снелунд еле взглянул на хииша и тут же отвернулся, тогда как Флэндри успел сказать на пиджине:
— Что бы ты ни услышал, стой на месте, пока я не отдам тебе другой приказ.
Рог ногаса склонился в знак понимания. Рукас дотронулся до топора, висевшего на его боку. Крылос напрягся, будто хищная птица.
Флэндри открыл дверь:
— Я привел к вам гостя, Кэтрин.
Она испустила вопль, который ему суждено было вспоминать в своих ночных кошмарах. В руке Кэтрин сверкнул мерсейский клинок.
Доминик вырвал из рук Снелунда чемоданчик и обхватил губернатора с такой силой, что тот и пошевелиться не мог. Захлопнув дверь ударом каблука, сказал:
— Любым способом, каким захочешь, Кэтрин. Буквально любым.
Вот тут-то Снелунд и заверещал.
Глава 15
Сидя в кресле пилота космической шлюпки, Флэндри нажал кнопку, открывающую двери ангара, и одновременно включил экран. Космос прыгнул на него, как хищный зверь.
Мрак Сатаны и сверкание звезд медленно ушли в сторону, когда «Роммель» делал оборот вокруг планеты, ложась на орбиту, соответствующую неизменной плоскости вращения Сатаны. Дважды он заметил серебристый блеск, пересекающий созвездия и Млечный Путь, — это приближался боевой корабль. Кроме этого, ничто не свидетельствовало о том, что он находится в самой середине боевых порядков мятежного флота.
Зато приборы подтверждали это по мере его продвижения вперед, равно как и переговоры между кораблями, подслушанные, когда он оказывался на нужном расстоянии от них. Даже когда Кэтрин напрямую разговаривала с Хью Мак-Кормаком, между ними стояло недоверие. Предупрежденный своим офицером-связистом о том, с кем ему предстоит говорить, адмирал имел время, чтобы надеть маску непроницаемости. Откуда ему знать, не хитрость ли это? Но если даже он действительно говорит с женой, а не с электронным устройством, то она все равно могла находиться под гипнозом или воздействием наркотиков и произносить слова, которые ей нашептывал оператор. Ее собственные, лишенные эмоциональной окраски фразы, в сочетании со странным отсутствующим выражением лица, ее подавленность — все это могло лишь укрепить его подозрения. Даже Флэндри был удивлен. Он был уверен, что Кэтрин зарыдает от счастья.
Может, все это происходило от слишком острого желания встретиться впервые наедине, а может, именно в этот момент она пыталась подавить сильнейший стресс и ей приходилось сдерживать себя, чтобы не рухнуть в истерике? Случая спросить ее об этом как-то не выдалось. Она подчинялась указаниям Флэндри, а он так и не раскрыл перед ней все свои карты, настаивая на том, что двое мужчин должны сначала поговорить друг с другом с глазу на глаз, а уж потом предпринимать какие-то действия, Мак-Кормак на это пошел. Его тон был резок, но не слишком тверд. А потом события стали происходить одно за другим, причем как-то невероятно быстро: взаимное уведомление о координатах, сверка расчетов, согласование маневров при подходе, уравнивание скоростей, — Флэндри так и не удалось ничего узнать об истинных чувствах Кэтрин.
Но пока он готовился стартовать на своей космической шлюпке, она вышла к нему из каюты, куда удалилась после беседы с мужем. Она взяла руки Доминика в свои, долго смотрела ему в глаза и наконец сказала:
— Доминик, я буду молиться за вас обоих.
Ее губы коснулись его губ. Они были холодны, как и кончики ее пальцев, и почему-то казались солеными. Прежде чем Флэндри успел опомниться, она повернулась и вышла.
За время перелета сюда между ними установилась странная близость. Этому способствовало многое. Кровавый дар, преподнесенный им Кэтрин; план, разработанный им, который она помогла довести до совершенства; обмен увлекательными воспоминаниями о прошлом и далеких странах; приключения на Дидоне… Флэндри не раз думал: а могут ли годы, прожитые в браке, что-то добавить к такой близости? В определенном-то смысле, конечно. Но эту тему они оба, не сговариваясь, исключили из разговоров.
И вот показался «Персей… С его появлением так или иначе все былое кончилось. Флагман был велик, как луна, его покрывал термостатический узор, на нем холмами торчали лодочные гондолы и пушечные башни, откуда высовывались пушки, датчики и антенны, чем-то напоминая лес сталактитов. Рядом крутился корабельный спутник. Цветные огоньки индикаторов заплясали на панели управления, а динамик четко произнес: „Мы ведем вас. Вперед!“
Флэндри включил гравиторы. Шлюпка покинула «Роммель» и передала управление «Персею». Это было коротенькое путешествие, но по обеим сторонам бездны царило предельное напряжение. Мак-Кормак не мог быть уверен, что это не уловка, имеющая цель пронести водородную бомбу внутрь флагмана и взорвать его. «А как же иначе, — думал Флэндри. — Особенно после того, как я не разрешил никому прибыть на мой корабль, чтобы доставить меня на „Персей“. Конечно, мой отказ мог быть вызван опасением, что я буду захвачен в плен абордажным отрядом (что частично и имело место). Но… все же он смельчак, этот Мак-Кормак! Я ненавижу его всеми фибрами души, но он смельчак».
Перед его глазами возник люк, в который и ввели их шлюпку. Он подождал с минуту, слушая, как в ангар с шипением поступает воздух. Сработали клапаны. Флэндри вышел из шлюпки и увидел с полдюжины ожидавших его людей. Они стояли угрюмо, не выкрикивая приветствий, не отдавая чести.
На их взгляды он ответил таким же суровым взглядом. Как и Флэндри, мятежники явно страдали от голода и усталости, но к тому же выглядели больными — лица у них были землисто-желтые и грязные.
— Можете расслабиться, — сказал он им. — Обыщите мою шлюпку, если угодно. Никаких адских машин, уверяю вас, нет. А впрочем, праздность — грех.
— Сюда… пожалуйста. — Лейтенант, возглавлявший наряд, пошел вперед быстрой пружинящей походкой. Часть его людей осталась сзади, чтобы проверить шлюпку. Те, что сопровождали Флэндри, были вооружены. Молодого человека это не беспокоило. Прежде чем он завалится на койку, ему предстоит встретиться с куда худшими опасностями.
Они шли металлическими коридорами, стальными пещерами, мимо сотен глаз, шли в молчании, которое вряд ли нарушалось чем-то, кроме биения сердца корабля и дыхания. Вот и конец пути — четыре морских пехотинца, охраняющих стальную дверь. Лейтенант что-то сказал и прошел внутрь. Отдав честь у входа, он произнес:
— Капитан Флэндри, сэр.
— Впустите его, — ответил глубокий, лишенный выражения голос. — Оставьте нас одних, но будьте неподалеку.
— Слушаюсь, сэр. — Лейтенант отступил в сторону. Флэндри вошел. Дверь закрылась с легким шипением, свидетельствовавшим о звукоизоляции.
В адмиральских покоях стояла тяжелая тишина. Главная комната была обставлена с пуританской простотой: стулья, стол, кушетка, неброский ковер, перегородки и потолок окрашены в светло-серый цвет. Никаких драпировок. Несколько картин и голограмм придавали каюте что-то личное — виды родной планеты, фотографии дикой природы. Ту же роль выполняли шахматная доска и книжная полка с печатными изданиями и катушками — классика и научные труды. Одна из двух дверей широко открыта — там кабинет, где адмирал работал после вахты. Спальня тоже, должно быть, монашеская. Камбуз и бар используются редко.
— Приветствую вас, — сказал Мак-Кормак. Флэндри он принял стоя — огромный, прямой, исхудавший, как и все его люди, но безукоризненно одетый, с орденом и звездами на плечах. Он сильно постарел, понял Флэндри: в темных волосах больше седины, чем показывали портреты, меньше мышц на костистом лице, больше морщин, глаза утонули глубже, нос и подбородок выдвигались вперед.
— Добрый день.
Флэндри ощутил прилив уважения и даже отчасти почувствовал собственную второсортность. Он постарался избавиться от них с помощью свойственной ему холодной насмешливости.
— Вы могли бы отдать честь, капитан, — совсем тихо сказал Мак-Кормак.
— Это было бы против устава, — ответил Флэндри. — Вы разжалованы и потеряли свое звание.
— Потерял? Что ж… — Мак-Кормак повел рукой. — Присядем? Не угодно ли выпить чего-нибудь?
— Нет, спасибо, — ответил Флэндри. — У нас нет времени на дипломатические реверансы. Флот Пиккенса нападет на вас меньше чем через семьдесят часов.
Мак-Кормак сел.
— Мне об этом известно, капитан. Наши разведчики — ловкие ребята, знаете ли. Сбор такого мощного флота не может остаться незамеченным. Мы подготовились к встрече. Мы даже ждем ее с нетерпением. — Он взглянул на молодого человека и продолжил: — Вы заметили, что я обращаюсь к зам, называя ваш чин? Я — Император всех терранских подданных. После окончания войны я намерен дать амнистию всем, кто выступил против меня с оружием. Возможно, даже вам.
Флэндри тоже сел напротив адмирала, заложив ногу за ногу.
— Не слишком ли вы самоуверенны, а?
— Мерой отчаяния, испытываемого вашей стороной, может служить то, что вас послали вперед, чтобы попробовать сторговаться со мной, используя в качестве заложницы ту, которую вы называете моей женой. — Рот Мак-Кормака сжался в прямую линию. Гнев тут же вспыхнул в нем с новой силой, хотя говорить он продолжал столь же негромко. — Мне отвратителен каждый, кто позволил вовлечь себя в столь позорное дело, Неужели вы воображаете, что я предам всех, кто доверился мне, ради того, чтобы спасти одного человека, как бы он ни был мне дорог? Отправляйтесь же к Снелунду и его бандитам и скажите, что всем им не будет ни мира, ни пощады, даже если они сбегут на край Вселенной. Но есть разные способы умереть, и если они снова будут мучить мою Кэтрин, человечество на миллионы лет запомнит то, как они умрут.
— Пожалуй, мне не удастся передать им ваше послание, — сказал Флэндри, — поскольку Снелунд умер. — Мак-Кормак полупривстал с кресла. — Мы с Кэтрин явились сюда, чтобы сообщить вам, что если вы примете бой, то и вы, и ваши соратники будут покойниками, совсем как он.
Мак-Кормак вскочил и схватил Флэндри за плечи, причинив ему немалую боль.
— Это еще что такое? — крикнул он.
Доминик разорвал его хватку простым приемом дзюдо.
— Не лапайте меня, Мак-Кормак!
Они оба вскочили на ноги — двое одинаково высоких мужчин, стоявших лицом к лицу. Кулаки Мак-Кормака были крепко сжаты, дыхание со свистом вырывалось из груди. У Флэндри кулаки разжаты, колени полусогнуты, тело готово уйти от удара в любую сторону или нанести удар в грудь противника, Молчаливая схватка воль продолжалась секунд тридцать.
Мак-Кормак взял себя в руки, круто повернулся, а затем снова встал лицом к Флэндри.
— Хорошо, — сказал он хриплым голосом, будто его душили. — Я впустил вас, чтобы выслушать. Продолжим.
— Так-то лучше, — Молодой человек сел в свое кресло и вынул сигарету. Внутри он весь дрожал, его бросало то в жар, то в холод. — Дело в том, что у Пиккенса есть ваши секретные коды.
Мак-Кормак окаменел.
— В этом случае, — добивал его Флэндри, — если вы будете драться, он разорвет вас в клочки. Если вы отступите, он разобьет вас по частям, если же вы рассыплетесь, он захватит и вас, и ваши базы, прежде чем вы сумеете привести себя в порядок. Времени изменить коды у вас нет, и на то, чтобы успеть это сделать, нет ни единого шанса. Ваше дело — труба, Мак-Кормак.
Он провел черту сигаретой в воздухе.
— Кэтрин подтвердит вам это, — добавил он. — Она видела все, что случалось. Когда вы встретитесь с ней наедине, вы сразу же поймете, что она говорит правду и не находится под наркотическим или иным воздействием. Для этого вам не понадобятся никакие психологические тесты, я надеюсь. Разумеется, если вы действительно такая. любящая пара, как заверяете. Кроме того, когда вы поговорите со мной, вы можете послать группу, которая заберет мой главный компьютер. Там они найдут все записи вашего кода. Это убьет мой гиперпривод, но… что ж, придется подождать прибытия Пиккенса.
Мак-Кормак молчал, не отрывая глаз от палубы.
— Почему она не пришла вместе с вами?
— Она — моя страховка, — ответил Флэндри. — Она не понесет никакого ущерба, если ваши соратники не прибегнут к каким-либо диким выходкам, вроде стрельбы по моему кораблю. Но если я не уйду отсюда свободным, моя команда примет соответствующие меры.
«Что, дорогой мой Хью, я надеюсь, вы воспримете как намек: у меня опытные космолетчики, которые уведут отсюда корабль сразу же, как только вы проявите недружелюбие. Это естественное предположение, которое я, по мере своих слабых сил, постараюсь не ставить под сомнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Снелунд появился из воздушного шлюза, тяжело дыша. В руке он нес чемоданчик хирурга.
— Где она? — спросил он суетливо.
— Сюда, сэр. — Капитан пропустил его вперед. Снелунд даже не заметил на поясе хозяина бластер, который тот захватил на случай появления телохранителей. Их не было. Чтоб не сплетничали.
Исполненный Печали стоял на посту перед дверью капитанской каюты. Интересовали ли инопланетяне губернатора или нет, но Снелунд еле взглянул на хииша и тут же отвернулся, тогда как Флэндри успел сказать на пиджине:
— Что бы ты ни услышал, стой на месте, пока я не отдам тебе другой приказ.
Рог ногаса склонился в знак понимания. Рукас дотронулся до топора, висевшего на его боку. Крылос напрягся, будто хищная птица.
Флэндри открыл дверь:
— Я привел к вам гостя, Кэтрин.
Она испустила вопль, который ему суждено было вспоминать в своих ночных кошмарах. В руке Кэтрин сверкнул мерсейский клинок.
Доминик вырвал из рук Снелунда чемоданчик и обхватил губернатора с такой силой, что тот и пошевелиться не мог. Захлопнув дверь ударом каблука, сказал:
— Любым способом, каким захочешь, Кэтрин. Буквально любым.
Вот тут-то Снелунд и заверещал.
Глава 15
Сидя в кресле пилота космической шлюпки, Флэндри нажал кнопку, открывающую двери ангара, и одновременно включил экран. Космос прыгнул на него, как хищный зверь.
Мрак Сатаны и сверкание звезд медленно ушли в сторону, когда «Роммель» делал оборот вокруг планеты, ложась на орбиту, соответствующую неизменной плоскости вращения Сатаны. Дважды он заметил серебристый блеск, пересекающий созвездия и Млечный Путь, — это приближался боевой корабль. Кроме этого, ничто не свидетельствовало о том, что он находится в самой середине боевых порядков мятежного флота.
Зато приборы подтверждали это по мере его продвижения вперед, равно как и переговоры между кораблями, подслушанные, когда он оказывался на нужном расстоянии от них. Даже когда Кэтрин напрямую разговаривала с Хью Мак-Кормаком, между ними стояло недоверие. Предупрежденный своим офицером-связистом о том, с кем ему предстоит говорить, адмирал имел время, чтобы надеть маску непроницаемости. Откуда ему знать, не хитрость ли это? Но если даже он действительно говорит с женой, а не с электронным устройством, то она все равно могла находиться под гипнозом или воздействием наркотиков и произносить слова, которые ей нашептывал оператор. Ее собственные, лишенные эмоциональной окраски фразы, в сочетании со странным отсутствующим выражением лица, ее подавленность — все это могло лишь укрепить его подозрения. Даже Флэндри был удивлен. Он был уверен, что Кэтрин зарыдает от счастья.
Может, все это происходило от слишком острого желания встретиться впервые наедине, а может, именно в этот момент она пыталась подавить сильнейший стресс и ей приходилось сдерживать себя, чтобы не рухнуть в истерике? Случая спросить ее об этом как-то не выдалось. Она подчинялась указаниям Флэндри, а он так и не раскрыл перед ней все свои карты, настаивая на том, что двое мужчин должны сначала поговорить друг с другом с глазу на глаз, а уж потом предпринимать какие-то действия, Мак-Кормак на это пошел. Его тон был резок, но не слишком тверд. А потом события стали происходить одно за другим, причем как-то невероятно быстро: взаимное уведомление о координатах, сверка расчетов, согласование маневров при подходе, уравнивание скоростей, — Флэндри так и не удалось ничего узнать об истинных чувствах Кэтрин.
Но пока он готовился стартовать на своей космической шлюпке, она вышла к нему из каюты, куда удалилась после беседы с мужем. Она взяла руки Доминика в свои, долго смотрела ему в глаза и наконец сказала:
— Доминик, я буду молиться за вас обоих.
Ее губы коснулись его губ. Они были холодны, как и кончики ее пальцев, и почему-то казались солеными. Прежде чем Флэндри успел опомниться, она повернулась и вышла.
За время перелета сюда между ними установилась странная близость. Этому способствовало многое. Кровавый дар, преподнесенный им Кэтрин; план, разработанный им, который она помогла довести до совершенства; обмен увлекательными воспоминаниями о прошлом и далеких странах; приключения на Дидоне… Флэндри не раз думал: а могут ли годы, прожитые в браке, что-то добавить к такой близости? В определенном-то смысле, конечно. Но эту тему они оба, не сговариваясь, исключили из разговоров.
И вот показался «Персей… С его появлением так или иначе все былое кончилось. Флагман был велик, как луна, его покрывал термостатический узор, на нем холмами торчали лодочные гондолы и пушечные башни, откуда высовывались пушки, датчики и антенны, чем-то напоминая лес сталактитов. Рядом крутился корабельный спутник. Цветные огоньки индикаторов заплясали на панели управления, а динамик четко произнес: „Мы ведем вас. Вперед!“
Флэндри включил гравиторы. Шлюпка покинула «Роммель» и передала управление «Персею». Это было коротенькое путешествие, но по обеим сторонам бездны царило предельное напряжение. Мак-Кормак не мог быть уверен, что это не уловка, имеющая цель пронести водородную бомбу внутрь флагмана и взорвать его. «А как же иначе, — думал Флэндри. — Особенно после того, как я не разрешил никому прибыть на мой корабль, чтобы доставить меня на „Персей“. Конечно, мой отказ мог быть вызван опасением, что я буду захвачен в плен абордажным отрядом (что частично и имело место). Но… все же он смельчак, этот Мак-Кормак! Я ненавижу его всеми фибрами души, но он смельчак».
Перед его глазами возник люк, в который и ввели их шлюпку. Он подождал с минуту, слушая, как в ангар с шипением поступает воздух. Сработали клапаны. Флэндри вышел из шлюпки и увидел с полдюжины ожидавших его людей. Они стояли угрюмо, не выкрикивая приветствий, не отдавая чести.
На их взгляды он ответил таким же суровым взглядом. Как и Флэндри, мятежники явно страдали от голода и усталости, но к тому же выглядели больными — лица у них были землисто-желтые и грязные.
— Можете расслабиться, — сказал он им. — Обыщите мою шлюпку, если угодно. Никаких адских машин, уверяю вас, нет. А впрочем, праздность — грех.
— Сюда… пожалуйста. — Лейтенант, возглавлявший наряд, пошел вперед быстрой пружинящей походкой. Часть его людей осталась сзади, чтобы проверить шлюпку. Те, что сопровождали Флэндри, были вооружены. Молодого человека это не беспокоило. Прежде чем он завалится на койку, ему предстоит встретиться с куда худшими опасностями.
Они шли металлическими коридорами, стальными пещерами, мимо сотен глаз, шли в молчании, которое вряд ли нарушалось чем-то, кроме биения сердца корабля и дыхания. Вот и конец пути — четыре морских пехотинца, охраняющих стальную дверь. Лейтенант что-то сказал и прошел внутрь. Отдав честь у входа, он произнес:
— Капитан Флэндри, сэр.
— Впустите его, — ответил глубокий, лишенный выражения голос. — Оставьте нас одних, но будьте неподалеку.
— Слушаюсь, сэр. — Лейтенант отступил в сторону. Флэндри вошел. Дверь закрылась с легким шипением, свидетельствовавшим о звукоизоляции.
В адмиральских покоях стояла тяжелая тишина. Главная комната была обставлена с пуританской простотой: стулья, стол, кушетка, неброский ковер, перегородки и потолок окрашены в светло-серый цвет. Никаких драпировок. Несколько картин и голограмм придавали каюте что-то личное — виды родной планеты, фотографии дикой природы. Ту же роль выполняли шахматная доска и книжная полка с печатными изданиями и катушками — классика и научные труды. Одна из двух дверей широко открыта — там кабинет, где адмирал работал после вахты. Спальня тоже, должно быть, монашеская. Камбуз и бар используются редко.
— Приветствую вас, — сказал Мак-Кормак. Флэндри он принял стоя — огромный, прямой, исхудавший, как и все его люди, но безукоризненно одетый, с орденом и звездами на плечах. Он сильно постарел, понял Флэндри: в темных волосах больше седины, чем показывали портреты, меньше мышц на костистом лице, больше морщин, глаза утонули глубже, нос и подбородок выдвигались вперед.
— Добрый день.
Флэндри ощутил прилив уважения и даже отчасти почувствовал собственную второсортность. Он постарался избавиться от них с помощью свойственной ему холодной насмешливости.
— Вы могли бы отдать честь, капитан, — совсем тихо сказал Мак-Кормак.
— Это было бы против устава, — ответил Флэндри. — Вы разжалованы и потеряли свое звание.
— Потерял? Что ж… — Мак-Кормак повел рукой. — Присядем? Не угодно ли выпить чего-нибудь?
— Нет, спасибо, — ответил Флэндри. — У нас нет времени на дипломатические реверансы. Флот Пиккенса нападет на вас меньше чем через семьдесят часов.
Мак-Кормак сел.
— Мне об этом известно, капитан. Наши разведчики — ловкие ребята, знаете ли. Сбор такого мощного флота не может остаться незамеченным. Мы подготовились к встрече. Мы даже ждем ее с нетерпением. — Он взглянул на молодого человека и продолжил: — Вы заметили, что я обращаюсь к зам, называя ваш чин? Я — Император всех терранских подданных. После окончания войны я намерен дать амнистию всем, кто выступил против меня с оружием. Возможно, даже вам.
Флэндри тоже сел напротив адмирала, заложив ногу за ногу.
— Не слишком ли вы самоуверенны, а?
— Мерой отчаяния, испытываемого вашей стороной, может служить то, что вас послали вперед, чтобы попробовать сторговаться со мной, используя в качестве заложницы ту, которую вы называете моей женой. — Рот Мак-Кормака сжался в прямую линию. Гнев тут же вспыхнул в нем с новой силой, хотя говорить он продолжал столь же негромко. — Мне отвратителен каждый, кто позволил вовлечь себя в столь позорное дело, Неужели вы воображаете, что я предам всех, кто доверился мне, ради того, чтобы спасти одного человека, как бы он ни был мне дорог? Отправляйтесь же к Снелунду и его бандитам и скажите, что всем им не будет ни мира, ни пощады, даже если они сбегут на край Вселенной. Но есть разные способы умереть, и если они снова будут мучить мою Кэтрин, человечество на миллионы лет запомнит то, как они умрут.
— Пожалуй, мне не удастся передать им ваше послание, — сказал Флэндри, — поскольку Снелунд умер. — Мак-Кормак полупривстал с кресла. — Мы с Кэтрин явились сюда, чтобы сообщить вам, что если вы примете бой, то и вы, и ваши соратники будут покойниками, совсем как он.
Мак-Кормак вскочил и схватил Флэндри за плечи, причинив ему немалую боль.
— Это еще что такое? — крикнул он.
Доминик разорвал его хватку простым приемом дзюдо.
— Не лапайте меня, Мак-Кормак!
Они оба вскочили на ноги — двое одинаково высоких мужчин, стоявших лицом к лицу. Кулаки Мак-Кормака были крепко сжаты, дыхание со свистом вырывалось из груди. У Флэндри кулаки разжаты, колени полусогнуты, тело готово уйти от удара в любую сторону или нанести удар в грудь противника, Молчаливая схватка воль продолжалась секунд тридцать.
Мак-Кормак взял себя в руки, круто повернулся, а затем снова встал лицом к Флэндри.
— Хорошо, — сказал он хриплым голосом, будто его душили. — Я впустил вас, чтобы выслушать. Продолжим.
— Так-то лучше, — Молодой человек сел в свое кресло и вынул сигарету. Внутри он весь дрожал, его бросало то в жар, то в холод. — Дело в том, что у Пиккенса есть ваши секретные коды.
Мак-Кормак окаменел.
— В этом случае, — добивал его Флэндри, — если вы будете драться, он разорвет вас в клочки. Если вы отступите, он разобьет вас по частям, если же вы рассыплетесь, он захватит и вас, и ваши базы, прежде чем вы сумеете привести себя в порядок. Времени изменить коды у вас нет, и на то, чтобы успеть это сделать, нет ни единого шанса. Ваше дело — труба, Мак-Кормак.
Он провел черту сигаретой в воздухе.
— Кэтрин подтвердит вам это, — добавил он. — Она видела все, что случалось. Когда вы встретитесь с ней наедине, вы сразу же поймете, что она говорит правду и не находится под наркотическим или иным воздействием. Для этого вам не понадобятся никакие психологические тесты, я надеюсь. Разумеется, если вы действительно такая. любящая пара, как заверяете. Кроме того, когда вы поговорите со мной, вы можете послать группу, которая заберет мой главный компьютер. Там они найдут все записи вашего кода. Это убьет мой гиперпривод, но… что ж, придется подождать прибытия Пиккенса.
Мак-Кормак молчал, не отрывая глаз от палубы.
— Почему она не пришла вместе с вами?
— Она — моя страховка, — ответил Флэндри. — Она не понесет никакого ущерба, если ваши соратники не прибегнут к каким-либо диким выходкам, вроде стрельбы по моему кораблю. Но если я не уйду отсюда свободным, моя команда примет соответствующие меры.
«Что, дорогой мой Хью, я надеюсь, вы воспримете как намек: у меня опытные космолетчики, которые уведут отсюда корабль сразу же, как только вы проявите недружелюбие. Это естественное предположение, которое я, по мере своих слабых сил, постараюсь не ставить под сомнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29