– Вынужден просить вас зайти ко мне в участок и дать письменные объяснения. Сегодня сможете?
– Думаю, да.
– В четыре вас устроит?
– Да, вполне.
– Адрес на карточке. В приемной сидит дежурный, спросите меня. Парковка прямо под зданием.
– Хорошо, – ответил Эванс.
– Тогда до встречи, – сказал детектив и направился к двери.
* * *
Эванс запер за ним и привалился к двери спиной. Наконец-то он остался один. Он принялся медленно расхаживать по квартире, пытаясь собраться с мыслями. Телевизор все еще работал, только теперь с выключенным звуком. Он покосился на диван, где совсем недавно сидел частный сыщик. Подушка сиденья до сих пор хранила слабый отпечаток его тела.
До встречи с Дрейком оставалось около получаса. Но Эвансу страшно хотелось знать, что же принес ему частный сыщик. Где может быть спрятан этот предмет? Он ходил по квартире в разные стороны, и всякий раз мужчина с помощью пальцев показывал, что направление выбрано неверное.
Что это значит? Может, он вообще ничего не принес? Может, этот загадочный предмет спрятан где-то в другом месте? Или же тот, кто напал на несчастного и вызвал у него паралич, унес эту вещь с собой?..
Эванс глубоко вздохнул. Он не догадался задать детективу один очень простой вопрос: здесь этот предмет или нет?
Но, допустим, он здесь. Тогда где именно?
Север, юг, восток, запад… Он двигался во всех этих направлениях. И всякий раз оказывалось, что не туда.
Что означает…
Что это означает?
Он покачал головой. Страшно трудно было сосредоточиться. Несмотря на обвинения Перри в равнодушии, происшествие взволновало Эванса куда больше, чем он смел сам себе признаться. Он снова покосился на диван, где недавно сидел несчастный. Мужчина не смог сдвинуться с места. Как это, наверное, ужасно ощущать себя настолько беспомощным. А эти врачи, они бесцеремонно и грубо подняли его, как мешок с картошкой, положили на носилки. Диванные подушки до сих пор разбросаны в беспорядке.
Эванс подошел к дивану и начал укладывать подушки на место, взбивать их…
И вдруг нащупал внутри одной из подушек что-то твердое. Запустил руку под чехол.
– Черт…
* * *
Так, теперь все становилось на свои места. Эванс двигался в разные стороны, а частный сыщик хотел, чтобы он подошел к нему. Он сидел на этом предмете и неким непостижимым образом умудрился затолкнуть его в наволочку одной из подушек.
Это была черная и блестящая кассета ди-ви-ди.
Эванс вставил ее в плеер, надавил на кнопку, и на экране монитора возник список дат. Все они относились к последним нескольким неделям.
Эванс щелкнул мышкой и открыл первую дату.
* * *
На экране возник конференц-зал НФПР. Очевидно, съемка производилась откуда-то из правого угла и с высоты примерно в половину человеческого роста. Наверное, подумал Эванс, камера была спрятана где-то в трибуне для выступающих. Нет никаких сомнений в том, что частный детектив установил эту камеру именно в тот день, когда Эванс видел его в конференц-зале.
В нижней части экрана бежали цифры, временной код. Но Эванс не обращал на них внимания, он не сводил глаз с Николаса Дрейка, который говорил с Джоном Хенли. Дрейк был явно расстроен и отчаянно жестикулировал.
– Ненавижу это глобальное потепление! – почти кричал он. – Ненавижу, черт бы его побрал! Это настоящая катастрофа.
– Это установленный факт, – спокойно отвечал ему Хенли. – Явление наблюдается на протяжении многих лет. И нам приходится с ним считаться. И работать.
– Работать? Но с этим никак нельзя справиться, – запальчиво возразил Дрейк. – Такова моя точка зрения. Да сама идея борьбы ломаного гроша не стоит, особенно зимой. Стоит только пойти снегу, и люди тотчас забывают о глобальном потеплении. Или же начинают думать: что ж, пусть будет потепление, все лучше, чем эти проклятые холода. Эти люди пробираются по заснеженным улицам и от души надеются на глобальное потепление. А вот загрязнение окружающей среды сработает. Оно уже работает. Люди чертовски боятся загрязнения среды. Стоит только намекнуть, что от этого они могут схлопотать рак, и деньги просто рекой потекут. А небольшого потепления никто не боится. Особенно с учетом того факта, что наступление его может затянуться лет на сто.
– Но у вас же есть способы повлиять на общественное мнение, – заметил Хенли.
– Уже нет, – мрачно ответил Дрейк. – Мы перебрали и использовали все до единого. Уничтожение видов в результате глобального потепления – да плевать они хотели на эти виды! Тем более что исчезнуть с лица земли предстоит, прежде всего, насекомым. И денег на борьбу с уничтожением видов насекомых нам не собрать, Джон. Возникновение разных экзотических заболеваний в результате глобального потепления тоже никого не колышет. Не сработало. В прошлом году мы провели грандиозную кампанию, где связывали появление таких грозных вирусов, как Эбола и Ханта, с этим самым потеплением. Никто не купился. Повышение уровня моря от глобального потепления… всем известно, чем закончилась и эта кампания. Судебная тяжба вануату тоже закончится полным провалом. Поскольку все убеждены, что никакого повышения уровня воды не наблюдается. А чего стоит этот проклятый скандинав, этот так называемый эксперт по уровню моря. Это просто чума! Да он даже Агентство по защите окружающей среды умудрился обвинить в некомпетентности.
– Да, – с невозмутимым видом кивнул Хенли, – все это правда…
– Тогда объясните мне, какого черта? – воскликнул Дрейк. – На кой хрен я должен разыгрывать эту карту под названием глобальное потепление? И вам прекрасно известно, Джон, сколько я должен собрать, чтоб эта организация продолжала работать. Мне нужно сорок два миллиона долларов в год. В этом году я получил лишь четверть необходимой суммы. И все эти знаменитости, что якобы поддерживают нас, они только выпендриваются и ни хрена не дают! Нет, разумеется, мы каждый год можем привлекать к суду через Агентство защиты окружающей среды разные фирмы за всякие там нарушения и выдаивать из них по три-четыре миллиона, но это же капля в море. С учетом грантов, полученных от того же АЗОС, выходит пять. И все равно это ничтожная сумма, Джон. И раздувание этой кампании с глобальным потеплением нам не поможет. Мне необходим веский мотив, Джон. Серьезное основание для того, чтоб это сработало!
– Понимаю, – по-прежнему невозмутимо заметил Хенли. – Но вы забываете о конференции.
– О господи, эта конференция! – презрительно поморщился Дрейк. – Эти задницы даже нормальные постеры не могут нарисовать! А Бендикс, лучший наш спикер, так у него, видите ли, семейные проблемы. Жена проходит химиотерапию. Должен был выступить Гордон, но у него судебная тяжба, связанная с какими-то там исследованиями… Вроде бы данные оказались поддельными и…
– Все это мелочи, Николас, – сказал Хенли. – Я бы попросил вас обрисовать проблему в целом, чтобы можно было представить цельную картину и…
Тут зазвонил телефон. Подошел Дрейк, молча выслушал какое-то сообщение. Затем прикрыл микрофон ладонью и обратился к Хенли:
– Давайте продолжим чуть позже, Джон. У меня возникло одно срочное дело.
Хенли поднялся и вышел. На этом запись закончилась. Экран погас.
* * *
Эванс тупо смотрел на черный экран. Возникло такое ощущение, будто он заболевает. Голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота. В желудке противно ныло. Он держал в руке пульт управления, но на кнопку не нажимал.
Прошло несколько секунд. Он глубоко вздохнул и подумал: то, что он только что видел, не является таким уж сюрпризом. Ну, разве что Дрейк разоткровенничался больше чем обычно, в частной беседе это присуще большинству людей. И, безусловно, отчаивался, поскольку не удавалось собрать денег. Его угнетенное состояние вполне объяснимо. С самого начала его фонду предстояло побороть апатию самых широких слоев общества. Лишь немногие люди способны мыслить и действовать с учетом перспективы. Общество просто не замечает медленного разрушения окружающей среды. И в данной ситуации это страшно трудная задача – мобилизовать общество на защиту его же интересов.
Борьба еще далеко не закончена. На самом деле она только начинается.
Возможно, это правда, что не удается собрать достаточно денег на борьбу с глобальным потеплением. И Николасу Дрейку больно видеть, что все его усилия идут прахом.
Правда и то, что экологические организации распоряжаются совсем небольшими суммами. Сорок четыре миллиона на НФПР, примерно та же сумма НЦИК, от силы пятьдесят – на Сьерра-клуб. Самыми большими суммами распоряжалось Общество охраны природы: им перепадало в год примерно три четверти миллиарда. Но в какое сравнение могут идти все эти суммы с десятками и сотнями миллиардов долларов, которыми ворочают крупные промышленные корпорации? Примерно такое же соотношение сил, как между Давидом и Голиафом. И Дрейк выступал тут в роли Давида. Как он сам любил говорить при каждом удобном случае.
Эванс взглянул на часы. Как бы там ни было, а пришло время встретиться с Дрейком.
Он вынул кассету из видеомагнитофона. Сунул ее в карман и вышел из дома. И на всем пути прикидывал в уме, что скажет Дрейку. Повторял каждую фразу по несколько раз, оттачивал и полировал, доводил до совершенства. И понимал, что действовать придется крайне осторожно, поскольку все, что он должен был сказать по наущению Кеннера, было ложью.
БЕВЕРЛИ-ХИЛЛЗ
Суббота, 9 октября
11.12 утра
– О, Питер, Питер! – Николас Дрейк тепло пожал ему руку. – Страшно рад тебя видеть. Совсем пропал. Уезжал куда-то?
– Да.
– Но о моей просьбе, надеюсь, не забыл?
– Нет, Ник.
– Да ты присаживайся.
Эванс уселся напротив Дрейка. Тот занял место за письменным столом.
– Ну, выкладывай.
– Мне удалось выяснить происхождение этой поправки в договоре.
– Неужели?
– Да. Вы были правы. Джорджу подкинул эту идею один адвокат.
– Так и знал! Кто же?
– Со стороны, не из нашей фирмы. – Эванс тщательно подбирал каждое слово, старался следовать всем инструкциям Кеннера.
– Но кто именно?
– К сожалению, Ник, остались только бумаги. Проект договора, пункты, подлежащие правке, подчеркнутые красным, на полях пометки Джорджа, сделанные от руки.
– Черт… И когда это они затеяли?
– Полгода тому назад.
– Полгода!..
– Очевидно, уже тогда Джордж озаботился… положением дел. В группах, которые он поддерживал.
– Мне он ничего не говорил.
– Мне тоже, – сказал Эванс. – Нанял себе юриста со стороны.
– Хотелось бы мне видеть эти документы, – заметил Дрейк.
Эванс покачал головой:
– Стряпчий ни за что не разрешит.
– Но ведь Джорджа больше нет.
– Закон о неразглашении действует и после смерти. Смотри «Свидлер и Берлин против Соединенных Штатов».
– Да чушь все это, Питер, сам прекрасно знаешь.
Эванс пожал плечами:
– Но этот его юрист играет строго по правилам, я к без того уже переступил грань дозволенного, рассказав вам так много.
Дрейк нервно забарабанил пальцами по столу. – Вот что, Питер. На проведение тяжбы вануату срочно нужны деньги.
– А я слышал, что иск могут и не подать, – парировал Эванс.
– Ерунда.
– Потому как научные данные не подтверждают повышения уровня воды в Тихоокеанском бассейне.
– Я бы на твоем месте не стал верить всем слухам подряд, – заметил Дрейк. – К ним всегда надо подходить с осторожностью. Где и от кого ты это слышал? Это наверняка умышленная дезинформация от промышленных групп. И тот факт, что уровень моря повышается, не подлежит никакому сомнению. Научно доказанный факт, причем уже довольно давно. И мы до сих пор получаем подтверждения. Да что там далеко ходить, буквально на днях я видел спутниковые измерения уровня моря, сделаны они новейшим и современнейшим способом. Только за прошлый год спутники зарегистрировали повышение на несколько миллиметров.
– Эти данные опубликованы? – спросил Эванс.
– Сразу и не припомнишь, – ответил Дрейк и как-то странно покосился на него. – Кажется, было в одном из отчетов по брифингу, что мне присылают.
Эванс не собирался спрашивать его об этом, как-то само собой вырвалось. И еще он тут же понял, что задал вопрос весьма скептическим тоном. А потому неудивительно, что Дрейк окинул его таким странным взглядом.
– Я не имел в виду ничего такого, – торопливо заметил Эванс. – Просто что-то слышал на эту тему и…
– И захотел добраться до самой сути, – многозначительно кивнул Дрейк. – Что ж, вполне естественно, Питер. Я рад, что ты привлек мое внимание к этой проблеме. Свяжусь с Хенли и выясню, откуда все это пошло. Нет уж, воистину битве этой нет конца и быть не может. Сам знаешь, какие неандертальцы засели в Институте конкуренции предприятий, в фонде Гувера и институте Маршала. Сам понимаешь, с кем приходится иметь дело. А чего стоят группы, финансируемые радикалами правого крыла и тупоголовыми фундаменталистами. И, увы, у всех у них в распоряжении просто огромные деньги.
– Да, понимаю… – протянул Эванс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Думаю, да.
– В четыре вас устроит?
– Да, вполне.
– Адрес на карточке. В приемной сидит дежурный, спросите меня. Парковка прямо под зданием.
– Хорошо, – ответил Эванс.
– Тогда до встречи, – сказал детектив и направился к двери.
* * *
Эванс запер за ним и привалился к двери спиной. Наконец-то он остался один. Он принялся медленно расхаживать по квартире, пытаясь собраться с мыслями. Телевизор все еще работал, только теперь с выключенным звуком. Он покосился на диван, где совсем недавно сидел частный сыщик. Подушка сиденья до сих пор хранила слабый отпечаток его тела.
До встречи с Дрейком оставалось около получаса. Но Эвансу страшно хотелось знать, что же принес ему частный сыщик. Где может быть спрятан этот предмет? Он ходил по квартире в разные стороны, и всякий раз мужчина с помощью пальцев показывал, что направление выбрано неверное.
Что это значит? Может, он вообще ничего не принес? Может, этот загадочный предмет спрятан где-то в другом месте? Или же тот, кто напал на несчастного и вызвал у него паралич, унес эту вещь с собой?..
Эванс глубоко вздохнул. Он не догадался задать детективу один очень простой вопрос: здесь этот предмет или нет?
Но, допустим, он здесь. Тогда где именно?
Север, юг, восток, запад… Он двигался во всех этих направлениях. И всякий раз оказывалось, что не туда.
Что означает…
Что это означает?
Он покачал головой. Страшно трудно было сосредоточиться. Несмотря на обвинения Перри в равнодушии, происшествие взволновало Эванса куда больше, чем он смел сам себе признаться. Он снова покосился на диван, где недавно сидел несчастный. Мужчина не смог сдвинуться с места. Как это, наверное, ужасно ощущать себя настолько беспомощным. А эти врачи, они бесцеремонно и грубо подняли его, как мешок с картошкой, положили на носилки. Диванные подушки до сих пор разбросаны в беспорядке.
Эванс подошел к дивану и начал укладывать подушки на место, взбивать их…
И вдруг нащупал внутри одной из подушек что-то твердое. Запустил руку под чехол.
– Черт…
* * *
Так, теперь все становилось на свои места. Эванс двигался в разные стороны, а частный сыщик хотел, чтобы он подошел к нему. Он сидел на этом предмете и неким непостижимым образом умудрился затолкнуть его в наволочку одной из подушек.
Это была черная и блестящая кассета ди-ви-ди.
Эванс вставил ее в плеер, надавил на кнопку, и на экране монитора возник список дат. Все они относились к последним нескольким неделям.
Эванс щелкнул мышкой и открыл первую дату.
* * *
На экране возник конференц-зал НФПР. Очевидно, съемка производилась откуда-то из правого угла и с высоты примерно в половину человеческого роста. Наверное, подумал Эванс, камера была спрятана где-то в трибуне для выступающих. Нет никаких сомнений в том, что частный детектив установил эту камеру именно в тот день, когда Эванс видел его в конференц-зале.
В нижней части экрана бежали цифры, временной код. Но Эванс не обращал на них внимания, он не сводил глаз с Николаса Дрейка, который говорил с Джоном Хенли. Дрейк был явно расстроен и отчаянно жестикулировал.
– Ненавижу это глобальное потепление! – почти кричал он. – Ненавижу, черт бы его побрал! Это настоящая катастрофа.
– Это установленный факт, – спокойно отвечал ему Хенли. – Явление наблюдается на протяжении многих лет. И нам приходится с ним считаться. И работать.
– Работать? Но с этим никак нельзя справиться, – запальчиво возразил Дрейк. – Такова моя точка зрения. Да сама идея борьбы ломаного гроша не стоит, особенно зимой. Стоит только пойти снегу, и люди тотчас забывают о глобальном потеплении. Или же начинают думать: что ж, пусть будет потепление, все лучше, чем эти проклятые холода. Эти люди пробираются по заснеженным улицам и от души надеются на глобальное потепление. А вот загрязнение окружающей среды сработает. Оно уже работает. Люди чертовски боятся загрязнения среды. Стоит только намекнуть, что от этого они могут схлопотать рак, и деньги просто рекой потекут. А небольшого потепления никто не боится. Особенно с учетом того факта, что наступление его может затянуться лет на сто.
– Но у вас же есть способы повлиять на общественное мнение, – заметил Хенли.
– Уже нет, – мрачно ответил Дрейк. – Мы перебрали и использовали все до единого. Уничтожение видов в результате глобального потепления – да плевать они хотели на эти виды! Тем более что исчезнуть с лица земли предстоит, прежде всего, насекомым. И денег на борьбу с уничтожением видов насекомых нам не собрать, Джон. Возникновение разных экзотических заболеваний в результате глобального потепления тоже никого не колышет. Не сработало. В прошлом году мы провели грандиозную кампанию, где связывали появление таких грозных вирусов, как Эбола и Ханта, с этим самым потеплением. Никто не купился. Повышение уровня моря от глобального потепления… всем известно, чем закончилась и эта кампания. Судебная тяжба вануату тоже закончится полным провалом. Поскольку все убеждены, что никакого повышения уровня воды не наблюдается. А чего стоит этот проклятый скандинав, этот так называемый эксперт по уровню моря. Это просто чума! Да он даже Агентство по защите окружающей среды умудрился обвинить в некомпетентности.
– Да, – с невозмутимым видом кивнул Хенли, – все это правда…
– Тогда объясните мне, какого черта? – воскликнул Дрейк. – На кой хрен я должен разыгрывать эту карту под названием глобальное потепление? И вам прекрасно известно, Джон, сколько я должен собрать, чтоб эта организация продолжала работать. Мне нужно сорок два миллиона долларов в год. В этом году я получил лишь четверть необходимой суммы. И все эти знаменитости, что якобы поддерживают нас, они только выпендриваются и ни хрена не дают! Нет, разумеется, мы каждый год можем привлекать к суду через Агентство защиты окружающей среды разные фирмы за всякие там нарушения и выдаивать из них по три-четыре миллиона, но это же капля в море. С учетом грантов, полученных от того же АЗОС, выходит пять. И все равно это ничтожная сумма, Джон. И раздувание этой кампании с глобальным потеплением нам не поможет. Мне необходим веский мотив, Джон. Серьезное основание для того, чтоб это сработало!
– Понимаю, – по-прежнему невозмутимо заметил Хенли. – Но вы забываете о конференции.
– О господи, эта конференция! – презрительно поморщился Дрейк. – Эти задницы даже нормальные постеры не могут нарисовать! А Бендикс, лучший наш спикер, так у него, видите ли, семейные проблемы. Жена проходит химиотерапию. Должен был выступить Гордон, но у него судебная тяжба, связанная с какими-то там исследованиями… Вроде бы данные оказались поддельными и…
– Все это мелочи, Николас, – сказал Хенли. – Я бы попросил вас обрисовать проблему в целом, чтобы можно было представить цельную картину и…
Тут зазвонил телефон. Подошел Дрейк, молча выслушал какое-то сообщение. Затем прикрыл микрофон ладонью и обратился к Хенли:
– Давайте продолжим чуть позже, Джон. У меня возникло одно срочное дело.
Хенли поднялся и вышел. На этом запись закончилась. Экран погас.
* * *
Эванс тупо смотрел на черный экран. Возникло такое ощущение, будто он заболевает. Голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота. В желудке противно ныло. Он держал в руке пульт управления, но на кнопку не нажимал.
Прошло несколько секунд. Он глубоко вздохнул и подумал: то, что он только что видел, не является таким уж сюрпризом. Ну, разве что Дрейк разоткровенничался больше чем обычно, в частной беседе это присуще большинству людей. И, безусловно, отчаивался, поскольку не удавалось собрать денег. Его угнетенное состояние вполне объяснимо. С самого начала его фонду предстояло побороть апатию самых широких слоев общества. Лишь немногие люди способны мыслить и действовать с учетом перспективы. Общество просто не замечает медленного разрушения окружающей среды. И в данной ситуации это страшно трудная задача – мобилизовать общество на защиту его же интересов.
Борьба еще далеко не закончена. На самом деле она только начинается.
Возможно, это правда, что не удается собрать достаточно денег на борьбу с глобальным потеплением. И Николасу Дрейку больно видеть, что все его усилия идут прахом.
Правда и то, что экологические организации распоряжаются совсем небольшими суммами. Сорок четыре миллиона на НФПР, примерно та же сумма НЦИК, от силы пятьдесят – на Сьерра-клуб. Самыми большими суммами распоряжалось Общество охраны природы: им перепадало в год примерно три четверти миллиарда. Но в какое сравнение могут идти все эти суммы с десятками и сотнями миллиардов долларов, которыми ворочают крупные промышленные корпорации? Примерно такое же соотношение сил, как между Давидом и Голиафом. И Дрейк выступал тут в роли Давида. Как он сам любил говорить при каждом удобном случае.
Эванс взглянул на часы. Как бы там ни было, а пришло время встретиться с Дрейком.
Он вынул кассету из видеомагнитофона. Сунул ее в карман и вышел из дома. И на всем пути прикидывал в уме, что скажет Дрейку. Повторял каждую фразу по несколько раз, оттачивал и полировал, доводил до совершенства. И понимал, что действовать придется крайне осторожно, поскольку все, что он должен был сказать по наущению Кеннера, было ложью.
БЕВЕРЛИ-ХИЛЛЗ
Суббота, 9 октября
11.12 утра
– О, Питер, Питер! – Николас Дрейк тепло пожал ему руку. – Страшно рад тебя видеть. Совсем пропал. Уезжал куда-то?
– Да.
– Но о моей просьбе, надеюсь, не забыл?
– Нет, Ник.
– Да ты присаживайся.
Эванс уселся напротив Дрейка. Тот занял место за письменным столом.
– Ну, выкладывай.
– Мне удалось выяснить происхождение этой поправки в договоре.
– Неужели?
– Да. Вы были правы. Джорджу подкинул эту идею один адвокат.
– Так и знал! Кто же?
– Со стороны, не из нашей фирмы. – Эванс тщательно подбирал каждое слово, старался следовать всем инструкциям Кеннера.
– Но кто именно?
– К сожалению, Ник, остались только бумаги. Проект договора, пункты, подлежащие правке, подчеркнутые красным, на полях пометки Джорджа, сделанные от руки.
– Черт… И когда это они затеяли?
– Полгода тому назад.
– Полгода!..
– Очевидно, уже тогда Джордж озаботился… положением дел. В группах, которые он поддерживал.
– Мне он ничего не говорил.
– Мне тоже, – сказал Эванс. – Нанял себе юриста со стороны.
– Хотелось бы мне видеть эти документы, – заметил Дрейк.
Эванс покачал головой:
– Стряпчий ни за что не разрешит.
– Но ведь Джорджа больше нет.
– Закон о неразглашении действует и после смерти. Смотри «Свидлер и Берлин против Соединенных Штатов».
– Да чушь все это, Питер, сам прекрасно знаешь.
Эванс пожал плечами:
– Но этот его юрист играет строго по правилам, я к без того уже переступил грань дозволенного, рассказав вам так много.
Дрейк нервно забарабанил пальцами по столу. – Вот что, Питер. На проведение тяжбы вануату срочно нужны деньги.
– А я слышал, что иск могут и не подать, – парировал Эванс.
– Ерунда.
– Потому как научные данные не подтверждают повышения уровня воды в Тихоокеанском бассейне.
– Я бы на твоем месте не стал верить всем слухам подряд, – заметил Дрейк. – К ним всегда надо подходить с осторожностью. Где и от кого ты это слышал? Это наверняка умышленная дезинформация от промышленных групп. И тот факт, что уровень моря повышается, не подлежит никакому сомнению. Научно доказанный факт, причем уже довольно давно. И мы до сих пор получаем подтверждения. Да что там далеко ходить, буквально на днях я видел спутниковые измерения уровня моря, сделаны они новейшим и современнейшим способом. Только за прошлый год спутники зарегистрировали повышение на несколько миллиметров.
– Эти данные опубликованы? – спросил Эванс.
– Сразу и не припомнишь, – ответил Дрейк и как-то странно покосился на него. – Кажется, было в одном из отчетов по брифингу, что мне присылают.
Эванс не собирался спрашивать его об этом, как-то само собой вырвалось. И еще он тут же понял, что задал вопрос весьма скептическим тоном. А потому неудивительно, что Дрейк окинул его таким странным взглядом.
– Я не имел в виду ничего такого, – торопливо заметил Эванс. – Просто что-то слышал на эту тему и…
– И захотел добраться до самой сути, – многозначительно кивнул Дрейк. – Что ж, вполне естественно, Питер. Я рад, что ты привлек мое внимание к этой проблеме. Свяжусь с Хенли и выясню, откуда все это пошло. Нет уж, воистину битве этой нет конца и быть не может. Сам знаешь, какие неандертальцы засели в Институте конкуренции предприятий, в фонде Гувера и институте Маршала. Сам понимаешь, с кем приходится иметь дело. А чего стоят группы, финансируемые радикалами правого крыла и тупоголовыми фундаменталистами. И, увы, у всех у них в распоряжении просто огромные деньги.
– Да, понимаю… – протянул Эванс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76