- Я усыновлю твоего ребенка! Он никогда не узнает, что ты родила без мужа, - задохнулся Чекушкин, но Инга с брезгливостью оттолкнула критика.
- Тогда я сожгу этот чертов кабак и пущу вас по миру! - крикнул исступленно Чекушкин, но Инга расхохоталась и ланью понеслась вниз.
На камнях она скинула с себя блузку и бархатную юбку (не заботясь о том, смотрит сверху Чекушкин или нет) и бросила свое гибкое тело в кипящие волны.
Вот он, риф. Главное, не проскочить мимо. Там, на морской границе бухты, где завихряются белые гребешки, нужно поднырнуть под волны и нащупать руками шершавую ракушку, после чего зацепиться за неё пятками, чтобы не унесло в открытое море, и отдохнуть. Но сегодня в этом нет необходимости. Сегодня море на редкость спокойное и небо неправдоподобно ясное. Но вправду ли оно ясное или это только снится бедной девушке?
Купальщица переворачивается на спину и внимательно вглядывается в бесконечно бездонную синеву. Небо действительно сегодня необыкновенное, без единого белого облачка и без какого-либо намека на обман. На всякий случай Инга щиплет себя за бедро и чувствует боль. Она вполне ощущает тело: руки, ноги и мокрые сосульки волос. Она ощущает мышцы, колики в боку от быстрого плавания, но главное - замогильную тяжесть на сердце.
Все-таки спит она или нет? Должно быть, не спит. Ведь пребывающие во сне не ощущают сердечной боли.
Пошел уже третий год, а от англичанина никаких известий. В поселке действительно говорили, что его корабль разнесло в щепки и из команды не спасся никто. Но приезжие моряки утверждали, что в тот год какого-то моряка на обломке мачты прибило к берегам Дании. Правда, никто не видел, но слухи ходили, что именно его. И что его выходила одна симпатичная рыбачка и он в благодарность за это женился на ней. Теперь у него куча детей: как своих, так и чужих. Только все это ложь! После такой легконогой газели, как Инга, невозможно увлечься другой женщиной. Тем более датчанкой.
Но что это делается с небом? Его на глазах заволакивает грязными клубами. Инга снова щиплет себя и соображает, что это не тучи, а дым. Она ощущает едва уловимый запах горелого и в третий раз щиплет себя за бедро. Дым поднимается от скалы, где стоит их дом, и девушку охватывает ужас. Неужели правда этот мерзкий пьянчужка с лицом Чекушкина сдержал обещание? Но ведь в колыбели дочь!
Купальщица беспомощно извивается в воде, и сердце её проваливается в бездну. Она захлебывается, кашляет, но продолжает плыть к берегу. Эта ненавистная тварь, которую в поселке никто не любит, домогается её с десяти лет.
Инга выпрыгивает из воды, на ходу подбирая одежду, и в полуобморочном состоянии несется наверх. На скале она видит, что дом их горит, и снова терзается сомнениями: а не снится ли ей весь этот ужас?
Возбужденная толпа избивает полудохлого Чекушкина, а таверна пылает, и никто не пытается тушить. Инга с диким визгом несется к горящему дому, но её ловят и оттаскивают обратно.
- Там дочка, дочка, пустите! - надрывно кричит она и что есть силы молотит по пьяным рыбацким рожам. Ее держат, а дом продолжает пылать.
Но вот все ахают и в сильном смущении отступают назад. Это из толпы выходит брат и решительно направляется к дому. Не раздумывая, он ныряет в огонь, и две минуты держится тревожная тишина. И вдруг горящие балки с грохотом валятся на землю, поднимая ввысь огромные столбы искр. В толпе крестятся, вздыхают и трусливо отводят глаза. И в то мгновенье, когда Инга уже была готова свалиться без чувств, из огня вышло горящее чудовище с маленьким кулечком на руках. Сестра бросается к нему, раскрывает рогожу и слышит радостные голоса:
- Смотри-ка, живая!
Ребенок испуганно тянет к матери ручонки, а мать поднимает влажные глаза на брата. Она видит, что голова его пробита в двух местах и взгляд необычайно туманен. Инга понимает, что означает туман в его глазах. Ведь точно такая же отрешенность была во взоре умирающего отца, которого они похоронили два месяца назад. Брат поднимает ладони к голове и медленно опускается на землю. "Боже!" - надрывно шепчет Инга и просыпается.
Сердце колотилось, колеса стучали, соседи мирно сопели. А за окном плыла луна. Девушка подождала, пока успокоится сердце, промокнула полотенцем лоб и перекрестилась.
"Приснится же... черт-те что..." - прошептала она и крепко задумалась.
Что бы это значило? Вчера вечером, лежа на второй полке и уставясь в стену, Инга впервые испытала нужду в молитве. Ведь это бог знает что! Чудак с Чистопрудного бульвара вовсе, оказывается, не чудак и никакой не командированный из Самары, а, должно быть, оборотень или инопланетянин. А может, исчадие ада? Воплотился в приличного человека, заделал ребеночка и исчез. Такое бывает. У Юльки это любимая тема.
Конечно, недоразумение с самарским адресом ещё можно было объяснить путаницей в компьютере, а фамилию - совпадением. Но ведь Инга лично жила у него в "Космосе" в четыреста шестнадцатой комнате. Именно в ней они, кажется, и зачали ребенка...
А может, ей все пригрезилось: и молодой человек, и Ирландия, и веселая таверна на высокой скале маленькой безымянной бухты? А может, она тронулась умом? Такое тоже бывает.
Инга потрогала лоб, затем полезла под юбку и, нащупав слева от пупка крохотную мушку, вздрогнула. Она положила горячую ладонь на живот и подумала, что жизнь, бьющаяся сейчас под сердцем, и есть самое лучшее доказательство, что она в здравом уме. Но лучше бы она действительно тронулась умом, чем такая явь. Еще она подумала, что от всего этого ужаса её может спасти только многомудрая Юлька.
С вокзала Инга сразу покатила к подруге. Полчаса она звонила в её квартиру и искренне изумлялась, куда в такой час могло запропаститься святое семейство. Наконец на площадку выползла сердитая соседка.
- Вы напрасно звоните, - хмуро сказала она. - Их никого нет. Их ночью увезли в больницу.
- В больницу? - вытаращила глаза Инга. - Всех? Что с ними случилось?
- Они отравились грибами, - тяжело вздохнула старушка. - И отравились очень здорово. Сынок скончался ещё до приезда "скорой помощи". Муж тоже был на последнем вздохе. А она ничего. Спустилась в машину на своих двоих.
Словно гром разразился над Ингиной головой. Она выронила сумку и прислонилась к стене.
- Карма, - прошептала девушка. - Она развязала их кармические узлы... Это возмездие за то, что они занимались ядами...
2
На второй день утром в кабинет начальника следственного отдела без стука влетел практикант Игошин. Его лицо было взволнованным, в глазах светился охотничий блеск.
- Мне удалось выяснить, что рейс в Стокгольм в тот вечер был задержан на полтора часа. Позвонил какой-то шутник и сказал, что в самолете заложена бомба.
Батурин недоуменно поднял бровь.
- Скатов в аэропорт приехал на своей машине?
- Естественно. Она и сейчас стоит на стоянке. Мне удалось узнать от охранников, поскольку у них вся информация в компьютере, что, как только объявили задержку рейса, Скатов сел в машину и уехал. Приехал за десять минут до отлета самолета.
- Так-так! - забарабанил ручкой капитан. - Что ещё выяснили? Его жене звонили?
- А как же! - расплылся в улыбке Максим. - Жена сказала, что понятия не имела о задержке рейса. Узнала только на следующий день в утренних новостях. На работу он тоже не приезжал.
- Как он был одет? Выяснили?
- Одет был в серый костюм и белую рубашку...
- По времени он успевал на Малую Грузинскую?
- Вполне! На подобающей скорости от аэропорта до дома Ахеева от тридцати до сорока минут...
- Минус десять, - поднял палец Батурин. - Ведь он вернулся в аэропорт за десять минут до отлета. Сколько же остается на преступление? От десяти до двадцати минут? Не особо разгуляешься! Кроме того, из этого времени следует вычесть переодевание, приобретение веревки и церемонию встречи с девушкой...
- Но, я думаю, что с девушкой он договорился заранее, - горячо возразил практикант. - Веревку, я думаю, они вместе приобретали. Заблаговременно. Что касается церемонии встречи... ну, наверное, Скатов просто подобрал её на трассе в условленном месте. Девушка села за руль, а он в это время, пока они ехали, переодевался на заднем сиденье. Все тщательно продумано и подготовлено. Вплоть до ложного сообщения о бомбе в самолете.
- Но если они все тщательно рассчитали, то почему так разгильдяйски действовали на месте? Открыто нарисовались перед консьержем, ввязались в драку с жертвой и вздернули его второпях. Такое ощущение, как будто все произошло спонтанно.
- Потому и спонтанно, что спешили, - темпераментно зажестикулировал Игошин. - А пришли открыто потому, что у Скатова твердое алиби. Формально он в аэропорту. Кому придет в голову проверять, был задержан рейс или нет? Кстати, я сам об этом узнал чисто случайно.
Батурин задумался. Все настолько укладывалось в схему, что пальцы сами потянулась к телефону, чтобы проинформировать прокуратуру. Но он вовремя отдернул руку. По опыту начальник знал, что когда все идеально сходится жди подвоха. Впрочем, сходилось не все. Например, почерк. Во втором преступлении было сделано все в точности до наоборот.
- Ахеев поставлял девушек в Турцию. И Воронович пробовал себя в сутенерстве, - пробормотал задумчиво Батурин. - Допустим, Ахеев и есть тот самый турок, который купил у Вороновича поэтессу. Но при чем здесь Скатов?
- Как при чем? - всплеснул руками Игошин. - Он работает в солидной авиакомпании и, кажется, в ней не последний человек. Возможно, в его функцию входило транспортное обеспечение концессии. Но, как это обычно бывает, господа чего-то не поделили.
- Может, может, - скороговоркой пробормотал полковник и впал в прострацию. - Но если Скатов такой крутой, почему он осуществляет убийства лично, а не нанимает киллера? И для чего в этом случае он прибег к помощи девушки?
- Наверное, для того, чтобы беспрепятственно проникнуть в квартиру Ахеева. Видимо, покойный опасался Скатова, а может, просто не хотел его видеть. А с девушкой, судя по всему, у Рашида были теплые отношения...
Не дослушав всезнающего практиканта, Батурин выскочил из кресла и принялся энергично вышагивать из угла в угол.
- Вот что нужно сделать в первую очередь, - наконец произнес он, обыскать машину Скатова, хотя вряд ли вы найдете в ней джинсы или черные очки. Скорее всего, девушка их забрала с собой. Но чем черт не шутит! Главное, снимите с руля отпечатки для сличения. Если они не совпадут, то все это - пустое. Но на всякий случай, пока будут возиться в лаборатории, найдите фотографию поэта и покажите её консьержу. А теперь главное: вы должны ненавязчиво показать мадам Воронович контору Ахеева. Пускай посмотрит на сотрудников. Особое внимание пусть обратит на головорезов из службы охраны. Если она кого-то опознает, значит, Воронович имел дело с Ахеевым, а это означает, что убийства связаны на сто процентов. Единственно, чего не должна знать вдова, что мы знаем о её отношениях с юным дарованием.
После того как Игошин ушел, вошла секретарь и доложила, что звонили из журнала.
- С вами хотел поговорить Арнольд Евсеевич. Сказал, что дело настолько важное, что любое промедление смерти подобно. Он оставил свой телефон.
Батурин уныло кивнул и, выпроводив секретаршу, набрал номер Чекушкина. Трубку подняли настолько молниеносно, что Батурин вздрогнул. И без того дребезжащий голос критика от волнения дрожал.
- Анатолий Семенович, нам сегодня обязательно нужно встретиться. Обязательно. Вот что я вам скажу, - Чекушкин перешел на шепот, - Натан не сам по весился. Его повесили. И я, кажется, знаю кто. И даже догадываюсь, за что.
- Кто? - дернулся следователь.
- Сейчас я вам сказать не могу. Здесь такая слышимость. Я лучше к вам подъеду. Сейчас! Хотя нет, не сейчас. А через час. Мне нужно заскочить домой, чтобы захватить три расписки, для того чтобы вы сразу въехали, из-за чего убили Вороновича.
- Подождите, скажите фамилию убийцы, - строго произнес следователь.
- Фамилию я не знаю, - со свистом прошептал Чекушкин. - Я его видел только один раз на кладбище. Вы его тоже видели... а сейчас он здесь, в редакции...
На этом гудки оборвались. После этого Батурин ещё трижды набирал редакционный телефон Чекушкина, но трубку упорно не брали. Пришлось позвонить вахтеру, чтобы выяснил, в чем дело.
- Арнольд Евсеевич только что ушел домой, - ответил вахтер.
3
Инга сама не помнила, как вышла из Юлькиного подъезда, как добежала до метро, как доехала до какой-то станции, как вышла на улицу, затем побрела по каким-то закоулкам, дворикам, переходам. Она никого не замечала, только без конца шептала, как полоумная: "Ведь Юлька не вынесет. Боже мой! Бедная Юлька! Неужели Алешка умер!" Какие жестокие испытания Господь обрушивает на таких милых людей. Во имя чего? Почему с чекушкиными и вороновичами ничего подобного не происходит?
Тут она встрепенулась и кинулась к таксофону. Бедняжка не помнила, как дозвонилась до института Склифосовского, как она вообще узнала, что нужно звонить именно в институт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27